Окончив Гарвардскую юридическую школу, Хэнсон Хуанг поступил на работу в юридическую фирму "Бэйкер и Маккензи" в Чикаго, городе, где он впервые пересекся с Катриной Люн, если они не встречались раньше на протестных демонстрациях за возвращение островов Дяоюйтай. В 1979 году он уехал в Пекин. В 1981 году, вернувшись в Соединенные Штаты, Хуанг на короткое время поступил на работу в юридическую фирму "Уэбстер и Шеффилд" на Манхэттене, где партнером был Джон В. Линдсей, бывший конгрессмен от Республиканской партии и дважды мэр Нью-Йорка. Юридическая фирма надеялась, что Хуанг поможет ей расширять свои операции в Азии, но он неожиданно уволился в том же году и снова уехал в Китай.
После встреч Хуанга с Гобау Минем в Сан-Франциско, и последовавшей его поездки в китайское посольство в Вашингтоне, он вылетел обратно в Пекин. Его контакты там были, скорее всего, не удовлетворены информацией Миня, потому что Хуангу дали пять дополнительных вопросов и проинструктировали задать их в письме Миню. Один вопрос содержал "секретные ограниченные данные", по американской классификации такой гриф секретности ставится на документы, содержащие информацию о ядерном оружии.
На некоторые из вопросов можно было ответить только с использованием секретных данных. Хуанг написал письмо в офисе К. Ч. Мена, который был пекинским редактором научного журнала Чиень Нин.
На случай, если письмо попадется на глаза посторонним, было также подготовлено безобидное письмо в духе "покажи и назови". Письмо с важными вопросами содержало предупреждение для Миня: "Другое письмо можно показывать другим людям. Это письмо следует после прочтения уничтожить".
Глава 6
"ЧЕРТ ПОБЕРИ, МИСТЕР ГРОУВ!"
Дэн Гроув любил виды и запахи, суматоху Гонконга. Высокий, приветливый человек, он был одним из самых опытных азиатских экспертов ФБР. Он родился в Пенсильвании, штате угольных шахт, окончил Пенсильванский университет, и поступил на службу в Бюро в 1955 году.
Знаток китайского языка, Гроув расследовал связанные с китайцами дела в Сан-Франциско в начале 1960-х, затем провел год в китайском отделе в центральном офисе, прежде чем отправиться на Восток в Гонконг в 1966 году как юридический атташе ФБР. (Агенты ФБР, служащие за рубежом, называются юридическими атташе или легатами ("legats")). Если бы ему дали право выбора, Гроув остался бы в Гонконге навсегда. Но после шести лет его отозвали назад в Штаты и направили в офис ФБР в Беркли. Как агент контрразведки, Гроув обычно искал людей со связями в Китае, и для этого он получил список студентов, посетивших Всекитайские Игры в Пекине и начал опрашивать их.
- Я встретил приятного парнишку с Тайваня и попросил его прийти, и он пришел ко мне в кабинет. Он был очень вежливым и рассказал мне о своей поездке. Он был на соревновании по стрельбе в Пекине, он служил в армии на Тайване. Молодой человек был аспирантом в Беркли. Звали его Томми Тан.
- Они попытаются заполучить вас, - сказал ему Гроув. - Они будут поддерживать контакты. Бесплатных обедов не бывает.
Предсказание Гроува оказалось точным. - Мы знали, кто вербовал и других студентов. Джерри Чен. Владелец телемастерской в Окленде, похоже, не ограничивался ремонтом телевизоров.
Месяц спустя Томми Тан вернулся, чтобы встретиться с Гроувом. - Он сказал, 'Эти люди хотят, чтобы я работал в книжном магазине, собирающем технические книги, чтобы отправлять их в Китай'. Он был занят учебой. Он сказал, 'я не знаю, есть ли у меня время.
Гроув оценил проблему. - Я сказал, 'Если я заплачу вам, то вы сделаете это?' Он сказал, 'да, буду'. После того, как Тан согласился собирать книги, он показывал их Гроуву, таким образом, агент ФБР знал, какие материалы шли в Китай. Вскоре Тан сказал Гроуву, что Джерри Чен позвонил ему и попросил поехать в Пекин, чтобы заняться книжным проектом. Тан согласился на поездку. И таким образом, он оказался в Пекине точно в тот момент, когда Хэнсон Хуанг искал безопасный способ доставлять свои письма Гобау Миню. Разве может быть курьер лучше надежного студента, который через Гонконг легко может вылететь в Беркли?
Гроув вспоминал, что случилось потом. - Он [Тан] уехал на одну неделю или на пару недель, когда он вдруг позвонил мне на мой домашний телефон: - Черт побери, мистер Гроув! Вы никогда не догадаетесь, что у меня есть!.
- Он сказал, 'мне дали письмо для этого парня в лаборатории Лоуренса Ливермора, а я открыл его, и они хотят больше информации относительно систем наведения ракет'.
- Письмо было адресовано Гобау Миню, - рассказывал Гроув. - Это было типичное китайское письмо для авиапочты, где нужно открыть клапаны конверта, чтобы вытащить его. Он так и сделал, а я сказал: 'Вы, вероятно, повредили конверт'. Он открыл конверт до того, как позвонил мне. Он, вероятно, порвал клапаны конверта, когда открывал. Он купил другой конверт и скопировал письмо, оно было написано китайскими иероглифами.
Студент сказал Гроуву, что то, что письмо переписано, не вызовет подозрений, потому что адресат не знает, кто написал его. - Он переписал письмо в Гонконге, - рассказал Гроув. - Он отправил письмо по почте в Гонконге, как его инструктировали китайцы. А оригинальное письмо парень отдал мне.
Гроув не смог вспомнить после стольких лет, дошло ли до Миня безвредное письмо, которое тоже было отправлено ему. Но благодаря Дэну Гроуву и, в некоторой степени, удачной синхронизации действий, у ФБР теперь было на руках важное письмо Хэнсона Хуанга. Бюро не пришлось долго ждать реакции Миня.
Прочитав письмо, Минь решил лично доставить ответы в Пекин. Он не сообщил руководству лаборатории, как было предусмотрено правилами, что он запланировал поездку в Китай. Его жена позвонила в его офис в Ливерморе и сказала, что он заболел, и некоторое время не сможет приезжать на работу.
Билл Кливленд тогда организовал сложный трюк, чтобы заманить Миня в ловушку. Поскольку инженер проходил через терминал международного аэропорта Сан-Франциско, по громкой связи было передано необычное объявление, напоминающее пассажирам о незаконности перевозки определенных предметов. Длинный список запрещенных материалов включал огнестрельное оружие, взрывчатые вещества, и информацию о ядерном оружии.
Когда Минь встал в очередь, чтобы сесть на свой самолет, направлявшийся в Гонконг, несколько незнакомых ему агентов ФБР встали в очереди сразу за ним и перед ним. Пассажирам сказали, что вся ручная кладь должна пройти проверку американской таможней. Портфель Миня и сумки стоящих рядом с ним в очереди "пассажиров" забрали в отдельную комнату для досмотра. В его портфеле ФБР нашло две учетных карточки. На одной карте почерком Миня были записаны те же самые пять вопросов, которые Хэнсон Хуанг изложил в своем письме. На другой карточке был ответ на первый вопрос, о методе оценки мощности взрыва водородной бомбы при испытаниях в атмосфере. Так как письменных ответов на другие запросы не было, ФБР пришло к выводу, что Минь и так знал ответы, потому ему не требовалось их записывать. Но Минь не был экспертом по атмосферному тестированию; ФБР позже обнаружило, что ответ на первый вопрос об оценке мощности взрыва водородной бомбы он переписал из секретного документа.
Методика измерения была основана на "свечении Теллера", названном по имени Эдварда Теллера, явлении голубой флюоресценции, вызванной взаимодействием гамма-лучей и воздуха, который может быть обнаружен за микросекунду как раз перед высотным ядерным взрывом атомной бомбы, компонента, который в свою очередь вызывает детонацию водородной бомбы.
В первые годы ядерных испытаний в атмосфере у ученых в Лос-Аламосе не было никакого верного способа измерить мощность оружия, которое они создали. Ключевым параметром, который они искали, была степень увеличения нейтронов в атомной бомбе, или "нейтронный поток" - скорость цепной реакции, когда масса ядерного заряда в бомбе становилась сверхкритическим. Теллер вычислил, что, если бы интенсивность мимолетных вспышек голубого света могла бы быть зафиксирована, она соответствовала бы нейтронному потоку. Он был прав; измеряя свет, можно вычислить мощность, полную энергию, образовавшуюся в результате взрыва бомбы.
Один из других вопросов на учетной карточке, казалось, на первый взгляд был общим вопросом о физике. Его значение стало ясным только позже.
В аэропорту вне поля зрения Гобау Миня собралась большая группа физиков, ученых в области ядерного оружия, правительственных юристов, сотрудников ФБР, и экспертов по охране государственных тайн. Они должны были проанализировать на месте любые документы или заметки, найденные в ручной клади Миня.
Пока обыск продолжался в аэропорту Сан-Франциско, в штаб-квартире ФБР в Вашингтоне Пол Мур и небольшая группа ученых из Министерства энергетики собрались в офисе Эдварда Дж. O'Мэлли, помощника директора ФБР по контрразведке, чтобы услышать результат. - Если бы ФБР нашло в его багаже что-то противозаконное, он был бы арестован, - рассказывал Мур.
Большая группа экспертов в аэропорту после исследования учетных карточек пришла к выводу, что улик недостаточно для ареста Миня. Слово было передано группе, ждущей в центральном офисе ФБР.
Несмотря на сложный обман, разработанный ФБР в аэропорту Сан-Франциско, Минь заподозрил неладное во время обыска его ручной клади. Прежде чем сесть на самолет, он разорвал эти две карточки и отдал их жене. Она вошла в женский туалет, сопровождаемая женщиной, которая была сотрудником Специальной группы наблюдения ФБР, известной как Gs.
Gs - группа специалистов по наружному наблюдению, все они гражданские государственные служащие, а не агенты ФБР, специально отобранные, чтобы быть похожими на обычных граждан и поэтому легко теряться в их среде. Молодая мать с ребенком в коляске, студенты колледжа, бегающие трусцой, бородатые байкеры, седые бабушки с хозяйственными сумками, бригады дорожных ремонтников в желтых шлемах, толстые собутыльники в пикапах, молодые влюбленные, целующиеся в парке - все они могут быть филерами Gs на работе. Их всех обучают приемам наблюдения, фотографирования и связи.
Жена Миня не избавилась от обрывков карточек в женском туалете. ФБР позже нашло обрывки в мусоре Миней, в пластиковом мусорном мешке от собачьего корма. Самоотверженный агент ФБР восстановил карточки.
Минь так никогда и не добрался до Гонконга или Китая, своих изначальных целей. Он прилетел на Тайвань, покрутился там, и вылетел домой. - Когда Минь вернулся, - вспоминал Пол Мур, - он ходил от одного выхода для пассажиров до другого, чтобы увидеть, проводятся ли еще "случайные обыски" в аэропорту. Он стал подозрительным; когда он разглядывал толпу, проходившую на посадку, то было ясно, что с ним происходит.
В ходе подслушивания телефона Миня ФБР узнало, как он говорил, что передал информацию кому-то, кто, как предполагалось, должен был передать ее адресату в Гонконге, но заблудился. Минь также сообщил Джерри Чену, что его обыскивали в аэропорту.
Теперь ФБР предстояло принять деликатное решение. Минь уже передал информацию Хэнсону Хуангу и пытался ответить на дополнительные вопросы из Пекина, включая вопрос о методике измерения мощности водородных бомб, взорванных в атмосфере. Можно ли разрешить ему и дальше работать в лаборатории?
Бюро решило оставить его на месте, одновременно продолжая расследование. Но доступ Миня к тайнам был осторожно сужен. В Вашингтоне министр энергетики должен был каждые шесть месяцев заново давать Миню разрешение на работу в Ливерморе.
К началу 1981 года ученые и инженеры в лаборатории, включая Миня, уже вовсю трудились над тем, что потом стало программой "Звездных войн", системой перехвата ядерных ракет. Чиновники решили, что оставлять Миня на работе стало слишком рискованно.
Настало время, когда Кливленд решил устроить допрос Гобау Миню. Шпионаж является специфическим преступлением. Если подозреваемые не признаются или, что весьма редко случается, не пойманы на месте преступления, они могут избежать наказания. Банковского грабителя можно поймать, когда он убегает в автомобиле, растратчика можно разоблачить с помощью ревизии. Но шпионы - другая порода, они действуют в мире секретов, часто применяя тайные навыки, чтобы избежать обнаружения.
Иногда прямой допрос срабатывает. Когда агенты контрразведки ФБР расспрашивают подозреваемого шпиона и показывают, как много они знают, в некоторых случаях даже демонстрируют ему фотографии наружного наблюдения, подозреваемый может почувствовать, что бесполезно отрицать собранные против него улики. Или подозреваемый может питать надежду, что следователи ФБР предложат превратить его в двойного агента, работающего против другой стороны. Время от времени квалифицированным дознавателям, использующим различные уловки, удавалось добиться признания.
Служащие лаборатории сказали Миню, что у ФБР возникли к нему серьезные вопросы. В результате, как они предупредили, он может сохранить свое место, только если решит эти проблемы. Ему предоставили отпуск, и он согласился поговорить с Бюро.
В первый из нескольких дней допросов Миня спросили об учетных карточках, найденных в его ручной клади. Он утверждал, что это были просто заметки, которые он сделал на лекциях в лаборатории. В течение шести часов он отрицал, что знаком с Чиень Нин или Хэнсоном Хуангом, затем признал, что знает их, но утверждал, что понятия не имел ни о каких письмах от Хуанга.
На следующий день Минь, в конце концов, сказал, что получил письмо от Хуанга. Он согласился принести его на третий день и принес безвредное письмо "покажи и назови". Кливленд попросил, чтобы Минь позволил судебным экспертам ФБР исследовать письмо, и он согласился.
На четвертый день Минь согласился пройти проверку на детекторе лжи. Тогда Кливленд вытащил кролика из цилиндра и продемонстрировал копию реального, важного письма, которое Дэн Гроув получил с помощью Томми Тана, студента из Университета Беркли.
Однако агенты ФБР не хотели показывать Миню, как им удалось заполучить письмо. Они придумали правдоподобное объяснение. Китайские иероглифы часто пишут в блокнотах с заранее напечатанными клеточками, чтобы легче было писать ровно. Если важное письмо к Миню было написано сначала, что могло быть вероятным, а затем вырвано из блокнота, оно могло бы оставить оттиск на следующем листке, на котором потом было написано безвредное письмо для показа.
Кливленд сказал Миню, что ФБР восстановило это письмо по оттискам, оставленным на безвредном письме, которое Минь предоставил агентам днем раньше.
Минь пристально рассмотрел важное письмо. Очевидно, он поверил выдумке ФБР.
- Я хотел бы вас поздравить, - сказал он. - Вы сделали свою работу очень хорошо.
Кливленд думал, что Минь как раз сейчас ему и сознается. Но этого не случилось. Инженер Ливерморской лаборатории сказал, что перед тем, как отвечать на дальнейшие вопросы, он хотел бы поговорить со своей женой. Он согласился встретиться с агентами ФБР на следующий день в мотеле, но потом позвонил и сказал, что передумал.
После этого служащие лаборатории сообщили Миню, что раз он не разобрался с вопросами, поставленными ФБР, он не может оставаться в Ливерморе. Миню разрешили уволиться.
Тигр выскользнул из ловушки. Но ФБР убрало Миня из лаборатории, разрабатывавшей ядерное оружие, и предотвратило передачу им атомных секретов Китаю в будущем.
Некоторые, кто знал Гобау Миня, утверждали, что он, возможно, вначале не намеревался шпионить для Китая, а поехал в Пекин в надежде на установление деловых контактов. А уже там на него оказали давление, чтобы заставить рассказать о своей работе в Ливерморской лаборатории. И наверняка могло случиться так, что Минь, отвечая на поставленные ему вопросы, считал, что это могло бы помочь ему в его намерениях завязать деловые отношения с Китаем.
Был, возможно, еще и другой фактор. В китайской культуре, когда людям оказывают услуги, то ожидается, что и они окажут ответную услугу. Это давняя китайская традиция, известная как "гуаньси". Миня очень хорошо принимали в Пекине, как если бы он был важным и уважаемым гостем. В более чем одном случае Китай успешно извлек информацию из посещений американских ученых, которые чувствовали, что они должны были быть вежливыми к своим гостеприимным хозяевам, и в результате рассказали и показали им больше, чем следовало.
Но Минь, казалось, заранее знал, что будут ожидать от него в Пекине. Иначе зачем бы ему понадобилось изучать так много засекреченных документов в технической библиотеке Ливермора на протяжении нескольких недель до его поездки?
Бюро вывело Миня из лаборатории, но Кливленд и ФБР продолжали расследовать это дело еще целое десятилетие. Теперь Хэнсон Хуанг возродил надежду на раскрытие дела. В марте 1981 года, через месяц после того, как Миня уволили из Ливермора, Хуанг вылетел в Нью-Йорк, а затем забронировал билет в Гонконг через Сиэтл. Но уже у стойки регистрации в нью-йоркском аэропорту Джона Кеннеди он, очевидно, чувствуя, что за ним следят, в последнюю минуту изменил свои планы, чтобы сесть на самолет, вылетающий в Гонконг, в Лос-Анджелесе.
В аэропорту Лос-Анджелеса авиалайнер с Хуангом на борту как раз готовился взлететь, когда в самолет поднялся агент таможенной службы и попросил Хуанга выйти с ним. Хуанга провели в отель, где его поджидала бригада агентов ФБР. Хуанг мало что им рассказал, но согласился встретиться с ними снова во время его следующей поездки в Соединенные Штаты. Он встретился с агентами в Нью-Йорке в мае и еще раз в августе, но отказался рассказывать больше о своих отношениях с Минем. Тогда Служба иммиграции и натурализации запретила ему въезжать в Америку.