Сердце уходило в пятки, после их ухода Марта хваталась за коньяк, успокаивая себя. Она понимала, что, для того чтобы уйти в тень, надо бы поработать годик-второй по нулям, но пока удача сама плывет в руки, грешно этим не пользоваться, она дама капризная, может в любой день и отвернуться.
Юля ушла, они наскоро перекусили, съев пиццу и выпив чаю. Молча, раздумывая каждый о своем. Неожиданно в тишине кабинета резко зазвонил телефон. Стас вздрогнул, а Расул схватился за пистолет.
Ровенский минуты три молча слушал, что ему говорят, потом положил трубку. Расул с Мартой смотрели на негр.
- Дядька звонил, - сообщил Стас. - Наши друзья уже раскололись, и началась зачистка. Джанику хана!
Он выложил это без особой радости в голосе, нервно схватился за сигареты.
- Ты так говоришь, словно тебе хана пришла, - рассмеялся Расул.
- Если его захомутают и он расколется, то и нас могут потянуть, - нахмурился Стас. - Мы ведь тоже забирали у него автозапчасти. А убэповцы на радостях поволокут к себе всех: надо же отрапортовать, что раскрыли гигантскую сеть подпольного рынка.
Он посмотрел на Марту.
- Документы у нас в порядке, - заметила она.
- Ты-то откуда мог знать, чьи это запчасти, - подсказал Расул. - Джаник же с тобой не делился информацией. Тем более что документы в порядке.
Стас не ответил.
- Для нас главное, что Александр Васильевич помог убрать банду, которая диктовала всем свои порядки, - помолчав, заключил Расул. - И мы обошлись без единого выстрела!
- Он и просил, если есть какие-то связи с этой группировкой, то лучше их спрятать, -- Ровенский снова взглянул на Марту.
- Мы полгода с ними работали, многие документы по квартальному балансу прошли, - сказала она, - их уже не спрячешь.
-Я думаю, сам-то Джаник ускользнет, - заметил Расул. - Он опытный мужик, и у него на такой случай всегда есть несколько отступных вариантов. А без него ничего не раскопают. Не дергайся! Все покупали у Джаника, он делал липовые накладные, ярлыки, номера и прочее. Ты же помог через дядю ментам с ловушкой. В крайнем случае он скажет, чтоб тебя не трогали.
Ровенский молчал. Марта понимала, что у него было паскудно на душе. Если Джаник узнает, кто подстроил ловушку, Стасу крышка. Такие вещи не прощают. И все же ему хватило смелости пойти на это, ибо по-другому разобраться с бандитами было невозможно. Объявлять войну, стрелять друг в друга означало бы поставить себя совсем вне закона. Да и война могла затянуться надолго. А Джаник ни на какие уступки идти не хотел, держа весь рынок под своим контролем.
- И потом, насколько я знаю, не один ты восстал против него, - добавил Расул. - Мне рассказали, что он тамбовцев звал на помощь, но те отказались, не захотели ссориться со многими группировками сразу. Ничего, он умеет проигрывать.
Они еще немного поговорили на эти темы и разъехались по домам. Расул сам отвез Стаса и Марту.
Виталик был дома, но за компьютером, как обычно не сидел, а торчал на кухне в рубашке и галстуке,словно поджидал жену, чтобы куда-то идти в гости.
Иногда они ходили к его друзьям,театральным режиссерам и актерам, и Марта любила бывать в этих компаниях. Народ собирался не скучный, заводной, юморили, пели песни под гитару, и вечер проходил весело.
- Мы что, идем куда-то? - с тревогой спросила она, ибо никаких сил выползать из дома у нее не было.
- Нет, я просто тебя дожидаюсь, - со значением сказал Виталик.
Марта пошла в ванную мыть руки, раздумывая, к чему такая торжественность? Чтобы объявить о разводе? Мальчик влюбился-таки в студенточку, и та ждет ребенка. Очень банальная семейная ситуация. Марта время от времени ее к себе примеряла.
Двоих мужей бросила она, пора бы и ее бросить. Или, не дожидаясь этого, самой развестись с Виталиком? Хотя другого мужика на примете не было, да она и не искала. Не хотела. Зачем? Зачем ей вообще это невнятное мужское междометие, которое каждый день требует еды, внимания и заботы? Взамен же лишь упреки и остроты да раз в месяц по обязаловке ленивое супружеское долженствование.
Но рука не поднималась разрубить семейный узел, потому что Марта терпеть не могла одиноких баб. От них исходил особый дух, Марта их за версту чуяла. Все выдавало в таких разведенку: и яркий блеск глаз, и тщательное внимание к своему костюму и косметике, и кокетливая улыбка, которой женщина одаривала каждого крокодила в штанах, а уж если тот чем-то ей нравился, то прилипала к нему мгновенно. Нет, иные вели себя и не столь откровенно, сохраняя достоинство, но вот от блеска в глазах никуда не денешься. И от улыбочки, которую Марта просто ненавидела.
Нет, что ни говори, а с мужиком все же лучше, и ночевать не одной в квартире, и есть кого попросить сбегать в магазин или аптеку, если занеможется, и поболтать порой на кухне за чаем, поделиться новостями, а уж рыкнуть, сорвать зло на мужике все лучше, чем на кошке. Та, паразитка, обидчива и ночью в ноги, как обычно, не ляжет, а будет нарочно щуриггь свой раскосые зеленые глаза и сидеть у порога на жестком коврике, как сиротка Хася. И к еде не притронется.
Виталик, к примеру, после ее рычания становился тихим и покладистым, сам, без напоминания, мыл посуду, чистил картошку и выносил мусор. Это трогало. Правда, его стараний хватало ровно, на семь дней. Даже на шесть. На седьмой, снова чувствуя к себе хорошее отношение, он забывал обо всем.
Выходил из-за стола, плюхался на тахту перед телевизором, потому что начинался боевик, а он любил смотреть эту муру. Марта же не выносила грязи, разбросанных вещей, невымытой посуды и сама принималась за уборку. В первые дни по инерции: муж неделю отдежурил, теперь моя очередь - у нее со школы было развито чувство социальной справедливости. Но проходило месяца два, она взрывалась, и Виталик опять шесть дней мыл посуду, а Марта раздумывала: каким бы чудесным способом продлить этот срок? Хотя бы на месяц. На большее она бы и не претендовала.
Нет, если мужика хорошо выдрессировать, то он служит полезной вещью в доме. Даже подчас необременительной. Особенно если квартира большая, то задвинутый в дальнюю комнату муж как бы невидим и неслышим. Зато по первому желанию его можно всегда вытащить на свет, утолить свою душу и снова засунуть обратно. Это идеальный вариант.
Вот почему Марта не спешила прогонять мужа и распускать знамена собственной свободы.
Марта помыла руки, вернулась на кухню, где ее ждал чай,салат из свежих огурцов с помидорами и любимый овечий сыр.
"Не иначе разводится, коли такой заботливый! -
промелькнуло у нее в голове. - Вот стервец!"
- Мне предложили поставить спектакль в Сыктывкаре, - сообщил Виталик. - Пьеса "Двух королев не бывает" - о Марии Стюарт и Елизавете Первой, Английской, уже объявлено о премьере, постановка бенефисная, к юбилею одной тамошней звезды, а режиссер неожиданно загремел в больницу. Прима ждать не хочет, через два месяца спектакль должен выйти, и точка. Ей потребен, как говорится, любой режиссер. Вот мне позвонили по старой памяти, и ясогласился. С институтом уже согласовал, вещи уложил...
- Когда лететь? - спросила Марта.
- Через полчаса надо выходить, билет я купил.
Хорошо, что тебя дождался, - виновато посмотрел на жену. - Извини, что сам все решил, утром меня нашли, сказали "срочно", я звонил тебе несколько раз, но тебя не было. А потом уж поехал за билетом... - Он шумно вздохнул, хлебнул чаю. - Мне очень нужна эта постановка. Я должен поверить в свои силы и... - Он что-то еще хотел сказать, но лишь махнул рукой. - Я должен. Либо - либо. Чтобы потом не упрекать себя. Но ты все понимаешь.
Она понимала. Дала,.ему денег, быстро наделала бутербродов, и он ускакал радостный и счастливый, а она осталась одна с той самой свободой, которая была ей нужна, как припарка: для мертвых.
5
Шел квартальный баланс. Его нужно было сделать и по "Крыму" - второй подставной фирме. "Марну", просуществовавшую год, Марта ликвидировала. По "Крыму", несмотря на то что прошел лишь один квартал, образовалась немалая прибыль, которую нужно было ловко спрятать, а для этого пришлось сидеть и выкручивать мозги. Марта так перенапряглась, что у нее схватило поджелудочную. Она приняла лекарство, легла и стала смотреть в потолок.
К счастью, мужа не было. Поставив спектакль про своих королев в Сыктывкаре, он некоторое время побыл дома, но неожиданно позвонили из Перми и предложили поставить эту же пьесу там. Виталик обрадовался. Пермский театр считался посолиднее, а кроме того, что-то Виталику не удалось из-за спешки воплотить в Сыктывкаре, и он был счастлив, как ребенок, которому вернули утерянную игрушку. Он снова быстренько собрал чемодан и умчался на Урал.
И это оказалось кстати, потому что Марта любила болеть одна, без свидетелей.
Поджелудочная была ее ахиллесовой пятой. Стоило главбухше перенервничать или съесть жесткий кусок мяса, как боль выскакивала, словно разъяренная львица из кустов, впивалась в нее острыми зубами, терзала день-два, а потом исчезала. В такие минуты Марта ложилась, гладила живот и терпеливо ждала, когда железа успокоится. Другого способа с ней справиться Земская не знала.
В эти напряженные дни пришла новая партия автозапчастей от Вальтера и застряла на таможне, где сменилось начальство. Новое нужно было подмазать, а искусством давать взятки, да так, чтобы берущий при этом не испытывал никакой неловкости, Марта владела в совершенстве, и тут никто не мог ее заменить. Поэтому, едва боль отступила, она помчалась на таможню и прокрутилась там всю первую половину дня, обольщая таможенников, пришедших на смену прежним. Она ловко подсовывала кому сотню баксов, кому бутылку отменного марочного коньяка или коробку конфет, делала это смеясь, открыто, легко, будто хотела кому-то сама помочь, и никто не отказывался, все только крякали, охали, ворчали, но подписывали таможенные документы вне очереди, и к обеду два грузовика с автозапчастями уже мчались на автосервис к Гриневичу, куда предназначалась большая часть прибывшего груза.
Марта сама заехала в "Глобус", чтобы получить половину суммы наличными, такой был уговор. С Марком Гриневичем, генеральным директором "Глобуса", всегда возникали сложности, в последний раз чуть не вспыхнула война, и Стас потребовал от Марка, чтобы тот платил день в день: автозапчасти на складе, наличные и платежку на вторую половину суммы - на стол.
Марта вошла в приемную, но Сима, секретарша Гриневича, встала у дверей, попытавшись запугать ее своим большим бюстом.
-Детка, у тебя кремлевские телефоны верещат, иди-ка лучше займись делом, - строго бросила ей Марта и, отодвинув секретаршу, шагнула в кабинет Гриневича, который пил коньяк с известной актриской, часто мелькавшей в последнее время в сериалах (фамилию ее Марта не помнила).
Оба сидели уже раскрасневшиеся от выпитого, лухлая волосатая рука Марка скользила по хрупким плечикам актриски, проникая в самые потаенные места, толстые губки нашептывали подлые гнусности, и экранная старлетка смеялась, желая угодить Гриневичу. Скорее всего, она расквасила свою "ауди" и, не имея достаточно баксов на ремонт, собиралась расплатиться за тачку натурой. Стремительно ворвавшись в кабинет, Марта испортила им всю малину.
-Черт! - прорычал Гриневич, долбанув кулаком по столу.- Сима!
- Она на проводе с Кремлем, а вот у меня времени в обрез! Я звонила Симе, Вере, они предупредили тебя?
Когда-то Марк был, видимо, хорошим кобелем, умел располагать к себе и очаровывать, в темных глазах еще плавали, остатки той завораживающей поволоки. Теперь Маркуша сдал, постарел,, и только дорогой темно-синий костюмчик, модные туфли да запонки с бриллиантовой крошкой выказывали прежнюю вальяжность и изысканность. Однако такие потрепанные актриски еще клевали на холёного Гриневича.
- Марта, ну когда я тебя обманывал?! - скривился Марк. - Клянусь своей головой, завтра утром все, привезу сам сдвумя бутылками "Наполеона" и ананасом! Ты же видишь, я сегодня немного занят; войди
в положение, моя красавица! - Он радостно заулыбался, налил главбухше коньяку, пододвинул коробку конфет. - Договорились, радость моя? Аллочка, посмотри, какие красавицы по нашему ведомству работают! Это главный бухгалтер родственной фирмы!
- Очень приятно, - заплетающимся языком пробормотала актриска. Она была уже готова для подвигов.
- Так, мне все понятно! -рассердилась Марта. Она схватила телефон, набрала номер. - Привет, Миша! Ты еще не въехал на склад "Глобуса"?.. Прекрасно! Разворачивайся и поезжай на наш!..
- Марта! В чем дело?! - подскочив с дивана, где он уже полулежал с актриской, вскричал Марк.
- Сделки не будет! - жестко сказала она одновременно Гриневичу и Стасу, которому позвонила в контору, дабы он слышал, что Марк снова ведет себя отвратительно.
- Хорошо, хорошо, я все сейчас принесу! Две секунды! Только отмени свой приказ! Слышишь?!
Стас, слышавший весь диалог с Гриневичем, весело расхохотался.
- Я перезвоню, - буркнула Марта в трубку и оборвала связь.
Она взяла коньячный бокал, сделала глоток, поморщилась.
- Немного резковатый для "Метаксы", - заметила она, усаживаясь в кресло Гриневича.
Актриса с восхищением смотрела на нее.
- Я всегда хотела сыграть такую женщину, как вы! - восторженно заявила она. -
В облезлом свитерке и джинсах, с детским шкодливым личиком и с щуплой девичьей фигуркой, Алла в свои сорок лет не привлекла бы внимание и грузчика из "Глобуса", не будь она узнаваемой актрисой.
- Наверное, женщине сыграть женщину - самое
сложное в вашей профессии? - не без иронии заметила Земская. - Но знаете, мне ведь приходится быть разной. Какую же меня вы хотите сыграть?
- Сильную, мужественную, способную делать большие дела и повелевать даже такими мужчинами, как Марк!
- Марком не так уж сложно повелевать, - усмехнулась Марта.
"А у тебя, дорогуша, силенок не хватит, чтобы изобразить такую стерву, как я!"-добавила она про себя.
- А можно мне с вами встретиться?
Марта удивленно вскинула брови.
Мне нужно это для работы! Я - Алла Клигман.
- Я знаю. Марта Сергеевна Земская, - представилась главбухша, достала визитную карточку и передала актрисе.
- Я обязательно позвоню! - обрадовалась Алла.
Прибежал Гриневич, протянул деньги в бумажном пакете и платежку.
Марта заглянула в пакет и сразу же определила: здесь все сто тысяч, бухгалтерицы Марка заранее все пересчитали и скрепили пачки черными резинками.
- Можно не пересчитывать? - улыбнулась Земская.
- Обижаете, Марта Сергеевна, у нас все, как в сберкассе времен Брежнева! - язвительно проговорил Марк.
- Нельзя сразу было, - упрекнула его главбухша, направляясь к выходу.
- Но, Марта Сергеевна, у нас уговор был: и деньги,и платежка - после разгрузки. Так что прикажите сначала машинам ехать на склад и давайте дождемся разгрузки. Я вам тоже верю на слово, но, как говорят, истина дороже.
Марта по-настоящему набрала номер мобильника Миши, работавшего у них экспедитором.
- Миша, ну чего?.. Понятно!.. Скажи Марку!
Миша доложил Гриневичу, что разгрузка обеих фур произведена, накладные у него в руках и они с Артемом, завскладом, на прощание угощаются пивком "Старый мельник".
- Дай-ка ему трубку! - не поверив, попросил Гриневич.
Он тупо выслушал Артема.
- Они что, и не уезжали никуда? - не понял он. - Ну ладно, ладно, молодец, все! - Генеральный "Глобуса" отключил мобильник, передал его Марте.
- Мы-то свое слово всегда держим, Марк Григорьич! И у нас тоже все, как в сберкассе, только времен Андропова!
- Ловкая ты, Марта, прямо завидки берут! И вот кто-то же владеет такой женщиной! - с завистью проговорил Гриневич.
- Господь Бог, - ответила Марта и ушла.
Она вернулась в офис в четыре часа дня, выложила перед Ровенским пакет с долларами, отдала Юле копию платежки "Глобуса" и отправила ее домой, попросив завтра проверить пришли ли деньги на их счет.
Налила себе стакан холодного кофе. Пиццы же,за которой в обед бегали продавцы и кассиры, покупая обычно и на долю Стаса с Мартой, ей не досталось.
- Умираю от голода! - призналась она. - Съела бы барана целиком!
- Может быть, поужинаем? А то крутимся в этой круговерти и света белого не видим! - заглянув' в пакет, улыбнулся Стас. - Кстати, это наша доля, так что половина этих замечательных бумаженций твоя.
- Сорок процентов,- напомнила Марта.
- Но ужином-то я могу вас, Марта Сергеевна, угостить? - насмешливо проговорил генеральный. - Муж вас покинул, все кастрюли дома пустые, разве не так?
- Люблю осведомленных людей.
- Так как? Это же не взятка, а лишьтрадиционная форма ухаживания за дамой!- Ну, если это лишь традиционный способ ухаживания, то я, пожалуй, не против!- Кстати, у нас и повод есть! - вдруг воскликнул Стас.
- Какой повод?
- Полтора года партнерства! Это серьезно!
"Пекин" тихо гудел, и в этом мерном и спокойном гудении была некая важность. Здесь не было той гром- кой разухабистости голосов, как в "Яре" или в клубных ресторанчиках, не было помпезности, царящей в "Метрополе", но не было и простоты, демократичности маленьких частных ресторанчиков, куда можно заявиться в свитере и джинсах. Это ощущалось и в строгом, безупречном поведении официантов, и в дорогой обстановке зала, и в чинности самих посетителей, каковые деликатно приглушали тон веселых разговоров за столом, дабы не мешать соседям.
Стас заказал почти те же закуски, что и в прошлый раз, когда они были здесь с Вальтером: жареный бамбук, маринованный папоротник, кусочки мяса в тесте, пельмешки, бутылку вишневого ликера. Марта выпила пару рюмок крепкого душистого напитка, порозовела, и,глаза ее заблестели.
Генеральный передал ей в конверте сорок тысяч долларов.
- Может, переиграем? Пашем мы одинаково. Ты даже больше: Давай делить прибыль фифти-фифти? - предложил он.
Марта на мгновение задумалась. В этом был свой резон. За то время, что они стали партнерами, она не только доказала свою необходимость, но и действительно тащила львиную долю работы. Подставная
фирма, все переговоры с Дицем, таможня, касса, балансы, а теперь и Гриневич - все лежало на ней, она сама хваталась за любое дело, выполняла быстро, тол-ково, и сотрудники по любому вопросу обращались fк ней, а не к Стасу, и постепенно все проблемы, начиная с кадровых и заканчивая финансовыми стала
решать она. Когда требовалось что-то срочно предпринять, а ее не было на месте, Ровенский начинал нервничать и всем без исключения отвечал: "Подождите, вот-вот появится Марта Сергеевна, мы с ней посоветуемся и дадим ответ".
- А без нее нельзя? - Без нее нельзя. Мы партнеры!
Стас понимал,что если она уйдет то другого такого главбуха он не найдет. Оказывается, есть незаменимые люди.