Она снова направилась на кухню. Мать преследовала ее, твердя:
– Твои волосы пахнут сигаретами. Хватит плавать на этом судне.
– Мам, – сказала Фэй, – я же тебе говорила, я брошу эту работу, как только смогу. Я действительно очень благодарна тебе, что смотришь за Эстель по ночам. Надеюсь, что через несколько дней все это закончится. Мне это нравится не больше, чем тебе.
– Не понимаю, почему Тодд не может взять ребенка на ночь, если тебе надо работать.
– Не возьмет.
– Почему?
– Потому что он ублюдок.
– Не надо так выражаться.
– Хорошо, – сказала Фэй, – он говнюк.
– Фэй! – сказала мама.
– Ну хорошо, – сказала Фэй, – он пиздюк.
– ПИСЬ дюк! – сказала Эстель, приковылявшая на кухню. – ПИСЬ дюк!
– Смотри, что ты наделала, – сказала мать.
– Иди, посмотри мишку, милая, – сказала Фэй. – По телевизору – мишка!
– Мишка, – сказала Эстель и заковыляла обратно.
– Тодд – отец этого ребенка, – сказала мать. – Он несет ответственность.
– Если бы он за что-нибудь нес ответственность, – сказала Фэй, накладывая кофе в фильтр "Мистер Кофе", – я бы до сих пор была его женой. Честно говоря, я даже не знаю, где он теперь живет. С какой-нибудь шлюшкой, наверное. Я не собираюсь оставлять с ним Эстель.
– Он с кофеином? – спросила мать. – Этот кофеин может спровоцировать сердечный приступ.
– Мама, пожалуйста, – сказала Фэй.
– Ладно, сегодня я тебе не понадоблюсь, судно не отправится в море в такую погоду.
Фэй посмотрела в окно.
– Надо позвонить и выяснить, – сказала она.
– Не отправится. Это тропический шторм. Тропический шторм Гектор. Боб Соупер сказал, что ветер до пятидесяти пяти миль в час.
– Все равно нужно позвонить.
– Все равно оно не отправится. При таком ветре можно погибнуть.
Приковыляла Эстель, держа обеими руками пустую винни-пуховую миску.
– Фуукс! – сказала она.
– Хорошо, милая. – Фэй потянулась за коробкой "Фруктовых колечек".
– Сплошная химия, – сказала мама. – Тебе следует давать ей фрукты. – Она наклонилась над Эстель и омерзительно неестественным писклявым голосом, которым говорят с детьми многие старики, сказала:
– Бабушка даст Эстель вкусный чернослив!
– ПИСЬ дюк! – сказала Эстель.
2
"Феерия морей" – это 198-футовая, пятитысячетонная денежная машина, уродливое, неповоротливое корыто с 205 игровыми автоматами и 29 игорными столами в двух больших залах, освещенных убогим неоном, пропитанных стоялым дымом и пьяной руганью. Единственным назначением судна было каждый вечер увозить игроков за три мили от берегов Флориды, вытягивать из них как можно больше денег, а затем четырьмя часами позже высаживать на берег, чтобы они могли раздобыть еще наличности.
Игорные круизы – большой бизнес, особенно в Южной Флориде, где каждую ночь больше двух дюжин кораблей берут на борт около восьми тысяч клиентов. Никто не знает наверняка, сколько зарабатывают на этих кораблях; деньги идут наличными, поэтому не так сложно помешать надоедливым организациям вроде правительства Соединенных Штатов проследить, откуда они берутся и куда деваются.
В этом игорном бизнесе полно тайн и помимо доходов. Личность настоящих владельцев кораблей часто скрывается при помощи создания фиктивных корпораций и анонимных товариществ. А поскольку игра в международных водах ведется без всякого контроля, никто не знает, насколько она честна. У игрока могут возникнуть подозрения, что колесо рулетки врет, что колода для блэкджека подтасована или что шансы выиграть джекпот в автомате у него такие, что с тем же успехом можно бросать монеты прямо за борт. Но кому на это жаловаться? Чайкам? В Гольфстриме нет государственной комиссии по азартным играм.
Разумеется, этим игроков не отпугнешь. Игрокам важен сам процесс, даже если шансы дерьмовые. Поэтому они из вечера в вечер возвращаются на корабли: королевы игровых автоматов, сжимающие пластиковые стаканы с квортерами; шумная толпа беспробудно пьяных игроков в кости; адепты рулетки, которые искренне верят, несмотря на все свидетельства обратного, что дата их рождения принесет удачу; нелюдимые игроки в блэкджек с их надежными системами, которые не работают – все они жаждут продолжить неумолимый процесс передачи своих денег владельцу корабля, кто бы он ни был.
Что касается "Феерии морей", то ее официальным владельцем был некто Бобби Кемп, которого в газетах обычно называли антрепренером-миллионером. Слово "антрепренер" Кемпу нравилось, хотя сам он выговорить его не мог.
Собственно, владельцем "Феерии морей" он сделался, чтобы произвести впечатление на девицу с большим бюстом. Это произошло уже после того, как он сколотил себе состояние. Кемп был типичным персонажем истории "из грязи – в князи": сын живущей на пособие белой мамаши-голодранки и сгинувшего папаши-алкоголика, выгнанный из средней школы, он перебивался случайной починкой машин и мошенничеством со страховками, пока к нему не пришел первый антрепренерский успех. Это случилось благодаря федеральному закону, по которому все новые машины следовало оборудовать достаточно дорогими подушками безопасности, чтобы защитить тех водителей, которые окажутся настолько глупы, ленивы или пьяны, что не смогут пристегнуться ремнем.
Это значило, что каждый раз, когда машина сталкивалась с чем-то твердым, подушка срабатывала, и ее приходилось менять. Новая фабричная подушка могла стоить тысячу долларов или больше. Но Бобби Кемп обнаружил, что платить фабрике совершенно необязательно: подушки можно доставать бесплатно! Снимать их с оставленных без присмотра автомобилей – и все. Это давало Бобби возможность сбывать подушки клиентам всего за пятьсот долларов и иметь при этом отличных доход.
Скоро Бобби сделался некоронованным королем подушек безопасности в округе Майами-Дэйд. Спрос на дешевые подушки был такой, что он не успевал их воровать. Тогда он снова обратился к своей антрепренерской сметке и придумал вместо ворованных подушек безопасности устанавливать… поддельные. Он просто-напросто забивал контейнер старой подушки клиента всяким мусором, валявшимся у магазина, – смятыми газетами, пакетами из "Макдоналдса" и прочим, – запечатывал контейнер и снова устанавливал его в машину. Контейнер был не хуже нового, за исключением того, что в нем не было самой подушки безопасности.
Бизнес Кемпа стремительно рос, и скоро он нанял штат, состоявший из нелегальных иммигрантов, которым платил сдельно и ниже официального минимума. Периодически это сказывалось на качестве: самым выдающимся был случай, когда работник, у которого закончился мусор, набил контейнер водительской подушки безопасности в "лексусе ЛС-400" грязью. Так случилось, что именно в этой кучке грязи завелось некое крайне плодовитое яйцекладущее насекомое, и неделю спустя, когда владелица машины в час пик тащилась домой в пробке, руль внезапно с треском лопнул, и на колени женщины изверглась масса извивающихся личинок, вынудивших ее с криком выскочить из машины посреди автострады Дикси.
К счастью, Кемпу удалось убедить женщину, что заражение насекомыми – частая проблема с подушками безопасности в Южной Флориде. Он великодушно оплатил ей счет из химчистки и лично проследил за тем, чтобы контейнер при замене заполнили чистыми, не содержащими насекомых газетами. О клиентах следует заботиться.
Теперь, когда бизнес с подушками безопасности наладился и потекли наличные, Кемп стал искать другие области для вложения денег – с устойчивым спросом и пространством для ловких маневров.
Он выбрал фаст-фуд и открыл ресторан под названием "Веселый Моллюск". Изюминкой этого заведения были фриттеры с моллюсками – южнофлоридский деликатес, который традиционно готовят из мелконарезанного мяса "конча", большой морской улитки: когда ее достают из раковины, она имеет исключительно – даже по моллюсковым стандартам – несчастный вид.
Благодаря поразительно низким ценам "Веселый Моллюск" имел моментальный успех; за 2 доллара 49 центов вы получали две дюжины фриттеров, приготовленных по особому рецепту Бобби Кемпа, хранившемуся в строжайшем секрете. Секрет этот состоял в том, что во фриттерах не было абсолютно никакого моллюска. Кемп пришел к выводу, что мало того, что "конч" стоит денег, эти вонючие, резиновые кусочки мяса – наименее привлекательная составляющая фриттеров. Поэтому он полностью избавился от нее и по существу продавал комки дешевого теста, обжаренные в использованном масле. Получалось что-то вроде жареного цыпленка минус цыпленок. Публика была без ума. Вкусное блюдо из морепродуктов для всей семьи – и всего за 2 доллара 49 центов!
Вскоре открылись новые рестораны "Веселый Моллюск", теперь – в зданиях кричаще розового цвета, дизайн которых разработал сам Бобби Кемп. Перед каждым рестораном стояла розовая вывеска пятнадцати футов высотой, изображающая мультяшного моллюска в раковине, с большими глазами на стебельках, белозубой улыбкой, который приветливо махал рукой. Это был Моллюск Конрад, официальный персонаж сети "Веселый Моллюск". Открывая очередной ресторан, Кемп нанимал за двадцать долларов одного и того же бомжа, который надевал костюм Моллюска Конрада – большую розовую пенопластовую раковину с розовыми руками и ногами – и целый день стоял на шоссе, приветствуя автомобилистов. Имени бомжа никто не знал. Все звали его просто Конрад, и со временем он стал называть себя так же.
Используя стремительно растущие доходы от империй фальшивых подушек безопасности и безмоллюсковых моллюсковых фриттеров, Кемп занялся тем, что казалось ему следующим логическим шагом – медицинским обслуживанием. Через несколько месяцев он запустил сеть "Профессиональных Дисконтных Клиник Лазерной Глазной и Косметической Хирургии", расположенных в торговых центрах. И снова стратегией его бизнеса стали баснословно низкие цены, которые он предлагал клиентам. Вы могли зайти в одну из "Профессиональных Дисконтных Клиник Лазерной Глазной и Косметической Хирургии", выложить всего-навсего сто пятьдесят долларов за одно глазное яблоко или, скажем, тысячу за грудь и выйти со стопроцентным зрением или значительно увеличенными буферами.
Конечно, у вас был шанс врезаться прямиком в столб. Секрет снижения себестоимости услуг в "Профессиональных Дисконтных Клиниках Лазерной Глазной и Косметической Хирургии" состоял в том, чтобы нанимать не самых квалифицированных врачей. Один из глазников на самом деле имел ветеринарное образование, хотя лишился лицензии за склонность к злоупотреблению препаратами, предназначенными для лошадей. Глазную хирургию он изучал по видеокассете, и у него даже неплохо получалось, если застать его с утра пораньше.
Последовало несколько судебных исков. К этому времени Бобби Кемп уже мог себе позволить дорогих и нещепетильных адвокатов. Всякий, кто пытался получить доступ к его активам, обрекал себя на годы в процессуальном аду. Деньги тем временем лились рекой. Кемп обзавелся паричком, красным "корветом" и домом в Майами-Бич на океанском побережье. Его имя стало появляться на бизнес-полосах "Майами Геральд". Он мог войти в "Каменного Краба Джо" в полдесятого вечера в субботу, сразу получить столик и пройти к нему мимо туристов-неудачников, ждущих очереди по три часа; метрдотель называл его "Мистер Кемп", зная, что может рассчитывать на полсотни. Кемп стал вкладывать деньги в биржевые операции и политиков округа Майами-Дэйд. Впервые за свою взрослую жизнь он встречался с женщинами, у которых были все зубы на месте.
Спустя почти два года после открытия первого "Веселого Моллюска" Кемп с большой помпой праздновал одновременное открытие двадцатого ресторана и десятой клиники. Чтобы отметить это событие, он пригласил всех своих менеджеров с супругами на игорный круиз. Выбрал самое дешевое судно, какое сумел найти: им оказалась "Феерия Морей", принадлежавшая тогда некоему владельцу отеля в Майами.
На верхней палубе состоялась короткая церемония, во время которой в качестве закуски предлагались моллюсковые фриттеры, к которым никто не притронулся. Кемп произнес краткую речь, после которой Моллюск Конрад обошел собравшихся и раздал каждому сотруднику коробочку, в которой лежали пластмассовые часы с лицом Бобби Кемпа на циферблате, 6 долларов 50 центов за штуку. После двадцати минут неуклюжего светского общения сотрудники переместились вниз в казино и присоединились к толпе игроков.
Самое примечательное событие вечера случилось пару часов спустя, когда Моллюск Конрад подошел к столику для рулетки, на всю свою зарплату за ночь купил 20-ти долларовую фишку, поставил ее на зеро, и увидел, как шарик покрутился и остановился на… зеро! Это значило, что Конрад с одной ставки выиграл 700 долларов. Он богат! И Конрад захлопал в большие розовые ладоши.
Это не понравилось сидевшему справа от Моллюска Конрада игроку по имени Уэлдон Мэнсфилд, который, надираясь ромом с диетической колой, спустил за вечер 870 долларов – деньги на квартиру и алименты. Мэнсфилд одиннадцать раз безуспешно ставил на зеро. Ему было крайне неприятно смотреть, как шарик наконец останавливается там, когда ему от этого уже нет никакой пользы. Еще больше он расстроился, когда повернулся и слева от себя увидел победителя.
– Ты же ракушка, – сказал он. Конрад не ответил.
Из-за толщины набивки, окружавшей его голову, он очень плохо слышал. Кроме того, он был сосредоточен на выигранных фишках.
Мэнсфилд сильно толкнул Моллюска Конрада.
– Эй, я с тобой разговариваю, – сказал он.
Конрад посмотрел на него – ему потребовалось повернуться всей ракушкой, чтобы увидеть Мэнсфилда через черную сетку, покрывавшую отверстие большого улыбающегося рта моллюска.
– Ты же ракушка, – сказал Мэнсфилд. – Какого черта ты выиграл? Ты загреб мои деньги, ебаная ракушка!
Конрад услышал только приглушенные, неразборчивые звуки, и решил, что Мэнсфилд его поздравляет. Зажав фишки в левой, он поднял свою розовую правую руку и хлопнул Мэнсфилда по плечу.
В ответ Мэнсфилд провел удар правой в мягкое брюхо Конрада. Тот рухнул как большой розовый мешок с цементом, фишки вылетели из его руки. Мэнсфилд прыгнул на него сверху.
– ТЫ ЗАГРЕБ МОИ ДЕНЬГИ, ЕБАНАЯ РАКУШКА! – завопил он, пытаясь придушить Конрада и крайне недовольный тем, что у того нет горла.
Два служащих казино тут же оттащили Мэнсфилда от Конрада и уволокли его прочь. Он все так же кричал о своих деньгах. Еще один служащий поднимал Конрада на ноги, когда подоспел распорядитель, вызванный крупье.
– Что тут происходит? – спросил он.
– Драка, – сказал крупье. – Тот парень и эта… ракушка.
– Драки на корабле запрещены, – сказал распорядитель Конраду.
Конрад, не слыша его и беспокоясь о своих деньгах, наклонился и стал лихорадочно искать фишки. Он сразу увидел, что многие пропали. Пока он подвергался нападению, их успели тихо подобрать проворные игроки.
Распорядитель, которого звали Мэнни Аркеро и который стал распорядителем вовсе не благодаря тому, что позволял людям себя игнорировать – в особенности людям, одетым гигантскими ракушками, – схватил Конрада за розовую руку и дернул.
– Я сказал, драки на корабле запрещены, – повторил он.
Конрад, который слышал только приглушенные звуки, решил, что с ним опять хотят драться, и подумал, что лучшей защитой будет достойное нападение. Он нанес Аркеро мощный розовый боковой, от которого тот легко уклонился, и пробил Конраду два крепких по корпусу. Конрад снова упал – спиной на стол для рулетки, смахнув на пол фишки на много тысяч долларов. Некоторые укатились в сторону растущей толпы зрителей, где тут же исчезли.
Пока служащие казино отодвигали толпу, появился привлеченный шумом Бобби Кемп. С ним была подружка по имени Карли, с которой он познакомился, когда та была незадачливой клиенткой "Профессиональной Дисконтной Клиники Лазерной Глазной и Косметической Хирургии". Ей сделали операцию по увеличению груди, и все прошло вполне нормально, правда, если смотреть на груди по отдельности. Проблема была в том, что если смотреть на обе груди одновременно, становилось ясно, что они не подходят друг другу по размеру: правая была со средний апельсин, а левая определенно принадлежала семейству грейпфрутов.
Карли подала жалобу, и Бобби Кемп, который, если речь шла о грудях, практиковал личное вмешательство, позаботился о том, чтобы груди Карли не только были выравнены по размеру, но и бесплатно подвергнуты дополнительной модернизации, так что теперь она щеголяла парой внушительных круглых дынь. Сегодня было их первое свидание.
Покровительственно ведя Карли за руку, Кемп прошествовал через толпу, окружившую стол для рулетки. Вид растянувшегося на полу и стенающего Моллюска Конрада его не обрадовал.
– Кто это сделал? – спросил он Аркеро.
– Вы знаете этого мудилу? – спросил Аркеро.
– А ты еще, черт возьми, кто такой? – спросил Кемп.
– На этом корабле вопросы задаю я, – ответил Аркеро. – И я спрашиваю тебя, знаешь ли ты этого мудилу в костюме устрицы?
– Это конч, – сказал Кемп. – Он на меня работает.
– Кто бы он ни был, – сказал Аркеро, – когда мы вернемся в Майами, он отправится в тюрьму.
Обычно в подобных ситуациях Кемп руководствовался инстинктом бизнесмена-прагматика, и он бы замял это дело с помощью небольшого количества денег. Но взгляд и вздымающиеся дыни Карли не оставляли ему пути к отступлению.
– Послушай, друг мой, – сказал он Аркеро. – Ты знаешь, кто я такой?
Аркеро вздохнул:
– Да, я знаю, кто ты такой. Парень в парике, который выглядит так, как будто на него приземлился Летучий Бельчонок Роки, парень, который хочет блеснуть перед девицей с парой силиконовых сисек.
– Со мной так не разговаривают, – сказал Кемп, придвигаясь, но не слишком близко. – Понял? Со мной так не разговаривают.
– Я разговариваю, – сказал Аркеро. – Именно так я с тобой и разговариваю, если ты не владелец этого корабля. Ты владелец этого корабля, друг мой? – Он шагнул вперед на расстояние удара.
Кемп, вспыхнув, отпрянул.
– Я так не думаю, – сказал Аркеро. Этого Кемп перенести не мог.
– Я не владелец сейчас, мудила. Но скоро им буду. И тогда ты отсюда уберешься.
– Ууу, – сказал Аркеро. – Смотрите, как он меня напугал.
Вот так Бобби Кемп и купил "Феерию морей". Первое, что он сделал, став владельцем, – пришел к Мэнни Аркеро и лично его уволил, спрятавшись за двумя телохранителями. Аркеро по этому поводу совершенно не переживал. Его это, судя по всему, даже позабавило, так что Кемп получил от своей мести куда меньше удовольствия, чем рассчитывал.