Проклятие Дома Ланарков - Антон

1920-е годы, Англия. Знаменитый лондонский писатель с женой-американкой, следуя на отдых, волею случая оказываются в типично английской глубинке. Их появление совпадает с загадочным и зловещим происшествием. Маленький уютный городок взбудоражен гибелью при весьма туманных обстоятельствах старшей дочери самого богатого и влиятельного человека в графстве, хозяина поместья Ланарк-Грэй-Холл. Слухи приписывают "авторство" преступления ужасному чудовищу из старинной легенды. Но вместо того, чтобы поскорее бежать подальше от опасных мест, приезжие "туристы" решают остаться. Ведь для литературной знаменитости это шанс вернуть давно утраченное вдохновение, а для его супруги - победить личных тайных демонов…

Содержание:

• Пролог 1

• Часть первая 1

• Часть вторая 24

• Часть третья 50

• Часть четвёртая 66

• Часть пятая 89

• Послесловие 98

Антон Павлович Кротков
Проклятие Дома Ланарков

Пролог

Иногда, уже лёжа в постели, перед тем как заснуть, супруги рассказывали друг другу страшные истории. Ребячество конечно. Зато бывало очень увлекательно. Однако сегодняшняя история напугала её саму. "Сказка" лишь отчасти была выдумана ею, она просто стала пересказывать самые страшные свои детские впечатление и увлеклась… Пожалуй, не стоило этого делать…

…Она проснулась среди ночи от нехорошего предчувствия. Лоб её был мокрым от пота, по спине пробежал озноб. В стекло бились ветви деревьев, им вторили капли дождя. Она подошла к окну и посмотрела на освещённые молнией надгробия. Почему-то во сне дом приёмных родителей стоял прямо посреди кладбища, возвышаясь над могилами самых близких ей людей: матери, отца, сестёр, брата - Джейн, Майкл, Феликс, Энн, Кансуэлла - все они, вся её семья теперь там!

- Иди к нам! - их голоса звучали звонко и чётко, будто они стояли прямо под окном. - Тебе будет лучше с нами. Мы поможем тебе обрести, наконец, покой и счастье, недостижимые в твоём мире. Защитим тебя от него. Ты избавишься навсегда от мучающего тебя страха…

Она перекрестилась и вернулась в постель, где мирно посапывал её муж. Дверная ручка бесшумно повернулась. Она сжалась в комок. В проёме появился массивный мужской силуэт. Волна ужаса окатила её. Она попыталась растолкать мужа, но у неё ничего не получилось. Самый жуткий её кошмар воплощался в реальность, а он мирно похрапывал! Гость двинулся к ней, при его приближении ужас парализовал её. Невозможно было даже пальцем пошевелить, крик застрял в груди, она могла только следить за приближающейся фигурой…

… - Нет, я не бродяга и не вор, - возразил человек, хотя тот, с кем он только что разговаривал, уже успел скрыться из виду. Но чудак в круглой шляпе-шапокляк и в сильно поношенном с заплатами смокинге, будто не заметил исчезновения собеседника. Он благоговейно поднял с земли тлеющий окурок дорогой сигары с измочаленным зубами влажным концом, сунул себе в рот и продолжил объяснять в пустоту:

- Мы артисты! Показываем фокусы и разные увлекательные трюки - человек хлопнул себя по цилиндру на голове и тот сложился вдвое. Затем шляпа взлетела в воздух вместе с парой разноцветных шаров. Фокусник принялся жонглировать и выполнять акробатические па, попутно продолжая диалог с пустотой: - Людям нравится смотреть на наши выступления, поэтому мы гастролируем повсюду. Но вы отказались дать нам несколько монет за наше искусство. Так поступать с голодными артистами жестоко. Теперь мне не на что будет купить костей для своих товарищей и французскую булку для себя, поэтому нам придётся самим что-нибудь поискать себе на обед.

Две крупные собаки циркача уже что-то нашли и лаем звали хозяина, у которого с собой имелось всё необходимое, чтобы добраться до гнезда с яйцами или другой доступной добычи, которой богата провинциальная глушь. Откровенно говоря, троица не гнушалась ничем в голодные времена, когда не могла прокормиться лишь искусством (а такое с ними случалось не так уж редко). Поэтому время от времени им всё же приходилось воровать домашнюю птицу и овощи с фермерских полей, ведь когда от голода сводит живот, то о благородных принципах как-то забываешь.

Но на этот раз питомцы удивили хозяина: странно повизгивая и рыча, они рыли когтями землю между остатками древней каменной ограды и крупным деревом. Непонятное поведение четвероногих товарищей смутило мужчину, ему ещё не приходилось видеть их такими взволнованными. Возможно, сказывался третий день вынужденной голодовки. "Что они могли почуять тут?" - спросил он себя и внезапный холод стиснул его сердце. Ему захотелось немедленно сбежать подальше от этого места. Но потом человек подумал, что в земле может быть спрятан клад, и снял притороченную к рюкзаку короткую лопатку…

…Потом он долго сидел далеко в стороне от страшного места, боясь даже взглянуть на разрытую могилу. Кружилась голова, беднягу подташнивало от тяжёлого запаха разлагающейся плоти. И, хуже всего, он дрожал и никак не мог остановиться: руки и ноги так тряслись, что не было сил подняться и убежать.

Наконец фокусник встал на ноги и взял собак на поводок, собираясь скорее уйти. Псы скулили и жались к ногам хозяина. Тихие шаги за спиной заставили бродягу испуганно повернуть голову:

- Уф, это вы… - с облегчением перевёл он дух и вытер пот со лба. - Как хорошо, что вы вернулись. Во имя всех святых скажите, за что убили эти людей?! Неужели человек способен на такую невероятную жесто…

Бродяга осёкся на полуслове, глаза его округлились, рот поехал в сторону и косо распахнулся в немом крике, - тот, кто стоял напротив, одним резким движением оборвал зарождающийся вопль. Горячая кровь брызнула из раны, но тот кто был напротив успел рассмотреть в тускнеющих зрачках своё звериное отражение…

Часть первая

Глава 1

К моменту прибытия лондонского поезда маленькую станцию окутала лёгкая дымка наступающих сумерек; на перроне стояли лужи, в которых тоскливо отражался свет фонарей. В этих лесистых и болотистых краях осень ощущалась особенно промозглой. Не удивительно, что даже привычные к сырости и туманам лондонцы предпочитали оставаться в уютных купе. С тайным превосходством пассажиры глазели в окна на недавнюю попутчицу, которой не повезло иметь какие-то дела в такой глуши. Кроме неё - сошедшей на маленькой станции женщины с девочкой лет семи - ещё лишь только двое пассажиров покинули вагон. Они решили немного размяться после ужина и вдохнуть свежего воздуха перед сном. Стоило воспользоваться случаем, ведь поезд долго шёл без остановок. В Англии с её культом скорости и экономии времени поезда вообще останавливаются не часто. В моде тут поезда-молнии, старательно выдерживающие одинаково высокую скорость на всём протяжении пути. Даже паровозы в Англии нередко набирают воду не останавливаясь - для этого машинист забрасывает шланг в канаву с водой, которая тянется вдоль рельсов…

Так что грех было после долгого сидения в купе не выйти - пройтись по перрону.

Это была супружеская пара, путешествующая первым классом. Арчибальд Флетчер являлся преуспевающим писателем. Это был безупречного вида джентльмен 28 лет с аккуратно подстриженными рыжими усиками, роста выше среднего. Правда, он был несколько грузноват для своих лет. А дорогая трость с себерянным набалдашником и манера носить монокль в глазу добавляли литератору возраста и солидности.

Его супругу звали Скарлетт Вэй. Она не была похожа на англичанку, ведь англичанки так не одеваются. Во всяком случае, те добропорядочные девушки и матери семейств, которым гораздо важнее, что о них скажут окружающие, чем следовать веяниям сошедшей с ума заокеанской моды. Вместо шляпки молодая женщина повязала на голове тюрбан - наподобие восточной чалмы. Также на ней было длинное пальто, из-под которого выглядывало платье. Именно такой женский силуэт считался самым последним достижением моды и назывался "трубой", потому что одежда напоминала балахон, струящийся от плеч к коленям, без всякого акцента на талии. Скарлетт Вэй не слишком расстраивало, что за экстравагантный вид её частенько называют пугалом. Она вообще мало обращали внимание на то, что о ней говорят другие. Пусть, кому это нравится, продолжают носить длинные волосы и стесняться собственной сексуальности; она же будет коротко стричься, курить, танцевать чарльстон и делать ещё много других "запретных" вещей, которые ей нравятся.

При этом Скарлетт не принадлежала к узкому кругу передовых лондонских модниц, кичащихся своей "продвинутостью" и выставляющих её напоказ. Вэй не стремилась вести богемный образ жизни. Поэтому она с такой лёгкостью покинула Лондон с его шумными удовольствиями ради новых впечатлений и открытий.

Красавицей спутницу писателя назвать было трудно. Впрочем, в облике её присутствовала изюминка. Самым интересным и запоминающимся в этом лице был вздёрнутый носик. Он был несколько длинноват и к тому же чуть заострён к кончику, что могло свидетельствовать о природном любопытстве и живом характере его обладательницы. И глаза её - необычные, ядовито-зелёные - блестели как при начальной степени лихорадки. В отличие от скучающего мужа-флегматика молодая женщина осматривалась с живейшим интересом. Хотя по большому счёту смотреть тут было практически не на что: двухэтажное здание вокзала из красного кирпича был выстроено лет тридцать назад и лишено каких-либо архитектурных изысков. А темнеющая впереди безликая громадина водонапорной башни для заправки паровозов могла заинтересовать разве что специалиста. Всё же остальное пространство вокруг занимала желтеющая "ржавая" трава и неприветливый хмурый лес.

Унылый пейзаж немного оживляла крупная фигура начальника станции в непромокаемом плаще и в форменной красной фуражке. Толстяк важно прохаживался по перрону, помахивая сигнальным фонарём. Проходя мимо парочки, железнодорожник объявил солидным басом:

- До отправления осталось пять минут, - и взглянул с вежливой строгостью, приложив два пальца к лакированному козырьку.

- Тоскливое местечко - неприязненно усмехнулся ему в спину писатель, - одно слово - дыра! Может, вернёмся в вагон, Скалли? Ведь ты ещё немного покашливаешь. - Супруг заботливо накинул на плечи жены тёплую шаль, которую предусмотрительно захватил из купе, после чего взял Вэй под руку.

- Подожди, Арчи, - остановила его женщина. - Ты слышишь?

Мужчина удивлённо поднял голову. В самом деле, как это он раньше не обратил внимания на заунывный гул, плывущий в воздухе откуда-то из-за леса.

- Колокольный звон? Будто хоронят кого или чума… - с тревожным недоумением произнёс писатель и невольно поёжился. И одновременно порадовался тому, что сейчас они вернутся в вагон и всё пойдёт своим чередом, как и было запланировано. Но в голову Скарлетт уже пришла одна из её сумасбродных идей:

- Послушай, Арчи, почему бы нам не остаться здесь, - внезапно предложила она.

- Ты серьёзно? - не поверил он. - У нас же забронированы места в пансионате!

- И что нас там ждёт? - поинтересовалась она со скепсисом. - Жизнь по расписанию? С пятиразовым питанием и набором процедур; игрушечный вид из окна и одни и те же пустые ничтожные разговоры с такими же санаторскими тюленями. А что в результате, милый? Ещё пара лишних килограммов, регулярные продолжительные эрекции и хороший цвет лица. Но разве ты этого ищешь? Ты же сам твердишь мне последние полгода, что тебе необходимо набраться свежих впечатлений, растормошить себя, чтобы вновь поймать вдохновение…

- Всё так… - качнул головой писатель и с опаской покосился на темнеющий лес, куда вела единственная дорога со станции…

Прошло уже минут десять, как стих шум ушедшего без них поезда, а Арчибальд продолжал вслушиваться. Было чувство, что они совершили глупость, решив остаться. Никакого приятного волнения перед неизвестностью, азартного желания проникнуть в местные секреты и тайны, как это бывало с ним прежде, мистер Флетчер не испытывал. Его беспокоили мысли о предстоящей дороге через лес и о сложностях с устройством на ночлег, которые наверняка у них возникнут. Но с другой стороны, может Скалли и права, и хорошая встряска поможет ему выбраться из творческого застоя и наконец взяться за новую книгу.

На выходе из здания вокзала случайных пассажиров караулили два наёмных экипажа. Возле одного из них молодой человек в шинели и шляпе чиновника королевской почтовой службы убеждал только что приехавших молодую женщину с девочкой, что им следует ближайшим же поездом вернуться обратно:

- Мне очень жаль, милая Абигаль, что в этот раз ты не сможешь погостить у нас с женой, - чуть виноватым и ласковым голосом втолковывал почтовый служащий, - но сейчас действительно очень неподходящее время для визитов.

Но преодолевшая не самый близкий путь из Лондона женщина ничего не могла понять и воскликнула в полном недоумении:

- Но почему, Том?! Ты же сам писал, что ждёшь нас.

- Пойми, сестрица, ситуация изменилась, - ответил ей с вздохом молодой человек. - В наших краях наступили тревожные дни. Все, кого не держит долг, стремятся уехать. Да я бы и сам так поступил, если бы не моя служба. Поверь, я забочусь о твоей безопасности и безопасности моей племянницы.

Писатель с женой переглянулись и остановились в некоторой растерянности…

* * *

Это был большой красивый особняк из старого серого камня. Во времена средневековья на его месте располагался классический рыцарский замок. Но с окончанием эпохи войн необходимость в неприступных крепостных стенах и каменных башнях отпала, зато появилась потребность демонстрировать своё растущее благосостояние. В эпоху Тюдоров один из Ланарков перестроил фамильное гнездо по моде того времени. И хотя возведённая на фундаменте прежнего срытого "бурга" графская резиденция лишилась всех признаков цитадели, её по-прежнему именовали "замком".

Дом стоял в окружении вековых деревьев-исполинов. Правда, великолепный парк выглядел запущенным. Хозяин усадьбы мог бы при желании выписать из Лондона толкового садовника и с его помощью облагородить тут всё по последней моде, но старому графу претила всякая искусственность в природе. Ему нравилось, что родовое гнездо выглядит, как продолжение окружающего ландшафта, что местами лес подступает почти к самому дому и временами на опушке появляются олени и дикие кабаны; что ведущая к парадному подъезду дорога не напоминает ровное шоссе, а причудливо петляет среди дубов, вязов и густого кустарника.

Сегодня возле дома было многолюдно - приехали гости. Заслуги графа перед империей и короной были отмечены высокой наградой, и по этому случаю в Ланарк-Грэй-Холл съехались важные персоны. Хотя в последнее время гости бывали в имении не часто. Тем более радостным событием это стало для младших Ланарков и их ровесников. Пока великовозрастные юнцы по-детски резвились на травянистой лужайке, люди старшего поколения пили чай и вели неспешную беседу, сидя в плетёных креслах. Разговор был прерван возгласом одной из хозяйских дочерей:

- Отец, мама, идите сюда! Посмотрите что за уродец!

Вокруг огромного платана сгрудилась притихшая молодёжь, но при приближении хозяина поместья и его жены все расступились. К древесному стволу была прибита гвоздями кукла младенца. Лицо игрушечного ребёнка было иссечено бритвой, нос отрезан. Своими голубыми стеклянными глазами карапуз растерянно таращился на людей, рот его был открыт в немом крике. Зрелище было до того отвратительным, что графиня-мать побледнела и пошатнулась. Дочери поддержали её и передали прислуге. Служанки увела хозяйку в дом.

Немного проводив супругу и послав за врачом, граф вернулся. На его щеках и шее выступили красные пятна.

- Если это чья-то неудачная шутка, - заговорил он, едва сдерживая гнев, - то пусть этот человек лучше сам признается, иначе ему придётся горько пожалеть о своей шалости.

Глава 2

Этот маленький городок, а точнее непомерно разросшаяся деревня, - затерявшая глубоко в полях и лесах графства Ноттингемшир, - вначале показался прибывшим накануне путешественникам не слишком гостеприимным местом. Время было ещё не ночное, а на улицах ни души. Городок словно затаился. Можно было подумать, что после захода солнца всё здешнее население переходит на осадное положение. Хозяин единственного постоялого двора долго с подозрением осматривал визитёров через зарешёченную прорезь в обитой железом массивной дубовой двери, прежде чем загремел отпираемыми засовами.

Впрочем, гостиница оказалась не такой уж плохой. Обхождение с гостями со стороны хозяина и его жены было подчёркнуто предупредительным, бельё чистым, а еда по-домашнему вкусной. Разве что мебель в номере была простоватой - фабричного производства; некоторые предметы и вовсе изготовлены не из настоящего дерева, а из эрзац-материалов и крашеного гипса. Впрочем, это были мелочи. Зато стены комнаты украшали пёстрые узоры и пейзажи в рамках, в оконное стекло были вставлены цветные витражи под старину, а изголовье кровати обшито цветной тканью. Благодаря этому утром, когда сквозь щёлочку в занавесках проник солнечный лучик и осветил просторную, с любовью к гостям обставленную комнату, она заиграла всеми цветами радуги. Настроение писателя и его жены стало превосходным. Вскоре в дверь вежливо постучали и пригласили постояльцев на завтрак.

В столовой супругов ожидал накрытый стол. Хозяйка - пожилая, но бодрая леди - сама взялась ухаживать за гостями. Видно приезжие из столицы не часто баловали городок своими посещениями.

Хозяйка расспрашивала о жизни в Лондоне и охотно отвечала на вопросы постояльцев. За окнами как раз двигалась странная процессия: человек тридцать горожан, - двое верхом, остальные пешие, - одеты так, словно направляются на охоту. Вот только вместо оживления и весёлости на лицах странная озабоченность. Люди шагали практически молча, слышен был лишь стук башмаков по брусчатке, да позвякивание амуниции и оружия. Словно движется военный отряд.

- Вчера после обеда старшая дочь хозяина поместья отправилась как обычно на конную прогулку, но не вернулась до захода солнца, - вздохнув, пояснила хозяйка, тоже сделавшись озабоченной. - Люди у нас неравнодушные, почти всё взрослое население отправляется прочёсывать окрестные леса.

- А далеко ли отсюда поместье? - поинтересовалась Скарлет.

- Всего полторы мили.

- И когда об исчезновении юной графини стало известно в городе?

- Так вчера же и стало - бесхитростно ответила хозяйка. - От графа прискакал его слуга и просил помощи у нашего мэра.