Через полчаса он должен был встретиться с мисс Ивой для того, чтобы вместе с ней нанести визит в особняк лорда Карниваля. Суон должен был признаться себе, что приближающаяся встреча волновала его так же, если не сильнее, чем недовольство шефа и не желающие ветвиться древа преступлений.
Когда же инспектор появился в условленном месте, он не увидел мисс Ивы, а вернее – не узнавал её. До тех пор, пока с парковой скамейки ему навстречу не поднялась энергичная молодая особа, одетая как истинная суфражетка. Чёрная юбка, наглухо, до самого подбородка застёгнутая блуза с галстуком и небрежно накинутый бесформенный жакет делали Иву совершенно неузнаваемой. От изысканности движений и грации не осталось и следа: она решительно шагала к инспектору, протягивая руку для пожатия, и её лицо выражало тот беспричинный энтузиазм, который так свойственен идейным дамам.
– Я умею стенографировать и вести дела, как заправский секретарь. Надеюсь, вам не нужны рекомендательные письма? – деловито сообщила Ива. – Зовите меня мисс Райт, и, уверяю вас, меня никто не узнает.
– Не сомневаюсь, – пробурчал Суон, неловко пожимая маленькую узкую ладошку.
Взяв кэб, они направились к дому лорда Карниваля.
Роскошный особняк Карниваля стоял в глубине старого парка в конце Вестминстерской аллеи – огромный, построенный в палладианском духе, с величественной колоннадой, мрачного вида львами у крыльца и столь же мрачным лакеем, вышедшим навстречу визитёрам.
Когда инспектор Суон доложил о себе и своей спутнице дворецкому, тот всей своей дородной фигурой выразил глубочайшее сомнение и удалился, надолго оставив посетителей. Только минут через десять в аванзал вошёл энергичного вида господин в пенсне и представился:
– Доктор Хинксли. Инспектор, моё почтение, мадам…
– Доктор Хинксли, мне хотелось бы поговорить с его светлостью. К сожалению, дело не терпит отлагательств, но и не отнимет много времени у лорда Карниваля.
– Боюсь, это совершенно невозможно, – сообщил доктор, – Лорд Карниваль очень болен, он совершенно не может принять вас.
– Болен? Простите, доктор, я не посягаю на врачебную тайну, которую вы обязаны хранить именем Гиппократа; но как официальное лицо я хотел бы задать вам пару вопросов.
– Ну что же, если так… Мы можем поговорить здесь. А леди?..
– Мисс Райт – стенографистка. Новое введение Уголовного департамента, – буркнул Суон, всем своим видом демонстрируя недовольство подобным нововведением. – Я хотел задать несколько вопросов, касающихся вашего пациента…
– Ну что же. Ума не приложу, каким образом лорд Карниваль может быть вовлечён в какое-то уголовное дело, но я слушаю вас.
– Я могу узнать, когда заболел лорд Карниваль?
– Он давно болен, старший инспектор. В его болезни нет ничего тайного, у него туберкулёз. Самое ужасное, что он долгое время пренебрегал лечением, хотя мы могли бы значительно облегчить его состояние. Теперь у него обострение.
– Но когда ему стало хуже?
– За мной прислали вчера рано утром. У лорда началось горловое кровотечение, и он был крайне слаб.
– Утром? Но накануне вечером он ещё был у графа Бёрлингтона?
– Да, и это была его роковая ошибка. Ему не следовало выезжать, тем более в такую ужасную погоду. Я предупреждал его, но его светлость вообще не склонен слушать кого бы то ни было.
– Что ж, благодарю вас, доктор. вы очень любезны. А кто был рядом с лордом, когда вас вызвали?
– Его секретарь. У его светлости нет семьи.
С секретарём также удалось поговорить. Он производил впечатление человека ответственного, подчёркнуто медленно отвечал на вопросы, с сомнением поглядывая на мисс Райт, чтобы удостовериться, что та успевает заносить его ответы в блокнот. По его словам, лорд Карниваль вернулся после сеанса около десяти часов, и был нездорово возбуждён, что, несомненно, было признаком начинающегося приступа. Секретарь предложил немедленно послать за доктором Хинксли, но лорд категорически отказался, велел подать ему чаю и грелку, и не беспокоить его более. Секретарь выполнил распоряжения и отправился в свою спальню, находившуюся во флигеле. А около четырёх часов утра лорд Карниваль вызвал его звонком: как утверждал секретарь, Карниваль был очень плох, кашлял кровью и потерял сознание, прежде чем приехал доктор.
Рассказ, казалось, вполне удовлетворил инспектора.
Когда визитёры уже готовы были покинуть дом, и дородный дворецкий подал инспектору шляпу, Суон, воспользовавшись моментом, задал вопрос и ему:
– Любезный, вы не припомните, в котором часу лорд Карниваль вернулся домой позавчера, когда выезжал к графу Бёрлингтону?
– Около десяти, сэр. Он был уже нездоров и сразу поднялся к себе.
– И более не покидал дома?
– Полагаю, что нет, сэр.
– Благодарю вас.
Выйдя из особняка, Суон обратился к Иве, до тех пор хранившей молчание:
– Ну, и что вы об этом думаете?
– Он был нездоров у Бёрлингтона, это совершенно очевидно. Но мне будет неспокойно, пока мы не поговорим с ним лично. Мы можем отправиться теперь к вдове Глейн?
* * *
Миссис Глейн была ужасно перепугана появлением инспектора Суона и мисс Райт.
– Миссис Глейн, это мисс Райт от общества "За защиту женских прав", – преднамеренно недовольно сообщил Суон, как они договорились по пути к дому вдовы.
– Да, вам совершенно не о чем волноваться. Мы добились права присутствовать при беседах полиции с дамами во избежание оказания давления и проявлений половой сегрегации. Не бойтесь, дорогая, я не дам вас в обиду! – и Ива кинула на Суона такой испепеляющий взор, что Суон, право слово, должен был провалиться сквозь землю.
– Но, право же, я не знаю… Я ничего не знаю! – залепетала вдова.
– Не волнуйтесь, дорогая, пустые формальности. Сейчас инспектор задаст вам несколько вопросов и будет исключительно деликатен!
– Да-да, непременно, – мирно поддакнул Суон.
– Ну что же, если вы ручаетесь… не поймите меня превратно, но после смерти дорогого Артура мои нервы совершенно расстроены, я прошу вас заранее простить меня. Присаживайтесь, прошу вас. Я постараюсь держать себя в руках. Что же за пара вопросов?
– Миссис Глейн, два дня назад вы посетили вечер у графа Бёрлингтона…
Вместо ответа вдова всхлипнула и залилась слезами.
– Прошу вас… миссис Глейн, попросить воды? – Суонн терпеть не мог нервных дам, поэтому сейчас нахмурился и кинул вопросительный взгляд на Иву. Та спокойно кивнула, совершенно хладнокровно наблюдая за рыданиями миссис Глейн.
– Ох, благодарю, со мной всё в порядке, но у меня ужасные нервы. Да, прошу вас, продолжайте.
– Так вот, на вечере у графа Бёрлингтона, – вдова вновь всхлипнула, но инспектор неумолимо продолжил, – вы имели возможность видеть мадмуазель Зулейку, гадательницу.
– Зулейку? Ах, да, я видела её. Я сидела неподалёку.
– В таком случае, может быть, вы слышали, что говорила эта дама?
– О, да, она всё время что-нибудь говорила, и весьма громко. Но теперь я не могу припомнить… Всё как-то сумбурно.
– И всё же постарайтесь, – дружелюбно попросил Суон.
Миссис Глейн несчастно всхлипнула, словно от неё требовали чего-то невероятного, но радетельница за женские права поспешила прийти на помощь:
– Инспектор, вероятно, имеет в виду, что вы могли случайно запомнить – о чём говорила мадмуазель Зулейка?
– Ну, конечно! – тут же воспряла духом миссис Глейн. – Она говорила, что находит спиритические методы мисс Ивы совершенно ни с чем не сообразными, и что, вероятно, та скрывает свои секреты, чтобы придать себе больше загадочности. В том смысле, что она не пользуется ни магическим шаром, ни картами, – тут мисс Райт издала что-то вроде короткого смешка, перешедшего в деликатный кашель. – Мадмуазель Зулейка говорила, что у неё самой весьма могущественная коллекция магических предметов, которые позволяют общаться с духами. Знаете, всякие там шары, зеркала, кристаллы, и даже чучело крокодила. А, этот крокодил… – сказала миссис Глейн, и тут же осеклась, – я… я не представляю себе, как можно держать в доме чучело крокодила, то есть я сошла бы с ума от страха, если бы мне пришлось…
– Вы совершенно правы, мадам! – отрезала мисс Райт, вновь приходя на помощь вдове. – Чучело крокодила – это уже никуда не годится!
– Думаю, после этого вечера вы сразу отправились домой и отдыхали до утра? – тщательно подбирая слова, спросил Суон.
– Да, да, так и есть. Я была потрясена, под огромным впечатлением, совершенно раздавлена, и очень дурно спала в ту ночь. Просто удивительно, как на нас воздействуют подобные вещи…
– Дорогая, – вступила мисс Райт, – вы, надеюсь, попросили принести вам капли, или что-нибудь успокоительное, чтобы не мучиться всю ночь бессонницей?
– Ах, нет, я не стала никого звать, я просто лежала, думала… – миссис Глейн всхлипнула ещё пару раз, выражая таким образом благодарность за понимание, и кинула укоризненный взгляд на Суона, который, вероятно, даже не подозревал, какое впечатление может произвести спиритический сеанс на тонко чувствующую натуру.
Инспектор был настолько груб, что позволил себе, уже поднимаясь, задать вопрос просто чудовищный:
– Неужели сеанс мисс Ивы действительно произвёл на вас столь неизгладимое впечатление?
– О, инспектор, вы не представляете себе, просто не представляете, какой сильный она медиум! Может, у мадмуазель Зулейки и были какие-то собственные соображения на сей счёт, но я… Но порой это бывает так жестоко, так жестоко… – миссис Глейн вновь расстроилась, непритворные слёзы выступили на её глазах, и Суону пришлось срочно ретироваться, увлекая за собой секретаршу.
– Инспектор, я, конечно, ценю вашу профессиональную любознательность, но не вам не стоило задавать последнего вопроса, – недовольно сказала Ива, когда они с инспектором вышли на улицу.
– Меня интересовала вовсе сила вашего таланта, дорогая мисс Ива, а только состояние миссис Глейн после сеанса, – как ни в чём ни бывало ответил Суон.
– Что же, если вас интересует её состояние, то оно самое плачевное. Вообще – состояние миссис Глейн плачевно. Вы ведь заметили, что она пыталась убедить нас в том, что не была прежде знакома с Зулейкой? А мисс Филпотс говорила, что всё же видела её у Зулейки некоторое время назад.
– Да, я обратил внимание. Хотя бедная вдовица, вероятно, хотела сохранить в тайне свой визит к гадалке. Вы ведь сказали, что клиентура у Зулейки была довольно простая, а миссис Глейн – леди. Ей неудобно было бы признаться в таком знакомстве. Тем более теперь, когда она так переживает смерть мистера Глейна.
– Да, но она никогда не любила своего покойного мужа, и он отвечал ей полной взаимностью.
– Простите мой вопрос, Ива. Ради бога – только примите его в самом безобидном ключе. Откуда вы это знаете?
– Инспектор, я не только показываю всякие фокусы, – почти без язвительности ответила Ива, – но ещё и иногда читаю газеты. В том числе и раздел светской хроники. Даже самые глупые пустяки, которые попадают в колонку светских скандалов, могут рассказать многое о людях из общества. Около года назад мистера Глейна застали с неким юным Крисби, при самых двусмысленных обстоятельствах. Скандал удалось замять, и молодой человек быстро уехал в Шотландию к родственникам. Полагаю, что это был не единственный случай. Но он оказался самым громким. Но и это ещё не всё. Мистер Глейн был кокаинистом, и спускал состояние супруги (а в основе их благосостояния лежал как раз её капитал) на порошок и мальчиков. А умер от передозировки кокаина. Это было около десяти месяцев назад.
Ива посмотрела на инспектора выжидающе.
– Ну, это неудивительно, и где-то даже естественно, – пожал плечами Суон.
– Да, я тоже так считаю. В других обстоятельствах… Но сообщила ли вам мисс Филпотс, какой вопрос задала вдова Глейн на спиритическом сеансе?
– Честно говоря, я не интересовался такими подробностями. И какой же? – настороженно спросил Суон.
– Она спросила – прощена ли она. Инспектор, дамы вроде миссис Глейн гораздо опаснее, чем о них принято считать в обществе. Она не такая истеричка, какой хочет казаться. Вас вывели из терпения её слёзы и всхлипы, и это именно то, чего она хотела добиться.
– Значит, вы хотите сказать, что миссис Глейн может быть причастна к смерти своего супруга? – переспросил Суон, с сомнением глядя на Иву.
– Я в этом почти уверена. И, хотя мне довольно сложно представить себе вдову Глейн с ножом в руках в салоне Зулейки, но я знаю совершенно точно, инспектор, что всякая физическая слабость может быть хотя бы ненадолго преодолена сильнейшим душевным волнением.
– Значит, мистер Глейн скончался десять месяцев назад?
– Да, летом прошлого года.
– Хм… А миссис Глейн посещала Зулейку около года назад. вы находите здесь связь?
– Нахожу. И что важнее – сама миссис Глейн также находит в этом связь.
– Что же, мы можем сделать вывод, что у неё мог быть мотив для убийства. Если, к примеру, она действительно обращалась к мадмуазель Зулейке для урегулирования своих семейных дел, и это повлекло за собой смерть мистера Глейна, то раскаяние или страх разоблачения могли бы стать достаточным мотивом для преступления, совершённого женщиной в состоянии душевного расстройства.
Перед мысленным взором инспектора возникло древо, и одна ветвь его многообещающе зазеленела свежими, только распустившимися фактами, и плотно прикрепилась к стволу прочными лианами связей.
– Что же, нам осталось поговорить лишь с Гаем Флитгейлом. Вы собираетесь отправиться и к нему? – спросил Суон.
– Пожалуй, не стоит этого делать. Я, собственно, не сомневаюсь в том, что Гай Флитгейл не убивал Зулейку, и предоставлю вам возможность убедиться в этом самому. Но, пожалуй, у меня будет ещё одна просьба. Я бы хотела посмотреть на магические предметы, которыми так хвасталась Зулейка. Вы могли бы устроить это?
– Пожалуй. Мисс Филпотс обещала провести инвентаризацию на предмет возможной кражи. У нас есть отличный повод проведать её. Что же, мы можем сделать это завтра с утра. А после я отправлюсь к Флитгейлу.
Глава 6. Компаньонка-патронесса и Гай Флитгейл
В доме мисс Филпотс было уже всё убрано, из салона был вынесен ковёр со следами крови, магические предметы были выстроены шеренгами по полкам. Достославный крокодил стоял во всём блеске и великолепии на своём алтаре, окружённый свежими цветами и бесчисленными амулетами. Мисс Филпотс позволила Суону и Иве расположиться за карточным столиком, а сама заняла за ним кресло, которое, видимо, до печальных событий являлось собственным троном прорицательницы. Мисс Филпотс менее всего походила на прорицательницу; впрочем, на убитую горем подругу она тоже в тот день мало была похожа. Она выглядела, скорее, как взыскательная экономка в крупном хозяйстве: на носу у неё сидели маленькие круглые очки, в руках она держала раскрытую потрёпанную книгу, расчерченную множеством граф, в которых теснились цифры, частью решительно зачёркнутые, частью выделенные жирными кругами.
Пока мисс Филпотс обстоятельно докладывала о результатах своей проверки, Ива осторожно разглядывала интерьер.
– Деньги не пропали, это совершенно точно. Мадмуазель хранила их в ящичке вот этого столика, – хозяйка деловито постучала ладонью по выкрашивающейся инкрустации, глядя на посетителей поверх очков, – они все на месте. Что касается артефактов, то я не смогла найти лишь три, из недавних приобретений мадмуазель.
Мисс Филпотс обратилась к своей книжке и зачитала:
– Фигурка быка, египетская. Очень красивая, она очень нравилась мадмуазель. Чудный перстень с очень большим красным камнем. Я уверена, что это рубин. Деканской работы, с надписью. Понятия не имею, что там было написано, но мадмуазель была в восторге. И зеркальце. Круглое такое, на длинной ручке. Греческое, времён Елены Троянской. Вот этого я найти не смогла.
– Где же мадмуазель приобретала все эти редкостные предметы? – поинтересовался Суон.
– В разных местах. Но она не сообщала мне, просто приносила предметы и называла сумму. Или – ей приносили. Знакомства у мадмуазель были самые разнообразные, не удивлюсь, если среди её посетителей были и люди знающие. Понимаете ли, обычные люди глухи к подобным вещам, и просто не понимают, что попадает им в руки. Мадмуазель, конечно, понимала.
Мисс Филпотс затрясла буклями, выразительно глядя на старшего инспектора. Его-то она не полагала человеком знающим, и в голосе её послышалась укоризна.
– И что же, вы не припомните никого из знающих клиентов мадмуазель? – упрямо уточнил Суон.
– Право, не припомню, – поджав губы, надменно ответила Филпотс. – Повторю, сэр – мадмуазель не имела обыкновения отчитываться передо мной, а я не страдаю грехом любопытства.
– Простите, инспектор, я правильно записала? – жалобно спросила вдруг мисс Райт, подпихивая инспектору свой блокнот.
На листе, среди закорючек стенографии, было чётким мелким почерком написано: "Уведите её из салона на пять минут". Суон согласно кивнул и обратился к хозяйке квартиры:
– Мисс Филпотс, я вам очень признателен. И вот ещё что, я попросил бы вас показать мне спальню мадмуазель Зулейки. Я не осмотрел её в прошлый раз, но у меня есть некоторые подозрения…
– Но я уже убрала там. К тому же её убили здесь!
– Это не имеет значения, мадам. Вы, мисс Райт, останьтесь здесь и наведите порядок в ваших записях, – со злорадным недовольством распорядился Суон, – а то понаписали тут чёрт-те чего…
Мисс Райт пробормотала какие-то жалкие оправдания, и принялась чиркать в блокноте. Мисс Филпотс, выглядевшая крайне раздосадованной, громко хлопнула своим гроссбухом по столешнице и поднялась:
– Ну, если это совершенно необходимо!.. Хотя это и возмутительно. Даже для полиции!
Через десять минут, когда Суон и мисс Филпотс вернулись в салон, мисс Райт выглядела очень довольной, и любовно поглаживала свой блокнот.
– Вы справились? – осведомился инспектор. – Разобрались с этими каракулями?
– Да, сэр, вполне.
– Вот и славно, – ответил Суон. – Я увидел то, что хотел. Пожалуй, это всё. Мисс Филпотс, вероятно, вы захотите продать все эти вещи, раз уж мадмуазель больше нет?
– Продать? Какая чушь! Как можно продавать такие вещи! Я вижу, инспектор, вы не имеете ни малейшего представления об общении с духами и ясновидении. Во-первых, продать их было бы крайне затруднительно, мало кто понимает их истинную ценность. А во-вторых… Душа мадмуазель Зулейки всё ещё витает здесь, и пребывает во всех этих артефактах, служивших ей. – Экономка и бухгалтер превратилась внезапно в особу чувствительную и импульсивную. – Я только сейчас начала чувствовать это. Думаю, мадмуазель Зулейка оставила меня хранить эти вещи, и со временем я смогу говорить с ней. Мне даже кажется, что она передала мне какую-то часть своего дара. По крайней мере, мне кажется, что я начинаю чувствовать…
Миссис Филпотс замолчала и вновь преобразилась: рачительная экономка вновь глянула на посетителей поверх очков.
– Полагаю, через некоторое время я открою салон вновь. Правда, здесь придётся сделать ремонт, и многое поменять, но мадмуазель Зулейка, я уверена, окажет мне духовную помощь.
Мисс Райт заторопилась к выходу. За ней, бормоча извинения, поспешил Суон.
– Боже правый, она сумасшедшая? Боюсь, что это заразно. Весь этот бред про духов и прочее… – Суон с опаской покосился на Иву, шагавшую рядом.