– Я вам обещаю, что этот инцидент никак не отразится на вашей жизни, – произнёс детина.
– Ты угрожаешь мне, тварь? – Сергей занёс над лицом поверженного противника ногу для удара.
– Поверьте, я сотрудник ФСБ, мы проводили спецоперацию, и наш конфликт – случайность. Не впутывайте сюда милицию. Это всё осложнит.
– Разберёмся! – безжалостно заявил Сергей и пяткой (легонько) вырубил "юношу".
Если бы он ударил своим коронным ударом чемпиона по единоборствам без правил, он бы разнёс идиоту череп, словно яичную скорлупу.
"ФСБ! Спецоперация! Не надо милиции! Сам знаю, что не надо, но вас, дворовые братки, если не прижать сразу, вы вконец оборзеете!" Сергей, злясь на судьбу, пославшую ему в середине ночи такое испытание, быстро переодевался в удобную одежду – утеплённое трико, футболку, олимпийку, кроссовки на липучках. Он не сомневался, что приехавшие стражи порядка, несмотря на переименование – уже копы (полицейские!), а не менты, поведут себя как менты, а именно повяжут его, Сергея, потерпевшего, и будут всё валить на него, пока он не откажется от заявлений, а потом подло выпустят глубокой ночью без копейки в кармане.
Вот такая полиция, которая милиция!
"Дз-з-з-з-з-з-з-з!!!"
Кнопку звонка упорно топил чей-то палец. Быстро приехали!
Было ясно, что это они – полицейские!
Сергей прильнул к глазку. Точно – милиция!
Он открыл замок и, перепрыгнув через поднимавшегося с пола налётчика, пробежал на кухню – из вазочки зачерпнул горсть шоколадных конфет в карман. Говорят, шоколад вызывает позитивные эмоции. А ему в ближайшее время позитивных эмоций потребуется много, очень много.
– Майор Антонов, заграничный отдел, – заявил юноша, вставший с пола.
Сергей, удивляясь наглости молодого злодея и набивая карманы спортивных штанов и куртки конфетами, выглянул из кухни – юноша демонстрировал корочку представительному сержанту милиции, тоже двухметрового роста, толстому, с автоматом АКСУ, лет пятидесяти…
Рука Сергея с очередной горстью конфет замерла над вазочкой – не бывает таких сержантов милиции! Это новая подстава!
"Сержант" и "фээсбэшник", заметив Сергея, обернулись к нему и застыли, словно в сцене гоголевского "Ревизора".
Их удивление потрясло Сергея сверх всякой меры – его внутренний голос шепнул, что пришла смерть. Вот так она выглядит для него – сержант и фээсбэшник.
Кулак, сжавший новую горсть конфет, безвольно расслабился.
Конфеты попадали из разжатой ладони в вазу по одной: "Пак! Пак! Пак! Пак! Пак!"
Толстый здоровяк "сержант" вдруг радостно вскричал:
– Сергей Антонович! Это вы?! А я словно во сне… Точно, это же ваша квартира!
Сергей отупело опустился на диванчик у кухонного стола. Это же отец Мойши Рузова. Он был татарин, а его жена, мать Мойши, числилась чистокровной еврейкой, с обильной роднёй в высших сферах трёх самых еврейских государств мира: США, Израиля и России. Но отец Мойши Рузова, близкого друга и одногодка сына Сергея – Алёшки, боксёра и забияки, как помнил Сергей, в свои пятьдесят с лишним лет был не сержантом милиции, а инженером…
Он, этот "сержант-инженер", поправляя на плече непривычный для него, тяжелый короткий автомат АКСУ, подошёл к Сергею.
– Сергей Антонович, вы великий мастер единоборств, вы такой пример для моего сына! Они с вашим Алёшкой вот такие дружки-корешки!
– Да, знаю, – автоматически отозвался Сергей, тупо глядя перед собой. А он-то поверил, что его отпустили, что он уже пять лет жил своей тихой жизнью обывателя и никому уже до него не было дела. А он все эти годы был под колпаком…
– Сергей Антонович, я давно наблюдаю за вами, – мягко произнёс "сержант-инженер".
– Теперь я это понял, – отозвался Сергей, глядя перед собой.
– Сергей Антонович, подпишите открытку моему сыну. Вы пятикратный чемпион по этим ужасным боям – вы герой всей молодёжи района! Вас никто не может победить уже…
– Савва, к чему это? Вы правда Савватей или какой-нибудь ИКС-5?
– Правда Савва… Савватей Рашидович… Простите, что устроили маскарад.
– Зачем я понадобился конторе? Я уже стар для работы.
– Ну-у-у… Вы только силу свою набрали!
– Физически да. Но душа просит отдыха. Не могу больше жить чужой жизнью!
– Стране нужно.
– Кому конкретно? Страна – понятие растяжимое…
Савватей и парень, отрекомендовавший себя майором заграничного отдела, потеснив Сергея, вошли на кухню. Вслед за ними квартиру наполнили двухметровые сорокалетние "сержанты", с короткоствольными автоматами и с множеством орденских планок… На чистом кухонном столе появились деликатесные закуски, пластиковые рюмки и стаканы.
– Сергей Антонович, крепко ты меня приложил, – заявил "майор", трогая свою челюсть.
– Ты мне не "тычь", мы ещё вместе не пили, – устало отозвался Сергей, а в мыслях было одно: контора так и не отпустила… Что будет теперь с сыном Алёшкой?"
– Сейчас выпьем. – "Майор" вынул откуда-то фирменную бутылку армянского коньяка. – Это настоящий! Подарок армянских коллег!
Быстро выпили из пластиковых рюмашек. Коньяк действительно был хорош, его было приятно гонять между зубами, невзирая на крепость в сорок градусов.
– Куда? – коротко спросил у визитёров Сергей.
"Инженер" быстро отозвался, обкусывая тонкую нарезку кижуча:
– В Америку.
В душе Сергея дёрнулось сожаление об ушедшей молодости (эх, эта Южная Америка!). Он на латинском континенте провёл самые весёлые молодые годы.
А перед уходом на "отдых" он работал на севере – его несколько лет держали вторым пилотом в известной российской авиакомпании. Он летал, летал и ждал задания, а его просто уволили, без всяких объяснений…
Сергей посмотрел на "сержанта-инженера":
– Я слишком стар для Южной Америки.
Тот, наливая новую порцию коньяка, сказал просто:
– Я имел в виду Соединённые Штаты.
– Меня все знают как бывшего второго пилота компании "Союз" и многократного международного чемпиона по единоборствам.
– Вы им и останетесь… Никакой легенды не будет. Видите, как мы всё открыто обсуждаем, не таясь. Просто поживёте в США какое-то время и вернётесь.
Сергей посмотрел на коньяк в своей пластиковой рюмочке, понюхал, ощутив только запах пластмассы, и выпил рывком, словно водку – жидкость прошла по горлу как вода.
– В Америку сможет приезжать мой сын? – поинтересовался Сергей.
– Можете поселить его в Штатах, если боитесь. Сталинские методы – держать родственников в заложниках – это ушло в прошлое. – Собеседник наливал новую порцию коньяка.
– Хотелось бы верить. Так я снова пилот? – спросил Сергей и опять залпом выпил… И сразу "поплыл"…
– У вашего сына завтра бой, – улыбаясь, сказал сосед.
– Я помню…
– Завтра договорим, во время боя!
– Завтра, – еле шевеля языком, согласился Сергей. – Завтра, во время боя.
Пятидесятилетний Мишка Маслов, владелец мультимедийного концерна "Русские медиа", полноватый, малорослый жизнелюб, сидел перед огромной плазмой в своём кабинете центрального офиса и ёрзал в нетерпении задницей по дивану.
Долгая, сытая, сонная жизнь пришла к своему апогею. Он ждал его с нетерпением, злясь и негодуя, наблюдая, как его конкуренты набирали высокие рейтинги телевизионного и компьютерного вещания. Эти подонки, придумав потешать юных обалдуев постановочными роликами, собирали гигантскую аудиторию для рекламы. А реклама – это деньги. Огромные деньги.
На экране два молодых придурка – один оператор, другой как бы ведущий, глумились над наивными россиянами из деревень и тихих провинциальных городков, представляя очередную программу "А ты смогёшь?". Суть программы сводилась к тому, чтобы показать какое-нибудь безумство, а после спросить зрителей: "А ты смогёшь?" Хитромудрые конкуренты холдинга Маслова, чтобы их не прихватили за жабры, за воровство идеи передачи, ещё и со смехом глумились над своими героями, что очень потешало пользователей Интернета, создавая нездоровый ажиотаж.
На экране плазмы очередная жертва псевдомогёшников на полном серьёзе заявляла:
"Я – человек-дерево! – Задумчивый семнадцатилетний детина, словно горилла в период гона, дважды ударил себя в грудь сжатыми кулаками. – Я пройду сквозь дерево!"
После этого, под хохот придурка ведущего и такого же дурня оператора, детина с ходу снёс дровяной сарай на своём дворе.
Детина после разрушения сарая, принадлежащего семье (родители "героя" в это время отсутствовали), развернулся и снова прошёл сквозь "дерево" – разнёс гнилой забор, после чего со счастливой улыбкой спросил:
"А ты смогёшь?"
Мишка Маслов взбесился – как это у них, у этих хохочущих за кадром гадов, всё складно получалось!
Ещё три ролика он просмотрел, сдерживая эмоции – помогла срочно выпитая рюмка коньяка. Он взглянул на часы – время рандеву приближалось. Не верилось, что всё скоро изменится, мозг отказывался подчиняться действительности. Только внутренний голос, спокойный и хладнокровный, периодически спрашивал с иронией, словно общался с ребёнком: "Что ты так кипятишься? Что за дёрганья непонятные?"
Но внутренний голос затих от изумления, когда новый ролик, явно постановочный, но очень привлекательный для интернет-аудитории, возник на огромном экране плазмы.
Улыбающийся ведущий с микрофоном подбирался к совершенно обнажённому парню (в месте, где находилось естество, плавало мутное пятно), видеокамера закрутилась, на пять секунд представив зрителям улыбчивого счастливого оператора ("Славы ему захотелось! Рожу свою засветил", – подумал Маслов), после видеоглазок успокоился, и суровый, хмурый парень грубо заявил в подставленный ему под нос микрофон:
"Я человек-…уй! Я в…бу эту программу!"
"А-а-а!!!" – всё поняв, бросился прочь ведущий.
Тут же видеокамера закувыркалась, выхватывая какие-то пятна, и изображение исчезло.
Через две секунды экран включился. Суровый парень держал за волосы обоих придурков – оператора и ведущего, голых и плачущих.
"А ты смогёшь?!" – спросил парень.
Мишка зло рассмеялся – экран его огромной плазмы погас. Что придумали, говнюки! На этот ролик они столько просмотров соберут, что за размещение рекламы смогут драть непомерные деньги!
Он, сердясь, подошёл к серванту семнадцатого века фламандской работы, снова нервно налил себе из хрустального графина коньяка. Нюхнув, медленно выпил, смакуя крепость, погонял во рту. Проглотил. Посмотрев на закуску, припасённую для гостя, – вазочку размером с солонку, полную чёрной икры, нарезку из лимона и лайма, несколько видов балыка, россыпь ломаного шоколада и виноград нескольких сортов, передумал закусывать – когда коньяк хороший, закуска не нужна.
Вернувшись на диван, он снова включил последний ролик, просмотрел, опять не сдержав улыбки, но мысли в голове были предельно жестки: "Нет, дружок. Ты не человек-…уй. Ты идиот, что согласился сняться в этом постановочном ролике, как и эти два придурка (оператор и ведущий), выставившие себя в угоду начальству на весь мир опущенными петухами! Человек-…уй – это я! И я вздрючу вашу программу по-настоящему. И плакать будут не вот такие подставные педики, а весь центральный офис, включая владельца Гельда Шеера. Мне представляется случай лично разобраться с ним в Делавэре. Что ж, я этим шансом воспользуюсь!"
Вошла вышколенная старуха секретарша (работала ещё в Кремле при Горбачёве):
– Михаил Аронович, к вам Сергей Антонович Алёшин.
– Спасибо, Ольга. – Маслов пожевал губами, держа паузу и любуясь своей секретаршей – вот это секретарь так секретарь. Ему половина миллионеров России завидовали из-за такого референта. Хорошо, что он её переманил в своё время.
Ольга смотрела на шефа, ожидая указаний.
– Пожалуйста, пригласите Сергея Антоновича и сразу же велите Володе блокировать весь этаж охраной. И подайте нам кофе. Сварите по-южноамерикански.
Секретарь ничему не удивилась. Кивнув в знак того, что приказания приняты к исполнению, она открыла дверь кабинета и позвала:
– Сергей Антонович, вас ждут!
Сергей, в новом шикарном костюме, уже загоревший в солярии, с маникюром, выстриженный и "отполированный", вошёл в огромный богатый кабинет Маслова. Секретарь вышла, затворив двери.
Сергей секунду смотрел на Маслова:
– Ну, ты кабаном стал!
Маслов расхохотался:
– Я же не спортсмен, а бизнесмен! Мне по легенде положено! Иди к столику, обмоем встречу.
Сергей шагнул к столику, на который Маслов выставлял из своего старинного серванта закуски и яства, ухватил двумя пальцами тонкий пласт копчёной форели, бросил на язык.
– Смотрю, старуха тоже с тобой, – заметил Сергей о секретарше.
Маслов, ставя графин с коньяком на столик, с улыбкой заметил:
– Скорее я с ней! Велено было взять из Кремля. Когда раскардаш пошёл. Тогда наш "святой" пьяным бегал в чукотской кухлянке по коридорам резиденции. Помнишь?
– Помню, – вздохнул Сергей, усаживаясь перед столиком. – Наливай, Моисей. Вызываешь меня на откровенность?
– Я за Россию жизнь отдам! – наполняя пузатые венецианские бокалы для коньяка, глядя прямо в глаза Сергею, заявил Маслов.
– А я не собираюсь! – так же уверенно сказал Сергей, залпом вылив в рот содержимое из бокала. Тут же, не смакуя, проглотил, откинулся на спинку дивана. – Я Родине отдал молодость и зрелость. Мне сорок два года. Я хочу, прости, остаток жизни провести как обыватель – свободный, никому не нужный человек, в свободной стране. Сам себе хозяин. Без вечных "надо" от меня.
– Ты, как наша страна, всегда будешь нужен миру, – смиренно заметил Маслов, улыбаясь.
– Меня тот мир, – Сергей показал пальцем за спину, имея в виду пространство за границами России, – зае…л! По большому счёту! Пошёл он…
– Я наливаю, Серёжа.
– Наливай, Моисей. Наливай. Не тормози процесса.
Маслов, наполнив бокалы на одну треть, присел перед столиком на корточки, сощурившись, посмотрел на преломление света в бокалах с коньяком.
– Я всю жизнь служил моей любимой России… – начал он.
– Я не собираюсь губить себя, можешь не стараться, – хмыкнул Сергей, поднимая свой бокал над головой и наслаждаясь игрой света в коньяке. – Моисей, ты стал сентиментален.
– Зови меня Миша.
– Миша?! – Сергей, опустив бокал на столик, рассмеялся. – Выпьем, Миша?
– Давай.
Поставив пустые бокалы на столик, секунду смотрели друг на друга.
Постучавшись, вошла секретарша с массивным подносом, на котором красовался изысканный сервиз. На этом подносе, наверное, ещё Ленину завтраки подавали, а может быть, и Николаю Второму, а может, и Николаю Первому, подумал Сергей.
Оставив поднос с сервизом на столике, секретарша, понимая, что своим появлением прервала беседу, скупо пожелала:
– Приятного аппетита!
И пошла к дверям.
– Ольга! – вдруг резко окликнул её Сергей.
Она вздрогнула, обернулась.
– Спасибо! Очень рад снова тебя увидеть, – просто сказал он, ломая весь протокол. Но здесь устраивать цирк было не перед кем.
Старая секретарша улыбнулась и чуть моргнула ресницами.
Двери кабинета затворились.
– Итак! – продолжил разговор Сергей. – Так тебя зовут Миша! Это что-то новое! А в Израиле ты твёрдо стоял на том, что ты Моисей, а я, именно я, называл тебя, на русский манер, Мишей. Ты очень злился тогда…
Моисей наливал новую порцию коньяка.
Сергей, видя опустевшую бутылку, рассмеялся:
– Быстро мы её приговорили! Ты, поди, год цедил!
– У меня ещё два десятка бутылок. А Израиль – это другое.
Алёшин хмыкнул:
– Что, как для лысого гитариста: наша Родина – Израиль?
– Может, для него Израиль Родина… – Моисей поднял бокал, готовясь выпить, и вдруг рассмеялся.
– Что? – не понял Сергей.
– Да ведь и ты в Хайфе и Тель-Авиве был не Сергеем, а Иегуди!
– О-хо-хо-хо-хо! – расхохотался Сергей, наслаждаясь обществом своего старого боевого товарища. Этого общения ему действительно не хватало все эти годы! – Моисей! За нас! – предложил Сергей, поднимая бокал.
– А куда мы друг без друга! – отозвался Маслов, делая то же самое.
Сергей стал пить и поперхнулся. Поставив на стол бокал и задыхаясь, беспомощно оглядел полный деликатесов столик, но не нашёл ничего лучшего, как из кофейника плеснуть в миниатюрную чашечку струйку горячего кофе и, обжёгши язык, выпить, сразу уловив южноамериканскую "заварку".
Убрав ото рта чашечку, Сергей спросил с подозрением:
– Что значат твои слова?
– Какие?
– Мы никуда друг без друга… Я жил без тебя столько лет, и всё было прекрасно. Я радовался, растил сына, ждал убелённую сединами почтенную старость…
– Я говорю про работу…
– Ты едешь со мной?
– Это ты со мной едешь!
– Однако!
– Чем не доволен? – Посмеиваясь, Маслов присел рядом с Сергеем на диван.
Сергей пожал плечами. Это, конечно, был вариант, о котором он не смел и мечтать – в паре с Моисеем они горы свернут! Но подколоть располневшего напарника следовало.
– Хочешь честно? – спросил Сергей.
– Конечно, Серёжа, ведь у нас жизнь на двоих…
– А что это твой огромный телевизор выключен?
– Давай позабавлю. Сюжет от моих конкурентов. Человек-…уй. Будешь смотреть?
– Человек-…уй? Конечно! Спрашиваешь! Да про такого человека все будут смотреть!
Маслов погрустнел. Сказал, нервничая, вскакивая с дивана и подходя к экрану.
– Вот! Вот они – хитромудрая молодежь! Придумали эту хрень – человек-…уй, теперь у них в Интернете просмотров! – Он не смог уже передать свои отрицательные эмоции словами, и, разведя руки в стороны, показал, как раздувается трафик конкурентов, озвучив процесс жесткой матерщиной: – Пи-пи-пи-пи!
– Ты старый и некрасивый, – спокойно отозвался Сергей, улыбаясь.
– Что? – не понял резкого перехода Сергея Маслов.
– Я бы с удовольствием поехал в Штаты с сексуальной блондинкой! Чем с тобой! Зачем ты лезешь в Интернет? Это дело молодежи.
Маслов ощерился, указал на закрытые двери кабинета:
– Во, Ольгу возьми! Как раз блондинка!
– Лучше её, чем тебя! – продолжал шутить Сергей.
– Она же старая! – поглядывая на двери, прошептал Маслов.
– Я же еду в Америку выполнять задание, а не сексуальные подвиги совершать, – всё так же посмеиваясь, заявил Сергей. – Иди сюда, присядь.
Сергей приобнял севшего на диван Моисея за плечи, немного притянул к себе, понюхал его лысину, спросил:
– Кабан! Здоровенный! Что, девок вовсю дерёшь?
– Угу! Подожди, сейчас включу про…уй! Посмеёшься.
– А Ольгу?
Маслов сердито оттолкнул Сергея:
– Это закрытая информация!
– Ну, ты сексуальный киборг!
Маслов серьёзно сознался:
– И у меня есть такое подозрение!..
Через две недели они стали изгоями в своей стране…
Сергей ехал из Москвы в Петербург на скоростном "Сапсане". События последних двух недель очень взволновали его. Всё происходящее походило на плохо срежессированное шоу, которое стало развиваться самостоятельно, мало считаясь с волей заказчиков и их предварительными расчётами.