Однако никакого удобного возвышения поблизости не наблюдалось, а незаметно проскользнуть в экипаж едва ли бы вышло. Ливрейный лакей и кучер были заняты беседой, и хотя теоретически было возможно проскользнуть мимо них незаметно и каким-то чудесным образом бесшумно открыть двери, я не мог уповать на счастливую случайность. А если бы мне и удалось попасть внутрь, что из того? Мистер и миссис Турмонд меня сразу бы заметили.
Пока я обдумывал возможные варианты, например украсть лошадь или следовать за экипажем пешком, надеясь, что он не поедет слишком быстро, из дома вышел лакей и направился в сторону экипажей. Он велел лакею и кучеру трогать, что они тотчас и сделали. Кучер сел на свое место и взял в руки поводья, а лакей устроился позади.
Прячась в темноте, я проследовал за ними прямо к парадному входу, где меня ждала нечаянная удача. Пожилой джентльмен помог своей супруге сесть в экипаж, но сам не сел. Он сказал ей несколько слов, дал инструкции кучеру и направился в сторону Теобальд-роу. Я пошел за ним, держась на безопасном расстоянии, но прекрасно слышал, как на углу Ред-Лайон-стрит он дал монету лакею, ожидавшему другого джентльмена, и попросил найти ему наемный экипаж.
Это было куда лучше, поскольку, когда пассажир был внутри, не составляло никакого труда запрыгнуть на заднюю подножку и присесть, чтобы тебя не заметили. Что я и сделал, примостившись позади кареты, которая двигалась с черепашьей скоростью по грязным улицам столицы. Я был замечен несколькими шлюхами и субъектами из низкого сословия, но кучер или не понимал смысла их язвительных замечаний, или ему было наплевать. Во всяком случае, он не обращал на них внимания, пока экипаж не остановился на Феттер-лейн. Турмонд вышел и направился в таверну "Кисть и палитра", пользовавшуюся популярностью у живописцев.
Я спрыгнул с подножки и решил немного подождать, прежде чем войти.
Кучер обернулся:
- Ну как прокатились, мистер?
Я был хорошо знаком с законами улицы, чтобы пропустить мимо ушей этот вопрос или пожадничать. Метрополис вдыхал тайны и выдыхал их разоблачения. Если я не хотел, чтобы кучер шепнул словечко Турмонду, я должен был заплатить за молчание. К моей радости, шестипенсовик решил задачу, и мы с кучером расстались друзьями.
Теперь можно было приступить к делу. Главным образом меня волновал вопрос, почему Турмонд решил посетить таверну художников-портретистов. Но ответ пришел довольно быстро, ибо я сам часто прибегал к подобной уловке. Зачем человеку идти в таверну, посещаемую людьми профессии, к которой он не имеет никакого отношения? Потому что он не хочет, чтобы его заметили.
Держась на расстоянии и уповая на удачу, я вошел в таверну вслед за почтенным Турмондом незамеченным. Он нанял кабинет в задней части зала и отдал какие-то распоряжения трактирщику. Выждав немного, я тоже подошел к трактирщику - сгорбленному мужчине приблизительно такого же возраста, что и Турмонд. Чтобы не терять времени, я протянул ему монету.
- О чем вас просил этот джентльмен? - спросил я.
- Чтобы, когда другой джентльмен спросит мистера Томпсона, я проводил его в ту комнату.
Я протянул еще одну монету.
- Есть комната по соседству?
- Есть, можно снять за три шиллинга.
Цена была абсурдной, но мы оба знали, что я заплачу не торгуясь. Меня проводили в кабинет, где я стал ждать, прижавшись к стене. Ждать пришлось недолго. Не прошло и получаса, как я услышал, что в комнату кто-то вошел. Я прижал ухо к стене, но разобрать слов не мог. Тем не менее я узнал голос посетителя Турмонда. Этот джентльмен был участником уже второго тайного свидания за сегодняшний вечер.
Мистер Форестер, директор Ост-Индской компании, пришел повидаться с мистером Турмондом, представителем шерстяного лобби. Я полагал, они пришли поговорить не о многочисленных конфликтах их интересов. Поскольку до совещания совета акционеров, которого так опасался мистер Эллершо, оставалось все меньше времени, его недругам было что обсудить.
Передо мной сразу встало множество вопросов. Говорить ли Эллершо о двойном предательстве Форестера? Или только о чем-то одном? Судя по всему, никакой выгоды мне от этого не будет. Если Эллершо, а возможно, и весь Крейвен-Хаус впадет в истерику, это не облегчит достижения моих целей, и большего доверия, чем то, которым пользуюсь у джентльмена сейчас, я не завоюю. А вот Коббу я решил рассказать только об измене миссис Эллершо. Пускай думает, будто я выполняю его указания; это обеспечит лучшую защиту для моих друзей. В то же время я был уверен, что Кобб не сможет никак использовать эти сведения, и, соответственно, я ничем не рискую, сообщая их. Не зная, кто больший злодей в данном конфликте, я не мог решить, как использовать обнаруженные обстоятельства с максимальной выгодой.
На следующее утро Эллершо вызвал меня к себе в кабинет, хотя, судя по всему, сказать ему было нечего. Кажется, он просто хотел проверить мое настроение после его вчерашних угроз Турмонду. Я, со своей стороны, молчал об увиденном. Мы поговорили немного о моих днях на ринге. Эллершо посмеялся над историями, которые я ему рассказал, а через четверть часа объявил, что я и так потратил уйму его времени и должен заняться делами, если не хочу понапрасну потратить еще и его деньги.
- Конечно, сэр, - сказал я. - Но позвольте задать вам один деликатный вопрос.
Он нехотя махнул рукой.
- Это касается дочери миссис Эллершо от предыдущего брака. Насколько я понял, с ней приключилось что-то неприятное.
Эллершо внимательно на меня посмотрел. Лицо его осталось таким же неподвижным и ничего не выражающим.
- Девушка сбежала, - наконец сказал он. - Влюбилась в какого-то мерзавца и, хотя мы пригрозили, что она не получит ни пенни, если выйдет за него замуж, тайно с ним обвенчалась. После этого мы не получали от нее никаких известий. Но не сомневаюсь, что еще получим. Они, очевидно, выждут, пока наш гнев не уляжется, и тогда явятся с протянутой рукой.
- Благодарю вас, сэр, - сказал я.
- Если думаете заработать несколько дополнительных шиллингов на поимке девушки, - сказал Эллершо, - не рассчитывайте на это. Нам с миссис Эллершо совершенно безразлично, увидим мы ее когда-нибудь или нет.
- У меня не было такого намерения. Я спросил просто из любопытства.
- Лучше направьте свое любопытство на мерзавцев в Крейвен-Хаусе, а не на мою семью.
- Конечно, - согласился я.
- Теперь что касается Турмонда. Он должен знать, что не сможет просто так от нас отмахнуться. Настало время сделать так, чтобы он нас по-настоящему боялся.
Я вспомнил, как Эллершо угрожал раскаленной кочергой, и с ужасом подумал, какие еще зверства у него на уме.
- Притом что до заседания совета акционеров остается меньше двух недель, - сказал я, - не советовал бы делать ставку на запугивание мистера Турмонда.
- Ха! - воскликнул он. - Вы ничего не знаете и ничего не узнаете. Думаете, это моя единственная стратегия? Нет, лишь одна из многих, но единственная, которая касается вас. Мои осведомители в палате общин сообщили, что он собирается поужинать сегодня со своим другом поблизости от Гейт-Уорнер-стрит. Вы должны проникнуть к нему в дом, пока он отсутствует, и ждать его возращения. Затем, когда он ляжет в постель, вы должны избить негодяя, мистер Уивер. Избить до полусмерти так, чтобы он знал: с Крейвен-Хаусом шутки плохи. Затем, сэр, вы надругаетесь над его женой.
Я стоял как вкопанный и ничего не говорил.
- Вы не слышите меня?
У меня сдавило горло.
- Я слышу вас, мистер Эллершо, но, боюсь, не понимаю. Вы ведь не можете на самом деле иметь это в виду.
- Могу. Поверьте, мне приходилось сталкиваться с сопротивлением подобных людей. В Калькутте всегда находились вожди и главари черных, которые полагали, что могут противостоять компании. Им нужно было показать последствия, и, думаю, с Турмондом следует сделать то же самое. Думаете, это тривиальное дело? От наших действий зависит будущее компании, а от нее весь мир. Компания - это опора свободной торговли. Мы с вами, Уивер, смотрим в лицо судьбе. Или мы оставим нашим детям лучшую надежду человечества на земле, или приговорим их к первому шагу в тысячелетнюю тьму. Если мы проиграем, по крайней мере, наши дети и дети наших детей смогут сказать, что мы не прожили свою жизнь напрасно. Мы сделали все, что могли.
Я поборол в себе желание сказать ему, что едва ли дети наших детей похвалят нас за избиение старика и изнасилование старухи. Вместо этого я сделал глубокий вдох и смиренно опустил глаза.
- Сэр, вы говорите не о вожде индийского племени. Вы говорите о высокоуважаемом члене палаты общин. Вы ведь не думаете, что подобное преступление останется без внимания. Но даже если бы успех был гарантирован, я не могу допустить такого варварства по отношению к кому-либо и особенно к пожилому человеку. Заверяю вас, я никогда не стану участвовать в подобном.
- Что? Кишка тонка? Я был лучшего о вас мнения. Мир, в котором мы живем, мистер Уивер, полон обмана и предательства. Либо вы бьете, либо вас бьют. Я сказал вам, что мне нужно. Вы мой слуга, поэтому должны делать то, я что велю.
И опять парадокс: поступки, которые сохранили бы мне место, вступают в противоречие с поступками, которые сохранили бы мою душу. Мне было бы достаточно сложно убедить Кобба, что я не мог заставить себя избить складского охранника. Но полагаю, даже он не стал бы требовать, чтобы я запятнал себя позорным избиением и изнасилованием, хотя бы потому, что подобные преступления не остаются незамеченными и, если бы заподозрили меня, след мог привести и к нему.
И тут меня осенило: это же неожиданная удача. У меня не было другого выбора, как отказаться от службы у Эллершо, - Кобб не мог винить меня за это. Конечно, рассчитывать на это особо не стоило, но больше мне было не на что надеяться.
Изобразив решительность на лице, я встал.
- Я не могу исполнить то, о чем вы меня просите. Я также не смогу спокойно вынести подобное, если вы поручите это задание другому.
- Если не выполните поручение, потеряете свое место.
- Предпочту потерять место.
- Вы ведь не желаете, чтобы Ост-Индская компания стала вашим врагом.
- Лучше пусть это будет Ост-Индская компания, чем моя совесть, - ответил я и направился к выходу.
- Подождите, - сказал он, вставая. - Подождите, не уходите. Вы правы. Возможно, мои методы действительно слишком грубые.
Я выругался про себя, ибо мои надежды безнадежно, если и не совсем неожиданно, рухнули. И все же я обернулся.
- Я рад, что вы передумали.
- Передумал, - сказал он. - Полагаю, вы правы. Тогда ничего жестокого. Мы что-нибудь придумаем, мистер Уивер. Это точно.
По дороге к складам я стал обдумывать сложившееся положение. Я служил то Коббу, то Эллершо, то самому себе. Одним словом, я шел по краю лезвия и, хотя не хотел иметь иного хозяина, кроме самого себя, понимал, что должен лебезить, по крайней мере в какой-то степени, если хочу когда-нибудь вырваться из этого капкана. Мне было ненавистно чувствовать свое бессилие, но, поскольку жизнь моих друзей висела на тонкой ниточке, я должен был хотя бы делать вид, что подчиняюсь.
Как вынести все это и не впасть в отчаянье? Ответ на этот вопрос заключался не в том, чтобы противиться моим так называемым хозяевам, а в том, чтобы преследовать собственные цели. Я должен узнать, что прячет Форестер на своем потайном складе. Я должен узнать, как Эллершо намеревается пережить надвигающееся собрание совета акционеров. И быть может, я должен разузнать побольше о дочери Эллершо. Вполне вероятно, эта дорожка никуда меня не приведет, но многие актеры моей маленькой драмы - чета Эллершо, Форестер и Турмонд - говорили о ней так, что это меня заинтриговало. Казалось, она вообще тут ни при чем, но я хорошо знал из опыта, что, если случайно дернуть какую-то веревочку, занавес поднимется.
Миссис Эллершо была уверена, что ее муж хочет узнать местонахождение девушки, а он сам настаивает на обратном. Мне представлялось более вероятным, что мистер Эллершо питал к девушке не совсем отцовские чувства и ее замужество было скорее бегством, чем велением сердца. Если это так, вполне естественно, что мать скрывает ее местонахождение.
Тем не менее миссис Эллершо боялась того, что ее муж узнал правду. Не того, что он узнал адрес дочери или хотел его узнать. Нет, она полагала, что существует какая-то скрытая правда, неведомая Эллершо, а значит, сведения, которыми он в данное время обладает, неверны или неполны.
Что касается Форестера, он не только ненавидел Эллершо, но имел к тому серьезные основания, главным образом из-за его связи с миссис Эллершо. Мог ли он ненавидеть мужа своей любовницы до такой степени, чтобы сговориться против него с Турмондом, просто из мести? Я в этом сомневался. Скорее, как мне виделось, Форестер затеял некое дело, успех которого зависел от краха Эллершо, а то и всей компании, хотя я понятия не имел, что это могло быть за дело. Однако я подозревал, что оно каким-то образом связано с потайным складом, о котором говорил Кармайкл, и мне просто необходимо узнать, что же там хранится.
Как обычно, Аадил не спускал с меня глаз в течение всего дня, следя за каждым моим движением с восточной непоколебимостью. Но под вечер мне все же удалось затащить Кармайкла в укромный уголок, якобы с намерением задать ему взбучку за какой-то промах.
Он был честным малым и, придя по моему вызову в заднюю часть склада, выглядел расстроенным и виноватым еще до того, как я успел сказать хоть слово.
- Выше нос, - сказал я. - Вы ни в чем не виноваты. Мне пришлось распустить этот слух, чтобы мы могли спокойно поговорить.
- Слава богу, мистер Уивер. Я о вас хорошего мнения и хочу, чтобы вы тоже были хорошего мнения обо мне.
- Так оно и есть. Вы показали себя усердным работником и хорошим проводником по складам.
- Надеюсь, таким и останусь, - сказал он.
- Я тоже, - сказал я, - ибо то, о чем я вас попрошу, не входит в ваши прямые обязанности. Я хочу, чтобы вы показали, где мистер Форестер хранит свой тайный товар, и помогли мне туда попасть.
Он отрыл рот, но ничего не сказал. Потом покачал головой:
- То, о чем вы просите, очень опасно. Я не только могу потерять место, но и нажить врага в лице этого зверя Аадила. Мне это ни к чему, да и вам тоже.
- Я понимаю, что это рискованно, но мне очень нужно знать, что хранится в том помещении, а без вашей помощи мне не справиться. Ваши труды будут вознаграждены.
- Дело не в вознаграждении. Я боюсь потерять место. Хоть вы и надзиратель над охранниками, но если Аадил или мистер Форестер захотят выбросить меня вон, без всякой платы, их ничто не остановит.
- Этого не случится, я позабочусь, - сказал я, не представляя, как именно смогу это сделать.
Я подумал, что, если Кармайкл лишится места из-за меня, я о нем позабочусь. У меня было достаточно друзей и связей, чтобы найти ему другое место, равное по статусу и доходу.
Он внимательно посмотрел на меня, вероятно оценивая, насколько мне можно верить.
- Скажу честно, мистер Уивер, я боюсь идти против них.
- Мне надо знать, что там. Если вы мне не поможете, я найду кого-нибудь другого. Но хотелось бы, чтобы это были вы, так как, мне кажется, вам можно доверять.
Он тяжело вздохнул:
- Вы можете мне доверять. Можете. Когда пойдем?
На этот вечер у меня было назначено свидание, которое я никоим образом не хотел пропустить. Поэтому мы договорились встретиться за главным складом ровно в одиннадцать следующим вечером. Несмотря на его протест, я сунул ему в руку монету, но мне показалось, что это только ослабило его решимость. Я понял, что Кармайкл хотел мне помочь, потому что я ему нравился. Если бы я стал для него просто еще одним работодателем, его доверие ко мне уменьшилось бы, а мне так необходимо было доверие, причем не только его.
Глава четырнадцатая
В тот вечер я ушел из Крейвен-Хауса на несколько часов раньше, надеясь, что моего отсутствия никто не заметит. Я был почти уверен, что, если мистер Эллершо не вызовет меня к себе, все пройдет благополучно. Что же касается моих свиданий, то я встретился с Элиасом в таверне "Две шхуны" на Чипсайде, где он заказал пива и обед, за которые, по всей видимости, предстояло заплатить мне. Когда я сел за стол, он подбирал остатки жира в тарелке последним оставшимся ломтем хлеба.
- Ты уверен, что дело не окажется для меня слишком трудным? - спросил он.
- Вполне уверен, - уверил его я.
Затем я еще раз пересмотрел план, который казался мне довольно простым и легко выполнимым, по крайней мере его часть плана. Элиас отер лицо и отправился в недолгий путь до Трогмортон-стрит, где располагалась контора "Сихок". Я заказал себе пива, пил его в течение трети часа, а затем заплатил по счету и направился туда же.
Войдя в здание, я оказался в большом зале с массивными письменными столами, за которыми трудились клерки. Слева я заметил дверь, которая, очевидно, вела в кабинет мистера Ингрэма. Я написал ему до этого записку, представившись Элиасом Гордоном, и попросил о встрече. В это время Элиас должен был находиться внутри, пытаясь приобрести страховые полисы на нескольких пожилых морских капитанов. А мистер Ингрэм должен был изо всех сил препятствовать Элиасу в их приобретении. Все это давало мне необходимое время для осуществления моего плана.
Я подошел к ближайшему клерку, сутулому пожилому джентльмену в массивных очках. Он аккуратным почерком строчил в учетной книге с таким увлечением, что не заметил, как я подошел.
- Ингрэм, - сказал я.
Он по-прежнему не поднимал на меня глаз.
- Мистер Ингрэм сейчас занят. Если желаете, можете подождать или оставить свою карточку, сэр.
- Не желаю, - сказал я тихо.
Вероятно, слишком тихо, так как он по-прежнему не обращал на меня внимания. Я же, в свою очередь, решил показать свое неудовольствие, хлопнув ладонью по его столу.
- Ингрэм, - повторил я.
На этот раз он отложил перо и почесал нос испачканным чернилами пальцем, сплющенным от многих лет сжимания пера.
- Мистер Ингрэм беседует в данную минуту с одним джентльменом, - сказал он с беспокойством в голосе.
Очевидно, его сослуживцы тоже услышали это беспокойство, ибо все перестали работать и смотрели на меня.
- Вы должны его вызвать, - сказал я.
- Мы придерживаемся здесь другого стиля работы, - ответил он.
- Измените свой стиль, раз я пришел.
- А кто вы?
- Мистер Уивер, если мне не изменяет память.
Я узнал человека, спускавшегося по лестнице. Это был не кто иной, как мистер Бернис, маленький важный джентльмен, который приходил ко мне в таверну, дабы сообщить, что моя жизнь полностью застрахована. Он поспешил мне навстречу и пожал руку. Именно он пожал мне руку, а не мы обменялись рукопожатиями - я практически не участвовал в этом процессе.
- Рад снова вас видеть, сэр. Чем мы можем вам помочь?
- Я требую, чтобы вы назвали мне имена людей, которые застраховали мою жизнь.
- Как я вам уже объяснил, мы не можем раскрывать такую информацию. Присутствует некий элемент конфиденциальности, который…