- Насколько я помню, в прошлом году у нее в Цюрихе были какие-то неприятности. Думаю, она почувствовала себя обязанной сделать пожертвование, дабы вернуть доброе расположение цюрихцев.
- За двести пятьдесят миллионов швейцарских франков можно купить целую гору доброго расположения, - усмехнулся мэр.
- К тому же, - продолжила фрау Гетц, - у Кейт есть собственные деньги, и должна добавить: она этим очень гордится.
- Я считал, что она получила в наследство имение матери.
- Да, но она вступила во владение только тогда, когда ей исполнился двадцать один год, и стоимость имения она вложила в предприятие первого супруга, лорда Кеньона. Это было… о, десять лет назад. Когда компания обанкротилась после смерти ее мужа, бедняжка потеряла все. Подумать только! - продолжала фрау Гетц, покачав головой и поджав губы. - Потерять супруга во время медового месяца, а два месяца спустя лишиться всего капитала!
Мэр небрежно пожал плечами.
- Если эта коллекция о чем-то говорит, у Роланда наверняка должно было найтись несколько миллионов, чтобы утешить дочь.
- Да, но Кейт не собиралась принимать подачку! Материнская недвижимость принадлежала ей. Она ее потеряла и твердо решила вернуть, да еще и с процентами, судя по тому, что известно моему мужу.
Глаза Маркуса злорадно сверкнули.
- И как ей это удалось, по-вашему?
Фрау Гетц лукаво глянула на него.
- Насколько я понимаю, она точно так же приторговывает произведениями искусства, как ее отец. Знаете, деньги - это самое малое, что дети получают в наследство от родителей!
Маркус кивнул и сделал вид, что Кейт Бранд вызвала у него легкое любопытство.
- Значит, она не просто хорошенькая?
- О боже, ну конечно! Пожалуй, я не встречала более экстравагантных особ. Вам наверняка известно, что она одна из лучших альпинисток Швейцарии?
- Кажется, я что-то такое видел по телевизору несколько лет назад.
- А у меня голова кружится, когда я по лестнице поднимаюсь!
Объект восхищения фрау Гетц, сияя улыбкой, стоял в зале, который некогда был библиотекой Роланда Уилера. В данный момент Кейт смеялась над тем, о чем ей говорил директор фонда Джеймса Джойса. "Любопытно, - подумал Маркус, - как легко она завоевывает доверие людей". Кейт Уилер, богатая наследница, леди Кеньон, молодая вдова английского лорда, или просто Кейт Бранд, жена американского скалолаза? - любые скандалы и сплетни утихали, стоило только увидеть ее лучистую улыбку.
Для того чтобы Цюрих вновь заключил ее в объятия, можно было и не тратить сто миллионов фунтов. Хватило бы и одной улыбки Кейт. А дар Цюриху от имени ее отца выглядел именно таким, каким казался, - любовью дочери к отцу.
Супруг Кейт, Итан Бранд, ускользнул от директора оперного театра и нашел любителей горного туризма в саду сбоку от дома: Рето - законченного безумца, Ренату - темноволосую красавицу, Карла - мастера рассказывать истории, и Вольфа - немца, который чуть было не поднялся на Айгер вместе с Кейт, но сломал обе ноги на "Пауке". Они пили белое вино и передавали друг другу косячок, судя по блеску глаз уже не первый.
Увидев его, Карл воскликнул по-шванглийски:
- Итан, что стрясlos?
- В доме полиция, - сообщил Итан по-английски.
Рето расхохотался и посоветовал позвать служителя закона в сад - мало ли, может, он тоже хочет покурить травки. Рената громко поинтересовалась, захватил ли полисмен наручники. Вольф пропустил все слова мимо ушей и предложил Итану затянуться. Он знал, что тот не курит, и сделал это исключительно для того, чтобы ухмыльнуться, когда Итан откажется.
Много лет назад все было иначе. В ту пору Итан убеждал себя, что без травки ни за что не одолеет старшие классы школы. Но стоило ему выкурить косячок, как он тут же чувствовал, что если войдет в школу и начнет слушать учителей, то сразу же взорвется, поэтому он отправлялся на поиски какого-нибудь жилища, где отсутствовали хозяева. Поначалу Итан забирался в чужие квартиры из чистого интереса, желая узнать, будет ему что-то за это или нет. Обычно, оказавшись в доме, он выкуривал еще пару косячков, смотрел телевизор, а потом прогуливался по комнатам и смотрел, как люди живут и что у них есть. Конечно, если ему попадались на глаза деньги, юноша забирал их, но в первое время больше ни к чему не притрагивался. Впрочем, довольно скоро он вошел во вкус. Итан обзавелся дорогими часами, а матери подарил микроволновку. Со временем он притащил домой телевизор, стереосистему и аудиодиски, кое-какие ювелирные украшения. Немного погодя он нашел напарника, поскольку решил, что будет разумнее, если кто-то будет стоять на стреме. Однако его компаньон оказался болтуном, и в итоге их обоих арестовали.
Следующие восемнадцать месяцев перевернули жизнь Итана. Он исправился, перестал курить травку и вдобавок познакомился с иезуитским священником, который заметил в нем то, что пропустили учителя: Итан обладал почти фотографической памятью.
После освобождения Итан провел девять месяцев в католической школе. За этот период он получил базовое образование, кроме того, священник преподавал ему латынь в объеме четырехгодичного курса. В свободное от занятий время он изучал альпинизм - тоже под руководством святого отца. В следующем году юноша поступил в Нотр-Дам-колледж и получил академическую стипендию. Впоследствии он намеревался принять сан. Итану нравились многие предметы, особенно история церкви, а по латыни он был лучшим студентом в группе, но чем более усердно он изучал религию, тем более колебалась его собственная вера. В конце концов он понял, что готов отказаться и от желания стать священником, и от веры в Бога, но при этом не погрузиться мгновенно в пучину греха. По крайней мере, таков был его план. Но вышло так, что для шага в пучину греха требовался лишь небольшой толчок.
С отличием закончив колледж, Итан был принят на юридический факультет университета имени Джорджа Вашингтона. Но прежде чем отправиться в округ Колумбия, молодой человек решил провести лето, путешествуя по Европе. Последний месяц он посвятил скалолазанию. Миновала первая неделя похода в горы, и предстоял подъем на вершину. Итан и два его товарища готовили снаряжение, когда к ним подошла Кейт. Она мило улыбнулась Итану и стала подниматься на скалу без страховки. Оставив приятелей и амуницию внизу, молодой человек последовал за Кейт до самой вершины. Это было его первое восхождение без страховки, но игра стоила свеч, поскольку он привлек к себе внимание девушки. За два дня до того, как Итану нужно было улетать в Вашингтон, они с Кейт гуляли вдвоем. Неожиданно Кейт ловко перебралась через ограду и проникла в чужой особняк. Итан прекрасно понял, каковы ее намерения, но мысль о том, чтобы заключить Кейт в объятия на чужой постели, так его возбудила, что он направился за ней.
В последующие семь лет он не раз вместе с Кейт штурмовал чужие стены и неплохо проводил время в промежутках между этими вылазками. Роланд пристраивал картины, которые крали Итан и Кейт. Бывший бойфренд Кейт, итальянец Лука Бартоли, заботился обо всем прочем. Порой они проникали в чей-то дом ради конкретной картины, которую мечтал заполучить определенный покупатель, иногда действовали по наитию. Удача перестала улыбаться им летом 2006 года. То дело сразу пошло из рук вон плохо. Поэтому они прикрыли бизнес и уехали из страны. Не то чтобы бежали, но им не очень хотелось оставаться. У полицейских могло возникнуть много неприятных вопросов.
- Где ты только находишь эту публику? - спросил у Итана Рето.
Итан обернулся и посмотрел в окно. "Эта публика, - подумал он, - самые удивительные личности на континенте". Но для Рето тот, кто не штурмовал скалы, не стоил даже воздуха, которым дышал.
- Папочка Кейт говаривал, что, если тебе нужен мешок с деньгами, первым делом ты должен выяснить, где он выпивает.
Рето рассмеялся.
- Как же, расстанутся они со своими бабками! - Для Рето деньги были всего лишь средством добраться к подножию гор с хорошим снаряжением. - Я? Да я скорее со скалы прыгну без страховки, чем стану разговаривать с такими!
- Сборище пингвинов, вот что это такое, - проворчала Рената на ломаном английском.
Итан окинул взглядом свой смокинг.
- Что, так плохо?
Рената расхохоталась.
- Очень плохо, пижон! Я как будто и не знаю тебя!
- Ну и где тебя носило? - осведомился Рето. - В смысле, мы тебя сто лет не видели!
- Почти весь последний год мы жили во Франции. А до этого отвисали несколько месяцев в Нью-Йорке.
Говоря "отвисали", Итан имел в виду недолгую учебу в Нью-Йоркском университете, после того как он отказался от карьеры грабителя. Оказалось, что знания, как и добропорядочность, его не слишком привлекают. Он обнаружил, что большинство профессоров исключительно нелюбопытны в отношении ряда аспектов средневековой истории. Стоило упомянуть Святой Грааль, Копье Лонгина, священный Эдесский лик или Туринскую плащаницу, и их начинало трясти, словно им сказали о чем-то отвратительном. Через несколько недель Итан понял, в чем дело. Для солидного ученого тамплиеры и Святой Грааль не являлись предметами серьезной науки. "Если вы ищете Святой Грааль, - откровенно заявил Итану его научный руководитель, - вы попали не туда".
Итан бросил учебу в тот же день - через шесть недель после начала семестра. Кейт, для которой в Нью-Йорке было слишком много города, а скал, напротив, не хватало, утешила супруга множеством страстных поцелуев. Неделю спустя они обосновались во Франции.
- Где во Франции? - спросила Рената.
- Мы снимали квартиру в деревушке в нескольких милях от Каркассона.
Обнесенный крепостной стеной средневековый город Каркассон во время туристического сезона был просто невыносим, но, как только становилось прохладнее, превращался в совершенно иной мир. Тогда там оставались только местные жители и люди, приехавшие сюда надолго.
- Пиренеи! - восхищенно воскликнул Рето.
Итан кивнул и улыбнулся.
- Это было круто, - сказал он.
Вольф рассмеялся.
- Американцы! Все-то у них всегда круто.
Итан снова улыбнулся.
- Солнце… скалы… древние замки… все! Это было…
Он удержался и не сказал "круто". Чтобы уточнить, что именно ему так понравилось в Каркассоне, пришлось бы снизойти до откровенности, а ему не очень хотелось делиться подробностями с людьми типа Вольфа и Рето. К тому же он был вовсе не расположен рассказывать о том, что такое "а потом они жили долго и счастливо", бывшему бойфренду Кейт.
- Так зачем же было менять то на это? - осведомился Вольф, имея в виду холодный унылый Цюрих, откуда нужно не меньше двух часов добираться до чего-либо стоящего в смысле восхождения.
- Кейт хотела учредить фонд имени Роланда, и мы с ней решили, что будет славно вернуться и повидаться со всеми.
- Кейт! - проговорил Рето.
Остальные обернулись и увидели, что к ним идет хозяйка. Все приветствовали ее. Кейт никто не стал выговаривать насчет "пингвинов", собравшихся на прием. Сказали только, что она великолепно выглядит, а это так и было.
- Дом невероятный, - сказал ей Карл по-английски.
- Невероятные картины! - проворковала Рената. - Три Пикассо?
- Это коллекция Роланда. Мы с Итаном только вино выбирали.
Все приветственно подняли бокалы. Вольф проговорил по-английски:
- Вино крутое, Кейт, - и лукаво посмотрел на Итана.
- Как тебе Пиренеи? - спросила Рената.
- Они такие чистые, - прошептала Кейт. - Там есть места, которые не изменились за тысячу лет. А пещеры! Вы не поверите, что мы там видели!
- А на что поднимались? - поинтересовался Вольф.
Кейт безмятежно улыбнулась.
- Абсолютно на все.
- Что, снаряжение дома оставили? - осведомился Рето.
- А ты как думаешь?
При любой возможности Кейт предпочитала свободное восхождение. Она любила повторять, что только так и нужно покорять горы. Порой она прибегала к тросам и карабинам, и некоторые вершины этого требовали, но все же чаще она штурмовала пики без страховки, когда это было возможно, а порой и тогда, когда такой возможности не было. Итан обычно шел с ней, в такие моменты особенно остро ощущая свою смертность, но все же восхождения, так или иначе, ему удавались. Рядом с Кейт попросту невозможно оставаться позади или раздумывать. Ведь, добравшись до вершины, ты осознавал, что поднялся на нее благодаря своим рукам и ногам, а это чувство прогоняло любые страхи.
- Такой подход тебя когда-нибудь убьет, подруга! - сказала Рената.
- Только не Кейт! - рассмеялся Рето. - Итана - может быть, но только не Кейт.
Кейт взяла Итана под руку:
- Я хочу тебя кое с кем познакомить. Есть минутка?
- Это Бартоли, - прошептала она, когда они остались наедине.
Итан остановился.
- Джанкарло или Лука?
- Старик. Только осторожнее, Итан, - предупредила Кейт. - Джанкарло умеет читать чужие мысли.
Джанкарло Бартоли стоял у озера спиной к ним. Когда Кейт окликнула его, он обернулся и бросил на землю сигарету. Бартоли был мужчина за семьдесят, высокого роста, поджарый, с копной седых волос. Его красноватое лицо избороздили глубокие морщины, светло-серые глаза смотрели жестко, ничего не упуская. Он, как и Итан, был в смокинге, поверх которого, выйдя из дома, надел желтое кашемировое пальто.
Роланд считал Джанкарло одним из самых близких друзей. Кейт рассказывала Итану о своих ярких детских воспоминаниях - о том, как Джанкарло приезжал к ним, когда ее родители жили в Гамбурге. Тогда Роланд и Джанкарло ночи напролет выпивали и говорили об искусстве, политике и истории. Да обо всем на свете, на самом деле. Роланд отправлял Кейт спать, а потом смеялся, когда она возвращалась и усаживалась к нему на колени. Слушая их беседы (а общались они всегда по-итальянски), Кейт думала, что этим мужчинам подвластны самые важные в мире вещи.
Итан понимал, почему они так подружились. Отец Кейт был человеком приветливым и умел располагать людей к себе, что незаменимо для истинного торговца. Кроме того, он обладал острейшим интеллектом, и потому беседа с ним не могла не доставлять удовольствия. В молодости он напоминал Кейт - смельчак, всегда готовый ответить на вызов судьбы. В то время, когда Итан с ним познакомился, Роланд обосновался в мире, который сам для себя создал. Он постарел, но хватки не утратил.
Джанкарло Бартоли, в свою очередь, являлся не просто опытным и ловким бизнесменом. Как и у Роланда, его увлечения были сложными и разнообразными. Он обожал живопись, оперу и историю, но при этом прекрасно разбирался в иностранных языках и юриспруденции. Учась в университете, он подумывал о карьере в области высшей математики, но затем отказался от нее в пользу прикладных аспектов этой науки. В молодости он часто поднимался в горы и, как горнолыжник, приблизился к олимпийскому уровню. Альпинизмом он занимался примерно с таким же энтузиазмом, как в юности Роланд. Став старше, Бартоли увлекся яхтенным спортом и однажды совершил кругосветное путешествие в качестве капитана команды из двенадцати яхтсменов.
Вскоре после рождения Кейт Джанкарло Бартоли стал ее padrino - крестным отцом. Конечно, Кейт была не единственной крестницей Бартоли - таких у него насчитывалось около двадцати, но она стала его любимицей, и Джанкарло не скрывал этого. Каждый год в день рождения Кейт - пока она не стала совсем взрослой - Бартоли посылал ей какой-нибудь чудесный, утонченный подарок. К нему всегда прилагалась написанная от руки поздравительная открытка, а в ней либо выражалась тоска о том, как неумолимо быстро бежит время, либо воспевалась красота юности, которая, увы, меркнет, даже не успев по-настоящему познать свое отражение в зеркале. Итан неплохо знал итальянский и мог по достоинству оценить поэтические достижения Бартоли. Он понимал, что крестный для Кейт - член семьи.
Джанкарло тепло поприветствовал Итана на очень хорошем английском. Итан ответил ему по-итальянски. Услышав, как американец говорит по-итальянски, Бартоли был искренне растроган. Он поинтересовался, не жил ли Итан в Италии. Итан ответил отрицательно, пояснив, что Кейт при первой же встрече объявила ему, что ни за что не выйдет замуж за человека, который не знает итальянского.
- На следующий день я взял первый урок.
Бартоли добродушно рассмеялся и сказал Кейт:
- Мне нравится этот парень, Катерина! Очень жаль, что я не побывал на вашей свадьбе… но, конечно, я не был приглашен…
- Свадьба была очень скромная, - ответила Кейт и покраснела. - Только мы, свидетель и священник.
- Ты могла бы просто позвонить. Ты ведь знаешь, я с удовольствием стал бы пятым на вашем бракосочетании, даже если бы мне пришлось проехать полмира!
- Это я виноват, - объяснил Итан. - Как только я добился от Кейт согласия выйти за меня, я не хотел дать ей ни минуты на размышление - вдруг бы она передумала?
Бартоли расспросил Кейт и Итана о жизни во Франции и пожелал узнать о том, на какие вершины они поднимались. Некоторое время они болтали о горах, а затем Бартоли поинтересовался их планами на будущее - собираются они остаться в Цюрихе или возвратятся во Францию?
Кейт взглянула на мужа.
- Мы собираемся провести лето в Цюрихе. А потом - кто знает?
- Могу ли я попытаться уговорить вас вступить со мной и Лукой в деловое партнерство?
- Какого рода? - спросила Кейт.
- Один мой сотрудник прошлым летом видел чудесного Сезанна в частном доме в Малаге. Система безопасности там приличная, но ничего такого, с чем бы вы не совладали.
- С этими делами мы покончили раз и навсегда, - сказала Кейт.
Бартоли удивленно поднял бровь и перевел взгляд на Итана.
- И тут тоже я виноват, - признался муж Кейт. - В конце концов я пришел к выводу, что воровство не самый безопасный способ зарабатывать деньги.
- Что ж, не могу сказать, что я вас осуждаю, - проговорил Бартоли и посмотрел на Кейт. - Наступает момент, когда риск выше вознаграждения. Полагаю, вы успели заработать вполне достаточно, чтобы теперь почивать на лаврах.
- Мы благодарны вам за предложение, - сказал ему Итан, не решаясь посмотреть на Кейт: он боялся, что она все же заинтересуется.
Последняя вылазка отбила у него всякую охоту к кражам; он даже объявил Кейт, что либо они с этим завязывают, либо расстаются. К его изумлению, она не стала спорить, и Итан опасался, что она согласилась с его ультиматумом только в надежде, что когда-нибудь он передумает.
Кейт повернулась к супругу. Ей не хотелось об этом говорить, но кому-то из них двоих стоило взглянуть, все ли хорошо в доме. Она спросила, не хочет ли Итан сделать это.
Бранд обратился к Бартоли:
- Мы могли бы пойти втроем, если хотите. Посмотрите на коллекцию Роланда…
Старик сказал, что собирается скоро уходить. К тому же он знаком с большинством экспонатов из коллекции Роланда. Он только хотел увидеться с новобрачными и пожелать им счастья. Бартоли добавил, что, если они надумают погостить у него, им достаточно позвонить и он найдет для них время, несмотря ни на что.
Мужчины пожали друг другу руки, после чего Итан направился к дому.
Провожая его взглядом, Джанкарло проговорил:
- Он мне нравится.
- Мне тоже.