– Ничего я не творил, инспектор, – вздохнул я. – Думаю, еще можно разыскать кого-то, кто работал тогда в конторе. Они подтвердят…
– Ищем, ищем, – кивнул он. – Тогда и посмотрим. А вы лучше сидите-ка пока дома, не то вас заклюют.
– Откуда такая забота, инспектор? – поразился я. – Или я вам так душевно дорог?
– Да уж конечно, – фыркнул Таусенд и снова помрачнел. – Просто знаю, каково это, когда пальцами тычут.
– Неужели? – насторожился я. Что-то в поведении инспектора меня насторожило. – Понаслышке, или…
– Или, мистер Кин, или, – ответил он.
– Не может быть!
– Еще как может…
– Но вы, конечно, не поделитесь этой историей, – полувопросительно сказал я.
– Да чего ж не поделиться, если весь Блумтаун знает, – ответил он. – Кто-то суперинтенданту анонимку прислал. Дескать, взятки я беру. Преступников за деньги отпускаю! На махинации закрываю глаза…
– Улики изымаете… – негромко подсказал я. – Прямо как я, а?
Инспектор осекся и непонимающе уставился на меня.
– Н-ну, такое там тоже было, – кивнул он. – Словом, дальше чин-чином, устроили проверку. Суперинтендант уж старался, чтобы дальше управления не пошло, но кто-то все-таки проболтался.
– И что в итоге?
– Да ничего не нашли, – буркнул Таусенд. – Только слухи-то… Сами знаете, то ли он украл, то ли у него украли, но что-то там нечисто. Джейн ходит сама не своя, подруги ее шушукаются, на меня люди косо смотрят… Тьфу, пакость!
– Понятно, – сказал я, хотя мне по-прежнему ничего не было ясно. – Знаете, инспектор, что-то тут действительно нечисто. Спасибо, что рассказали, я теперь хоть понял, отчего на меня с утра так косились!
– Вот-вот, заметили, значит! – вздохнул он. – В общем, сидите пока дома, мистер Кин.
– Виктор, – сказал я. Инспектор тоже был мне симпатичен, равно как и его супруга, страстная любительница гераней.
– Гхм… Джордж, – произнес он, и я отсалютовал ему бокалом. А что оставалось товарищам по несчастью? – Так вот, найдете уж, чем заняться…
– Конечно, – сказал я. У меня мелькнула шалая мысль. – Хотите, покажу?
– Э-э… ну, покажите, – осторожно сказал инспектор, и я повел его в оранжерею.
Уж не знаю, что думал увидеть там Таусенд, может, мумифицированный труп моей выдуманной невесты Сибил, но точно не это…
– Ой… – вырвалось у него, и это было так забавно, что я чуть не рассмеялся, но вместо этого укоризненно сказал:
– А вы мне не поверили!
Через некоторое время мы распрощались, инспектор обещал держать меня в курсе дела, но лучше не по телефону, а то телефонистки имеют обыкновение подслушивать. Лучше уж он заедет по пути, пусть даже это породит новые слухи о нашем преступном сговоре. На том и сошлись.
Он уехал, а я задумался. Что-то общее было в наших историях. И как, спрашивается, мне теперь доказывать, что я совершенно невиновен? А может, и не надо? И от меня все отстанут раз и навсегда? Но тетушка Мейбл этого не переживет, вынужден был я признать… Значит, надо искать выход!
Пару дней я провел, как в раю: никто не присылал мне приглашений, не звонил, не являлся в гости, и я мог полностью отдаться уходу за моими крошками, явно соскучившимися за время моего отсутствия.
На третий день грянула буря.
В дверь решительно постучали, а поскольку я как раз спускался вниз, то застал момент, когда Ларример отворил неизвестным гостям.
На пороге воздвиглась тетушка Мейбл, за спиной которой маячил Сирил, нагруженный саквояжами, и я понял, что проблемы только начинаются.
– Вик, мальчик мой! – произнесла она, царственным жестом вручив Ларримеру лиловый зонтик, каковых (различных расцветок) у нее имелась целая коллекция. – Мне все известно!
Ну разумеется, неужели же за столько времени до тетушки не дошли бы слухи о моих прегрешениях! И что теперь будет, одному Господу известно…
И тут только до меня дошло, как именно она меня назвала. Тетушка Мейбл всю жизнь именовала меня "Викто ром", с ударением на последний слог на французский манер, и полагала сокращенные имена уделом плебеев. Во всяком случае, у меня сложилось именно такое впечатление. И тут вдруг – Вик… Ох, не к добру это…
– И кто только придумал подобную чушь! – продолжала она, снимая шляпку и не глядя передавая ее Ларримеру. – Негодяи! Так опорочить имя моего покойного брата и твое тоже… Да кто же поверит, что ты, мой дорогой, мог натворить что-то подобное?
– Так все поверили, матушка, – вставил Сирил, гнусненько ухмыляясь из-за ее спины.
– Помолчи, – приказала тетушка Мейбл, и кузен мгновенно умолк. Ухмыляться, правда, не перестал, и понятно, почему: обычно-то все шишки сыпались на него. А теперь оказалось, что все проделки Сирила суть мелкие шалости по сравнению с моими прегрешениями! Ну, пусть пока потешит душу… – Вик, милый, я прекрасно знаю, что ничего подобного ты не совершал!
– Да что вы, тетушка? – не удержался я. – Недавно, мне помнится, вы заявили, что я прекрасно обманывал отца, так неужели и в этом случае…
– Разумеется, ты обманывал Артура, – улыбнулась она. – Я ведь сказала, что он был непростительно простодушен для барристера. Но я также говорила, что провести меня ты не можешь!
– Неужели? – пробормотал я.
– Ну конечно, – ответила тетушка, с хозяйским видом проходя в гостиную и располагаясь на диване. Сирил так и топтался в прихожей с саквояжами, пока Ларример деликатно не освободил его от этой ноши. – Что за чушь, разве стал бы ты связываться с подделками и прочей гадостью? Ты не так воспитан, мой дорогой. Ну а что до прочего… Вик, милый, ты полагаешь, я никогда не была молодой и не живала в Париже?
Я поперхнулся.
– Видишь ли, ты уехал, и через некоторое время я решила написать тебе, но потеряла твой адрес, – сказала она. – Отец твой тоже был в отъезде, и я просто написала на адрес университета, его найти несложно. И оттуда ответили, что такого студента у них нет… Поступил, но давно уже отчислен, потому что ни разу не появился на занятиях. Однако твои письма исправно приходили из Парижа, и мне стало любопытно…
Я мысленно застонал.
– Я заехала к Артуру и попросила у него твои письма. Якобы я очень скучала по тебе, а мне ты писал редко и неохотно… Впрочем, почему "якобы"? Я действительно скучала! – продолжала тетушка Мейбл. – И я подметила одну странность: ты всегда писал на разной бумаге. А если ты жил в Париже в одном и том же месте, вряд ли бы ты метался по всему городу, чтобы купить бумагу иного качества! Там попадалась и дорогая, чуть не веленевая, и совсем грубая и, кажется, даже рисовая… это куда же тебя занесло, а?
Я всегда говорил, что по наблюдательности с пожилой дамой не сравнится ни один сыщик в мире!
– Далековато отсюда, – вынужден был я признать.
– Опять же, чернила разного качества… иногда совсем скверные, а ведь ты получал достаточное содержание, чтобы не бедствовать даже и в Париже! Одним словом, – улыбнулась она, – я сделала вывод, что ты не сидишь на месте, а пересылаешь письма через Францию лишь с тем, чтобы мы не волновались за тебя. Ну что, Вик, много ли стран ты объездил?
– Много, – вздохнул я и добавил, почти как инспектору недавно: – В Австралию только не попал. Не успел.
Сирил молча таращил глаза.
– Я так и знала, – удовлетворенно сказала тетушка Мейбл. – Наш с Артуром дедушка любил путешествия. Ты удался в него. Разумеется, Артуру я ничего не сказала, зачем огорчать его? Он вызвал бы тебя домой, случился бы скандал… Ну а в то, что ты станешь юристом, я никогда не верила. Не та у тебя натура.
– Спасибо, – пробормотал я.
– И когда я узнала об этих мерзких сплетнях, – тетушка вдруг поднялась во весь рост, и я поспешил вскочить следом, – я подумала, что тебе нужна помощь. Не беспокойся, Вик, я думаю, все в скором времени разрешится…
– Я надеюсь, – вздохнул я, а тетушка, притянув меня к себе, запечатлела на моем лбу поцелуй, для чего мне даже не пришлось сильно нагибаться: она была высока ростом, как все урожденные Кин, да и сложения соответствующего.
А еще я понял, отчего Сирил вырос настолько избалованным. Он не просто удался в отца, еще и матушка бросалась на любых его обидчиков с яростью тигрицы, и он привык к полной безнаказанности… Ну а теперь тетушка Мейбл решила, что защита необходима мне. Что ж, может быть, не так это и плохо. Я-то боялся, что она сляжет с сердечным приступом, узнав о слухах, но не тут-то было! Кины сделаны из прочного дерева…
– Я останусь у тебя ненадолго, – сказала она, и возражения как-то не предполагались. Тетушка обернулась: – Ларример, дорогой, приготовьте нам с Сирилом комнаты.
– Сию минуту, мадам, – поклонился дворецкий, все это время тенью маячивший у двери.
– Сирил, поди помоги, поднять наверх вещи, Ларример уже немолод! – приказала тетушка Мейбл, и ее беспутный отпрыск опрометью кинулся выполнять указание. Однако в ее присутствии кузен нравился мне намного больше! – Ах, Вик, ты бы знал, как безобразно Сирил водит автомобиль!
– Вы говорили, что я вожу опасно, – напомнил я.
– Опасно, но не безобразно! – с непостижимой женской логикой ответила она. – Да, мне бывает страшно, но я чувствую, что ты владеешь машиной! А Сирил несется сломя голову, его заносит… мы едва разминулись с телегой! Может, ты преподашь ему пару уроков?
– Я лучше порекомендую ему хорошего учителя, тетушка, – сказал я. – У меня, боюсь, не хватит терпения.
– Договорились, – она похлопала меня по руке. – Хм, кажется, скоро обед?
– Да, тетушка, – сказал я. – Знаете, я нанял новую кухарку. Прежняя тяжело больна, а перебиваться сандвичами не по мне. К счастью, племянница Ларримера превосходно готовит, скоро сможете убедиться сами!
– О, вот это прекрасно! Я всегда считала, что приходящая прислуга ничего толком сделать не может…
Мэри не подвела: обед оказался выше всяких похвал. Я же, дождавшись, когда тетушка удалится к себе, а Сирил отправится переставить свой автомобиль поудобнее, позвал Ларримера и сказал:
– Предупредите Мэри, чтобы не вступала ни в какие беседы с моим кузеном. Сами понимаете, чем это может грозить!
– О да, сэр! – с чувством ответил он.
– А если что, у нее под рукой есть сковородки, – мстительно заявил я. – Пускай не стесняется.
– У Мэри тяжелая рука, сэр, она ведь из деревни, – понятливо заметил дворецкий.
– И немедленно докладывайте мне о любом происшествии, – прибавил я. – И да, Ларример, заприте все наши запасы спиртного как следует и носите ключ при себе. А Сирилу кроме как за столом – ничего не наливать! Пусть хоть на коленях стоит…
– Как прикажете, сэр, – довольно кивнул Ларример. Моего кузена он тоже не особенно любил…
Как ни странно, на этот раз сосуществовать с тетушкой под одной крышей оказалось не так уж сложно. Каждое утро она с грозным видом отправлялась на прогулку, сопровождаемая Сирилом, который при матушке был тише воды ниже травы, и вступала в беседы с любыми мало-мальски знакомыми дамами, да и господами тоже. А, скажу я вам, отделаться от тетушки Мейбл, если она решила с вами поговорить, практически невозможно. Что уж она почерпнула из этих разговоров, мне неведомо, тетушка не рассказывала, но, видимо, что-то любопытное, потому что вид у нее с каждым днем делался все более озадаченным. Еще она соблаговолила посетить мою оранжерею и даже одобрительно отозвалась об одной из расцветших опунций. Правда, не преминула отметить, что розы куда как более хороши, пусть и тоже колючи, на что я возразил, что устроить в городе розарий я никак бы не смог, а мои крошки занимают не так уж много места! На этот раз тетя даже почему-то не сказала, что мне пора жениться, только посмотрела жалостливо и удалилась.
Еще, кстати говоря, ей страшно понравился граммофон, и она немедленно заказала себе такой же. К слову, тетушка Мейбл – большая поклонница Вагнера, и я мог сказать, что Сирила ожидают тяжелые деньки…
Итак, Сирил страдал в заточении, потому что в одиночку его тетушка Мейбл в город не выпускала – не хватало, чтобы он еще сильнее подпортил репутацию нашей семьи! А он мог, я точно знаю. Мне же пришлось прочно обосноваться в кабинете, потому что Сирил, кажется, слышал о тайниках и подбирался к моему ритуальному зелью. Не знаю, что с ним сталось бы после дегустации, проверять как-то не хотелось, так что на всякий случай я поставил в тот тайник обычный коньяк, а заветную бутылку унес в свою спальню. Все равно я не собирался пользоваться ею в ближайшее время.
Конечно, мне было интересно, что творится в городе, но тетушка хранила загадочное молчание, зеваки перед моим домом не скапливались, а инспектор Таусенд не объявлялся, из чего я мог сделать вывод, что пока ему ничего не удалось разузнать. Я деликатно поинтересовался у Ларримера, не слыхал ли он чего-нибудь этакого, на что тот сурово ответил, что приличные слуги сплетен о своих хозяевах не собирают. Врал, конечно… Наверно, просто не хотел меня расстраивать, будто я его не знаю!
А еще через пару дней, проходя по первому этажу, я вдруг услышал безутешные рыдания. Рыдания определенно доносились из кухни, и я поспешил на звук.
Глазам моим предстала небывалая картина: Мэри (а это могла быть только она, других девушек в доме не водилось) сидела за столом, уронив голову на руки, и горько плакала навзрыд. Рядом стояла тетушка Мейбл и утешающе гладила кухарку по плечу.
Чтобы понять, насколько именно это невероятное зрелище, нужно знать тетушку. Это я общаюсь с Ларримером несколько фамильярно, он меня знает с детства. Но тетушка… Слуги боятся ее, как огня. Такого жуткого морозного тона я не слыхал никогда и нигде и, думаю, даже сама королева не смогла бы так отдавать распоряжения! И тут – такое! "Может быть, я совсем не знаю ее?" – закралась вдруг мысль.
– Что случилось? – спросил я, распахнув двери. Мэри приподняла голову, увидела меня и снова разрыдалась. – Тетушка, что тут творится? Она что-нибудь разбила или испортила?
– О боже, конечно же, нет! – нахмурилась она. – Мэри – исключительно аккуратная и старательная девушка!
– А почему она тогда плачет? Вы ее отругали?
– Да нет же, Вик! Когда это я позволяла себе делать замечания твоим слугам?
– Угу, учитывая, что у меня прежде был один только Ларример… – протянул я. И тут меня осенило. – Неужто Сирил все-таки… Да я его!..
– Вик, остынь! – приказала тетушка Мейбл, и я повиновался. Да, теперь, кажется, я понимаю, что чувствует кузен. Отец не был и вполовину таким властным, как его сестра! – Ничего страшного не произошло, а Сирил, как ни удивительно, совершенно ни при чем.
– И правда, удивительно… Но что с Мэри?
– Кто-то распустил омерзительный слух, – холодно выговорила она. – О том, что юная незамужняя девушка охотно поступила на службу в дом к холостому мужчине.
– Тетушка! – воскликнул я. – Да я до сих пор даже лица ее разглядеть не мог, не то что… И Ларример тут, он же ее дядя!
– А об этом сплетник умолчал, – зловеще продолжила тетушка Мейбл. – Однако не забыл упомянуть о том, что вскоре к этому мужчине явился в гости его кузен, уже неоднократно замеченный в… хм… ты понял. Можешь себе представить, Вик, каково было выслушать подобное неиспорченной девушке из захолустья?
– Господи, – сказал я, присев на ближайший стул. – Если удастся вычислить этого мерзавца, я его сам прибью, безо всякой сковородки. Мэри, умоляю, не плачьте! О вас здесь никто не думает дурно! Кроме того, в доме есть взрослая дама, а также ваш дядюшка…
Похоже, она меня не слышала, а рыдания перешли в истерику.
– Вик, налей ей бренди, – скомандовала тетушка, и я исполнил приказ.
Чтобы влить в девушку рюмку этого пойла, потребовались наши совместные усилия, но дело того стоило: она перестала икать и всхлипывать и хотя бы посмотрела на меня прямо. Ну, я был прав, миленькая девушка, не в моем вкусе, слишком уж простенькая, но на свой лад симпатичная.
"Ох, – подумал я, – бедный Ларример, а ему-то каково? Он ведь узнает об этом!"
– Мэри! – сурово сказала тетушка Мейбл, тоже принявшая дозу лекарства. – Прекратите рыдать. От места вам Виктор не откажет. А если откажет, я возьму вас к себе, вы изумительно готовите! Что до прочего… Когда появилась эта мерзкая сплетня?
– А вот как вы приехали, мэм, – пролепетала девушка, вытирая слезы краем фартука. – Вот прямо на другой день! Иду я с рынка, а вслед все смотрят и шушукаются… Ну а потом уж прямо сказали! Стыд-то какой!
– Очень интересно! – фыркнула та, подумала и налила себе еще бренди. Я молча хлопал глазами: всю жизнь я полагал тетушку убежденной трезвенницей! – И глупо.
В этом я был с ней согласен. Да, незамужняя служанка в доме холостого мужчины – это пикантно, но если там же присутствуют дядя этой служанки и тетя мужчины… Гм, на что рассчитывал сплетник? На то, что нет дыма без огня?
– Да пусть бы их, – снова всхлипнула Мэри. – Стыд глаза не выест… Только жених мой… Вдруг он поверит?!
– А, так вы сюда поближе к жениху перебрались, – дошло до меня. – А Ларример не сказал мне…
– Дядя и не знает, – шмыгнула она носом. – Мы тайком сговорились, хотим вот заработать сколько-нибудь, а потом уж пожениться… Он в мастерской работает, жених мой, тоже из нашей деревни, но давно уж сюда подался…
– Знаете, деточка, – сказала тетушка Мейбл покровительственно. – Если ваш жених примет всерьез такую грубую и гнусную сплетню и бросит вас, то туда ему и дорога. Уж поверьте взрослой женщине!
Мэри только съежилась под ее тяжелой рукой, но вроде бы немного успокоилась.
– Неладное что-то творится в Блумтауне, – задумчиво проговорила тетушка, когда мы расположились в гостиной. Я не успел ответить: Ларример доложил о визитере.
Это оказался инспектор, еще более мрачный, чем прежде. Раскланявшись с тетушкой, он вопросительно взглянул на меня, явно намекая, что нам стоило бы уединиться.
– Тетушка в курсе моих неприятностей, – сказал я. – И моей… хм… настоящей истории – тоже.
– А, понятно, – кивнул Таусенд и нахмурился.
– Судя по вашему виду, хороших новостей можно не ждать, – вздохнул я.
– Увы, – развел он руками. – Не удалось разыскать никого из прежних работников той конторы, а хозяин ее уехал из Блумтауна… Виктор, быть может, вы поищете у себя? Вряд ли тот джентльмен полностью разорвал отношения с вашим отцом, раз уж они приятельствовали! Может быть, письма, еще что-то?
– Да, разумеется, я посмотрю в отцовском архиве, – кивнул я. – Но, по-моему, это не все, что вас гнетет…
– Не то чтобы гнетет, – начал инспектор, поглядывая на тетушку Мейбл, но тут в гостиную вошел Сирил. Вернее, влетел, как это было у него заведено, но увидел Таусенда и резко притормозил. Вид кузена при этом был такой, словно он по ошибке вместо шампанского выпил уксуса.
– Так-так… – произнесла тетушка. – Сирил? Когда ты успел что-то натворить? Кажется, ты все время был у меня на глазах!
– Мама, я… – начал он, но Таусенд перебил:
– Нет, миссис Кертис, на этот раз ваш сын ничего не натворил.
– Неужели? – приподняла она бровь, явно не веря своим ушам. Сирил тоже не поверил: думаю, за ним числилось много грешков, о которых мы не знали, и он вполне обоснованно опасался, что какой-то из них мог всплыть, отсюда и визит инспектора.
– Лучше бы натворил, – мрачно сказал Таусенд. – Все проблем меньше!
– Джордж, да говорите уже! – не выдержал я. – Что стряслось на этот раз?
– Да видите ли… очень неприятный слушок по городу прошел.