Не обращая внимания на крики пожарных, я протиснулся через проем, бывший когда-то дверью, и взобрался на груду обломков. Кирпичи были еще горячими, многие потрескались от жара. Шансов, что в мастерской могла уцелеть хоть одна живая душа, не было никаких. Я закашлялся от запаха горелого масла. Через каждые два шага мне приходилось перешагивать через металлические балки и фрагменты механизмов, торчавших из тлеющей массы. Дойдя до конца, я взглянул вниз, на лежавшие крест-накрест шланги, из которых все еще лилась вода. Насос больше не работал, но пожарным удалось потушить огонь прежде, чем он перекинулся на другие дома.
Еще одна толпа собралась у дока. К тому времени, когда я слез с кирпичного завала, подошвы моих ботинок наполовину оплавились. Пробираясь через толпу, я крикнул:
- Я врач, пропустите меня!
Люди расступились, и я склонился над промокшим телом Уилки. Гигант был мертв, его кожа побелела и стала холодной на ощупь. Я посмотрел на Нейта - он сидел на корточках рядом с отцом, положив руки на его неподвижную грудь.
- Он был в доке, - сказал Нейт, и слезы покатились у него по щекам.
Я внимательно посмотрел на тело. Одежда и волосы были мокрыми, но рана на виске говорила о том, что добродушный гигант вовсе не утонул.
Мальчик тоже заметил это.
- Его убили, эти мерзавцы убили его! - крикнул он, глядя на стоявших вокруг людей.
- Мне жаль, Нейт, - прошептал я, - но тебе придется пойти со мной. - Я уже немного оправился после первого потрясения и решил действовать. Схватив мальчишку за плечо, я больше не отпускал его, когда он попытался вырваться. Мы пробрались сквозь толпу зевак, и я решил выяснить все, что ему было известно.
- Ты их видел? Тех людей, которые это сделали?
- Это они следили за нами.
Оглянувшись на толпу, я почувствовал угрызения совести, что не попытался помочь Уилки, когда прошлым вечером услышал о его проблемах. Но кто мог сотворить такое?
- Послушай, Нейт, я не знаю, что именно здесь случилось, но ты должен пойти со мной. Тебе нужно уйти отсюда. У тебя есть еще кто-нибудь из родных?
Мальчик посмотрел на тело. У меня мелькнула мысль отправить его к Лили. Там его вряд ли кто-то будет искать, но я не мог подвергать сестру риску. Затем я узнал, что у парня были свои планы.
- В Америке… - сказал он. - У меня есть дядя в Америке.
- Он… он знал, что такое может произойти?
- Нет, но мы собирались поехать к нему, в случае если он заболеет или случится еще что-нибудь в этом духе.
- А как насчет денег?
- У меня их достаточно.
- Они приходили не за деньгами?
- Нет, - сказал он и с грустью посмотрел на мешок, свисавший с моего плеча.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Нейт проследил, как уносили промокший труп его отца, а затем присоединился к редеющей толпе зевак, которая в скором времени окончательно разошлась. Мне оставалось лишь попрощаться с парнем. Он произвел на меня впечатление смелого юноши, и с его навыками, которые он перенял у отца, у него были хорошие шансы устроиться в Америке. Впрочем, пока что судьба к нему не особенно благоволила. Тлеющие развалины мастерской и погибший отец служили явным тому доказательством. И никаких следов тех, кто был во всем этом повинен. Да и смог бы я опознать убийц, даже если бы встретил?
Посмотрев на часы, я крикнул кебмену, чтобы он ехал быстрее. До отбытия поезда оставалось совсем немного времени, а мне еще нужно было забрать вещи из квартиры Брюнеля. Мысль о том, что мне придется провести еще один день в этом Богом забытом городишке, не доставляла ни малейшей радости.
Положив в чемодан вчерашнее белье и бросив туда посылку для Брюнеля, я проверил, не оставил ли чего-нибудь в квартире. Убедившись, что все было собрано, я закрыл окно, но затем вернулся в спальню, взял альбом с газетными вырезками и заткнул его за кожаный ремень чемодана. С чемоданом в одной руке и дорожной сумкой в другой я спустился по лестнице вниз, вышел на улицу и запер за собой дверь. Ярлык на ключе совсем истрепался и превратился в жалкие лохмотья. Да и я чувствовал себя совершенно измотанным.
Когда я прибыл на станцию, все сомнения в том, что я не смогу узнать убийц Уилки, исчезли сами собой. Кеб остановился, и я уже начал вытаскивать свой багаж, когда увидел их краем глаза. Это продлилось одно мгновение - такое же ощущение возникает, когда за окном быстро пролетает большая ворона, - но мне было достаточно и этого. Я снова затолкал чемодан в кеб и поднялся на ступеньку. Я сделал вид, что завязываю шнурок, и, стараясь вести себя как ни в чем не бывало, повернул голову в их сторону. От напряжения на лбу у меня выступила испарина.
Они стояли по обе стороны от входа на станцию и выглядели на первый взгляд совершенно неприметными. Я даже удивился, как им удалось справиться с гигантом Уилки. Незнакомцы старательно прятали глаза под широкополыми шляпами, но, судя по тому, как крутили головами во все стороны, явно внимательно осматривали каждого, кто проходил на станцию. Я не сомневался, что они ищут меня, а точнее, содержимое моего багажа.
Я увидел все, что мне было нужно. К сожалению, то же самое можно было сказать и про них. Я снова сел в кеб и велел кучеру отвезти меня как можно дальше от станции. Но поскольку кебмен до сих пор не получил от меня денег, он заявил, что не двинется с места, пока я не скажу ему точно, куда именно ехать.
- К докам, поезжай к докам, - выпалил я, со страхом заметив, что мои часовые быстрыми шагами приближаются к кебу.
- Назад к докам?
- К трансатлантической пристани. Отвези меня к кораблю, который плывет в Америку. - Неизвестные приближались, расталкивая тех, кто преграждал им дорогу. - Скорее! Ради Бога, быстрее!
- Только не надо орать! - возмутился кучер. - Сначала вы говорите отвезти вас на поезд в Лондон, а теперь хотите на пароход в Америку. Да у вас семь пятниц на неделе.
Двое мужчин были уже совсем близко. Один из них потерял шляпу, его глаза были сощурены, а темные волосы прилипли ко лбу.
И в тот момент, когда я собирался уже выпрыгнуть с другой стороны кеба, экипаж вдруг двинулся. Кучер хлестнул лошадь кнутом, и она резко рванула с места, шедший впереди мужчина схватился рукой за колесо. Я высунулся из окна и увидел, что один из них остался на обочине, а второй, тот, который хватался за колесо, стоял посреди улицы, поняв всю тщетность попыток догнать уезжающий кеб. Он нагнулся, опершись руками о колени и растерянно качая головой. Я облегченно вздохнул и откинулся на спинку сиденья.
Кеб покатил дальше, кучер что-то бормотал себе под нос. Я снова посмотрел на часы. Поезд должен был отправиться через шесть минут, и у меня уже не было шанса сесть на него. Даже если мне удастся пробраться мимо зловещих часовых, ничто не помешает им сесть на тот же поезд, и тогда я полностью окажусь в их власти. Я вздрогнул при одной мысли о том, как мое изувеченное тело найдут где-нибудь на обочине дороги между Бристолем и Батом.
Поскольку поездка на поезде исключалась, я должен был найти другой способ покинуть город. Путешествие в Америку казалось мне слишком уж радикальным решением, однако море было неплохим вариантом для побега.
Когда кеб отъехал от станции, я, к своему ужасу, увидел, что нас преследуют. Чтобы проверить возникшие подозрения, я попросил кучера сделать несколько лишних поворотов, и он, уже свыкнувшись с моими странными просьбами, даже не протестовал. Меня снова охватил страх - с каждым поворотом мои опасения находили все больше подтверждений. Хуже того, другой кеб ехал быстро, и расстояние между нами стало постепенно сокращаться. Поняв, что нужно действовать незамедлительно, я крикнул кучеру:
- Тот кеб преследует нас!
Он оглянулся.
- Это ваши друзья?
- На самом деле нет, - с грустью ответил я, чувствуя, что окончательно подорвал доверие к себе. Не зная, что предпринять дальше, я вытащил кошелек и вытряхнул на ладонь его содержимое.
- Вот, - сказал я, ссыпая монеты в руку кучера. - И ты получишь еще, если мы оторвемся от того кеба.
Кучер улыбнулся и постучал указательным пальцем по своей шляпе.
- Как скажете, сэр.
Он снова хлестнул лошадь кнутом, и мы начали отрываться от преследователей. Колеса бешено вращались, пока мы летели по извилистой улице. Я судорожно вцепился в сиденье, когда на очередном повороте нам под колесо попал булыжник. Я рискнул оглянуться и с негодованием заметил, что и мои преследователи, вероятно, заплатили кучеру целую пригоршню серебра. Пешеходы разбегались в разные стороны, а из-под колес на дорогу сыпались искры. Наконец мы вырвались так далеко, что второй кеб потерял нас из виду. Мы свернули в узкий переулок и внезапно остановились.
- Мы оторвались? - спросил я, тяжело дыша.
- Их нигде не видно, сэр, - заверил меня кучер, когда я стал выгружать свой багаж.
- Как мне добраться до порта?
- Это за углом, - сказал он, размахивая в воздухе хлыстом.
Я отдал деньги и поблагодарил его, а затем снова взял на себя роль грузчика и потащил тяжелый чемодан.
Вскоре я уже был на пристани. Какое же это было счастье - смешаться с толпой, где я стал одним из многих сотен и мой багаж больше не выдавал во мне отчаянного беглеца. Я ничем не отличался от всех этих полных иллюзий эмигрантов.
Некоторое время я бродил без цели, не зная, что делать теперь, когда оказался у реки. Я чувствовал себя совершенно опустошенным. Протиснувшись через толпу, я поставил чемодан на мостовую, сел на него и стал смотреть на грузчиков и моряков, которые направляли поток пассажиров словно стадо упрямых коров.
У меня возникла мысль пробраться на борт, чтобы сойти где-нибудь на берег, прежде чем пароход покинет пределы Англии и отправится в открытое море. Но шансы попасть на корабль без билета были маловероятными. Все пассажиры были зажаты в пространстве между двумя ограждениями, их билеты проверялись, а на документы ставилась печать, прежде чем им разрешали подняться по трапу. К тому же мне не хотелось застрять на этом корабле и оказаться где-нибудь в Нью-Йорке. Как я потом буду оправдываться перед сэром Бенджамином?
Появление двух новых друзей прервало мои размышления. Они добрались до причала намного быстрее, чем я ожидал. Теперь преследователи разделились и поодиночке пробирались сквозь толпу. У меня не было сомнений в их намерениях, поскольку они внимательно осматривали каждого попадавшегося на их пути мужчину. Мне повезло, что я ненароком отделился от толпы и теперь мог видеть их, в то время как они были слишком заняты поиском, чтобы оглядываться по сторонам. Однако я понимал, что вскоре они должны меня заметить.
Я встал и тут же замер, когда кто-то положил руку мне на плечо. Внутри у меня все похолодело. Неужели я все же упустил одного из них из виду?
Повернув голову, я увидел, что сзади стоял Нейт. Лицо юноши было бледным, но глаза горели как у дикого зверя. Его распоряжения были короткими и предельно ясными:
- Скорее, пойдемте со мной!
Он взял мой чемодан, и я последовал за ним через маленькую дверь сарая, стоявшего у самого причала. На полу валялись цепи и веревки, а вдоль стен рядами стояли покрытые ракушками якоря. С перекладины свисал рваный красный парус, наполовину пришитая заплата торчала подобно куску плоти, разрезанной скальпелем хирурга. Нейт осторожно закрыл за нами дверь, поставил на пол чемодан и посмотрел в щель между грубыми досками.
- Они ищут вас в толпе. Хорошо, что они нас не заметили.
Нейт доказал, что у него холодная голова на плечах. Благодаря ему я теперь чувствовал себя в безопасности, что и неудивительно, ведь он был на своей территории и прекрасно знал эти места. Однако в тот же момент я испытал тревогу за судьбу парня.
- Разве ты не должен сесть на корабль, Нейт?
- Только после того как избавлюсь от тех ублюдков, - ответил он, не отходя от стены. - Мне удалось купить билет полчаса назад. - Теперь он повернулся ко мне. - Я ждал своей очереди, чтобы попасть на корабль, но тут появились вы.
В его голосе прозвучал упрек, и я почувствовал себя виноватым, что доставил ему неприятности.
- Извини, Нейт. Они поджидали меня на станции.
- Я предполагал нечто подобное. Но не переживайте. Возможно, мне стоит остаться, чтобы эти убийцы получили по заслугам.
- Нет, Нейт, предоставь это полиции. Отец наверняка захотел бы, чтобы ты уехал и начал новую жизнь.
Он достал билет и посмотрел на указанный там пункт назначения; на его лице отразилась неуверенность.
- Хорошо. Я поеду.
- Но прежде чем ты это сделаешь, ответь на один вопрос. Что они искали? Что в той посылке, которую я должен передать?
Нейт покачал головой;
- Я не знаю. Какие-то детали, которые были выполнены по чертежам мистера Брюнеля. Мы не задавали вопросов, просто делали свою работу.
То же самое сказал мне и его отец. Каким бы ни был ответ, я понимал, что не найду его в Бристоле, и мне не хотелось брать лишнюю ношу на свои плечи.
- Тогда я больше не буду задавать вопросы. Нам обоим нужно убираться отсюда.
- Вы не хотите поехать со мной в Америку?
Я обрадовался, услышав, что юноша не отказался от своего намерения следовать выбранному курсу, свой я пока что определить не сумел.
- Мне нужно вернуться в Лондон, только не поездом.
Парень снова посмотрел в щель.
- Я мог бы вывести вас из города.
Я подошел к нему.
- Как?
Он отошел от стены, взял мой чемодан и прошел мимо меня.
- У меня есть друзья. Их корабль уходит сегодня утром. Они возьмут вас и высадят где-нибудь в Кардиффе. Конечно, это далековато от Лондона, но все же лучше, чем Нью-Йорк.
- Зато там точно безопаснее, чем здесь, - добавил я. Подобная перспектива выглядела заманчивой, однако я снова почувствовал укол совести. Юноша и так много для меня сделал. - Я не хочу, чтобы ты рисковал из-за меня.
- Я рискую, лишь пока сижу здесь с вами, - сказал он, глядя на мой чемодан. - Как только вы уйдете, они последуют за вами. Меня они не ищут.
- Да, ты прав.
- Сейчас они разыскивают вас в толпе. Нам нужно торопиться. И избавиться от этого, - сказал он, поставив ногу на крышку чемодана.
- Где твой багаж? - спросил я.
- Какой багаж?
- Ты же собираешься плыть в Америку. Неужели ты даже не взял одежду на смену?
- Все сгорело. Я куплю новую одежду, когда приеду в Нью-Йорк.
- Нельзя две недели подряд ходить в одном и том же, дружище, - возразил я, подошел к чемодану, развязал ремни и открыл крышку. - У нас с тобой примерно один размер, разве что ты немного тоньше. Возьми эти вещи и чемодан. Там хороший костюм и несколько рубашек.
- Я не могу взять вашу одежду.
- Ты же сам сказал, что от чемодана нужно избавиться. Куда мне его деть? Бросить в море? В любом случае с чемоданом ты вызовешь гораздо меньше подозрений.
- Хорошо. Тогда я пошел. Где сверток?
- В сумке.
Альбом Брюнеля упал на пол, когда я развязал ремни чемодана. Я подобрал альбом, взял за обложку и вырвал страницы вместе с корешком. В моей маленькой сумке не было места для альбома, но не хотел выбрасывать газетные вырезки. Я свернул страницы в трубочку и засунул в сумку. Затем вспомнил кое о чем еще. Пошарил в чемодане и вытащил из-под одежды футляр из полированного красного дерева, который лежал поверх дневника моего отца. Попытался засунуть его в сумку, но он не поместился. Времени перебирать содержимое сумки у меня не было, поэтому я вытащил пистолеты, завернул в рубашку и убрал в сумку вместе с пороховницей, мешочком с пулями и прочими мелочами.
- Не убирайте их слишком далеко, - предупредил меня Нейт. - Возможно, они пригодятся вам уже сегодня.
Я знал, что он шутит, но все равно последовал его совету.
Спрятав чемодан под мотками веревок, чтобы Нейт мог забрать его позже, я двинулся за ним к выходу. Мы убедились, что за нами не следят, и вышли на улицу, стараясь держаться как ни в чем не бывало. Мы шли примерно минут десять, осматриваясь по сторонам, проверяя каждый переулок, прежде чем свернуть в него, и постоянно оглядываясь. Наконец мы ступили на скользкие доски еще одного дока. Здесь пахло тухлой рыбой, морской солью и еще чем-то почти неуловимым. Едкий запах горелой древесины напоминал о том, что мы находились неподалеку от сгоревшей мастерской. Здесь не было больших пароходов, только маленькие суденышки и баржи, которые я уже видел прошлым вечером. В воздухе все еще стояла едва заметная пелена дыма, но, к счастью, мы остановились прежде, чем дошли до места преступления.
Напротив нас у причала стояла одномачтовая баржа; люк в ее видавшей виды, но только что вымытой палубе был открыт. На борту не было ни души.
- Стигвуд! - крикнул Нейт. - Стигвуд!
В люке послышалась какая-то возня, и темные недра корабля задрожали, когда кто-то стал подниматься по лестнице из трюма. Наконец на поверхности появилась голова, а затем и широкие, блестящие от пота плечи. На нас смотрел мужчина с заросшим густой бородой лицом. Его глаза широко раскрылись от удивления, когда он увидел, кто его зовет.
- Нейт, мой мальчик! Боже мой! - воскликнул мужчина, вылезая из люка и приветствуя нас покрытой татуировками рукой. - Идите сюда! На борт!
Нейт перешагнул через ограждения и, повернувшись ко мне лицом, стал спускаться по деревянным ступенькам у стены причала.
- Этот шкипер - друг моего отца. То есть был другом, - сказал он, и в тот же момент его голова пропала из виду.
Я подождал, пока он спустится на палубу, затем бросил ему сумку, и Нейт поймал ее на лету. Осторожно, чтобы не свалиться в воду между причалом и палубой, я перебрался на борт корабля. Нейт познакомил меня со своим другом.
- Мистер Филиппс, - а потом указал на стоявшего рядом человека, - а это капитан "Ребекки" Стигвуд.
Мы обменялись рукопожатиями, но Стигвуда, по вполне понятным причинам, гораздо больше волновали судьба Нейта и события прошлой ночи.
- Ужасная трагедия… мне так жаль твоего отца. Он был хорошим человеком.
- Это не был несчастный случай, - заметил Нейт. - Моего отца убили.
- А как же пожар? - с недоумением спросил моряк.
- Почему же, по-твоему, отец оказался в реке с проломленной головой?
- Говорили вроде, что там был взрыв.
- Ты слышал взрыв? - парировал Нейт. - Ты ведь был здесь прошлой ночью?
- Верно, был, - признался Стигвуд и виновато покраснел, - но вчера я столько выпил, что проспал бы даже осаду Севастополя. - Он сделал многозначительную паузу. - Но кому могла понадобиться смерть твоего отца?
- Я понятия не имею, почему они это сделали, но знаю кто. - Лицо Нейта ожесточилось, когда на смену горечи пришел гнев. - И теперь они охотятся за нами.
Стигвуд осмотрел меня с головы до ног, вероятно, размышляя над тем, как человек, одетый в явно городскую, хотя и сильно потрепанную одежду, мог впутаться в подобную историю.
- Спускайтесь в трюм. Мы отплываем.
- Нет, - сказал Нейт. - Он поедет, а я останусь. Я собираюсь плыть в Америку.
Стигвуда его слова не удивили.
- Решил наконец поехать к дяде?
- Да, будет лучше, если я уеду.
Готов поклясться, парень взрослел прямо на моих глазах.