- Джек! - закричал Гинзель. Вид у него был измученный, глаза налились кровью и запали. - Один из сезней запутался. Парус не распускается. Придется тебе залезть туда и распутать веревку.
Джек задрал голову и увидел толстый канат: подвешенный на нем блок опасно раскачивался.
- Да ты с ума сошел! Почему я? Почему не кто-то другой? - Джек кивнул на двух окаменевших от страха моряков, отчаянно вцепившихся в снасти.
- Уж извини, Джек, ты наш лучший марсовой.
- Это самоубийство! - запротестовал Джек.
- А кругосветное путешествие - по-твоему, что? И все же мы на него решились! - Гинзель попытался ободряюще улыбнуться, однако неровные, как у акулы, зубы придавали ему пугающий вид. - Без фор-марселя капитану корабль не спасти. Так что деваться некуда, надо лезть - причем именно тебе.
Джек понял, что выбирать не приходится.
- Ладно, только смотри, будь готов поймать меня.
- Поверь мне, братишка, уж я постараюсь. Привяжи вокруг пояса веревку, а я возьму другой конец. И ножик мой тоже захвати - пригодится канаты разрезать, чтобы высвободить сезень.
Джек привязался страховочной веревкой, зажал в зубах грубо сделанный нож и полез на стеньгу. На такой высоте снастей оставалось мало, и хвататься было почти не за что. Джек осторожно, со скоростью улитки, полз по рангоуту к запутавшемуся сезню, а ветер вцеплялся в него тысячами невидимых рук. Далеко внизу, на полуюте, Джек едва разглядел отца - и мог бы поклясться, что тот помахал ему.
- Берегись! - крикнул Гинзель.
Джек обернулся: оторвавшийся блок несло ветром прямо на него. Мальчик метнулся в сторону - и сорвался.
Уже падая, он сумел ухватиться за один из фалов. Руки заскользили, грубая пенька глубоко врезалась в ладони.
Джек повис, вцепившись в фал и словно летя по воздуху.
Море. Корабль. Парус. Небо. Все кружилось…
- Не бойся, я тебя держу! - закричал Гинзель.
Потянув за страховочную веревку, перекинутую через стеньгу, Гинзель подтащил Джека выше. Мальчик подтянулся, обхватил ногами рангоут и вскарабкался на него. Несколько секунд Джек приходил в себя, со свистом втягивая воздух сквозь зубы - между которыми по-прежнему был зажат нож.
Когда боль в ободранных ладонях приутихла, Джек снова пополз по рангоуту. И вот уже запутавшийся сезень прямо перед носом. Джек взял нож и принялся пилить намокшую веревку. Однако лезвие оказалось тупым, и волокна поддавались с трудом. Пальцы промерзли до костей, а окровавленные ладони стали скользкими - того и гляди сорвешься. Порыв ветра оттолкнул Джека в сторону. Пытаясь сохранить равновесие, он не удержал в руках нож.
- Не-е-ет! - завопил Джек, безуспешно пытаясь подхватить падающее лезвие.
Совсем измученный, он повернул голову к Гинзелю:
- Я перепилил только половину каната! А теперь что делать?
Гинзель махнул рукой: возвращайся! Но тут очередным шквалом корабль тряхнуло так, будто он с размаху налетел на скалы. Мачта задрожала, и фор-марсель дернулся, потянув запутавшийся сезень. Наполовину перерезанный канат лопнул, парус раскрылся и, резко хлопнув, поймал ветер.
Корабль рванулся вперед.
Гинзель и остальные моряки завопили от радости, и такая неожиданная удача приободрила Джека.
Увы, радость оказалась недолгой: раскрывшийся парус притянул запутавшийся блок к мачте, тот оторвался и теперь камнем летел вниз - прямо на Джека.
И увернуться было невозможно.
- Прыгай! - закричал Гинзель.
3. Между акулами и иезуитами
Джек разжал руки и прыгнул, уходя от летящего на него блока. Гинзель изо всех сил вцепился в другой конец страховочной веревки, удерживая мальчика. Описав дугу, Джек влетел в снасти фок-мачты и ухватился за канаты.
Блок падал вниз, прямо на Гинзеля, однако угодил в стоявшего позади Сэма. Удар отбросил беднягу в море.
- Сэм!.. - завопил Джек, торопливо карабкаясь вниз по вантам в надежде помочь товарищу.
Спрыгнув на палубу, Джек подбежал к поручню, но мог лишь беспомощно смотреть, как Сэм барахтается в гигантских волнах, пропадая и снова выныривая. Наконец он жалобно закричал и скрылся под водой.
Джек удрученно повернулся к подошедшему боцману.
- Ничего не поделать, - сказал боцман. - Помянешь его завтра утром - если мы сами до утра доживем.
Заметив отчаяние на лице мальчика, он немного смягчился:
- Ты молодчина, на мачте здорово справился. Ступай теперь к отцу - он у себя в каюте вместе с капитаном.
Джек рванул к трапу - хорошо, что не надо торчать на палубе в такой шторм!
В брюхе корабля буря пугала не так сильно: сюда доносилось только приглушенное завывание. Джек пробрался на корму, в маленькую комнатку с низким потолком.
Отец склонился над столом, внимательно изучая карту.
- Штурман, ты должен нас отсюда вытащить! - рявкнул капитан, стукнув кулаком по столу. - Ты же сказал, что знаешь эти места! Обещал, что мы скоро доберемся до берега, - а прошло уже две недели! Целых две недели, черт побери! На этой посудине я могу плыть в любой шторм, но надо же знать, куда плыть! А может, и нет никаких Японий? Может, все это враки? Проклятые португальцы выдумали их, чтобы нас погубить!
- Капитан, Япония существует на самом деле, - спокойно ответил отец. - Моя карта утверждает, что Японские острова находятся между тридцатью и сорока градусами северной широты. Согласно моим вычислениям, до берега осталось всего несколько лиг. Вот, посмотрите.
Джон Флетчер указал на грубо нарисованную карту в хорошо знакомой Джеку тетради с кожаным переплетом.
- Капитан, отсюда рукой подать до японского порта Тоба - вот здесь. Правда, мне говорили, что все это побережье кишит пиратами. Тоба не очень-то гостеприимный порт. Скорее всего, нас они тоже примут за пиратов. Хуже того, один штурман на острове Ява рассказывал, что здесь обосновались португальские иезуиты. Построили католическую церковь и заморочили головы местным жителям. Даже если мы доберемся до берега, нас прирежут как еретиков-протестантов!
Из глубины корабля донесся глухой удар, протестующе заскрипели шпангоуты: борт "Александрии" погладила огромная волна.
- Штурман, в такую бурю мы должны во что бы то ни стало добраться до берега. Если нам приходится выбирать, пойдем ли мы на корм акулам или попадем в лапы к иезуитам, то лично я предпочитаю святых отцов!
- Капитан, у меня есть предложение получше. В паре миль к югу от Тоба можно найти удобные бухты - безопасные, закрытые и достаточно уединенные, - хотя добраться до них нелегко: доступ преграждают опасные рифы..
Джек посмотрел на карту: отец показывал на маленькие ряды ломаных линий.
- И ты уверен, что сможешь нас туда провести?
- Если будет на то воля Божья, то проведу.
Капитан собрался выйти из каюты и тут заметил Джека.
- Парень, молись, чтобы твой отец оказался прав: в его руках жизнь этого корабля вместе с экипажем.
Он поспешно вышел за дверь, оставив Джека наедине с отцом.
Джон аккуратно завернул тетрадь в пропитанную маслом клеенку. Подошел к стоявшему в углу рундуку и, приподняв тонкий тюфяк, спрятал тетрадь в потайной ящичек.
- Помни, Джек, это наш с тобой маленький секрет, - заговорщицки подмигнул отец, расправляя тюфяк. - Такие ценные карты нельзя оставлять на виду. Как только прознают, что мы доплыли до Японских островов, станет ясно, что у нас есть карта.
Мальчик промолчал, и Джон озабоченно посмотрел на него:
- С тобой все в порядке?
- Нам ведь до берега не добраться, верно? - прямо спросил Джек.
- Вот еще, непременно доберемся. - Отец притянул его к себе. - Ты же сумел поставить фор-марсель. С такими моряками, как ты, у нас обязательно все получится, - улыбнулся он.
Джек попытался улыбнуться в ответ, хотя в глубине души уже потерял надежду. И по-настоящему испугался - сильнее, чем когда висел на вантах. Еще никогда за время всего изнурительного путешествия его не охватывал такой ужас.
Отец наклонился, заглядывая сыну в глаза:
- Выше нос! У моря вздорный характер, но мне приходилось видеть бури гораздо хуже этой, и я все-таки выжил. И теперь мы тоже прорвемся.
По дороге на полуют Джек старался держаться поближе к отцу: его непоколебимое спокойствие давало надежду в самом безнадежном положении.
- Лучший способ надраить палубу - это попасть в хороший шторм! - пошутил отец, обращаясь к третьему помощнику, который все еще доблестно сражался со штурвалом. Раскрасневшееся от напряжения лицо горело так же ярко, как рыжая борода. - Держи курс на северо-северо-запад. Имей в виду, впереди рифы. Пусть впередсмотрящие глядят в оба.
Вопреки убежденности отца, что они движутся в верном направлении, нигде не было ни малейшего признака земли, и волна за волной продолжали обрушиваться на "Александрию". Уверенность Джека в благополучном исходе вытекала вместе со струйкой песка в песочных часах.
Только после второй склянки послышался крик "Земля!". Весь экипаж охватила волна радости и облегчения. Почти полночи они сражались с бурей, а теперь появилась слабая надежда, что удастся переждать шторм за каким-нибудь мысом и спрятаться в бухте.
Однако вспыхнувшая было надежда быстро погасла.
- Рифы по правому борту! - закричал впередсмотрящий.
И тут же:
- Рифы по левому борту!
Отец Джека принялся отдавать указания третьему помощнику:
- Право руля! Так держать! Держать… держать… держать…
"Александрия" взмывала вверх и падала вниз, в бурлящие волны, обходя рифы и направляясь прямым курсом к темневшей на горизонте земле.
- Лево руля, лево руля! - завопил отец и сам бросился к штурвалу, навалившись на него всем телом.
Руль с усилием прорезал бурлящее море. Палуба угрожающе накренилась. Корабль развернуло… но было уже поздно. "Александрия" ударилась о риф. Штаг разорвался, и ослабевшая фок-мачта треснула, надломилась и упала.
- Руби снасти! - во все горло завопил капитан.
Матросы на палубе бросились рубить снасти топорами, высвобождая сломанную фок-мачту. Толку от этого не было: корпус явно получил пробоину.
"Александрия" шла на дно!
4. Страна восходящего солнца
Ночь напролет, несмотря на явно безнадежное положение, экипаж "Александрии" отчаянно пытался удержать корабль на плаву. Трюм залило, и Джек наравне со всеми лихорадочно вычерпывал воду, а она все прибывала и вскоре поднялась до самого горла мальчика. Джек изо всех сил старался не паниковать. Пойти на дно, где крабы будут ползать по твоему безжизненному телу, выковыривая клещами невидящие глаза из глазниц, - это худший кошмар любого моряка.
Четвертый раз за утро Джек свесился за борт, и его вывернуло наизнанку: лучше и не вспоминать, как соленая вода плескалась у самых губ… А потом, задерживая дыхание, продолжал работать помпой. Что еще оставалось делать? Они либо спасут корабль, либо пойдут с ним на дно.
Удача им улыбнулась: они все же добрались до бухты. Море заметно успокоилось, и "Александрию" перестало валять, вода быстро спала, послышался глухой стук брошенного якоря.
Теперь Джек сидел на юте. От чистого морского воздуха в голове прояснилось, и тошнота отступила.
Мальчик смотрел, как волны лениво лижут корпус корабля. Вместо рева бури слышалась утренняя песня птиц, да иногда поскрипывали снасти. Вскоре из океана выплыл алый диск солнца - и осветил поразительное зрелище: "Александрия" стояла посреди живописного залива, защищенного от моря холмистым мысом. На холмах зеленели пышные кедры и сосны, на пляже золотился песок, а изумрудные воды залива кишели разноцветной рыбой.
На мысе что-то блестело под солнцем, и Джек взял подзорную трубу отца. В лесу стояло изящное сооружение, словно выросшее прямо из скалы. Мальчик в жизни не видел ничего подобного.
Массивное каменное основание поддерживало ряды колонн из темно-красного дерева. Каждую колонну покрывали позолоченные изображения - что-то вроде драконов и странных знаков-завитушек. Над колоннами поднимались искусно сделанные черепичные крыши с загибающимися вверх уголками. Самую верхнюю крышу венчал тонкий шпиль из золотых колец. Перед зданием, прямо из земли, вырастал громадный камень; на нем тоже были вырезаны узоры из знаков.
Джек внимательно разглядывал узоры, пытаясь сообразить, что они могут обозначать, когда краем глаза заметил какое-то движение.
Рядом с огромным камнем стоял на привязи великолепный белый жеребец, а возле него - худенькая темноволосая девочка, едва достававшая макушкой до седла. Она казалась призраком: белоснежная кожа и длинные, ниже пояса, волосы цвета воронова крыла. Алое как кровь платье ярко горело в туманном свете утреннего солнца.
Джек замер от изумления. Даже на таком расстоянии он чувствовал пристальный взгляд девочки. Помедлив в нерешительности, он приветственно помахал. Она не шевельнулась. Джек снова махнул рукой. На этот раз девочка чуть заметно поклонилась.
- Чудный денек! - воскликнули за спиной Джека. - Особенно после вчерашней бури.
Джек обернулся: отец восхищенно следил, как рубиново-красный диск солнца поднимается над океаном.
- Папа, смотри! - воскликнул Джек, показывая на девочку.
Отец перевел взгляд на мыс:
- Что, сынок, говорил же я тебе! Здесь полно золота! - Он притянул мальчика к себе. - Они даже храмы из золота строят…
- Да я не про храм! Смотри, девчонка и… - Девочка и лошадь исчезли, словно их ветром сдуло. Остался лишь громадный камень.
- Какая еще девчонка? Похоже, ты слишком долго не видел берега! - поддразнил отец с понимающей улыбкой, которая тут же исчезла, будто унесенная позабытым воспоминанием. - Куда дольше, чем следовало… - Он замолчал, уныло разглядывая холмы. - Не стоило мне брать тебя с собой. Глупо я поступил.
- Но я сам хотел! - Джек заглянул в глаза отцу.
- Твоя мать - пусть земля ей будет пухом - никогда бы этого не допустила. Она бы предпочла, чтобы ты остался дома с сестрой.
- Да ведь мама меня вообще никуда не отпускала - даже проходя через порт, заставляла держать ее за руку!
- И правильно делала! - улыбнулся отец. - Ты вечно ищешь приключений на свою голову. Прыгнул бы на корабль, отплывающий куда-нибудь в Африку, только бы мы тебя и видели!
Отец вдруг стиснул его в медвежьих объятиях.
- Ну а теперь вот до Японии добрался. И поверь мне, сынок, вчера ты показал, на что способен. Когда-нибудь из тебя получится отличный штурман.
Джек почувствовал, как отцовская гордость за него проникает в каждую клеточку тела. Он уткнулся отцу в грудь - так и бы стоял целую вечность!
- Если ты увидел кого-то на берегу, - продолжал отец, - то нам лучше держать ухо востро. Эти воды кишат вако.
- А кто такие вако? - спросил Джек, поднимая голову.
- Пираты. Да не какие-нибудь, а японские - опытные и безжалостные, - объяснил отец, внимательно осматриваясь по сторонам. - Они не задумываясь убивают всех подряд - испанцев, голландцев, португальцев и англичан. Именно они настоящее проклятие этих морей.
- И именно из-за них мы должны поторопиться с ремонтом "Александрии", - прервал подошедший сзади капитан. - Ну как, штурман, первый помощник доложил список повреждений?
- Так точно, - ответил отец, отходя вместе с капитаном к штурвалу. - Наши худшие опасения подтвердились.
Джек оставался поблизости, улавливая обрывки разговора и продолжая высматривать таинственную девочку на берегу.
- "Александрии" здорово досталось… - говорил отец. - Понадобится недели две, чтобы все залатать…
- "Александрия" должна быть на плаву к новолунию.
- Да ведь до него не больше недели! - запротестовал отец.
- Штурман, экипажу придется стоять двойные вахты, если мы не хотим разделить судьбу "Гвоздики"… никого не осталось: всем головы отрубили…
Команда не очень-то обрадовалась, услышав, что придется стоять двойные вахты, однако никто не жаловался: слишком боялись боцмана и его плетки-девятихвостки. Следующие семь дней Джек вкалывал вместе с остальными. Под жарким солнцем Японии пот тек с матросов ручьями.
Занимаясь починкой фока, Джек невольно то и дело поглядывал на красивое здание в лесу: здание дрожало в жарком мареве и, казалось, парило над землей. Каждый день Джек высматривал девочку - и уже начал думать, что она и впрямь ему пригрезилась.
Возможно, отец прав: он слишком долго не видел берега.
- Мне это не нравится. Совсем не нравится, - пожаловался Гинзель, вырывая Джека из задумчивости. - Мы везем сукно, ценные породы дерева и ружья. Да любой пират, если он хоть чего-нибудь стоит, тут же поймет, что мы богатая добыча, которую можно взять голыми руками!
- Так ведь у нас больше сотни матросов, сэр, и пушка тоже есть, - заметил голландец Христиан - мальчик лет двенадцати, тихий, как мышка, и такой же маленький. - Разве им с нами справиться?
- Много ты понимаешь, малек! - недовольно рявкнул Пайпер, тощий и костлявый мужичонка, обтянутый прозрачной, словно пергамент, кожей. - Это же Япония! Японцы тебе не какие-нибудь глупые и беззащитные дикари. Они драться горазды - настоящие головорезы! Ты о самураях слышал?
Христиан молча помотал головой.
- Говорят, что самураи - самые свирепые воины в мире. Только увидят тебя - сразу зарежут!
Христиан в ужасе распахнул глаза. Джека и то в дрожь бросило, хотя он и знал, что Пайпер любит приврать.
Пайпер замолчал, разжигая маленькую глиняную трубку, и неторопливо затянулся. Матросы сбились вокруг него в кучку.
- Самураи самому дьяволу служат. Я слышал, что они рубят головы только за то, что ты им недостаточно низко поклонился.
Христиан ахнул. Несколько матросов расхохотались.
- Так что, парни, если встретите самурая, кланяйтесь как можно ниже - земные поклоны бейте!
- Хватит тебе, Пайпер! Нечего панику разводить! - рявкнул боцман, который стоял на юте, приглядывая за моряками. - А ну за работу! К рассвету корабль должен быть готов выйти в море.
- Есть, боцман! - хором ответили матросы, поспешно возвращаясь на места.
Ночью команда не находила себе места: по кораблю разнеслись слухи о самураях и вако, а дозорные заметили в лесу какое-то движение.
На следующий день все то и дело посматривали на берег и, хотя он оставался пустынным, работали с лихорадочной поспешностью.
Ремонт закончили, когда уже темнело. Боцман выстроил команду на палубе. Вместе с остальными Джек тревожно ждал решения капитана.
- Молодцы, быстро управились, - сказал капитан Уоллес. - Если ветер будет попутный, то утром пойдем в Нагасаки - там нас ждут золотые горы! А сегодня всем выдать лишнюю кружку пива!
Команда дружно завопила от радости: капитан не часто расщедривался на лишнюю кружку. А когда крики затихли, послышался вопль дозорного с мачты:
- Корабль! Корабль!
Все как один повернулись и посмотрели на море.
Вдалеке виднелся зловещий силуэт корабля… с красным флагом пиратов вако!