От этих движений первый компресс расползся, и она оттянула с шеи рубашку Фрейзера, чтобы заменить его. На коже ярко вспыхнули белые шрамы, ясно видимые у него на лопатках, и она потрясенно щелкнула языком, когда увидела их. Она сурово посмотрела прямо на Грея, а потом с большой нежностью молча поправила рубашку, собрала назад волосы Джейми и причесала их, а затем свободно заплела и перевязала обрывком шнурка.
Грей зачарованно следил, как темно-красные, вспыхивающие медными искрами, пряди медленно скользили сквозь пальцы женщины. Резкий толчок, который сначала показался простой ревностью перешел в чувство, близкое к тоске, когда он увидел, как Фрейзер закрыл глаза, расслабился и уткнулся щекой в подушку, его тело бездумно уступало неторопливым прикосновениям женщины.
Она закончила и вышла, искоса взглянув на Тома. Он посмотрел на Грея и, получив кивок согласия, пошел вслед за ней.
Сам Грей поправил огонь, а затем сел на табурет рядом с кроватью.
- Вы хотите спать? - спросил он грубовато.
Сомкнутые голубые глаза сразу открылись.
- Нет, - Фрейзер осторожно приподнялся на левом локте. - Иисусе, как больно!
Грей полез в чемодан, достал свою флягу и передал Джейми.
- Бренди, - сказал он.
- Спасибо, - горячо поблагодарил Фрейзер и откупорил ее. Грей снова сел с легкой довольной улыбкой.
- Расскажите мне, если можете, что именно произошло.
Фрейзер отчитался, периодически останавливаясь, чтобы глотнуть бренди, протереть глаза или высморкаться, потому что от луковых паров слезы текли ручьем.
- Таким образом, он явно признал стихотворение, - сказал Грей. - Что подтверждает - Карруотерс придавал ему особое значение. Еще более интересен его вопрос: "Кто вы такой?". Это подразумевает, что ответ был чем-то другим, а не вашим именем, не так ли? Тем более, что, по вашим словам, он вас узнал.
Фрейзер кивнул:
- Да, это так. Эта так же означает, что есть люди, которых он не мог знать лично, но которые могут понять смысл стихотворения и разыскать его, используя это стихотворение как сигнал. Другими словами…
- Заговор, - сказал Грей с чувством то ли страха, то ли азарта в животе.
Фрейзер издал что-то вроде согласного ворчания и, вернув полупустую флягу, снова улегся, морщась и вздыхая.
- Какого рода это может быть заговор, мистер Фрейзер? - спросил Грей, наблюдая за ним. Рот шотландца дернулся, но он явно уже составил мнение на этот счет, поэтому ответил, не задумываясь.
- Политика. В том отрывке упоминается белая роза. Это не может означать ничего, кроме якобитов. - Он говорил тоном абсолютной убежденности.
- О. - Грей помолчал, потом с максимальной небрежностью сказал: - Я не помню упоминания белой роза в вашем первоначальном переводе.
Фрейзер невозмутимо высморкался.
- Нет, - спокойно ответил он, - ни я ни капитан Лалли ее не упоминали.
- И все же вы сказали мне сейчас, - заметил Грей.
Фрейзер взглянул на него искоса, протянул руку за фляжкой и сделал глоток, как бы обдумывая ответ, хотя Грей был совершенно уверен, что знает его.
- Теперь можно, - сказал Джейми, опуская фляжку. Он немного подвинулся, морщась. - Вы не могли знать, но до восстания в Шотландии и некоторое время после существовали десятки, нет, сотни маленьких заговоров. - Объявления о продаже, аренде, покупке земельных участков - каждый, кто мог держать в руках перо, отправлял закодированные письма, писал о деньгах, о своих собственных связях, чернил имена противников, но почти все это было просто колебанием воздуха.
Он вытер глаза, чихнул и вытер нос.
- Иисусе, больше никогда не буду есть лук.
- Помогает? Снять боль, я имею ввиду.
Фрейзер выглядел удивленным, как будто ему не приходило в голову задаваться этим вопросом.
- Да, пожалуй, он согревает ушибленные места. - Его рот дернулся. - Или это делает бренди? - он откашлялся. - В любом случае я видел сотни таких писем в Париже. В течение некоторого времени моей заботой было читать подобную корреспонденцию. Вот когда я познакомился с вашей невесткой.
Джейми говорил небрежно, но Грей заметил косой взгляд шотландца и мужественно скрыл свое удивление.
- Да, Хэл говорил, что ее отец торговал… документами.
- Это очень тактичный способ представить его, - Фрейзер фыркнул, подняв одну бровь. - Я удивлен, что она не рассказала вам о белых розах, - сказал он. - Она должна была заметить. - Потом его взгляд остро блеснул. - О, - сказал он с полуулыбкой, - конечно, она сказала. Я должен был это понять.
- Должен был, - сухо согласился Грей. - Но вы сказали: "Теперь можно". Почему? Только потому что в некотором роде пострадали из-за Сиверли?
Джейми кивнул и задумался, словно искал способа более правдоподобно солгать. Он положил лоб на скрещенные руки.
- Потому что Сиверли богат, - сказал он, его голос звучал несколько приглушенно. - Независимо от того, украл он деньги или нет, мы не знаем, откуда он их получил, не так ли?
- Да, - мрачно сказал Грей. - Знаем только, на что он их потратил. Насколько я знаю, он не скупился на лошадей и шлюх. И на свой огромный дом.
Фрейзер сделал движение головой, которое можно было расценить как согласие.
- В любом случае, ему есть что терять, - согласился он. - И есть один маленький, но интересный факт - он пытался убить меня. - Он приподнялся с подушки и прищурился на Грея. - Он попытается снова, да? - Он смотрел внимательно, хотя без особого беспокойства. - Вам надо подготовиться, прежде чем он появится здесь.
- Я сам собираюсь навестить майора Сиверли утром, - заверил его Грей. - Но вы не совсем ответили на мой вопрос, мистер Фрейзер. Вы сказали: "Теперь можно". Но разве возможность широкого заговора, хорошо финансируемого и организованного не увеличит лояльность сторонников Стюарта?
Фрейзер положил голову на руки и, повернувшись лицом к Грею, некоторое время изучал его, сузив глаза.
- Я никогда на буду больше драться за его Дело, - сказал он тихо наконец с чувством искреннего сожаления, Грей это заметил. - Не из трусости, а из-за убеждения в его бесполезности. Майор Сиверли не был мне другом. Но должны быть люди, которых я знаю, участвующие в этом… И мне с ними больше не по пути.
Он снова отвернулся и затих.
Грей взял флягу и встряхнул ее. В ней осталось совсем немного, и он медленно допил все, наблюдая за игрой огня сквозь запутанные нити торфяных кирпичей в очаге.
Говорил ли Фрейзер правду? Он верил этому. Тогда его оценки таинственного стихотворения было достаточно, чтобы навести на мысли о якобитском заговоре. Но это было не единственное свидетельство, напомнил себе Грей. Минни сказала то же самое, и сама попытка Сиверли убить Фрейзера подтверждала, что стихотворение опасно. Что же оно еще, как не сигнал распознавания? Но для кого предназначен этот сигнал?
Он задумался, как может пройти его завтрашняя встреча с Сиверли, учитывая все сегодняшние открытия. Должен ли он тоже показать ему копию стихотворения, чтобы увидеть его реакцию? Когда-то он счел обязательным найти Сиверли после битвы и поблагодарить его за спасение своего черепа от индейского томагавка. Сиверли скромно отклонил его благодарность, но теперь он обязательно вспомнит этот случай, увидев Грея.
Грей поморщился. Да, у него есть перед Сиверли долг чести. Но если Сиверли совершил хотя бы половину того, в чем его обвиняет Карруотерс, Сиверли утратил право на его благодарность.
В комнате было тепло. Он ослабил шейный платок, который напомнил ему о парадном мундире, его жестком кожаном воротнике и серебряных галунах. Том упаковал его с большой тщательностью, охраняя от повреждения в дороге, ради единственной цели - ареста Джеральда Сиверли, если это будет необходимо.
Пришло ли время для ареста? Пока нет, подумал Грей. Он захватил с собой не только стихотворение, но и несколько листов из пакета Карруотерса, и, в зависимости от приема Сиверли, примет решение о целесообразности предъявить их. Стихотворение сразу свяжет его с Джейми Фрейзером и, возможно, испугает Сиверли. Если бы он смог убедить Сиверли вернуться в Англию добровольно, это было бы лучшим результатом. Но если нет… Он размышлял некоторое время, но уже не мог сосредоточиться на Сиверли, его мысли блуждали. К запаху лука примешивался более приятный запах, который наводил на мысли об ужине. Было уже поздно. Может быть, ему лучше спуститься, а девушка принесет что-нибудь Фрейзеру…
Он снова увидел руки женщины, нежно касающейся лица и тела Джейми, и то, как доверчиво и благодарно откликнулось огромное тело шотландца на ее прикосновение. Только потому, что она была женщиной. Если бы он сам прикоснулся к этому человеку…
Но я могу, хоть и не рукой. Ворот рубашки снова скользнул назад, и блестящие полосы шрамов показались еще раз.
Джейми повернулся и открыл глаза, словно почувствовал взгляд Грея. Он не заговорил, но лежал тихо, встретившись с глазами Джона. Грей вдруг заметил, как стало тихо: посетители паба разошлись по домам, хозяева ушли спать.
- Простите меня, - сказал он очень мягко.
- Ego te absolve, - пробормотал Фрейзер и закрыл глаза.
Он спал.
Глава 22
"Гластвиг"
Гнедой мерин захромал на правую ногу, а на несчастной Беделии Джон Грей ехать отказался под предлогом того, что ее мгновенно опознают и установят связь между ним и Джеймсом Фрейзером, вызывая ненужные подозрения у майора Сиверли. Поэтому он прошел две мили от паба Беккета до имения Сиверли, декламируя латинскую поэзию, как средство сохранить душевное равновесие до предстоящей встречи.
Он обдумал все возможные варианты развития событий. После того, как стратегия и тактика боя решены, нужно освободить свой разум, пока не выйдешь на поле боя и не увидишь, что к чему. Попытки вести сражения в голове, бессмысленны и не дадут ничего, кроме истощения нервов и растраты жизненных сил.
Грей плотно позавтракал черным пудингом с маслом, яйцами и поджаренным хлебом, запив все это превосходным пивом мистера Беккета. Подкрепив таким образом свое тело, одетое в приличествующий джентльмену добротный шерстяной костюм, дополненный гетрами (чтобы уберечь свои лилльские чулки от грязи), с несколькими документами, тщательно рассортированными по карманам, он был вооружен и готов.
Qui nunc it per iter tenebricosum
Illuc, unde negant redire quemquam.
Теперь он идет по темной дороге в сумрак, откуда, как говорят, ни один человек не вернулся.
Утро выдалось прекрасное и небольшое стадо свиней безмятежно наслаждалась им, хрюкая и валяясь в грязи под полуразрушенной каменной оградой. Пейзаж казался абсолютно безлюдным, пока примерно через милю его дорогу не пересекла женщина в платке, ведущая осла с маленьким мальчиком на спине. Он вежливо приподнял шляпу и пожелал ей доброго утра. Все втроем они изумленно уставились на него, а женщина и мальчик долго потом оборачивались, пока он не скрылся из виду. Похоже, путешественники здесь в диковинку, подумал он.
Этот вывод был подтвержден снова, когда Грей постучал тростью в дверь дома Сиверли, и хилый на вид молодой дворецкий с удивительно пышной шевелюрой цвета имбиря и россыпью веснушек моргнул так, словно лорд Джон выскочил перед ним из-под земли.
- Я пришел повидать майора Сиверли, - вежливо сказал Грей. - Меня зовут Грей.
- Вот как? - Сказал дворецкий неуверенно. - Вы англичанин, наверное?
- Да, так, - заверил его Грей. - И да, я англичанин. Твой хозяин дома?
- Ну, он-то дома… - Дворецкий оглянулся через плечо на закрытую дверь в противоположной части холла. - О! - Казалось, его посетила невероятная догадка, и он посмотрел на Грея с видом человека, успешно сложившего вместе два и два.
- Так вы будете друг того, другого англичанина, конечно!
- Другого англичанина?
- Того, что приехал сегодня из Брамптона! - Радостно воскликнул дворецкий. - Он с хозяином в библиотеке толкует о том, о сем. Они ждут вас, не так ли?
- О, будьте уверены, - сердечно сказал Грей, думая про себя, что черт возьми, он делает, но, тем не менее, следуя за дворецким.
Дворецкий распахнул красивую резную дверь в библиотеку и поклонился с эффектным жестом, выпуская на сцену Грея.
Он искал глазами Сиверли и потому увидел его сразу; майор с удивлением уставился на Грея поверх того, что было чертовски похоже на пару бухгалтерских книг.
- Майор Сиверли, - начал он, радушно. Но потом увидел гостя майора, стоящего по другую сторону стола, и слова застряли у него в горле.
- В чем дело, Булстроуд, черт тебя подери? - рявкнул Сиверли на растерянного и сбитого с толку дворецкого. - Разве я не говорил тебе, не впускать посетителей без предупреждения?
- Я д-думал… - Несчастный дворецкий начал заикаться, глядя поочередно на Грея и Эдуарда Твелветри, который взирал на лорда Джона то ли с удивлением, то ли возмущенно.
- Проваливай, ты, плевок, - раздраженно сказал Сиверли, выпроваживая дворецкого. - Полковник Грей! Какой приятный сюрприз. Вы должны простить…э… необычный прием. - Он улыбнулся, хотя его глаза смотрели напряженно. - Позвольте познакомить с капитаном….
- Мы встречались. - Слова Твелветри резали, как проволока. Он захлопнул гроссбух и медленно встал, глядя на Грея. Но не раньше, чем Грей успел заметить в нем колонку цифр. Крупные суммы.
И если уж говорить о крупных суммах - на столе стоял окованный железом сундучок, его крышка была открыта, он был наполовину заполнен небольшими кожаными мешочками, каждый из которых был завязан круглым шпагатом.
Крышка скамьи под окном была откинута, углубление по крышкой явно указывало, где хранится сундучок. Глаза Сиверли метнулись к столу, его рука дернулась, но он сдержался, очевидно, не желая привлекать внимание к деньгам.
- Что вы здесь делаете? - холодно спросил Твелветри.
Грей сделал глубокий вздох, готовясь приступить к делу.
- Я приехал поговорить с майором Сиверли, - сказал он мягко. - А вы?
Рот Твелветри дернулся.
- Случайно оказались неподалеку, а?
- Нет, я приехал обсудить несколько вопросов, имеющих определенное значение. Но, конечно, я не имел ни малейшего желания помешать вам, - сказал Грей с легким поклоном в сторону Сиверли. - Может быть, я навещу вас в более удобное время?
Сиверли переводил взгляд с Грея на Твелветри, пытаясь понять, что происходит.
- Нет, нет, останьтесь, - сказал он. - Важный вопрос, вы сказали? - его лицо не было особенно выразительным, но и маской карточного игрока его тоже нельзя было бы назвать, расчет и настороженность мелькали в глубоко посаженных глазках под толстой лобной костью.
- Личное дело, - ответил Грей, приятно улыбаясь Твелветри, который мерил его прищуренным взглядом. - Как я сказал, его можно отложить.
- Я уверен, капитан Твелветри извинит нас на несколько минут, - прервал его Сиверли. - Эдуард?
Ах вот как, христианские имена, подумал Грей. Ну, хорошо.
- Конечно, - Твелветри медленно повернулся к двери. Его глаза, как дула пистолетов, были устремлены на Грея.
- Нет, нет, - сказал Сиверли, указывая на его стул. - Останьтесь, Эдуард; Булстроуд принесет чаю. Мы с полковником Греем прогуляемся до беседки и обратно.
Грей с очаровательной улыбкой на лице поклонился Твелветри и последовал за Сиверли из библиотеки, чувствуя, как Твелветри взглядом прожигает ему дыру между лопаток.
Он поспешно рассмотрел свою стратегию, следуя за широкой спиной Сиверли через недавно подстриженный газон. По крайней мере, он не будет учинять допрос в присутствии Твелветри, но должен учесть, что все сказанное вполне может быть передано "Эдуарду".
- Какой красивый парк, - сказал Грей, когда они завернули за угол. Это была правда; вокруг раскинулись широкие газоны, заднюю лужайку окаймляли кусты роз и других цветущих кустарников; слева от обнесенного стеной сада, вероятно, располагался огород; верхушки фруктовых деревьев поднимались над оштукатуренной стеной. Вдали за искусственными террасами находилась очаровательная маленькая белая беседка, окруженная декоративными деревцами, и чуть в стороне конюшня.
- Спасибо, - сказал Сиверли с ноткой гордости в голосе. - Я занимался улучшениями в течение нескольких последних лет. - Но он был не такого склада человеком, чтобы отвлекаться на комплименты. - Вы сказали…? - Он повернулся к Грею, приподняв серовато-стального цвета брови.
- Да. - сказал "А", говори и "Б". Грей испытывал нечто сходное с безрассудным головокружением перед боем. - Вы случайно не помните адъютанта Чарльза Карруотерса. Он был в Квебеке одновременно с вами.
- Карруотерс, - задумчиво повторил Сиверли с легкой вопросительной интонацией, но было ясно, что это имя ему знакомо.
- У него от рождения была покалечена рука, - сказал Грей. Он не любил унижать Чарли подобного рода описанием, но сейчас это был самый надежный способ продвинуться вперед.
- О, да, конечно, - морщины на рябом лбу Сиверли немного разгладились. - Но он умер. Я уверен, что слышал о его смерти. Корь, не так ли? Или какая-то лихорадка?
- Да, боюсь, он умер. - Грей опустил руку в карман, надеясь, что хорошо запомнил расположение документов. Он вытащил сложенный вчетверо лист бумаги, но держал его в руке, пока не предлагая Сиверли.
- Вы случайно не знаете моего брата?
- Вашего брата? - Сиверли был откровенно озадачен. - Герцога? Да, конечно. Я имею в виду, знаю о нем, мы лично не знакомы.
- Да. Так вот, ему попал в руки довольно любопытный комплект документов, оставленный капитаном Карруотерсом. Он касается вас.
- Что касается меня? Какого дьявола? - Сиверли выхватил бумагу из рук Грея. Яростный гнев так внезапно вспыхнул в его глазах, что у Грея промелькнуло опасение, что сейчас повторится один из инцидентов, описанный Чарли. Жажда насилия кипела у этого человека под кожей; Грей отлично понимал, как такой человек мог попытаться убить Джеймса Фрейзера.
Сиверли быстро прочитал страницу, смял ее в руке и швырнул на землю. Вены вздулись у него на висках пульсирующими синими шнурами под кожей, которая приняла неприятный пурпурный цвет.
- Что за галиматья? - Спросил он глухим от бешенства голосом. - Как вы смеете приходить ко мне с этими поклепами, жалкий…
- То есть, вы отрицаете, что в словах капитана Карруотерса есть хоть доля правды? - Донесение касалось событий, приведших к мятежу в Канаде. Он располагал более убийственными сведениями, но решил начать с чего-то среднего по тяжести обвинений.
- Я отрицаю, что Пардлоу имеет право обвинять меня в малейшем нарушении! А что касается вас, сэр, - Сиверли вдруг поднял над головой Грея кулаки. - Будьте вы прокляты, надоедливый дурак! Убирайтесь отсюда!