- Вы правы. А Чарли Чаплин, исполнитель его роли, станет великим актёром синематографа, бичующим пороки общества. Его родители - актёры мюзик-холла, и артистизм у него в крови. На роль Билли его выбрали лишь по той простой причине, что Чарли исполнит эту роль в двух спектаклях про Шерлока Холмса . Путешественник по Времени встретил его, когда тот учился в школе Хэнвел. Как-то Чарли ложно обвинили в том, что он устроил поджог, простите, в самом маленьком помещении в доме . Школьный надзиратель, отставной моряк, публично избил его тростью. Чарли стоически выдержал экзекуцию. После этого обычного в Хэнвеле события к нему пришёл изобретатель Машины Времени, искренне пожалел его и предложил роль в фильме. Это всё, что мне известно о Чарли Чаплине.
- Кем же была М. Ватсон?
Герберт Уэллс тихо усмехнулся.
- Исполнительницей женских ролей была мисс Мюриэль Ватсон, светская львица.
- Прошу прощения, но нам незнакома эта особа.
- Очень жаль. Мисс Ватсон одновременно является моей… - Уэллс замялся.
- Вы её любите? - догадался Майкрофт Холмс. - Но, насколько мне известно, вы женаты.
- Вы правы. Но моя жена дала мне свободу в этом отношении. Мисс Ватсон и Эндрю Филби по происхождению американцы. Поэтому они предложили показать в фильме то, что мистер Майкрофт Холмс непочтительно назвал пропагандой.
- Я правильно догадался, что в роли прохожих в начале и полицейских были лишь три человека?
- Да, мистер Холмс. Эти роли исполнили хоккеисты, и именно поэтому они так проворно управлялись с роликовыми коньками.
- На чьей студии была снята фильма? Вы упомянули Жоржа Мельеса, не так ли?
- Сразу на двух студиях. На студии Мельеса и в Лондоне, в 2009 году. мистер Дауни и мистер Лоу не перемещались в настоящее, а наши современники не перемещались в будущее. Исключение составлял Путешественник по Времени, который был связующим звеном.
- Но ведь мы видели меня и Ватсона в одном кадре с персонажами, чьи роли исполняли люди из будущего! Они не просто были в одном кадре, они взаимодействовали друг с другом!
- Мистер Холмс, я уже говорил о технике будущего. Актёры из двух эпох были совмещены в одном кадре. С помощью той же электрической техники были нарисованы мыльные пузыри, падающая монограмма и летающие телефонные трубки.
- А я-то объяснил эти трюки использованием простейших приспособлений!
- Конечно, даже вы с вашим аналитическим умом не могли догадаться об истине. Но взрывы в сигарах и трубках были настоящими. Думаю, мне больше нечего рассказывать.
- Мы хотели бы задать ещё три вопроса. Кто был в роли Майкрофта Холмса?
- Ах да, совсем забыл! Вероятно, я один знаю, что Путешественника по Времени зовут Арнольд Клиффорд Дойл. В роли вашего брата был сам виновник существования фильмы. Что вы ещё хотели спросить?
- Откуда взялось название синема "Шерлокхолмитос"?
- Этим словом латиноамериканцы называют краткие искусные умозаключения, не имеющие отношения к делу.
- Известно ли вам, мистер Уэллс, что стало с Путешественником по Времени после хлопот с созданием фильмы?
- Мистер Арнольд Дойл отправился в ещё более отдалённую эпоху, хотя и менее отдалённую, чем времена элоев и морлоков. Он решил разрешить шекспировский вопрос. Интересно узнать, чем закончится его расследование. Вполне может оказаться, что он сам стал Шекспиром. Время покажет.
С этими словами Герберт Уэллс попрощался и покинул нашу гостиную, слышавшую немало необыкновенных речений.
Фэнтези от доктора Ватсона
Волшебство на Бейкер-стрит
I
В этот июльский день Лондон был жарок, и ждать прохлады приходилось в нашей уютной квартире. Мы с Холмсом сидели за столом и после выпитого пятичасового чая думали о том, как убить время, пока не наступит время обеда. Холмс листал страницы справочника, я же сидел в кресле, положив пальцы на колени, где на салфетке были рассыпаны крошки от вафель с капельками джема. Внезапно Холмс прервал мои мысли.
- Вы правы, Ватсон. Наша славная королева куда лучше персонажа Льюиса Кэрролла.
Я поднял глаза на Холмса, не решаясь признавать, что эти слова не послышались мне.
- Как вы узнали, о чём я думаю? Мне уже приходилось выслушивать объяснения по поводу метода, заимствованного вами у Огюста Дюпена, хотя вы когда-то назвали этот метод "дешёвым показным трюком". Но мне хотелось бы узнать, как вы докопались до истины на сей раз.
- Успешные рассуждения и умозаключения порой зависят от неожиданных обстоятельств. Я не пришёл бы к такому выводу, если бы не мой справочник. Я видел, как вы уныло подняли глаза, когда справочник был открыт на статье о городе Лимерике в Ирландии. Вы отвели взгляд только тогда, когда я успел перейти к статье о птице додо . По вашему лицу я понял, что ваш мозг переваривает забавную мысль. Название ирландского города вызвало у вас ассоциацию с названием образцов нонсенса, не так ли? В свою очередь, додо мог вызвать у вас ассоциацию с другим классиком нонсенса, Льюисом Кэрроллом, который заикаясь, произносил свою настоящую фамилию как "До-до-доджсон". Здесь уже наблюдается развилка в мыслях. После мысли о Кэрролле чайные чашки и мои слова о том, что нам надо убить время, вполне могли напомнить вам Безумного Шляпника, который получил от Королевы смертный приговор за убийство времени. Вероятность того, что вы вспомните эпизод из книги, прочитанной много лет назад, была не так велика, но я утвердился в своих догадках, когда вы пощупали заднюю часть шеи, думая о топоре. Когда же вы взглянули на каминную полку, где помимо всего прочего стоит фотография Её Величества, я осмелился выдать вам свои рассуждения.
- И при этом вы осуждали Дюпена за применение этого "пустячного" метода. Зато теперь, когда вы вспомнили о Кэрролле, у нас есть повод для разговора о литературе.
Мой друг положил на стол щипцы для сахара, и, зажав между пальцами длинную трубку вишнёвого дерева, вновь заговорил о недостатках моего стиля.
- Я уже говорил вам, что вы пытаетесь приукрасить и оживить повествование, вместо того чтобы ограничиться сухим анализом причин и следствий. Как я сам когда-то сказал, вы превратили курс лекций в сборник рассказов…
- Холмс, вы сами разбираетесь в литературе? - нетерпеливо спросил я критика. - Если разбираетесь, то вы должны знать о стилях литературы.
- Конечно, знаю.
- Среди этих стилей, в частности, есть стили литературно-художественный и научный. Я пишу в литературно-художественном стиле. Конечно, от этого мои рассказы напоминают детективные сочинения Эдгара По, Габорио и других подобных. Но что здесь плохого? От этой особенности широкой публике легче воспринимать моё повествование, хотя оно и напоминает истории о тех сыщиках, которые лично вам не нравятся. Вероятно, вы забыли об "Энтомологических воспоминаниях" Фабра. Этот научный труд написан лёгким и увлекательным языком.
- Но ведь вы не Фабр! Вы пишете не о насекомых, вы пишете о раскрытии преступлений!
- Вы привели очевидный аргумент. Но всё равно, если бы мои произведения были лекциями, что пишутся в научном стиле, их нужно было бы читать в университетах.
- Читать в университетах? - оживился мой критик. - Вы, сами того не подозревая, подсказали умную мысль. В университетах можно было бы создать кафедры криминалистики. Говорят, такая идея уже была. Правда, профессор Мориарти, будь он жив, не захотел бы преподавать такой предмет.
- Профессор Мориарти, как вы мне когда-то говорили, преподавал математику, а впоследствии стал готовить будущих офицеров.
- Ватсон, вы не слышали о завещании короля динамита?
- Увы, нет.
- Разумеется, вы о нём не слышали. Я знаю об этом завещании лишь потому, что оно имеет прямое отношение к профессору Мориарти. Согласно завещанию, сумма в полтора миллиона крон должна быть отправлена в фонд, чтобы в виде премии выплачиваться людям за достижения в пяти областях: физики, химии, физиологии или медицины, литературы, а также тем, кто сделает больше для сближения между народами, ликвидации или сокращения армий и проведения мирных инициатив.
- Но причём здесь Мориарти?
- Разве вы не заметили, что математикам эта премия не обещана? Я знаю причину. Дело лишь в том, что глава лондонского преступного мира был знаменитым математиком. Ни одна наука, кроме математики, не входит в область деятельности ни одного преступного главаря! - Холмс потянулся к трубке и, подержав её в руке, добавил: - К сожалению, премию в области литературы вам не дадут.
К сожалению, истинный смысл этих слов я понял гораздо позже, когда узнал, что в завещании речь шла о литературном произведении идеалистического направления. Но тогда я решил, что Холмс в очередной раз осуждает мои мемуары и их несоответствие его вкусам. Пока он не продолжил критику, я решил перейти к другой теме.
- Вы, как естествоиспытатель, не верите в чудеса? - спросил я Холмса.
Он встал и стал расхаживать по гостиной, рассказывая с видом преподавателя естественной истории:
- Конечно. Ведь что такое чудеса? По определению они нарушают законы природы. Нарушают! Но если законы природы созданы Богом, то они созданы не для того, чтобы Он Сам их нарушал. На то они и законы, чтобы выполнятся. Я отлично знаю английские законы, и, как борец с преступностью, не хочу, чтобы их нарушали. И, как естествоиспытатель, я не желаю нарушения законов природы!
- Значит, и волшебства не существует?
- Конечно. Ведь мы живём в девятнадцатом веке, а не в каком-нибудь немытом средневековье.
Он сел обратно за стол и пододвинул Джорджа Мередита . Холмс стал листать книгу с сосредоточенным выражением лица. При этом острые черты гладко выбритого лица, чёрные волосы, тонкий орлиный нос и лежащая на столе трубка делали моего друга похожим на североамериканского индейца. Разница была в том, что, в отличие от индейца, у него нет скво.
Здесь я подхожу к описанию событий, в которые литературные критики ни за что не поверят. Ведь они привыкли, что я описываю расследование преступлений. Произведения в сказочном жанре я не пишу. А эту историю можно посчитать литературным вымыслом, подходящим для самых несерьёзных сочинителей. Холмс, как говорилось выше, тоже иногда критикует мои записки, но в данном случае нет того повода для критики, ведь тема здесь совсем другая.
- Что это за шум? - спросил я, услышав стук.
- Кажется, это в моей спальне. Но откуда эта птица?
Мы увидели в окно, как от нашего дома отлетела белоснежная сова. Или филин?
- Кто это? Сова или филин? Или орёл? Да ещё из моей спальни!
Холмс схватил охотничий хлыст, а я достал свой верный револьвер. Мы побежали в его спальню, надеясь разобраться с происшествием.
Окно, выходившее на задний двор с платаном, было открыто. Перед ним спиной к нам стоял незнакомый парень. Его чёрные волосы были лохматыми, на спине был длинный плащ.
- Эй, ты куда? - крикнул он птице.
- Кто вы такой? - строго спросил Холмс. - Как вы здесь оказались?
Молодой человек повернулся к нам. Мы увидели ярко-зелёные глаза, смотревшие из-за больших очков. В руке была длинная тонкая палочка, несколько напоминавшая учительскую указку.
- Это что ещё за фокусник! - воскликнул мой друг, имея в виду сходство палочки в руке незнакомца с волшебной палочкой.
- Я не фокусник, - ответил незнакомец. - Я волшебник. Из конца параллельного двадцатого века.
Мы дружно засмеялись над столь effronté ответом. Ведь мы только что говорили о том, что волшебников не существует.
- Чему вы смеётесь, маглы? - спросил он. В этот миг я заметил, что у него на лбу присутствует шрам не то в форме молнии, не то в форме буквы N.
- Волшебник! Из конца двадцатого века! Параллельного двадцатого века!
- Посторонитесь, пожалуйста!
Когда мы отошли в сторону, незнакомец направил волшебную палочку на дверь, которую мы только что закрыли, войдя, и произнёс: "Алахомора!". Дверь неожиданно распахнулась. Мы шарахнулись в стороны. Холмс выронил хлыст. Я выронил револьвер, который ударился о пол, и чуть было не выстрелил.
- Что это? Как вы это сделали? - спросил Холмс.
- Я сделал это с помощью заклинания. Понятно?
- Понятно, - растерянно пробормотал Холмс. - Это не укладывается в рамки моих знаний…
Это высказывание было довольно неудачным, так как, например, гелиоцентрическая система тоже не укладывается в рамки его знаний.
- А зачем вам сова? - спросил я.
- Волшебники используют сов как почтальонов. При этом мы не используем марки. Теперь перейдём к делу. Я решил узнать, смогу ли я побывать в гостях у рационалистов Шерлока Холмса и доктора Ватсона и узнать их взгляды на волшебство. Отправиться сюда мне пришлось тайком, ведь я не знаю, как моя жена Джинни отнесётся к недозволенной встрече с маглами. Обратите внимание, что я прибыл к вам не просто из будущего, а из параллельной реальности. У нас отсутствует Шерлок Холмс и многое из вашего мира, а у вас отсутствуют я и все остальные волшебники.
- Значит, вы решили побывать в гостях у Холмса, - строго заметил я. - А что мы скажем миссис Хадсон? Ведь вы пришли не с парадного входа и даже не с входа для прислуги.
- Ничего не скажем. Кстати, меня зовут Гарри Поттер. А маглами мы называем неволшебников.
Наше скромное обиталище на Бейкер-стрит знало множество неожиданных событий, множество визитов разных людей, от самых простых и скромных до аристократов и короля Богемии. Но чтобы посреди спальни объявился волшебник, да ещё из "параллельного" будущего, никто из нас не мог себе представить. Мы не поверили бы в такую возможность, если бы не увидели собственными глазами.
Мы пошли обратно в гостиную. Поттер вдруг спохватился.
- Мы забыли о сове. Ведь она куда-то улетела! Как её найти?
- Хотите, я найду её с помощью метода дедукции? - оживился Холмс.
- Вы будете искать её в Лондоне?
- Поиски совы можно будет поручить, скажем, Лестрейду. Я передам ему записку через мою великолепную Нерегулярную гвардию.
Холмс вырвал листок из блокнота и что-то написал. Затем он постучал по оконному стеклу и показал в нашу сторону.
- Помощники оказались совсем рядом, так что тратиться на телеграмму мне не придётся. Они сидят у входа, чтобы не бегать ко мне в жару и быть на месте, будучи готовыми к выполнению самого неожиданного поручения. Как мы убедились, они сидят там не напрасно.
Раздался топот множества ног, сопровождавшийся сердитым возгласом хозяйки. В гостиную ворвалась толпа самых чумазых и самых потрёпанных мальчишек и выстроилась в колонну, приготовившись к выполнению поручения. Это были те, кого Холмс называл Нерегулярной гвардией с Бейкер-стрит.
- Вы должны выполнить задание, - обратился к ним Холмс.
- Молодой человек потерял молодую леди, сэр? - спросил главарь, увидев Поттера.
Холмс оказался в затруднении, ведь он не знал, относится ли сова к женскому или к мужскому полу. Вопрос остался без ответа.
- Вот вам записка, которую вы передадите инспектору Лестрейду.
Мальчишки потопали обратно на улицу, неумело стараясь иметь благопристойный вид.
- У нас есть организация тёмных волшебников под названием "Пожиратели смерти", и среди них была миссис Лестрейндж. Напоминает "Лестрейд", не правда ли? - Поттер принял задумчивый вид. - Раньше у меня была другая сова, но она погибла. Что же будет с этой?
- Что вы ещё можете рассказать? - поинтересовался я. - Я могу это записать.
- Записать? Но стоит ли маглам знать о том, что волшебники действительно существуют?
- Писатель - моё призвание.
- Тогда я не знаю, стоит ли вам опубликовывать эту информацию. Нынешние маглы считают волшебство вымыслом, кроме тех, в чьих семьях родились волшебники. Простите, я не совсем верно выразился, ведь в вашем мире волшебства нет. Когда-то я писал сочинение на тему: "Был ли смысл сжигать волшебников?". В действительности жертвы фанатичных маглов замораживали огонь и потому вместо него чувствовали щекотку.
Услышав эти слова, я принялся за перо.
- У волшебников есть движущиеся фотографии.
- У нас тоже недавно появились движущиеся фотографии, - ответил Холмс. - Синематограф называется.
- Нет, вы не так поняли. У нас движущиеся фотографии в буквальном смысле. Вернее, живые фотографии.
Он достал из кармана цветную фотокарточку. На ней мы увидели худого старика с длинными седыми волосами и длинной седой бородой. Нос его был длинным и кривым, словно ему приходилось выдержать несколько ударов. Старик пошевелился и обвёл нас голубыми глазами поверх очков со стёклами в форме полумесяцев. Пока мы удивлённо смотрели на живую фотокарточку, старик медленно ушёл.
- Он вернётся? - спросил я.
- Должен.
- Кто это был? Мерлин?
- Откуда на фотографии Мерлин? Это был директор школы волшебников, в которой я учился.
Я тут же вспомнил средневековую версию о том, что Стоунхендж был построен самим Мерлином. Я мог бы признать эту версию в том случае, если бы Гарри Поттер не сказал нам, что в нашем мире волшебников нет. Поэтому нам оставалось выбирать из остальных версий.
- Кстати, вы не ответили на вопрос, из-за которого я прибыл сюда.
- До нынешнего момента я не признавал волшебство и другие нарушения законов природы. Но теперь я вправе предположить, что законы природы не нарушаются, а вставляются в неположенное для данных законов природы место по чьей-то воле. Но я рад слышать, что вы, мистер Поттер, прибыли из другой реальности. Поэтому мне не придётся пересматривать представления о нашем мире. Надеюсь, я выполнил вашу просьбу рассказать о моём отношении к вам.
Волшебник сделал сосредоточенное лицо.
- Кстати, какая сейчас дата?
- 31 июля 1896 года, пятница, - ответил мой друг.
- Отличное совпадение! - воскликнул Поттер, сверкнув стёклами очков. - Ведь сегодня мой день рождения! Несите торт!
- А есть ли у миссис Хадсон торт? - спросил я со слюноотделением.