Он думал о том, что вот теперь ему точно конец. Не тогда, когда он отказался выполнить распоряжение Лузы. Не тогда, когда он в безумной ярости вкладывал пистолет в руку Севера. Не тогда, когда узнал, что Федор Назаров действительно жив и дает обличающие его показания. И даже не тогда, когда к нему в камеру стали доходить слухи о готовящейся расправе над ним воров. А именно сейчас, когда он узнал правду.
Еще он думал о Тане. Он запрещал себе думать о ней с того самого мига, когда первая пуля ударила в ее тело, отбрасывая к стене, и он увидел немыслимую в этой ситуации благодарную ее улыбку, обращенную к нему. Она словно благодарила за что-то, очень важное для нее… А вот теперь вспомнилось…
27 июля 2003 г. С.-Петербург
Я сидел в садике, возле нашего отдела и курил, щурясь на солнце. Сегодня был хороший день: я придумал себе новую мечту об отдыхе. Если бы у меня каким-то чудом появилось много свободного времени, я бы отправился искать клады. Нет, клад Фаберже я бы искать не стал - слишком мрачные воспоминания связаны для меня теперь с ним. А вот знаменитый Панафидинский клад, исчезнувший примерно в то же время… Как, вы не слышали о нем? Сейчас я вам расскажу эту удивительную историю…
- Дастин! - послышался от дверей отдела голос Григорьева. - Где он, черти бы его погрызли?! Опять на солнышке греется?! Дастин! Все собрались, местные опера уже ждут! Дастин, вы где?..
Я вздохнул и поднялся. Домечтаю потом. Что делать - работа… А историю о кладе Панафидина я расскажу вам в следующий раз - надеюсь, мы с вами еще увидимся…
Оставаясь людьми…
Часть 1
…Ты узнаешь беду воотчую…
Не проси у судьбы одиночества.
Пусть уж лучше висок прострелянный,
Чем седое спокойствие времени…
А. Вепрь
Беликова закрыла томик стихов Цветаевой и осторожно спустила ноги с дивана на пол. Развалившиеся на ковре собаки сразу подняли головы и навострили уши.
- Да, именно так, - со вздохом пояснила им Екатерина Юрьевна, - по частям, с остановочками и передышками. А вы как думали? Это я лет десять назад единым махом соскакивала, а теперь главное - не развалиться… Впрочем, десять лет назад я уже не соскакивала… Но слезала с дивана довольно бодро. Ну, вам-то все равно: болею я или не болею. Вам хочется в туалет. Эгоисты!
Собаки внимательно слушали, глядя на нее умными, преданными глазами. Боярыня Морозова (Беликова подобрала ее во время жутких холодов зимы 2002 года) и Перестройка (прозванная так за прожорливость, хитрость и неистребимую привычку гадить по углам) были обычными дворняжками, подобранными Екатериной Юрьевной из жалости - покормить и обогреть денек-другой - и оставшимися жить вместе с ней. Где-то на улице еще пропадал вечно ободранный в боях за территорию и гарем кот Вальмонт, но за него Беликова не беспокоилась: такие не пропадают.
Бабье лето в этом году выдалось на редкость солнечным, ярким, умиротворенным. Беликова вообще из всех времен года более всего любила осень. Нет, разумеется, не ту осень, которая угнетает своими бесконечными дождями и пронизывающим ветром, а вот такие сентябрьские деньки, насыщенные теплом, красками и запахом кленовых листьев…
- "Беглых солдат и неверных жен", - рассказывала она внимательно слушающим ее собакам, - в восемнадцатом году ведь написано, а как на наши дни похоже, правда? Все повторяется… Значит, и хорошее повторится.
Они неторопливо шли по старинному скверику. Беликова жила на первом этаже старого, еще дореволюционной постройки дома. Место было замечательное: тихое, с талантливой архитектурой, наполненное тем мистическим, но явственно ощутимым духом, который называют "петербургским". Когда какие-то коммерсанты предлагали купить у нее эту квартиру или обменять на большую по площади в новостройках, Беликова с негодованием отказалась. Коммерсанты обиженно удалились, но три дня спустя в ее квартиру заявились трое атлетически сложенных "отморозка". Они "гнули пальцы" и "ботали по фене" до тех пор, пока не приехал вызванный Беликовым Максим Григорьев во главе всего отдела. Перед широкоплечим, исполненным холодной ярости подполковником со светло-голубыми глазами "арийского убийцы" бритоголовые "гнули пальцы" уже совсем в другую сторону и объяснялись на изысканном языке Пушкина и Гумилева. Больше ее не беспокоили…
- Только в нашей стране все повторяется слишком часто, - продолжала объяснять свой взгляд на историю России Беликова своим благодарным слушателям, - а на пользу почему-то не идет. Короткая у нас память. Каждый раз историю заново переписывали. Мне уже кажется, что с семнадцатого года наша история напоминает штрихкод: что не зачеркнуто, то - пробел… Наверное, это потому, что в России очень любят начинать новое дело и столь же не любят его продолжать и тем более заканчивать…
Привычным маршрутом она дошла до газетного киоска, поздоровалась со знакомой продавщицей.
- Вам сегодня "побульваристее" или позанимательней? - спросила продавщица, уже знавшая вкусы Беликовой. - В "Аргументах" занимательная статья о жизни Фрейда, а в "Комсомолке" опять о маньяке.
- Фрейда я не люблю больше, - вынесла свой вердикт после секундного размышления Беликова, - не терплю мужчин, которые все сводят к одному… Нет, давайте про маньяка. Хоть сексуальный?
- Непонятно, - пожала плечами продавщица, - с одной стороны, убивает только женщин, с другой - без сексуального надругательства.
- Милая моя, - вздохнула Беликова, - это и есть самое злостное сексуальное надругательство над женщиной.
- Убить?
- Не домогаться - пояснила Беликова, - неправильный маньяк какой-то… Нет, про него тоже не надо.
- Но это очень громкое дело, - попыталась заинтересовать ее продавщица, - милиция призналась, что ловит его уже полгода, только по каким-то причинам раньше не всю информацию в прессу пускали. На его счету уже семь трупов. Убивает только проституток и писательниц.
- Проституток-то за что? - удивилась Беликова. - Журналисты ничего не путают? Это не два разных человека?
- Говорят, почерк схожий, - пояснила продавщица, - четырех проституток успел убить и трех писательниц. Третья известная оказалась, вот шум и поднялся… Жуть что за время! На улицу выйти страшно!
- Да, маньяки уже не те, - охотно согласилась Беликова, - приличного маньяка теперь не чаще приличного человека встретишь… Ладно, давайте "Комсомолку".
Зажав газету под мышкой, не торопясь вернулась в квартиру, но прочитать статью не успела - зазвонил телефон.
- Екатерина Юрьевна, я знаю, что вы болеете, - извинился в трубке голос Григорьева, - но ситуация… нестандартная.
- Если появился проститут, специализирующийся на толстых, пожилых женщинах, и требуется подставное лицо, то я согласна, - самоотверженно заявила Беликова.
- Нет, - рассмеялся Григорьев, - кем-кем, а вами я рисковать не могу.
- Какой же это риск, голубчик? - удивилась Беликова. - А если и риск, то что не сделаешь ради любимого начальника?.. Ладно, Максим, не буду вас отвлекать, понимаю, что что-то серьезное. Говорите.
- Пришла девица, - сказал Григорьев, - вы ее пару-тройку раз задерживали… Кристина Алябьева - не помните такую?
- Какие же пару-тройку раз? С пару дюжин задержаний набежит… И что она хочет?
- Говорит, что есть очень ценная информация, но расскажет она ее только вам. Уговаривал я ее, уговаривал - ни в какую.
- Видно, не так уговаривал.
- Вы же знаете, я не ловелас, - отшутился Григорьев, - душу женщины больше по романам постигаю. Но писатели - эгоисты: о том, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок, сообщили, а вот через что лежит путь к сердцу женщины?
- Путь к сердцу женщины лежать не должен, - просветила его Беликова, - но интуиция-то у тебя осталась? Как думаешь: пустышку эта Алябьева принесла или нечто, ради чего все же стоит собрать свои старые кости с дивана?
- Если бы я чувствовал пустышку, я бы вас не беспокоил, - серьезно сказал Григорьев, - кажется мне, что дело серьезное.
- Машину пришлете? - вздохнула Беликова.
- Уже, - сказал начальник, - она должна сейчас к вам подъезжать.
В тот же миг раздался звонок в дверь.
- Что ж, - покорилась судьбе Беликова, - выезжаю, ждите.
Как человек Алябьева ей никогда не нравилась: смазливая девица, но вся какая-то вертлявая, скользкая. К некоторым из своих подопечных Беликова испытывала жалость, к некоторым - презрение. К таким, как Алябьева, у нее были сложные чувства. Было заметно, что в финансовом плане работа девицу устраивает, в физическом - не тяготит и заниматься чем-то другим она не собирается категорически. На контакт с Беликовой она шла легко, сутенеров и притоновладельцев сдавала без лишнего нажима, но все же было в ней что-то… Подловатое, что ли? Непозволительно брезгливая для своей работы, Екатерина Юрьевна таких агентов сторонилась - не было глубинного, личного контакта. Она подозревала, что Алябьева чувствует эту ее внутреннюю неприязнь, потому и удивилась ее приходу. Впрочем, удивления своего не выдала и поздоровалась как можно приветливее.
- Дело у меня к вам важное, - с таинственным видом сообщила Алябьева, когда они остались вдвоем, - пусть ваши коллеги не обижаются, но такое я могла только вам сказать. Чуть что не так - и порешат меня. Как пить дать порешат! А в вас я с первого раза нормального человека увидела.
- Не люблю лести, но вы на первом месте, - усмехнулась Беликова, - так что же такого, жутко страшного, ты мне хочешь поведать? Никак, маньяка этого знаменитого отыскала? Которого по всему городу ловят?
- А вы откуда знаете? - опешила девушка.
- Так, - теперь пришла пора удивляться Беликовой, - давай-ка с самого начала и поподробней.
- Я полгода назад познакомилась с парнем, - начала свой рассказ Алябьева, - сам ко мне на улице подошел. Поначалу он мне очень понравился. Обходительный такой, остроумный, сильный… Разумеется, я не стала ему говорить, чем на жизнь промышляю… Ну, туда-сюда, стали встречаться. Зовут его Кирилл, фамилия - Бортко. Отчество не знаю - не спрашивала. Не намного он меня старше, чтоб по отчеству величать. Поначалу все хорошо было: встречались, гуляли, он меня даже по ресторанам возил - деньги у него время от времени весьма приличные появляются… А потом стала я замечать, что с парнем что-то не то…
Как-то спросила его, где работает, только смеется: не бойся, говорит, без куска хлеба не останемся, на мой век работы хватит, а специалист я знатный. Но я-то вижу, что не работает он, как все нормальные люди. Пропадает на день-другой, и уже деньги в кармане шуршат. Кстати, еще одна интересная деталь: деньги у него водятся, а одевается в секонд-хенде. И одежду очень часто меняет. Как вернется из своей очередной отлучки, так по новой в магазин бежит, а все старое - долой. Я же женщина, такие вещи замечаю. Он себе ничего в бутиках потому и не покупает, что все едино в мусоропровод отправлять. Явно чем-то нехорошим промышляет.
- Ну, милочка, - протянула Беликова, - за бдительность я тебя, конечно, хвалю, но этой информации мало, чтоб человека с такой кучей убийств связать. Может, заскоки у парня такие - одежду часто менять. Может, он свой стиль меняет, имидж ищет.
- Может, - победно прищурилась Алябьева, - да вот только фактики у меня повесомей будут. Это все так - цветочки. Насчет заскоков это вы верно подметили. Заскоков у него хватает. Вроде нормальный-нормальный, а потом вдруг - раз! - побледнеет, посинеет, глаза кровью нальются, трясется весь… Я его спрашивала: ты, часом, ничем таким не болен? Нет, говорит, все нормально… Врет! Вы бы видели его в тот момент! Таблетки какие-то глотает…
- Может, наркоман! - предположила Беликова.
- Нет, наркоманов я за версту вижу. Я как-то добралась до этих таблеток. Названия не помню - у меня с языками проблема, но я на бумажке себе записала, потом у девчонок узнала. Одна из наших в медицинском учится, сказала, что скорее всего это от душевной болезни. То ли шизофрении, то ли эпилепсии… А я еще удивлялась: видный парень, симпатичный, веселый, а ни жены, ни постоянной подруги нет…
- И все равно этого недостаточно, - вздохнула Беликова, - я, конечно, передам твою информацию куда следует, но…
- Да вы подождите, - оборвала ее Алябьева, - я же еще до самого главного не дошла! Я у него эти заточки нашла!
- Какие заточки? - не поняла Беликова.
- Ну, которыми девиц убивают, - удивленно взглянула на нее Алябьева, - вы что, не в курсе? Заточки, изготовленные из напильников и изолентой замотанные. Маньяк ведь этот как свои жертвы кончает? Бьет такой заточкой в голову, в левый висок - и сделано дело. Заточки в теле оставляет. По одной на каждую жертву Только я этого раньше не знала. Доходили слухи, что девчонок наших кто-то режет, но вы же нашу работу знаете: риск на каждом шагу… А сегодня открываю газету и аж обомлела! Матерь родная, так я такие же заточки у Ки-рюхи под ванной еще месяц назад видела. Пролила воду, когда в душе мылась, сунулась с тряпкой и нашла. Но значения не придала, даже спрашивать не стала… Сейчас представляю, что бы было, если бы я его все же спросила тогда… Лежать бы и мне рядом с этими девицами…
- А ты ничего не путаешь? - нахмурилась Беликова. Дело выходило и впрямь крайне серьезным. Зря, выходит, она в девушке сомневалась. Бывает и такое: самую важную информацию узнаешь от самого никчемного человека. А уж если все это окажется правдой…
- Ничего я не путаю, - обиделась Алябьева, - может, конечно, это вовсе и не те заточки, но… Много у нас в городе людей хранит у себя под ванной с десяток обмотанных красной изолентой заточек?
- Адрес этого парня знаешь?
- Екатерина Юрьевна, я же заточки у него в квартире и нашла, - удивилась Алябьева, - конечно, знаю.
- Да-да… Извини, разволновалась я, - сказала Беликова, - значит, так… Ты посиди здесь минуту, не уходи никуда, я сейчас вернусь.
Григорьев выслушал ее очень внимательно и хоть внешне не выказал волнения - он вообще был крайне сдержанный человек, - но в глубине его глаз Беликова разглядела огоньки охотничьего азарта.
- Было бы весьма забавно, если бы она и впрямь сдала нам Критика, - заметил он. - Хм-м… Заманчиво.
- Какого критика? - не поняла Беликова.
- Да, Екатерина Юрьевна, отстали вы от жизни, - покачал головой Максим, - журналисты убийцу этого Критиком назвали. За то, что писательниц убивает. Хорошо хоть, не инспектором третьего отдела - он ведь и проституток режет почем зря… Третий месяц город на ушах стоит. Ориентировки во все отделы разосланы. Дело широкую огласку получило после убийства некой госпожи Коломийцевой. Оказалось, известная писательница "женских детективов". Вы же увлекаетесь подобной литературой, должны были о ней слышать…
- Увлекаюсь я, Максим, мужчинами арийского типа, - парировала Беликова, выразительно посматривая на бесстрастного начальника, - литературу серьезную читаю. А эти романчики… пролистываю, отдыхая. Должна же я иметь какие-то женские слабости? Или вы меня рассматриваете исключительно как подполковника и старую ведьму?
- Почему же "старую"? - не остался в долгу Григорьев. - Вы еще довольно молодая ведьма.
Беликова усмехнулась, достала из сумочки пачку "Беломора" и, взглядом спросив разрешения, закурила.
- Это не единственное мое достоинство, - с апломбом заявила она, выпуская в потолок струю табачного дыма, - у меня еще и лифчик пятого размера. А, как говорится, большая грудь может сделать привлекательной даже самую умную женщину… Что будем делать с этим Критиком? Сливать информацию в Главк?
- Сложный вопрос, - признал Григорьев, - с одной стороны, надо бы ее проверить, а то поднимем шум, а как дело пшиком кончится - засмеют… С другой стороны, и самим его брать чревато: у нас маловато опыта в делах подобного рода - вдруг как напортачим? А с третьей стороны… Какой банк сорвем, если этот тип все же окажется тем самым Критиком? Эх! И хочется, и колется!.. И все же склоняюсь к тому, что информацию надо сперва проверить.
- Значит, брать? - решительно затушила окурок в пепельнице Беликова.
- Да, - решился Максим, - собирайте наших, бери адрес у девочки - будем брать…
Задержание произошло до банального буднично. Позвонив в дверь, Екатерина Юрьевна возмущенно потребовала "прекратить это безобразие - заливать ее квартиру водой", дверь распахнулась, на лестничную площадку выскочил сердитый парень лет двадцати пяти и, увидев людей в милицейской форме, натуральным образом обмер. От греха подальше его заковали в наручники и, пригласив понятых, сразу прошли в ванную комнату.
- Есть! - сказал Мартынов, извлекая из-под ванны небольшой сверток. - Понятые, видите?
- Видим, - охотно подтвердили супруги-пенсионеры, приглашенные из соседней квартиры.
- Максим, звони территориалам, - посоветовал Мартынов, - с этим типом надо работать всерьез.
- Откуда это у тебя? - спросил Григорьев задержанного, рассыпая по столу заточки с ручками из красной изоленты.
- Первый раз вижу, - настороженно покосился он, - не мое. Сами же наверняка и подбросили. Отпечатков моих там нет… Понятые, вы слышите?
- Какой грамотный клиент, - расплылся в недоброй улыбке Григорьев, - ты, часом, не сидел, дружок?
- А то не знаете - к кому шли? - недоверчиво хмыкнул парень. - По малолетке, за кражи… А вы, собственно говоря, что мне шьете?
- Не догадываешься? - в тон ему ответил Григорьев. - Но это уже не по нашей части. Сейчас прибудут ребята из убойного, вот с ними в непонятки играть и будешь.
- При чем здесь убойный?! - заорал парень. - Убойный-то при чем? Я сроду на мокрое не шел? Вы че лепите?!
- А на что шел? - с любопытством спросил Григорьев.
Парень хмыкнул и отвернулся.
Территориалы приехали довольно быстро.
- О-о! Кирилл Бортко! - обрадовался высокий рыжеволосый парень, представившийся майором Гурецким. - Какая поистине приятная встреча! Я же говорил тебе: сколько веревочке ни виться…
- Знакомы? - уточнил Григорьев.
- Буквально пару недель назад общались, - охотно подтвердил Гурецкий, глядя на задержанного с нескрываемой радостью, - была у меня информация, что добрая половина квартирных краж в районе - его рук дело, да вот доказать не удалось…
- "Доказать", - передразнил его Бортко, - палкой по почкам - вот и все доказательства! Хороша у вас метода: отпинали человека и еще переживаете, что посадить не удалось… До сих пор кровью мочусь…
- Но теперь-то ты крепко влип, - подмигнул ему Гурецкий, - если б я тогда знал, что ты еще и маньяк…
- Какой маньяк?! - с истеричными нотками завопил Бортко. - Вы че плетете, а?! Вы че на меня вешать хотите?
- Только твое, - заверил Гурецкий, - тебе и своего сверх головы хватит… Где заточки нашли? - спросил он у Григорьева.
- Под ванной.
- Вот незадача, - взъерошил рыжие кудри майор, - туда-то я заглянуть и не догадался… Я же у этого поганца был в квартире две недели назад, но осматривал поверхностно - знал, что клиент опытный и ворованное дома хранить не станет. Кто ж знал-то?
- Не мои это заточки! - сорвался с места Бортко. - Вы же мне их и подкинули, менты поганые! Вот сволочи! Сперва бьют, потом заточки подбрасывают! Вы хоть какие-то понятия имеете или совсем по беспределу живете? Все равно обломитесь! Ничего у вас с доказухой не выйдет!