ОЧЕНЬ ЖАРКИЙ ДЕНЬ - Елена Руденко

Альтернативная история с альтернативным финалом. В ко­нец XVIII века попала техника будущего, и что из этого вышло, на примере печальных событий французской революции 9 термидора …

Содержание:

• НЕУДАЧНОЕ НАЧАЛО ДНЯ 1

• СЛАБЫЕ, НЕЖНЫЕ, НО СМЕЛЫЕ ОСОБЫ 2

• ЛОВУШКА ДЛЯ РОБЕСПЬЕРА 4

• ПЛАН АНТУАНА 6

• ЧТО ПРИКЛЮЧИЛОСЬ С МАКСОМ? 7

• НАДО ЧТО-ТО ДЕЛАТЬ! 8

• МАКС СПАСАЕТ МАДЛЕН 8

• ЗАНАВЕС 9

Елена Алексеевна Руденко
ОЧЕНЬ ЖАРКИЙ ДЕНЬ Фантастическая повесть

Альтернативная история с альтернативным финалом. В ко­нец XVIII века попала техника будущего, и что из этого вышло, на примере печальных событий французской революции 9 термидора.

Повесть основана на реальных фактах.

Мужество и спокойствие Робеспьера - чистая правда, не верьте тому, кто скажет обратное!

СПИСОК ДЕЙСТВУЮЩИХ ЛИЦ:

Максимильен Робеспьер - знаменитый политик вре­мен французской революции. Лидер партии якобинцев.

Мадлен Ренар - любовница Робеспьера, хозяйка теле­центра.

Светлана Лем у с - друг и ученица Робеспьера. Писатель и сотрудница телецентра.

Антуан Сен-Жюст - лучший друг и соратник Робеспье­ра. Жених Светланы.

Огюстен Робеспьер - младший брат Робеспьера.

Филипп Леба - друг Робеспьера.

Жорж Кутон - друг Робеспьера. Болен, передвигается при помощи автоматической инвалидной коляски.

Павел Строгано в - он же Поль Очер. Друг Светланы. Русский аристократ.

Брунт - верный пёс Макса, порода Ньюфаундленд.

Оливье Молюссон - популярный телеведущий. Неудав­шийся художник.

Жан Тальен - влюбленный, ценой жизни других хочет спасти невесту, которая по глупости попала в тюрьму.

Тереза Кабаррюс - звезда непристойных журналов и фильмов, попавшая в тюрьму. Невеста Тальена.

Лазар Карно - бывший друг юности Робеспьера. Один из организаторов террора. Влюблен в Светлану. Участник пе­реворота.

Жан Билло-Варен - один из организаторов террора. Участник переворота.

Колло д'Эрбуа - один из организаторов террора. Участ­ник переворота. Как и Фуше, хочет обвинить Робеспьера в терроре и казнить.

Фрерон - участник переворота.

НЕУДАЧНОЕ НАЧАЛО ДНЯ

Я Максимильен Робеспьер, мне 36 лет. Се­годня 9 термидора. Решающее заседание. Мы должны сделать шаг.

Мне ясно, кто из тени правит террором. По их вине я и мои друзья стали ответственными за все творящиеся злодеяния. Наши имена на­вевают ужас. Мы должны это прекратить. Ко­нечно, это будет непросто... точнее опасно... Что ж, я готов умереть, если моя смерть остановит потоки крови.

Антуан Сен-Жюст, мой друг, читает речь. Пока всё идет нормально. Краем глаза я замечаю Мадлен Ренар. Она при­шла. Ох, как мне тяжело после нашего разрыва! Какая кра­сотка! Но так легко предала нашу любовь! Мы стали врагами. Почему?

Вбегает Тальен. Он прерывает Сен-Жюста.

- Везде видны только раздоры! - кричит он. - Я требую, чтобы завеса была сорвана!

Антуан пытается продолжить, но безуспешно. Его преры­вают шум, крики. Понятно, мы опоздали. Заговор опередил нас!

Сен-Жюст пытается протестовать. Бесполезно. Председа­тель Колло д'Эрбуа тоже с ними в сговоре, он не требует ти­шины, наоборот, поощряет этот рёв.

- Смерть тиранам! - кричат они.

- Смерть тиранам! - поддерживает их публика.

Всё ясно, они хотят моей смерти. Ничего, я не сдамся без боя!

Я срываюсь с места. Бегу к трибуне.

- Долой тирана! - кричат мне вслед.

Кто бы говорил! Вы, казнящие и милующие по своей при­хоти!

Я требую слова. Мне предлагают дать слово через полча­са. Другие протестуют. Требуют запретить мне выступать! Ко­нечно, они боятся меня. Знают, что я моментально разобью их аргументы!

Тальен продолжает свою речь. Он размахивает кинжалом, чтобы придать выступлению более яркую окраску. Он похож на персонаж глупого дешёвого фильма о супергероях.

Его слушают. Поддерживают. Тальен разошелся. Он требу­ет ареста всех, кто работает со мной. Предлагает принять ка­кие-то идиотские декреты.

Антуан стоит рядом, опустив голову. Ему тяжело, что он ничего не может сделать.

- Я требую, чтобы прения велись по существу дела! - кричит кто-то Тальену.

Ага, "по существу дела" - значит о моем аресте! М-да, Та­льен просто глупец, несет какую-то отвлеченную чушь. Но остальные... Они понимают - отклонение от темы опасно!

- Я сумею вернуть прения к существу дела! - восклицаю я.

Я делаю ещё одну попытку подняться на трибуну, начать

речь. Безрезультатно. Мне не дают даже слова сказать!

- Долой тирана! - гремит отовсюду.

- Ты, Робеспьер, арестовывал патриотов! - орет Тальен.

- Ложь! - могу только ответить я.

Я спускаюсь к подножию трибуны. Я смотрю на моих кол­лег. Они делают вид, что ничего не происходит.

- К вам, порядочные граждане, не к этим убийцам, взы­ваю я! - обращаюсь я к ним.

Все безрезультатно. Неужели у меня нет никаких шансов? Только бороться! Они не смогут сломить меня!

Я вновь прорываюсь к трибуне. Мне приходится прибег­нуть к силе. Я расталкиваю врагов. Наношу удары. Представ­ляю, с каким интересом наблюдают за дракой телевизионщи­ки! Но врагов много, а я один. Я вновь оказываюсь у подно­жия трибуны.

- В последний раз, председатель убийц, дай мне гово­рить или убей меня! - обращаюсь я к председателю.

Колло ушел, его место занял его приятель. Он, как ни в чём не бывало, звонит в колокольчик. Хохот и крики из за­ла - мне ответ.

Я пытаюсь говорить. Не могу... Меня бьёт кашель. Это все из-за моих попыток переорать собравшихся.

- Тебя душит кровь Дантона! - кричат мне.

- Значит, за Дантона хотите вы отомстить мне, трусы? - иронично отвечаю я. - Почему же вы не защитили его, сво­лочи!

Именно они добивались казни Дантона, а теперь прики­дываются верными друзьями погибшего. В их интересах было сначала избавиться от Дантона, а потом уже от меня. Сейчас они всеми силами стараются выглядеть героями. А я - тиран? Да, так они хотят всё представить народу!

- Как тяжело свалить тирана, - переговариваются со­бравшиеся.

Если бы я был тираном. Все было бы по-другому. Я бы уничтожил всех. Всех и сразу. Ни один приказ не проходил бы без моего ведома! Своим подлизам я бы давал богатые подачки, а любого, кто был бы против меня и моих идей, убирал.

Я замечаю, Тальен делает какой-то знак.

- Предлагаю издать декрет об аресте Робеспьера! - кри­чит кто-то.

Воцаряется тишина. "Актеры" решили взять паузу.

И вот начинается голосование. Я молю Бога, только бы мои друзья не пострадали. Я смотрю на галерею. Мадлен крепко держит за руку Светлану, которая готова броситься сюда. Ох, Светик, Светик, мой юный верный друг.

- Я виновен так же, как и мой брат, - выводит меня из оцепенения голос. - Я разделяю его добродетели! Я требую, чтобы обвинительный декрет был издан и против меня!

Господи! Огюстен! Зачем?

Я рьяно защищаю брата. Привожу весомые аргументы. Нет, меня игнорируют!

- Тогда запишите меня! - кричит Антуан.

- Меня тоже не забудьте! - добавляет Кутон.

Подбегает Леба.

- Я не хочу разделять позор этого декрета, - говорит он. - Я требую своего ареста.

Я ничего не могу сделать. Я бессилен. Надеюсь, хоть Светлана будет более благоразумна. Я смотрю на нее. Мадлен зажимает ей рот рукой. Но она же не сможет долго сдержи­вать Светлану...

Я Мадлен Ренар, мне 30 лет. Я сижу на галерее. Я с ужа­сом смотрю на потасовку. Как хорошо, что я отдала приказ прекратить трансляцию сразу же, когда речь Сен-Жюста пре­рвали. Предчувствие не обмануло меня. Какая я молодец, что приучила сотрудников не обсуждать мои приказы. Пусть граждане телезрители смотрят шоу, запланированные на сле­дующую неделю. Они этих передач давно ждали, поэтому не разочаруются.

Макса арестовывают. Его уводят. Я вскакиваю с места и бегу к выходу. Мы встречаемся взглядом. Мы пристально смотрим друг на друга, точно в последний раз. Я гоню от себя страшные мысли. Мне хочется броситься к нему в объя­тия. Мне кажется, я пройду сквозь толпу, сквозь полицейс­ких, гвардейцев, как через голограммы.

Я, Светлана Лемус, не могу больше смотреть на это. Мне дурно. Кошмар! Этого не может быть? Макс Робеспьер - без этого дорогого друга я не мыслю своей жизни! Антуан Сен- Жюст - совсем недавно мы рассказали друг другу о своих чувствах. Наш роман только начался.

Я срываюсь с места. Бегу вниз, где мои арестованные дру­зья.

- Тогда считайте сразу шестерых, - кричу я.

- Ага, всем по шее! - хохочет Тальен.

Поздно. Моих друзей уводят. Я догоняю их. Макс даже не смотрит на меня. Делает вид, что мы не знакомы. Понятно, он не хочет, чтобы меня тоже сцапали! Ох, все же знают, что я его друг. Почему меня игнорируют!

- Антуан, дорогой, - обращаюсь я к жениху. - Я хочу быть с вами.

Он со всей силы отталкивает меня. Я смешиваюсь с тол­пой.

- Светлана, - слышу я властный голос Мадлен. - Не­медленно сюда!

Я замираю. Меня отпихивают прочь с дороги. Мадлен бе­рет меня за руку.

- Мы нужнее на свободе! - твердо говорит она. - Идем. Надо что-то придумать.

Я Жан-Ламбер Тальен, мне 27 лет. Я никогда не забуду тот вечер. Тереза, моя невеста, вернулась очень поздно. Она была напугана. Из ее прекрасных глаз катились слезы. Она бросилась ко мне на шею и разрыдалась.

- Я погибла, Жан! - всхлипывала она. - Я погибла! Прости... может, и ты погибнешь...

Я не мог понять, о чем она говорит.

- Прости меня, Жан, - сквозь слезы произнесла она. - Я изменяла тебе с одним типом из Комитета. он занимает важный пост. он может дать ордер на арест любого, кто ему неугоден. Он хотел бросить меня, я была зла и пришла к нему домой. Я всё рассказала его жене. Знаю, я поступила глупо. Но я не хотела терять его.

Ее слова были как нож в сердце. Рогоносец! Я рогоносец! Да, я давно знал об этом. Я как глупец закрывал глаза, делал вид, что все хорошо! Я люблю Терезу как безумный! А что те­перь? Ее арестуют, и меня за компанию!

Я ударил Терезу наотмашь. Она упала, потом встала на ко­лени, обвила мои ноги руками.

- Прости, прости, - шептала она. - Спаси меня, Жан! Я не хочу умирать! Я не хочу умирать!

Мне стало жаль Терезу. Словно она не изменяла мне. Как будто она попала в беду не по своей вине. Я смотрел в её большие красивые глаза. Этот невинный взор всегда очаро­вывал меня. Её губы дрожали. Длинные густые волосы рас­трепались.

Я сел рядом с ней на пол. Мы обнялись. Не помню точно, сколько мы так просидели в полной тишине. Был слышен только ход часов. Время шло. Но мы продолжали сидеть. На­ступило утро. Начало светать.

Звонок в дверь вывел нас из этого оцепенения.

- Это они! - закричала Тереза.

Я поднялся с пола и медленно направился к двери. Да, это пришли они. Все было как в кошмарном сне. Терезу уво­дили, она кричала, пыталась вырваться. А я стоял как вко­панный и ничего не мог сделать. В тот момент я жалел, что меня не забрали с ней.

Гвардейцы поглядывали на меня с улыбкой. В их смею­щихся глазах я прочел насмешку: рогоносец. Им не понять, что значит любить. Любить бескорыстно, уметь прощать лю­бые проступки, даже многократную измену.

Помню, мое желание жениться на Терезе Кабаррюс выз­вало у всех недоумение. Очень долго нашу помолвку считали очередным рекламным трюком мадемуазель Кабаррюс.

Тереза была звездой пренепристойнейших журналов, где фотографировалась в самых непотребных позах. А ее роли в пошлых фильмах шокировали всю Францию.

Но я влюбился в Терезу, а она ответила взаимностью. Я надеялся, что она остепенится? Нет, я знал, что ее не изме­нить. Наш брак не смог бы заставить Терезу поменять образ жизни. До меня частенько доходили слухи об её амурных де­лишках, злые языки не скупились на подробности.

Но я люблю Терезу! Поэтому считал всё ложью, клеветой! Я верил только ей! Я хотел верить только ей! Тереза смотрела на меня своим наивным взором, улыбалась невинной улыб­кой. У неё всегда было готово опровержение злых слухов. Это радовало меня. Только её слова были для меня истиной! Как прекрасен самообман, но здравый смысл всегда шептал мне правду... К черту здравый смысл!

А теперь я готов на всё, чтобы спасти любимую!? Я спасу её!

СЛАБЫЕ, НЕЖНЫЕ, НО СМЕЛЫЕ ОСОБЫ

Я, Мадлен Ренар, надела серьги, подаренные Максом. В них встроено какое-то устройство, позволяющее вести пере­говоры. Он услышит меня, Макс носит тот перстень с руби­ном. Уверена, в этом перстне скрыт не только прибор для на­шей с ним болтовни.

Я нажимаю на застежку сережки.

- Макс, ты меня слышишь? - спрашиваю я.

- Да, дорогая, - отвечает мне спокойный голос.

- Господи! Как ты? Что с тобой? - нервно спрашиваю я.

- Всё хорошо, не волнуйся, - отвечает Макс. - Думаю, я смогу отстоять своё доброе имя в суде.

- Что я могу сделать? - спрашиваю я.

- Мадлен, дорогая, ни во что не вмешивайся, - просит он, - не вздумай им противостоять!

Я соглашаюсь. Мне противостоять врагу, действительно, бессмысленно.

- Макс, прости меня за мои злые слова, мою глупость! - прошу я. - Знаешь, я прервала трансляцию. Надеюсь, это хоть как-то искупит мою вину!

Из моих глаз текут слезы. Если бы я знала, что все так обер­нется. Какая я дура! Трудно поверить, что сейчас речь идет о жизни и смерти моего возлюбленного. Я бы умерла за него!

- Всё хорошо, дорогая, твой поступок неоценим. Это ис­тинный подвиг! - ласково говорит он. - И не придавай зна­чения нашей любовной ссоре. До скорого.

На этом связь закончена. Как он невозмутим! Какое му­жество! Он понимает, что находится на грани, между жизнью и смертью, и при этом такое спокойствие.

А что мне делать? Ждать? Нет, это пытка. Я должна знать, что задумали эти ублюдки! Какие у них планы? Думаю, они скоро вспомнят про телевидение. Ничего, я им сама напом­ню. Мое счастье, что они сразу не учли телевидение. Глупцы!

Я, Мадлен Ренар, вхожу в здание Тюильри. Я хозяйка те­лецентра, меня все знают. Охранники расступаются передо мной. Я замечаю своё отражение в зеркалах. Белый прита­ленный пиджак с очень глубоким, почти до талии, треуголь­ным вырезом. Прямые белые брюки. Туфли на высоком каб­луке. Стриженные под каре слегка вьющиеся светлые воло­сы. А главное, уверенный взгляд.

- Мадам Ренар, чем обязаны? - интересуется один из них.

Кажется, это Тальен. Сейчас бы и придушила.

- Мадам очаровательна! - восклицает другой.

Колло д'Эрбуа. Тоже противная рожа. К чёрту твои комп­лименты!

Я не дожидаясь приглашения, сажусь в кресло. Откинув­шись поудобнее, и закинув ногу на ногу, я внимательно ог­лядываю присутствующих.

- Как нехорошо, что вы забыли обо мне, - говорю я с надменной улыбкой.

Мужчины удивленно переглядываются.

- Телевидение несёт информацию на­роду, - говорю я. - Если о вашем пред­приятии ничего не будет сказано, это так и останется тихой разборкой.

- Что вы хотите? - нервно спрашива­ет Тальен.

- Деньги, - коротко отвечаю я.

- Деньги? - переспрашивает кто-то.

А-а, это Фуше. Отставной монах. Помню, ты меня ещё в Аррасе раздражал.

- Да, - легонько киваю я. - И не мелочитесь.

- А вы не боитесь, красотка, - вмешивается еще кто-то, - что мы можем устранить вас...

- Лазар Карно, милашка! - восклицаю я. - Как нехоро­шо. Когда-то в Аррасе ты говорил мне другие слова.

Я смеюсь.

- Вы не сможете снять защиту с моих приборов, - отве­чаю я Лазару, - у меня свои женские секреты.

- Мне кажется, мадам, что вы хотите спасти Робеспье­ра, - вмешивается Тальен.

- Глупости! - прерываю я. - Хоть он и любил меня, я была равнодушна!

Они верят мне. Я олицетворение женщины, любящей только себя, бриллианты и деньги. Я из разряда ледяных кра­савиц, позволяющих только любить себя.

Ах, вот ещё выдумал, идиот! Да Макс посмелее тебя! Ты, самовлюбленный импотент!

- Робеспьер будет казнен! - пламенно восклицает Таль­ен. - Он не дождется трибунала! Мы представим его мятеж­ником! На казни народ всё и узнает! К черту ваше телевиде­ние!

Кретин. Это из-за свой шлюхи-невесты ты тут выступаешь. Влюбленный рогоносец. Подлецы, они боятся Макса! Зна­ют, что в суде он сможет за себя постоять. Он разобьет их до­воды за минуту выступления.

- Как хотите, - ледяным голосом произношу я. - Но без официального объявления в средствах массовой информа­ции ваш переворот будет выглядеть как рецидивистская вы­ходка.

Я спокойно поднимаюсь с кресла и медленной походкой от бедра направляюсь к выходу.

- Постойте! Сколько вы хотите? - спрашивает Колло.

- Три миллиона, - отвечаю я. - Иначе о вас, в лучшем случае, напишет пара газет. Но если телевидение будет мол­чать, этому не придадут значения. Я отозвала моих тележур­налистов. Они игнорируют ваше восстание. По всем каналам идут развлекательные шоу.

- Завтра утром вы получите деньги на свой счет, - обе­щает Фуше.

- Значит, завтра и поговорим, - улыбаюсь я.

Я покидаю Тюильри. Возвращаюсь на Телецентр. Я очень устала. Этот диалог потребовал столько сил. Как тяжело было унять чувства. Улыбаться трусливым подлецам, желая расцарапать им рожи.

Я, Светлана Лемус, села на корточки перед Мадлен. Бед­няжка, как мне её жаль. Она сидит, поставив локти на коле­ни, обхватив голову руками. Её плечи трясутся от тихих ры­даний. Трудно поверить, что минуту назад Мадлен гордо сто­яла перед врагами и смело выдвигала свои условия. Да, ей тяжело это далось.

Я глажу Мадлен по руке.

- У меня идея, - говорю я. - Тереза Кабаррюс. У меня есть доступ к компу Макса. Там всё коды тюрьмы Консьер­жи, включая камеры заключенных. Можно пробраться туда и вытащить Терезу. Посмотрим, что скажет Тальен, когда его любимая будет у нас в плену.

Мадлен кивает.

- Надо попробовать, - говорит она. - Но это опасно.

- Не думаю, - возражаю я. - Если знаешь коды и тайные ходы, то это легкая прогулка. Там живых охранников нет.

Я достаю свой карманный комп. Несколько секунд У меня занимает, чтобы переписать информацию. Я проверяю. На экране появляется план Консьержи, я отмечаю камеру Терезы. А список кодов? Вот он. Не забыла.

Мы договариваемся с Мадлен, где она должна меня встретить. Я сажусь в машину. Что ж, испытаем судьбу. Мне страшно, я как будто во сне. Тяжело поверить в реальность происходящего.