– Как оценивает сложившуюся ситуацию Сергей Сергеевич? – забеспокоился Владислав, сразу забыв о смерти жены Левы Трапезникова. Что думать об этом, когда самому может стать горячо. – Особенно в связи с новым клиентом.
– Перестаньте паниковать, – безошибочно уловив настроение собеседника, колченогий слегка сжал его локоть, как бы обещая полную дружескую поддержку во всем. – Плюньте на Волкодава и прочих: пусть ковыряются! Пока у них нет ничего, кроме трупа несчастной женщины, а Сергей Сергеевич позаботится о том, чтобы больше ничего и не появилось. – Но необходима осторожность. Вы поняли?
– Вполне. Но надо, наверное, предпринять дополнительные меры, – никак не мог успокоиться Шамрай. – Видимо, стоит попробовать придержать милицию? Чтобы не проявляли излишней активности.
– Я же сказал: не паникуйте! – человек в ортопедическом ботинке выпустил его локоть и повернул обратно, туда, где сквозь густую зелень желто светились окна домов. – У каждого свои функции. Ваши заключаются в том, чтобы поставлять надежных и состоятельных клиентов. Ясно?
– Да, да! Я надеюсь на вас и Сергея Сергеевича.
– Вот и хорошо. Можете еще погулять, вам полезно проветриться, а то сидите целый день в прокуренном кабинете. А мне пора. Всего доброго. Надеюсь, в следующий раз вы появитесь без опоздания.
Колченогий на прощанье вяло взмахнул рукой и захромал по дорожке. Спаниель, увидев, что хозяин уходит, догнал его.
Проводив их взглядом, Шамрай сел на лавку: хотелось побыть в тишине и одиночестве, немного успокоить расшалившиеся нервы и обдумать услышанное. Как теперь с Колькой? "Поведут" его, или, ради пущей осторожности, человек в ортопедическом ботинке предпочтет отыграть назад, оставит Рыжова здесь и оборвет с ним все контакты? В самом скором времени это станет ясно…
Глава 3
После встречи в ресторане Николая Ивановича долго мучил вопрос: как Сергей Сергеевич безошибочно опознал его, если до того они никогда не встречались? Показал метрдотель? Но вместо Рыжова мог прийти другой человек и назваться его именем – в делах такого рода подобные игры не исключались. Тем не менее человек с холодными голубыми глазами был уверен: за одним столиком с ним сидит именно тот, кто ему нужен! Значит, таинственный Сергей Сергеевич имел возможность заранее изучить фото Рыжова?
"Уж не завели ли они на меня досье? – тоскливо подумал Николай Иванович. – Могли и слежку установить, чтобы знать, где я бываю, и телефон прослушивать. Судя по всему, компания там серьезная и работает профессионально".
И он с еще большим нетерпением стал ждать, когда можно будет звонить в "Гелиос". Наконец этот день настал. Ровно в десять Николай Иванович набрал указанный на карточке номер телефона. В трубке прозвучало несколько тактов регтайма, потом приятный женский голос проворковал:
– "Гелиос", добрый день.
– Будьте любезны Римшу Иосифа Абрамовича.
– Извините, кто его спрашивает?
– Рыжов. Николай Иванович Рыжов.
– Секундочку.
Снова прозвучало несколько тактов регтайма, и глуховатый мужской голос спросил:
– Николай Иванович? Когда мы сможем увидеться?
– Когда нужно? – несколько удивленный таким началом разговора, ответил Рыжов.
– Чем быстрее, тем лучше, – хмыкнул Иосиф Абрамович. – Давайте сейчас? Полчаса хватит, чтобы до нас добраться? Записывайте адрес… И захватите печать своей фирмы.
Через двадцать минут Рыжов остановил БМВ в переулке неподалеку от Арбата, где располагался офис "Гелиоса". За массивной стальной дверью его встретил охранник в черной униформе. Николай Иванович назвал себя. Охранник по внутренней связи вызвал секретаршу, и вскоре Рыжов с удивлением увидел некрасивую тощую женщину в очках.
"И этой засушенной вобле принадлежит голос чарующей сирены? – подумал он. – Интересно, каков же тогда Иосиф Абрамович?"
Секретарша провела его на второй этаж и предупредительно открыла перед гостем дверь кабинета главы "Гелиоса". Переступив порог, Николай Иванович оказался в просторной светлой комнате, где за огромным, заваленным бумагами, старинным письменным столом сидел тучный курчавый человек в модном темном костюме. Вынув изо рта дымящуюся трубку, он изобразил на брыластом лице подобие радушной улыбки и показал мундштуком на кресло у стола:
– Располагайтесь!
Привстав, он протянул через стол руку, и Рыжов пожал пухлую, мокрую ладонь. Опустившись в кресло, он с брезгливостью незаметно обтер руку о брюки.
– Ну, – Римша выпустил клуб ароматного табачного дыма и небрежно сдвинул бумаги в сторону. – Я в курсе ваших проблем. Скажите, сколько вы намеревались выжать из своей лавки?
– Миллионов пять баксов, – нерешительно проговорил Николай Иванович и, заметив, как презрительно скривились губы Иоси фа Абрамовича, быстро добавил: – Может быть, восемь?
– Ради таких мелочей не стоило затеваться, – засмеялся глава "Гелиоса". – Не пять, а минимум двадцать пять!
На лбу у Рыжова выступила легкая испарина – двадцать пять миллионов долларов! Это же придется, как в детской сказочке, по коробам поскрести, по сусекам помести. И – что самое неприятное – как он объяснит совету директоров необходимость вложения незнамо куда столь значительной суммы? Впрочем, эти деньги станут его деньгами, поэтому ему и выкручиваться – не зря же он просил Сергея Сергеевича помочь ободрать акционерное общество?
– Я попытаюсь собрать эту сумму, – пробурчал он.
Иосиф Абрамович хитро прищурил черные глаза и довольно усмехнулся:
– Еще мы дадим вам кредиты. Все необходимые бумаги готовы. Вы привезли печать?
– Да, – упавшим голосом подтвердил Рыжов и неуверенно спросил: – А как же те, кто даст кредиты?
Он прекрасно знал, как вышибают из должников деньги, и не желал получить лишнюю головную боль: сейчас тебе дадут деньги, а потом заработаешь кучу неприятностей. И на дне моря достанут, а чего уж за границей?! За такие бабки убьют, даже если спрячешься в заднице у какого-нибудь зулуса в африканских пампасах.
– Это не должно вас волновать, – уверенно ответил Римша. – Банкиры знают, что и зачем делают. Подписываем договор, и кредиты, минуя счет вашей фирмы, тут же уйдут по назначению.
– Какой договор? – осторожно поинтересовался Николай Иванович.
– Вот, – Иосиф Абрамович тяжело повернулся, открыл дверцу стоявшего рядом со столом массивного сейфа, достал из него темную папку и подал ее Рыжову. – Вы бросаете все дела с недвижимостью и начинаете перекачивать средства в сферу строительства. Читайте!
"Он многое знает, – как-то отстраненно подумал Николай Иванович, раскрывая папку. – Прелестная у Владика компания! Однако стоит отдать им должное: действуют они быстро и напористо. Что же, посмотрим, какой ход они предлагают!"
В папке лежал оформленный по всем правилам договор, согласно которому акционерное общество Рыжова покупало у фирмы "Гелиос" сборные дома. Там же лежали гарантийные письма от неких фирм, выражавших готовность приобрести сборные дома у его акционерного общества. Все документы были составлены очень грамотно и хитро с юридической точки зрения: глава акционерного общества, заключившего договор с "Гелиосом", то бишь сам Рыжов, имел право отказаться от сделки, разорвать договорные отношения и получить обратно вложенные средства, но при этом платил неустойку.
"Процент Римши за риск, – понял Николай Иванович. – Кругом приходится платить за оказанные услуги. Хотя кто сейчас что-то делает бесплатно?"
В той же папке нашлись и документы на получение кредитов под договор с "Гелиосом". Рыжов догадался: его "нагружают" чужими деньгами, скорее всего, принадлежащими Шамраю и компании, – он, как паровоз, вытянет их за рубеж, а Владик и его приятели при этом ничем не рискуют. Ловко придумано, ничего не скажешь! Но какая сила стоит за Шамраем! Ведь ни один банк просто так не даст кредит: у банкиров и копейки "под воздух" не выжмешь!
Естественно, принеси он эти бумаги в свое акционерное общество, совет директоров не устоит перед соблазном сорвать на сделке приличный куш. Любые сомнения и голос разума затмит размер прибыли со многими нулями. Тогда нужная ему сумма непременно будет собрана, даже если для этого придется выжать все счета, как лимон. А сок выпьет он один?
На миг ему стало страшно, мелькнула мысль – а не послать ли куда подальше Шамрая, его приятеля Сергея Сергеевича и жирного Римшу? Сидел тут и сиди. Зачем тебе новая жизнь?
С другой стороны, не поздно ли посылать: уж слишком глубоко он влез в их кухню! Сколько бы Владик ни клялся, что Николай Иванович останется нем как рыба и унесет с собой их тайну в гроб, они предпочтут, чтобы он унес ее туда немедленно…
Рыжов зябко передернул плечами от таких мрачных размышлений, и Римша, не догадавшийся, какие сомнения одолевают гостя, вежливо спросил:
– Дует из окна? Давайте закроем. Я, знаете ли, люблю свежий воздух.
Он встал, намереваясь захлопнуть фрамугу, но Николай Иванович остановил его:
– Спасибо, не нужно. Я тоже люблю свежий воздух… Скажите, Иосиф Абрамович, каков, э-э-э, скажем так, механизм моих действий после того, как я подпишу бумаги?
– Главное – отправить деньги на наш счет, – вычищая трубку, лениво процедил глава "Гелиоса". – А когда поступит подтверждение в получении денег, вам все объяснят.
– Кто объяснит?
– Тот, кто направил вас ко мне, – с легким раздражением ответил Римша. – У вас что, есть сомнения? По-моему, все сделано, как нужно, и вы получаете именно ту помощь, о которой просили.
– Да, конечно, – промямлил Рыжов.
– Тогда в чем дело? – Иосиф Абрамович набил трубку табаком и раскурил ее. – Мы филиал латвийской фирмы, вы заключаете с нами договор и получаете кредиты. Как перегнать баксы через границу, уже наша головная боль. Все чисто и законно. И потом, – он затянулся и сделал легкую паузу. – Спустя некоторое время вам будет все равно, каким образом вы содрали шкуру со своего акционерного общества. Итак, давайте вашу печать! Мы подписываем бумаги или нет?
– Подписываем, – решился Николай Иванович, вынимая из кармана футляр с печатью.
– Чудесно, мой друг, – Римша расплылся в улыбке.
Рыжов еще раз перечитал договоры, поставил под каждым свою подпись и приложил печать. Все, дело сделано. Сегодня он перешел еще один рубикон.
Вздохнуть с облегчением Николаю Ивановичу удалось только после того, как он вытребовал с партнеров по бизнесу необходимую сумму. Правда, совет директоров собрался далеко не в полном составе, и, конечно, решающую роль сыграла сумма ожидаемой прибыли. Однако все дело чуть не испортил пессимистически настроенный заместитель Рыжова Юдин.
– Мы можем остаться совершенно голыми, – тоскливо глядя в окно, протянул он. – На счетах пусто, а чем платить зарплату сотрудникам? Кроме того, у нас есть другие обязательства.
– Перестаньте, Виктор Григорьевич, – недовольно поморщился Рыжов. – Вечно вы в праздники с панихидой! Успеем обернуться.
– А если нас подведут покупатели? – не унимался Юдин, и Николай Иванович решил разом пресечь все возможные сомнения. Не то, чего доброго, другие тоже начнут задумываться, и тогда его замысел покатится в тартарары.
– Все! – хлопнув ладонью по столу, решительно сказал он. – На днях я представлю договоры с покупателями и потребуем предоплаты. Вот и проворот средств! Хватит болтовни, иначе мы проквакаем ушами выгодный контракт и действительно останемся на бобах!
И все же нужную сумму собирали с трудом: отказались от одной из перспективных программ, задержали платежи некоторым партнерам, но тем не менее дело сделали. Николай Иванович еще раз порадовался предусмотрительности Римши, когда, как козырного туза, выложил на стол бумагу, подтверждающую, что сборные дома находятся уже в Москве, на складах "Гелиоса", и первую партию продукции можно получить, как только деньги поступят на счет поставщика.
Теперь его волновало другое – где Сергей Сергеевич, почему от него ни слуху ни духу? Ведь обещал, подлец, что не исчезнет в самом разгаре мероприятий! Со дня на день поступит подтверждение оплаты, и компаньоны возьмут Рыжова за горло – где сборные дома, где покупатели, где обещанная прибыль?! Что им прикажете отвечать?
В один прекрасный вечер Николай Иванович твердо решил: если завтра опять ничего не произойдет, он сам возьмет Владислава за горло! В конце концов именно он втравил его в эту историю – так пусть помогает вылезти из дерьма!
Домой Рыжов поехал в отвратительном настроении. Поставив машину во дворе, он направился к подъезду, как вдруг рядом с ним притормозил невзрачный старенький "жигуль", и знакомый голос окликнул:
– Николай Иванович!
Рыжов обернулся и увидел сидевшего за рулем Сергея Сергеевича. Вот кого он страстно желал увидеть, но никак не ожидал увидеть сейчас!
– Садитесь, прокатимся, – открывая дверцу, предложил Сергей Сергеевич. – Надо поговорить.
Николай Иванович послушно сел рядом с ним, и машина выехала со двора, запетляв по переулкам.
– Наверное, грешным делом подумали, что вас бросили в самый неподходящий момент, а? – засмеялся Сергей Сергеевич.
– Подумал, – признался Рыжов, закуривая сигарету. Неужели ему сейчас сообщат, что все сорвалось? Ну, тогда пусть пеняют на себя: нервы у Николая Ивановича и так натянуты до предела.
– Я знаю, вы встречались с Римшей, – Сергей Сергеевич немного сбросил скорость. – Деньги уже в зарубежном банке, и теперь не стоит терять драгоценного времени. Сложите в портфельчик самое необходимое: смену белья, чистую рубашку, бритву, зубную щетку, и завтра встречаемся на Рижском вокзале. Не опаздывайте, поезд не станет ждать.
– Мы уезжаем? – удивился Рыжов.
– Да, навсегда, – притворно вздохнул Сергей Сергеевич. – По крайней мере вы уезжаете навсегда, а я, видимо, еще вернусь. Остались, знаете ли, кое-какие незавершенные дела.
– Я как-то… – пробормотал Николай Иванович. Он не ожидал, что это случится так быстро и внезапно.
– А вы намеревались болтаться здесь, как цветок в проруби? – издевательски ухмыльнулся Сергей Сергеевич. – Не советую! Кстати, не забудьте паспорт и договоры с Римшей.
Рыжов почувствовал легкое раздражение от этих слов: поистине, его постоянно ставили в тупик и заставляли действовать совершенно не так, как он привык. Однако, может быть, именно в этом и кроется секрет успеха Шамрая и компании?
– И куда мы едем?
– В старый добрый город Ригу.
– Но это же Латвия! Наверное, мне нужен загранпаспорт и виза? – спросил Рыжов.
– Пустое! – резко оборвал его Сергей Сергеевич, сворачивая в слабо освещенный переулок. – Ничего не нужно, только договоры и ваш обычный паспорт. Все! Никому ничего не говорите, упаси вас бог писать прощальные записки жене или дочери, или хоть как-то намекнуть им, что вы уезжаете. Ясно? Если кто-нибудь позвонит с работы, тоже ни слова! Все должно идти как обычно. Утром выходите из дома и растворяетесь в пространстве! Машину оставляете на стоянке, до вокзала добираетесь на метро. С собой лишь кейс, а в нем документы, бритва, зубная щетка и смена белья.
– Не нужно мне втолковывать, как недоумку, – обиделся Николай Иванович. – Я все прекрасно понял, но почему такая таинственность? И это ваше неожиданное появление на помятой колымаге?
– Вас же потом будут искать, голубчик, – как-то угрожающе-ласково сказал Сергей Сергеевич, и Рыжову стало не по себе. – Вы разве не понимаете? Или прикидываетесь?
– Понимаю.
– Тогда делайте то, что вам велят! Если опоздаете на поезд, пеняйте на себя!
– Я буду вовремя. Но как-то это все…
– Нормально! – Сергей Сергеевич похлопал его по колену. – Успокойтесь. Неожиданность моего появления вызвана мерами предосторожности. Пока мы вас еще ни в чем не подвели.
– Пока да, – согласился Рыжов. – Дай Бог, чтобы так было и дальше.
– Так и будет! Все, сейчас отправляйтесь домой. Помните, что я сказал: концы надо рубить сразу!
Притормозив у кромки тротуара, он высадил Николая Ивановича и уехал. Рыжов посмотрел на часы – десять. Через два часа наступит день, которого он ждал и немного страшился, как боятся неизвестности, притаившейся во мраке. Отступать теперь все равно уже нет возможности, и остается лишь уповать на Сергея Сергеевича и Шамрая.
Обойдя дом, он медленно добрел до подъезда, вошел в него, поднялся на лифте. Открывая ключом дверь квартиры, Николай Иванович вдруг подумал: неужели завтра она закроется за ним последний раз в жизни? Как это странно и страшно. Сбежав на Запад, он вряд ли вернется в Россию: все пути сюда будут отрезаны. Боже, по сути дела, у него сегодня прощальный вечер – он прощается со всем, что было ему здесь мило и дорого, и даже с тем, что вызывало неприятие и отвращение или глубокое безразличие. Впереди ждут иные города и страны, другие люди, новые женщины, но того, что было здесь, уже не вернуть. Никогда!..
– Это ты, Коля? – услышав его шаги в прихожей, крикнула из кухни жена.
– Я, – глухо откликнулся Рыжов.
Переобувшись, он прошел в гостиную и обвел ее глазами, словно видел впервые. Такая ухоженная, уютная, обставленная тщательно подобранной мебелью, она показалась ему чужой, как гостиничный номер, в котором предстояло провести всего одну ночь.
В кабинете Николай Иванович достал из платяного шкафа импортный несессер. Взял пару свежего белья, рубашку, сунул их в полиэтиленовый пакет и положил все в кейс. Договоры с "Гелиосом" были уже там. Так, что еще? Паспорт? Ага, вот он, сунем его в кармашек на крышке и туда же, на всякий случай, положим деньги. Пожалуй, тысячи две долларов хватит на непредвиденные расходы? Хорошо бы еще иметь какое-нибудь оружие, например, пистолет, но оружия у него никогда не было. Ладно, все!..
За ужином он был молчалив и задумчив, но жена не досаждала ему расспросами, зная по опыту: если супруг сам не говорит, что его мучит или беспокоит, вызывать его на откровенность напрасный труд. Поэтому она предпочла завести разговор о разных пустяках, но он сослался на головную боль и предложил пораньше лечь спать.
– Ты не возражаешь, если я почитаю? – разобрав постель, спросила она.
– Читай, – равнодушно ответил Николай Иванович. – Мне не помешает.
– Тебе дать таблетку от головной боли?
– Спасибо, не нужно, – он улегся на бок и подумал: сейчас в самый раз махнуть стакан водки без закуски, а не таблетку.
Поезд уходит ближе к вечеру, значит, предстояло где-то проболтаться почти целый день. Машину Сергей Сергеевич брать запретил, на работе появляться нельзя, задерживаться дома тоже. Где же скоротать время до отъезда? Впрочем, сейчас много разных заведений, где можно сидеть хоть сутки напролет. Но хорошо ли это: Сергей Сергеевич просил ни с кем не встречаться и нигде не светиться. Придется, видно, болтаться по улицам или посидеть в парке. Тоже не лучший выход, зато получится прощание с городом.
Последний раз он спит рядом с женой, в своей постели, в этом доме, на этой улице, в этом городе и вообще в этой стране…
Стоит ли жалеть? Будущее покажет…
Начальник отдела Мякишев пригласил Серова в свой кабинет сразу после ежедневного утреннего совещания, прозванного остряками "молебном".
– Что там у вас по делу Трапезниковой? – предложив Сергею присесть, Мякишев сразу взял быка за рога.