γ
Я пересек дорогу и свернул на боковую улочку, шедшую вниз в направлении торговых кварталов и Золотого Рога. Крутая и извилистая дорожка то и дело прерывалась короткими лестничными маршами в тех местах, где спуск становился особенно опасным, и я возблагодарил пепельно-серые небеса за то, что они не пролились дождем, иначе я бы уже сто раз сломал себе шею. По обе стороны от меня поднимались высокие глухие стены, двери в которых были редкостью, а окон и вовсе никаких не было: венецианские торговцы, владельцы этих домов-крепостей, не привыкли рисковать ни жизнью, ни товаром. Улицы были по большей части пусты, лишь изредка раб или слуга проскальзывал через створки отделанных бронзой ворот.
Чем ниже я спускался, тем проще и скромнее или, если угодно, беднее становились выходившие на улицу постройки. Вскоре появились и всевозможные лавки, их хозяева на разные голоса зазывали прохожих, предлагая лучший в своем роде товар за баснословно низкую цену. Верхние этажи домов сходились здесь так близко, что улица походила на высокую базилику огромного храма. Наконец я оказался возле дома мастера, занимавшегося изготовлением луков и стрел.
- Деметрий!
Едва я переступил порог, как мастер отложил в сторону связку перьев, встал из-за стола и проковылял мне навстречу, чтобы обнять меня по-братски.
- Лука! - Обняв его в ответ, я слегка отступил назад, памятуя о его больной ноге. - Как идет торговля?
Лука рассмеялся, достал из-под стола бутылку и две видавшие виды кружки и наполнил их почти до краев.
- Как видишь, на вино хватает. Пока турецкие и норманнские женщины будут рожать сыновей, для моих стрел хватит мишеней! - Он слегка наклонился вперед и тихо добавил: - Ходят слухи о новой войне, Деметрий. Огромная армия варваров собирается прийти сюда, чтобы оттеснить турок в Персию.
- Я тоже это слышал. Но с тех пор как мы с тобой сражались бок о бок на берегах озера Сорока Мучеников, я слышал подобное едва ли не каждый месяц. И что же? Если кто сюда и явился, так только искатели приключений, польстившиеся на наше золото, или мечтательные крестьяне.
Лука пожал плечами и подлил мне вина.
- Варвары они или нет, главное, чтобы стрелы покупали. Хочу тебе сказать, что за прошедшие с той поры двенадцать лет дворцовый заказ ни разу не уменьшался.
Мы обменялись еще несколькими ничего не значащими фразами, после чего я достал из складок плаща таинственную стрелу Крисафия и протянул ее Луке.
- Что ты можешь сказать об этой штуковине? Смог бы ты изготовить лук, который выпускал бы подобные стрелы с силой, достаточной для того, чтобы пронзить стальную кольчугу?
Лука пристально рассматривал стрелу, щурясь в тусклом свете.
- Лук для этой стрелы сделать можно, - заговорил он, тщательно взвешивая каждое слово. - Если тебе нужна игрушка для дочери, чтобы она могла отгонять назойливых поклонников. - Он поднял бровь. - Но эта стрела была бы очень опасной игрушкой - ею можно и пораниться. - Он провел пальцем по запекшейся крови. - Похоже, кто-то уже поранился.
- Так и есть, - согласился я.
- И этот кто-то носил стальную кольчугу? - спросил Лука, испытующе глядя мне в глаза.
- Возможно.
Лука вернул мне стрелу.
- Нет. Если пустить эту стрелу из лука, в лучшем случае она пробила бы древесину. Мне неизвестно столь смертоносное оружие.
Я вновь спрятал стрелу в складки плаща, радуясь тому, что здесь нет командира варягов, который не преминул бы ухмыльнуться при виде моей неудачи.
Лука просил меня остаться, но время неумолимо бежало вперед, а мне не хотелось, чтобы первый день, оплаченный золотом Крисафия, не принес никаких результатов. Я поспешил в Платею и кружил по ее улочкам добрых три часа, стараясь выведать хоть что-нибудь у знакомых осведомителей и наемников, коротавших время в тамошних притонах. Разумеется, ни один из них и слухом не слыхивал о столь необычном оружии, хотя все хотели бы заполучить его в свои руки. Некоторые из моих собеседников начинали гадать о моих истинных целях, другие же заверяли меня, что за известную плату они могут убить любого человека, как в кольчуге, так и без оной, даже голыми руками. Один из них, явно сумасшедший, попытался заколоть меня - к счастью, без особого усердия. В конце концов, сидя в маленькой таверне за порцией свинины, я пришел к выводу, что, коль скоро коллективная память разбойников и отборных наемников не содержит ответа на этот вопрос, разгадку следует искать вне пределов византийского опыта.
В скором времени я смог убедиться в справедливости этого вывода. Все устроилось само собой, когда я обнаружил в маленькой таверне, находившейся сразу за еврейским причалом, низкорослого полного человечка с жирной кожей и скудным словарным запасом.
Мне, что называется, повезло. Я направлялся в эту таверну единственно для того, чтобы отыскать там воина по имени Ксеркс, сарацина, с которым в былые времена я водил шапочное знакомство. Если это оружие пришло с востока, Ксеркс мог что-нибудь знать о нем. Увы, Ксеркс ничего не знал, но прежде, чем я успел откланяться, он пригласил меня к себе за стол и налил мне чашу крепкого вина. Сей благородный напиток отдавал сосновой смолой, и я пытался скрыть гримасу отвращения, держа чашу у рта, когда Ксеркс представил мне своего собутыльника, жирного генуэзца по имени Кабо. Тот энергично потряс мою руку и обрызгал меня слюной.
- Прежде Деметрий продавал свою десницу, способную держать меч, - заметил Ксеркс, воскрешая прошлое, о котором я предпочел бы забыть. - Теперь же он торгует своими мозгами. Не знаю, что приносит ему больше денег.
- Мои труды никогда не оцениваются в должной мере, - заверил я его, хотя три золотые монеты в день нельзя было назвать скромным вознаграждением.
- Кабо очень умный, - сообщил мне Ксеркс - Он тоже повидал немало. Теперь он стал уважаемым торговцем.
- И чем же ты торгуешь? - спросил я.
Не то чтобы меня это интересовало, однако лучше было разговаривать, чем пить мерзкое вино. Хитро глянув на меня из-под густых бровей, Кабо гордо ответствовал:
- Шелк. Драгоценные камни. Золото. Оружие. То, что всегда в цене.
- Кабо никогда не был сторонником имперской монополии, - усмехнулся Ксеркс. - Мало того, он считает ее богопротивной!
- Оружие… - повторил я вслух, оставив слова Ксеркса без внимания. - Мне нужно кое-какое оружие.
Кабо слегка приподнял голову и сощурил глаза.
- Ты это серьезно? - изумился Ксеркс. - Неужто решил вернуться к прежнему ремеслу?
- Меч стоит десять золотых монет, - медленно выговорил Кабо.
Я предположил, что его познания в греческом языке ограничиваются вопросами, связанными с торговлей и подкупом чиновников. Ну и, разумеется, вином и женщинами.
- Это гораздо больше легальной цены, - заметил я. - К тому же меч у меня уже есть. Мне нужен лук.
- Лук стоит пять золотых монет. Скифский. Очень мощный.
- Мне нужен очень-очень мощный лук. Мощнее, чем любой другой лук, но при этом достаточно короткий, чтобы выпускать стрелы длиной в человеческую ладонь. Такой мощный, чтобы можно было пробить сталь.
- А также потопить трирему и долететь до луны! - рассмеялся Ксеркс. - Слушай, Деметрий, Кабо торговец, а не кудесник. Ты же, я смотрю, разбазарил последние мозги!
- Я могу продать тебе такое оружие. - Кабо вытер пот с лысины и положил руки на стол, вероятно заметив, как дрогнула кружка в моей руке. - За семь фунтов золота.
- Семь фунтов золота?! Да на эти деньги можно снарядить целую армию! - воскликнул Ксеркс и, посчитав все это за шутку, махнул рукой, требуя принести еще вина.
Пропустив его слова мимо ушей, я спросил у Кабо:
- Это оружие имеется у тебя в наличии?
Кабо отрицательно покачал головой:
- Возможно, будет через шесть месяцев. Или через восемь.
- И как оно выглядит?
Я не скрывал своего повышенного интереса, надеясь, что это убедит генуэзца в серьезности моих намерений.
Кабо, со своей стороны, бросил на меня недоверчивый взгляд, однако инстинкт торговца все-таки взял верх над здравым смыслом.
- Это цангра, или арбалет. Вроде баллисты, но ее может держать один человек. Она пробивает доспехи, если вам нужно именно это.
Мое сердце забилось сильнее, дыхание стало учащенным.
- И благодаря какому чуду изобретательности она способна так действовать? - поинтересовался я.
Кабо наморщил лоб, пытаясь расшифровать мой вопрос, затем усмехнулся и постучал себя по голове:
- Благодаря вот этой магии.
- Это генуэзская магия? - спросил я, поскольку никогда не слышал о подобном оружии среди нашего народа.
Кабо утвердительно кивнул.
- Выходит, такими арбалетами вооружены все генуэзские воины?
- Нет, нет. Слишком дорого. Трудно делать. Но достать можно. Если заплатишь. Пять фунтов сейчас и два потом.
Я немного помолчал, притворившись, что обдумываю его предложение, и наблюдая за тем, как образовываются капельки пота на лысине Кабо. Наконец я сказал:
- Мне нужно подумать.
- С чего бы это? Забыл свои пять фунтов золота дома? - фыркнул Ксеркс, видимо задетый тем, что я и впрямь могу обладать таким богатством.
- Я поставил их на нужную лошадку. Осталось только забрать выигрыш.
Когда я поднялся из-за стола, мне в голову внезапно пришла еще одна идея.
- Скажи-ка мне вот что, Ксеркс, - начал я, бросая на стол медную монетку, чтобы заплатить за свою порцию вина. - С той поры, как я отошел от ратных дел, прошло уже много лет. Ты случаем не знаешь, где теперь находится рынок чужеземных наемников?
- В Парадизе, - хмуро ответствовал мой боевой товарищ. - На дороге, ведущей к Селимбрийским воротам.
- И кто из них лучшие?
Ксеркс пожал плечами.
- Никто. Ты ведь знаешь, на что они способны. Каждую неделю у них новый вожак. Сходи туда сам да поспрашивай, кто-нибудь на тебя и выйдет. Или перережет тебе глотку.
При этих словах Кабо прыснул со смеху, забрызгав вином весь стол.
Когда я вновь вышел на улицу, на город уже начинали опускаться сумерки. Я был совершенно измотан, поскольку давненько не совершал столь продолжительных прогулок и не возобновлял столь прочно забытых знакомств. Однако мысль о том, что мне все-таки удалось найти одно из звеньев цепи, грела мое сердце и помогала ногам преодолеть подъем в гору. Вскоре я миновал стены Святой Софии и опять оказался под широкой аркадой Августеона. Древние правители взирали на меня с постаментов - кто благосклонно, кто грозно, кто с мудрым видом, являя себя именно такими, какими они вошли в историю, - но мне было не до них. Оставив справа главные врата, я подошел к небольшой дверце в дальнем углу площади, где стояли два рослых варяга с топорами. В одном из них я тут же признал Элрика, который утром помогал мне в расследовании.
Он поднял свой топор в приветственном жесте.
- К евнуху идешь? Нам говорили, что ты можешь пожаловать сюда. - Он поднял взор к бледнеющему небу. - Правда, не так скоро.
- Мне нужно увидеть Крисафия. Я должен поведать ему о своих успехах.
- Надеюсь, тебе повезло больше, чем нам. - Элрик поморщился. - Я целый день ходил вверх-вниз по этим дурацким лестницам. Сигурд велел нам осмотреть все окрестные дома, проверяя, не мог ли там пройти убийца.
- Сигурд?
- Наш командир. Он сказал, что это твой приказ.
- Вот как? И вы нашли что-нибудь интересное?
Элрик отрицательно покачал седеющей головой:
- Разве что молодуху, которая кормила грудью младенца и даже не удосужилась прикрыться, когда мы пришли. В общем, ничего, что заинтересовало бы евнуха.
- Кстати, если уж мы заговорили о евнухе…
Оставив своего товарища на страже, Элрик распахнул передо мною дверь и повел меня по узкой галерее, шедшей вдоль пустынного сада. Голые ветви фруктовых деревьев казались ломкими и колючими, но на них по-прежнему распевали птицы. Мы миновали большой зал с огромными, крепко запертыми дверьми и попали во второй атриум, а оттуда свернули в другой, более широкий коридор. Затем повернули еще раз, и вскоре я окончательно запутался в лабиринте залов и коридоров, колонн и портиков, фонтанов, садов, статуй и внутренних двориков. Сладкий, благоухающий ладаном и розами воздух казался теплым, как в летний день, хотя в город давным-давно пришла зима. Я слышал то журчание ручьев, то чьи-то приглушенные голоса, то тихую музыку. Золотой свет, лившийся из дверных проемов, мимо которых мы проходили, уподоблял образы этого особого мира святым иконам. Во всех помещениях дворца толпился народ: сановники в богатых одеждах, военачальники в доспехах, писцы и секретари с грудами пергаментов. Я видел благородных дам, смеющихся над чем-то в кругу своих подруг, и утомленных долгим ожиданием просителей с потухшим взором. Это было похоже на видение рая, и я шел по нему без единого слова, невидимый и незамеченный.
В конце концов Элрик привел меня во внутренний дворик, который, видимо, относился к древнейшей части дворца: его мозаичный пол потрескался, а стены были голыми, если не считать неглубоких ниш с резными изображениями предшественников императора. Все звуки дворца смолкли, а недавнее благоухание неожиданно смешалось с привычным зловонием городских улиц. Под сводами галереи не было никого, кроме одинокой фигуры, сидевшей на мраморной скамье. При моем появлении этот человек грациозно поднялся на ноги. Внезапно я заметил, что Элрик куда-то исчез.
- Командир варягов считает тебя глупцом, который попусту тратит время на болтовню с торговцами, - заговорил Крисафий, сделав небольшой шаг вперед и остановившись возле колонны, на которой была укреплена горящая лампа. - И к тому же злит своего нанимателя, сбегая от выделенной ему охраны.
- Если бы командир варягов разбирался в поисках убийц, - медленно произнес я, - тогда, быть может, я бы и заинтересовался его мнением.
- Он говорит, ты заставил его людей целый день стучаться в двери и задавать дурацкие вопросы. Аскиат, ведь это телохранители императора! Неужели тебе недостает воображения для выполнения этой задачи?
- Во всяком случае, мне хватило воображения, чтобы обнаружить никому не известное оружие. - Я кратко описал ему цангру, о которой мне поведал генуэзец Кабо. - И мое воображение подсказывает мне, что тетиву этого иноземного оружия натягивала рука чужестранца.
- Ты имеешь в виду наемников? - Крисафий задумался. - Вполне возможно. Уж тебе-то должны быть отлично известны подобные вещи, не так ли? - Он внимательно посмотрел на мое лицо, исказившееся от еле сдерживаемого гнева. - Да, мне известна твоя история, Деметрий Аскиат. Я, конечно, плохо разбираюсь в поисках убийц, но зато преуспел в искусстве раскапывать чужое прошлое. Тем более прошлое, которое человек хотел бы забыть… или скрыть.
Я промолчал.
- Впрочем, я согласен с тобой, - продолжил Крисафий. - Рука, натягивающая тетиву, могла принадлежать чужестранцу, однако я уверен, что дух, направляющий эту руку, имеет более близкий источник. - Он подошел к нише и взял в руки лежавший возле статуи пергаментный свиток. - Я попросил своих писцов составить список лиц, предположительно заинтересованных в том, чтобы трон опустел.
Я развернул свиток.
- Длинный какой, - пробормотал я.
Меня охватила дрожь, когда я заметил, что первым в списке стоит имя севастократора, старшего брата императора и второго по значимости человека в империи. И зачем только я ввязался в эту историю? Меня определенно больше устраивало общество лавочников и торговцев.
- Список действительно длинный, - согласился Крисафий. - Если бы входящие в него лица прознали о его существовании, в городе тут же вспыхнул бы мятеж. Посмотри на эти имена повнимательнее, потому что впредь тебе придется полагаться лишь на собственную память.
Я поднес список поближе к свету и начал с лихорадочной быстротой изучать его. Многие из перечисленных имен были мне хорошо знакомы, зато другие - совершенно неведомы. Крисафий молча стоял, наблюдая за мной, пока я не вернул ему свиток.
- Повтори, что там написано, - сказал он.
- Я и так все хорошо запомнил и не собираюсь отвечать урок, как школяр.
- Повтори! - приказал Крисафий, сверкнув глазами. - Я плачу тебе за твои мозги, Аскиат, и хочу знать, на что они годятся.
- Вообще-то ты платишь мне за конечный результат. И что, по-твоему, я должен буду спрашивать у всех этих людей? "Не ты ли организовал покушение на императора? Нет ли у тебя чудесного генуэзского изобретения, именуемого цангрой?" Помимо всего прочего, ни один из этих благородных людей не снизойдет до общения со мною.
- Тебе будут даны необходимые рекомендательные письма. Что же касается того, о чем ты должен говорить с этими людьми, тут я тебе не советчик. Ведь это ты у нас специалист по расследованию убийств. Приходи завтра для доклада. А теперь, если не хочешь повторять вслух мой список, можешь идти. Тебя проводит до дома один из дворцовых гвардейцев.
Он скомкал пергамент со списком и бросил его в чашу лампы. Бумага вспыхнула ярким пламенем и быстро превратилась в пепел.
δ
В дворцовых залах я чувствовал себя словно на небесах; на следующее же утро я оказался в раю. Или, по крайней мере, в месте, носящем, хотя и незаслуженно, то же название - Парадиз. Говорят, некогда на этом самом месте находились поля пшеницы и тучные пастбища, но все это давно исчезло. Зерно обратилось в прах, скот забили, а вчерашние поля были поглощены окраинами разрастающегося города. В этой дикой мешанине неказистых домишек и сараюшек находили приют те, кто истратил все свои деньги и силы, чтобы добраться до города. Многим так и не удавалось вырваться отсюда. Здесь, совсем близко от сторожевых башен гарнизона, процветали некоторые определенные ремесла, всегда сопутствующие бедности и отчаянию.
Такова была репутация этого места, и она не показалась мне преувеличенной, когда я прокладывал себе путь между рытвинами и разбитыми камнями Селимбрийской дороги. По обочинам дороги играли дети, пожилые женщины брели к реке, сгибаясь под тяжестью огромных тюков с бельем, и на каждом шагу я натыкался на уличных торговцев, в лотках которых лежали орехи, финики и сушеные фиги. Подойдя к одному из них и опустившись на корточки, я заглянул ему в глаза и произнес старую, как мир, формулу, соответствующую профессии наемника:
- Я ищу человека для выполнения опасной работы.
Мужчина искоса посмотрел на меня. По его ноге полз вверх какой-то жучок, направляясь к лотку с фигами. Несколько мгновений торговец мучительно размышлял о чем-то, затем внезапно протянул мне горсть фиг.
Я нетерпеливо мотнул головой:
- Спасибо, не надо. Я ищу человека…
Вторая горсть фиг возникла рядом с первой. Торговец нахмурился и разочарованно затряс руками. Меня вдруг осенило:
- Ты говоришь по-гречески?
Продолжительное молчание было мне ответом.
Я поднял руки в знак извинения, отодвинул от себя его товар и, поднявшись на ноги, направился дальше, решив не обращать внимания на камень, брошенный им вослед мне.