- Я жалею лишь об одном - что находился рядом с моими родными, когда их зарезали, и был бессилен им помочь. Я бы все отдал, чтобы исправить эту несправедливость.
Уберто хотел бы утешить Гийома добрыми словами и спросить, как он познакомился с торговцем из Толедо. Но в этот момент к ним подошел Игнасио и сказал:
- Уже темнеет. Нам лучше пойти спать.
- Тебя что-то беспокоит? - спросил его Гийом.
- В последнее время мы встретили в пути много солдат, которые направлялись в Тулузу. Это мне не нравится. Хозяин гостиницы сказал, что дело идет к войне.
Глава 36
Утренний свет начал проникать в предместья Тулузы, прокладывая себе путь между погруженными в сон стенами и крышами. Лучи зари блестели на шлемах часовых, стоявших между зубцами стены. Другие солдаты, расставленные на ее выступах, заряжали боевые машины и со страхом смотрели вдаль, за крепостной ров. Это было затишье перед бурей.
Ночью Славник вошел в Тулузу по тайному ходу, проложенному под стеной. Об этом ходе знали лишь немногие.
За предыдущие дни он наверстал упущенное время. Добравшись до Генуи, доплыл на корабле до Нарбона, потом на других судах вверх по рекам Лангедока и теперь бродил по спящей Тулузе, как привидение. За ним шли два воина, которых он забрал с собой из усадьбы Иерусалимских рыцарей.
- Мы на месте, - объявил Славник, указывая на богатый особняк. Он хорошо знал этот дом, который был когда-то конфискован церковью у купца, осужденного за ересь, и передан малоизвестному обществу из Кельна. Никто не знал, кому на самом деле принадлежит это здание.
Подойдя к особняку, чех стал изучать взглядом плети вьющихся растений, переплетавшиеся на стенах. Его внимание привлекли сводчатые окна. Ни в одном из них не было света, но занавески на нескольких окнах шевельнулись. Кто-то наблюдал за ними.
Как только Славник переступил порог особняка, его встретили три человека в черной одежде. Их лица были скрыты большими капюшонами. Ни один из троих не сказал ни слова, лишь жестами указав ему на дверь в глубине коридора.
- Ждите здесь! - велел чех своим спутникам.
Он дошел по коридору до указанной двери и открыл ее. В комнате было темно. Несколько лучей света пробивались через закрытые окна, но они скорей подчеркивали темноту, чем разгоняли ее. Когда глаза Славника привыкли к темноте, он разглядел в глубине комнаты огонь свечи. Закрыв за собой дверь, он пошел на огонь, ориентируясь по стуку пальцев, нетерпеливо выбивавших дробь на крышке стола.
- Садись, Славник, - приказал голос из полумрака.
Чех подошел еще ближе и сел на деревянную скамью. Напротив себя он видел силуэт говорившего.
- Мой господин, я прибыл сюда, как только смог, - почтительно доложил Славник.
- Какие новости ты привез, мой вассал?
Славник хорошо подумал над тем, с каких слов начать, и сказал:
- Вивьен де Нарбон жив.
Доминус стукнул ладонью по столу.
- Я думал, он умер тринадцать лет назад. Я гнался за ним и видел, как он упал в пропасть с обрыва. - В его голосе чувствовались раздражение и беспокойство. - Что еще ты узнал?
- Он написал одному аристократу из Венеции письмо, в котором утверждал, что владеет книгой "Утер Венторум". Теперь Игнасио из Толедо идет по его следу.
- Это очень плохо. Испанец - ловкий человек. Он знает про нас?
- Думаю, нет, господин.
- Что ему известно?
- Вивьен де Нарбон оставил в монастыре Святого Михаила у Плотины сообщение, в котором, как я думаю, сказано, где спрятана книга. Испанец нашел это сообщение раньше меня.
- И ты не сумел его остановить? - прошипел Доминус.
- Я последовал за ним и тоже нашел сообщение Вивьена. Оно написано шифром.
- Я полагаю, ты привез его с собой.
Славник просунул руку под куртку. При этом задел ладонью грудь и почувствовал жжение в ране, но не стал обращать на него внимание: он презирал любые проявления слабости. Воину не подобает показывать, что он страдает от боли. Он вынул из-под куртки и положил на стол кусок креста.
Доминус мгновенно схватил эту драгоценную вещь, поднес к свече и гневно воскликнул:
- В нем дыра! Он испорчен!
- Я был ранен стрелой. Это был несчастный случай, - попытался оправдаться чех.
Доминус не ответил, наклонившись над зашифрованной надписью, молча ее рассматривая.
Так прошло несколько минут. Славнику, который сидел неподвижно и ждал ответа, они показались вечностью. Его господин - очень хитроумный и очень ученый человек. За те долгие годы сражений в рядах Святой Фемы он научился разгадывать любые коды и загадки. Конечно, он и в этот раз добьется успеха, нужно только время.
И действительно, подумав чуть больше часа, Доминус удовлетворенно кивнул и нарушил молчание:
- Здесь записан маршрут… Вивьен разделил книгу на четыре части и каждую спрятал в отдельном месте.
- Скажите мне, где искать, мой господин, и я найду.
- К сожалению, данные о первом отрезке пути невозможно прочесть из-за твоей неумелости. Ты должен отправиться во второе по списку место, а затем дальше по маршруту.
- Хорошо.
- Следи, чтобы тебя не обнаружили. Наблюдай за Игнасио из Толедо перед тем, как действовать, но не убивай его. Сейчас он может пригодиться нам живой. Это же относится к Вивьену де Нарбону, если разыщешь его.
- Я буду следовать за ним и не упущу из виду.
- Теперь, мой вассал, ты знаешь, как действовать. Немедленно отправляйся во вторую точку маршрута и жди меня там. Скоро я присоединюсь к тебе. Я хочу сам проследить за этой операцией.
- Я хотел предложить вам, мой господин, сопровождать вас. Здесь вам теперь опасно. Тулуза защищает еретиков, и скоро ее осадят крестоносцы. Вы должны как можно скорей уйти отсюда.
- Ты думаешь, я об этом не знаю? Осада уже началась. Но я должен задержаться здесь ради одного важного дела. Я познакомился с человеком, который очень хорошо осведомлен об Игнасио из Толедо и Вивьене де Нарбоне. Скоро я встречусь с ним в монастыре Святого Романа. Его сведения могут быть полезны. После этого я присоединюсь к тебе в поисках книги.
- Этот человек знает, кто вы? - спросил Славник. Слова господина встревожили его.
- Нет, он ни о чем даже не подозревает. Да и как бы он мог догадаться?
- Тогда, мой господин, я сделаю так, как вы сказали.
Чех встал со своего места, опустив взгляд в знак почтения, поцеловал круглый верх рукояти своего меча и, с трудом сгибая не привыкшую к поклонам спину, поклонился Доминусу на прощание.
Глава 37
Пробыв в пути еще десять дней после остановки в Ниме, Игнасио и его спутники остановились на вершине небольшого холма рядом с Тулузой и неожиданно увидели перед городом осаждавшее Тулузу войско крестоносцев.
Пока они шли сюда, торговец узнал от нескольких встретившихся им по пути паломников, что еретическая непокорная Тулуза восстала против власти церкви, королевской семьи и в первую очередь графа Симона де Монфора. Жители Тулузы защищали автономию своего города. Их поддерживали провансальские ополченцы графа Раймунда Тренкавеля, недавно победившие врагов возле города Бокера.
Было ясно: осада затянется надолго, хотя, по доходившим до него новостям, Игнасио предполагал, что будет иначе. Тулузские солдаты сопротивлялись осаждавшим. На западной стене города шел яростный бой возле предместья Святого Киприана. Оттуда по двум мостам крестоносцы могли бы пройти в сам город, но легче сказать, чем сделать. Именно в этом месте городские стены были хорошо укреплены. Говорили, они могут выдержать натиск противника больше девяти месяцев.
Осаждающие толпились вдоль рвов и пытались пробить себе проход в укреплениях города. Чтобы защититься от ядер и кипящего масла, которые летели в них со стен, они передвигались в повозках, покрытых бычьими шкурами. Вдалеке баллисты крестоносцев били по бастионам Тулузы, отвечая на удары горожан.
Вдруг Гийом потянул торговца за руку и указал ему на предводителя крестоносцев.
- Вот он! Это Монфор! Пусть дьявол заберет его к себе! - проворчал он сквозь зубы.
Игнасио и Уберто вгляделись в тот участок панорамы, на который указал Гийом, - между берегами Гаронны и въездом на мосты. И увидели командующего крестоносцами, который скакал в атаку, окруженный охраной главного штаба. Несомненно, Симон де Монфор. На большом треугольном щите и на чепраке коня изображен его герб - поднявший лапу лев с раздвоенным хвостом. Поверх панциря на графе был белый плащ с ярко-красным крестом. Монфор гордо мчался вперед. Его глаза пылали, длинные черные усы топорщились и высовывались из-под цилиндрического шлема.
Вынув меч из ножен, граф громко закричал, торопя своих людей. Потом он приказал отряду лучников стрелять поверх зубцов стены в "злодеев", имея в виду солдат противника, которые как раз заряжали боевые машины. Сразу же над рядами крестоносцев взлетело целое облако стрел, которые должны были превратить в решето артиллеристов, расставленных за укреплениями. Крестоносцы яростно закричали, их отряды, разрушавшие укрепления врага, в очередной раз бросились к стенам, укрываясь в тени мощных передвижных башен.
В этот момент Игнасио и его спутники с высоты своего холма увидели неожиданное изменение в ходе событий. Несколько тулузских женщин внутри стен своего города прошли между трупами солдат и сумели привести в действие на выступах стены пушку. Металл взвизгнул, ядро полетело в сторону крестоносцев, описав в воздухе длинную дугу, и со свистом обрушилось точно на голову Монфора.
Граф покачнулся и рухнул на землю.
Крестоносцы замерли на месте. Похоже, что они даже ругаться не способны без приказа. Солдаты охраны главного штаба мгновенно окружили упавшего военачальника. Кто-то снял с Монфора шлем и металлический подшлемник. Один из солдат выкрикнул:
- Он умер! Граф де Монфор убит!
Со всех сторон вокруг стен Тулузы раздались горестные крики крестоносцев. Но их жалобу заглушил гул ликующих голосов, поднявшийся над городом. Было 25 июня 1218 года.
Гийом наслаждался этим мгновением. Он только что видел, как умер один из палачей его семьи!!! Неожиданный подарок судьбы. Он пожелал Монфору как можно скорей провалиться в мир проклятых и вечно страдать за зверства, совершенные при жизни. Гийом не знал, что думать о рае, но в ад он верил всем сердцем.
- Тулуза победила! Теперь крестоносцы уйдут! - сделал вывод Уберто, глядя на то, как отряды воинов Креста уже не таким ровным строем отступали к своим лагерям.
- Не торопись, мальчик. Посмотри туда, - огорченно сказал Игнасио и указал на группу всадников, галопом подъезжавших к городу. На их знамени был герб короля Франции. - К осаждающим прибывают подкрепления. Тулуза слишком богатый город, чтобы крестоносцы так легко отказались от него. Это будет продолжаться долго - недели. А может быть, и месяцы.
- Тогда что ты предлагаешь делать? - спросил Уберто, нервно поглаживая гриву своего коня.
- Мы могли бы пробраться в город ночью, - предложил Гийом.
- Чтобы нас приняли за вражеских шпионов? Так рисковать неразумно. Я предпочитаю пока обойти это препятствие.
- Как это?
- Тулуза не единственное место, где мы должны побывать. Вивьен де Нарбон в своей криптограмме указал еще три места. Пока будет продолжаться осада, поищем в других местах.
Уберто кивнул и сказал:
- Мы должны расшифровать остальную часть сообщения.
Торговец пришпорил коня и предложил:
- Поищем прибежище, где сможем думать спокойно. Здесь оставаться слишком рискованно.
Перед тем как последовать за ним, Уберто в последний раз бросил взгляд на долину. Крестоносцы уже возвращались к своему труду.
Глава 38
Под стенами Тулузы бушевала битва. Но в монастыре Святого Романа было тихо, хотя и сюда долетали громкие крики и звон оружия. Брат Сципион Лазарус, защищенный аркадами библиотеки доминиканцев, неподвижно сидел в ней за своим письменным столом и был совершенно равнодушен к тому, что происходило от него столь близко.
Он думал о книге "Утер Венторум" и о том, чем пришлось пожертвовать, чтобы извлечь из нее пользу. Он даже присоединился к монахам-проповедникам, последователям брата Доминика де Гусмана, чтобы без помех работать в Риме, Болонье и Тулузе, не вызывая подозрений. И все ради единственной цели.
"Брат Доминик - странный человек, - размышлял Сципион Лазарус. - Его идеалы - смирение и благочестие, но он далек от идей францисканцев". Много лет Сципион следовал за этим человеком и считал, что свободен от каких-либо подозрений. Правда, иногда боялся, что не сможет обмануть брата Доминика. А Сципион Лазарус не мог позволить ничем выдать себя и никому, даже брату Доминику, открыть свою тайну. А уж тем более теперь, когда хитроумный замысел, который он шаг за шагом осуществлял долгие годы, наконец должен принести результат. До завершения осталось совсем немного. К тому же брат Доминик не смог бы помешать ему, даже если и заподозрил что-то, - в эти дни он был с визитом в Риме.
На самом деле Сципиону Лазарусу никогда не было по-настоящему интересно ни быть доминиканцем, ни обращать в истинную веру еретиков, ни жить в смирении. Все это служило лишь прикрытием. Его одолевала иная страсть - Наука Ангелов, могущество ума, власть над небесными энергиями. Пока придется потерпеть. Но скоро он сможет сбросить маску и расстаться с этой жизнью в тени.
Предвкушая свой успех, Сципион Лазарус одновременно водил взглядом по строкам письма, которое получил из Италии. Письмо прислал ему месяц назад аббат Райнерио из Фиденцы, его марионетка. Это был подробный отчет о том, что Райнерио узнал про Игнасио из Толедо после того, как тот приехал в монастырь Святой Марии у Моря.
Содержание письма позабавило Сципиона Лазаруса. К тому же Райнерио столь наивен, что обвинил Игнасио в убийстве графа Энрико Скало, считая Игнасио поклонником дьявола… Райнерио даже не представлял себе, какие силы и с каким размахом действуют в тени, какую тайну на самом деле хранит Игнасио…
Тем не менее письмо содержало и кое-что полезное, некоторые важные подробности, о которых не знал Сципион Лазарус.
Размышления монаха внезапно прервал толчок, от которого задрожали стены комнаты. Потом снаружи раздался грохот. Это ломались стены.
Сципион Лазарус мгновенно выпрямился в своем кресле и, прижавшись к его спинке, прислушался, чтобы понять, что происходит снаружи, в запутанном лабиринте улиц, где сейчас царило полное безумие. Он услышал, как рушатся на землю куски извести и камни, услышал крики и ругательства, а потом - удаляющийся звук быстрых шагов, словно те, кто уходил, спасались бегством. Он подавил свое волнение и стал ждать, чтобы снова стихло.
Вероятно, этот шум вызван попаданием снаряда, выпущенного из баллисты, в какое-то здание рядом с монастырем. За этот день такое случилось уже во второй раз. Атаки крестоносцев становились все чаще, сопровождались обстрелом из боевых машин. Если осаждающие не смогут проникнуть в город, то разрушат его снарядами.
- Вы слышали, отец Сципион? - произнес дрожащий голос у входа в библиотеку. - Это случилось снова. Снаряд едва не задел нашу церковь!
Сципион Лазарус небрежно повернулся к говорившему:
- Отец Кларе, я думал, вы бежали вместе с остальными братьями. Чего вы хотите?
На холодный прием со стороны Сципиона отец Кларе ответил тем, что еще сильнее подчеркнул тоном голоса, как сам он потрясен происходящим.
- Один человек просит, чтобы вы его приняли. Он говорит, что уже встречался с вами и пришел сюда поговорить о деле, которое интересует вас обоих, - сказал он.
- Кто он?
- Говорит, граф Додико.
- Граф Додико? - пробормотал себе под нос Сципион Лазарус, а затем уже громко сказал: - Впустите его, но сначала возьмите это. - Он просунул ладонь в один из ящиков письменного стола и вынул оттуда свернутый в трубку лист пергамента. - Это письмо нужно отправить как можно скорей. Адресат живет в Венеции. Его зовут Генрикус Теотоникус. Советую вам соблюдать величайшую осторожность. И не размахивайте этим письмом под носом у графа Додико, когда столкнетесь с ним в коридоре.
Отец Кларе, по-прежнему дрожа, кивнул несколько раз подряд, спрятал письмо под капюшоном и ушел, склонив голову.
Через минуту в библиотеку вошел высокий человек в черном плаще с длинными черными волосами, лицо с правильными чертами было аккуратно выбрито. Разрез глаз говорил о решительном характере. Поверх доспехов он носил зеленую одежду, украшенную металлическими накладками. Он поклонился и сел напротив Сципиона Лазаруса.
- Извините, граф, что я заставил вас ждать, - сказал доминиканец. - Но в такое время ничего нельзя знать наверняка. Нас, братьев проповедников, плохо принимают в этом городе, полном еретиков. К тому же большинство братьев уже бежали отсюда.
- Вам не за что извиняться, преподобный отец, - с саксонским акцентом произнес в ответ граф и плавным движением ладони поправил свои волосы. - При таких обстоятельствах все обязаны соблюдать осторожность. К тому же я не знаю, сколько времени еще крестоносцы смогут продолжать осаду. Укрепления Тулузы выдерживают их натиск… Я задаю себе другой вопрос: как вы, смиренный монах, можете так долго оставаться в таком месте? Вы не боитесь, что вас возьмут в заложники?
Сципион Лазарус, конечно, не мог признаться графу, что смог остаться в Тулузе, потому что тайно поддерживал движение катаров и этим снискал среди них почет и уважение. Он тоже задавался вопросом: как Додико, верный сын церкви и сторонник Монфора, ухитряется ходить без помех по этому городу?
- Я не помню, о чем мы должны были говорить, - солгал он. - Ах да, вспомнил! Мы разговаривали об одном человеке… некоем Игнасио из Толедо, если не ошибаюсь.
- Это верно, - подтвердил Додико и сложил руки на груди, выставив напоказ прикрывавшие их пластины панциря. - Мне кажется, интерес к этому испанцу нас объединяет.
- Вы попали точно в цель, мой дорогой, - сказал доминиканец.
Сидевший перед ним человек - еще одна из множества тайн, которые связывали его с Игнасио из Толедо и с книгой "Утер Венторум". Сципион Лазарус знал о графе мало, хотя и достаточно, чтобы понимать, что Додико - важная фигура на огромной шахматной доске его плана. И теперь наконец он может передвинуть эту пешку туда, куда ему хочется. Поэтому он с лукавым видом подал графу письмо Райнерио из Фиденцы, которое все еще сжимал в руке.
- Я недавно получил известия о "нашем" Игнасио. Прочтите это перед тем, как начнете говорить.
Внимательно прочитав письмо, граф Додико положил его на стол. Его взгляд стал немного жестче от недоверия, но эта перемена в выражении лица отражала лишь ничтожную часть бури, бушевавшей в его душе. Среди дарований графа умение скрывать свои чувства было вторым по силе после мастерства, с которым он владел оружием в бою. И он подозревал, что со Сципионом Лазарусом ему придется применить на деле оба этих таланта.
- Я не верил, что Игнасио из Толедо способен на такое зверство, - совершенно искренне сказал он по поводу прочитанного письма. - И как вижу, здесь написано, что он путешествует с каким-то Гийомом из Безье, вероятно катаром.