Прежние индийские правила остаются в силе. Пожалуйста, уничтожайте всю нашу переписку.
Пауэрскорт
Письмо это составлялось автором в большой спешке - в гостиной на верхнем этаже дома его сестры на Сент-Джеймсской площади.
В штатах прислуги Сандринхема и Сент-Джеймсского дома произошли неожиданные перемены. Уилфрид Тикстон, многие годы состоявший в Мальборо-Хаусе и Сандринхеме старшим лакеем, неожиданно заболел и получил отпуск на неопределенный срок. Двору принца Уэльского посчастливилось быстро найти ему замену в лице некоего Джеймса Филлипса, старшего лакея леди Пембридж, приходившейся сестрой лорду Фрэнсису Пауэрскорту. Филлипс был агентом Пауэрскорта; они вместе служили в Индии и вместе проводили все расследования - за вычетом одного.
Впрочем, и эта перемена была воспринята Сутером и Шепстоуном с обычным для них недовольством.
- Черт побери, любезнейший, это же все равно что посадить в собственный дом шпиона! - протестовал Шепстоун.
На сей раз терпение Пауэрскорта лопнуло.
- Судя по всему, в вашем собственном доме находился убийца - и не один день. И не исключено, что он остается в нем и поныне. Не понимаю, почему вас, в подобных обстоятельствах, должна смущать лишняя пара глаз и ушей среди прислуги.
Сутер покраснел. Шепстоун пробормотал нечто себе в бороду. Однако согласие они дали.
В тот день Пауэрскорт написал множество писем. Он написал лорду Роузбери, прося дать ему имена и адреса определенных винтиков правительственной машины. Написал комиссару столичной полиции, попросив о личной встрече, связанной с чрезвычайно деликатным вопросом. Написал послу России. Написал в лондонское отделение дублинского Министерства по делам Ирландии, прося о встрече со старшим служащим, отвечающим за борьбу с террористами и подрывной деятельностью на этом несчастном острове. Написал сэру Уильяму Сутеру, интересуясь, когда именно начались дежурства конюших, присутствовавших в Сандринхеме во время убийства. И написал леди Люси, ответив согласием на приглашение выпить чашку чая в ее домике в Челси.
Роузбери, сидевший в маленькой библиотеке на втором этаже клуба "Атенеум" на Пэлл-Мэлл, имел вид на редкость счастливый. Каких-либо обоев в библиотеке различить не удавалось, все ее стены были закрыты книгами. По бокам камина стояли два коричневатых глобуса. На столике у окна была разложена доска китайских шахмат с недоигранной партией, в которой явно побеждали белые. Пауэрскорт, приглядевшись, увидел, что у черных только и осталось фигур, что одинокая ладья, пара пешек и окруженный врагами король, все прочие оказались в плену - выстроенными, согласно их рангу, за линией белых.
- Я только что потратил уйму денег, Пауэрскорт, - радостно сообщил Роузбери.
Интересно, подумал Пауэрскорт, какая сумма представляется Роузбери уймой денег?
- Вижу, вижу, о чем вы думаете, ну так вот - пятнадцать тысяч фунтов! - Роузбери рассмеялся. - В Риме неожиданно выставили на торги редкую библиотеку старинных книг, многие изданы еще во времена Возрождения. Но оставим это. У нас есть дела посерьезнее. Я собрал для вас множество всяческих сведений. Во-первых, - Роузбери порылся в лежащей перед ним папке, - вот вам шесть писем. Это что-то вроде чеков на предъявителя - вы сами проставите в них имена и адреса, какие сочтете нужными, - письма содержат просьбу оказать всемерную помощь и содействие лорду Фрэнсису Пауэрскорту, который проводит в настоящее время расследование, имеющее первостепенную важность для страны. Подписаны лично премьер-министром. Сам я счел их средством несколько чрезмерным, однако Солсбери напомнил мне, что дело идет об убийстве предполагаемого престолонаследника.
Пауэрскорт церемонно уложил письма в бумажник.
- Тот, с кем вам следует перемолвиться относительно "Британии", учебного корабля, на котором много лет назад ходили в плавание принц Эдди и принц Георг, есть не кто иной, как архивариус Адмиралтейства. Зовут его, если не ошибаюсь, Симкинсом, а живет он в какой-то невразумительной квартирке, находящейся прямо в Адмиралтействе, в двух шагах отсюда. О том, что вы придете к нему, он осведомлен. Человек же, с которым вам надлежит повидаться по поводу ирландцев и телеграфных столбов, носит фамилию Нокс. Он будет в Лондоне завтра и встретится с вами после полудня - я решил, что в этом случае мне следует подкрепить вашу просьбу еще и моей.
Роузбери улыбнулся покровительственной улыбкой человека, знающего все ходы и выходы и помогающего новичку освоиться в джунглях Уайтхолла.
- Ну-с, если у нас покамест все, дорогой мой Пауэрскорт, я, пожалуй, поспешу к моим банкирам. Боюсь, они не испытают большой радости, если сами вдруг обнаружат, что я несколько минут назад выписал чек на пятнадцать тысяч.
13
Зала ожидания в Адмиралтействе превосходила размерами все, когда-либо виденные Пауэрскортом, - в ней легко разместился бы экипаж корабля. Картины, каждая из которых достигала оштукатуренного потолка, изображали боевые парусные суда. Ни одного парового тут не было - появившиеся тридцать лет назад, они оставались для первого морского лорда и его лейтенантов чересчур современными.
Возможно, думал Пауэрскорт, размеры этой залы были задуманы такими, чтобы она могла вместить всех, кому довелось маяться здесь в великое столетие флота, еще до начала наполеоновских войн: оружейных дел мастеров, стремящихся показать свои новейшие пушки, картографов со свежими картами неизведанных земель, сумасшедших изобретателей с ошеломительными новыми конструкциями компасов и секстанов, высото- и дальномеров. Здесь отчаявшиеся капитаны без кораблей, живущие на половинное жалованье, в мундирах, заштопанных верными женами и любовницами, слонялись от стены к стене в надежде получить, наконец, место. Сюда приходили за секретными инструкциями Гоу и Сент-Винсент, Коллингвуд и Нельсон. Здесь задумывалась двадцатилетняя блокада наполеоновской Франции. Здесь обдумывались похороны Нельсона - последний его путь вверх по Темзе, к самому сердцу Лондона.
- Лорд Пауэрскорт, сэр? Сюда, пожалуйста. Важный швейцар вторгся в грезы Пауэрскорта и провел его лабиринтом коридоров к месту назначения. Пауэрскорт усомнился в своей способности найти обратную дорогу без посторонней помощи. Они поднимались по лестницам, украшенным живописными полотнами все того же парусного века. Проходили через целые отделы, на дверях которых значилось: "Навигация", "Артиллерия", "Двигатели". И вот, в конце темного, освещенного лишь световым люком коридора, они увидели дверь с надписью "Архив".
- Входите, входите. Вы кто?
В архивариусе флота все было тонким. Тонким и на вид очень старым было его тело, тонким был нос, тонкими - длинные, костлявые пальцы. На тоненький писк походил и его голосок. Даже кабинет архивариуса был длинным и, если можно так выразиться, тонким - узким, как гичка, протянувшимся в тусклом свете футов на сто, и шкафы с папками возносились к его потолку, подобно взбирающимся по брам-стеньгам гардемаринам.
- Мистер Симкинс, спасибо, что согласились принять меня. Я - Пауэрскорт. Полагаю, вы меня ожидали.
- Вы пишете книгу? Сюда приходят главным образом те, кто пишет книги, - Симкинс вгляделся в Пауэрскорта поверх тонких очков.
- Нет, книгу я не пишу.
- Ну, тогда биографию чью-то. Вы, должно быть, один из этих биографов.
- Боюсь, что и к ним я отношения не имею. Вы разве не получили письма касательно моего прихода?
- Так, может быть, статью для одного из военно-морских обществ? Историю какого-то корабля? Я, правда, не припоминаю, чтобы во флоте Ее Величества имелся корабль "Пауэрскорт", но я ведь могу и ошибаться.
Пауэрскорт заподозрил, что Симкинс попросту глух. По краям его огромного письменного стола, поверхность которого почти целиком скрывали бумаги и папки с делами стародавних времен, слоями лежала пыль.
- Поверить не могу, что ко мне прислали человека, никак к истории не прикосновенного. За последние тридцать лет вы - первый такой, если, конечно, не считать производителя рома из Вест-Индии, да и тот попал сюда по ошибке. Письмо, говорите? Письмо откуда? От кого?
- Письмо из канцелярии премьер-министра.
- А кто у нас теперь в премьер-министрах? Я что-то призабыл.
Интересно, подумал Пауэрскорт, Симкинс вообще из этого кабинета выходит? Может быть, он и спит прямо здесь, прикрывая своим тощим телом и мирными очечками тайны военно-морского прошлого.
- В премьер-министрах у нас теперь лорд Солсбери, мистер Симкинс. Лорд Солсбери.
- Вообще-то говоря, я прекрасно вас слышу. Так что кричать не надо. - Как и у многих глуховатых людей, у Симкинса случались внезапные прояснения слуха - что-то вроде ока циклона. - Солсбери, говорите? Похоже, он не из флотских. Один из хатфилдских Солсбери, полагаю? Сесил и все прочее?
Похоже, соотнести премьер-министра с семнадцатым столетием архивариусу было проще, чем с девятнадцатым.
- Из них самых, - ответил Пауэрскорт.
- Ага. Что же вы мне с самого начала всего не сказали? Ладно. Я, наконец, понял, что вам требуется, - Симкинс еще раз вгляделся в Пауэрскорта поверх очков. - Вы все-таки историк. И вам нужны имена капитанов, командовавших кораблем Его Величества "Британия", учебным судном, в 1878-м и 1879-м, плюс имена капитана и офицеров корабля "Вакханка", на котором юные принцы совершили кругосветное плавание. Чертовски странное имя для корабля - "Вакханка". Вы не находите, лорд Пауэрскорт? Сколько я помню, вакханки - это были такие сладострастные и весьма скудно одетые девицы, которые, охмелев, плясали на греческих островах, а то и занимались чем-то похуже, ведь так?
- По-моему, так. Возможно, тут имелось в виду изящество, с которым этот корабль танцевал на волнах, - неуверенно ответил Пауэрскорт.
- Ну да. Ну да, - Симкинс выбрался из кресла и окинул взглядом свой архив.
- Есть люди, которые то и дело теряют очки. А я то и дело теряю стремянки. Стремянки, которые позволяют мне добираться до верха шкафов. Ну вот куда они все подевались?
- Одна стоит вон за тем вращающимся книжным шкафом, - неуверенно подсказал Пауэрскорт, не вполне понимающий, какое количество стремянок может иметься в виду.
- Эта не подойдет. Слишком коротка. С нее я до верха не достану.
Неужели, подумал Пауэрскорт, его миссии предстоит в самом начале потерпеть неудачу - и все из-за отсутствия высокой стремянки? И он оглядел помещение архива с пущим вниманием.
- Возможно, сгодится та, что стоит в углу?
- В котором? - Симкинс проворно повернулся вокруг своей оси. - А, в этом. Что ж, мысль дельная, лорд Пауэрскорт.
Симкинс, прислонив рахитичную лесенку к стене, полез наверх.
- С годами моя архивная система становится все более запутанной. Я это к тому, что начинаю путаться в ней и сам. По первости, много лет назад, я брал за основу имена судов. Однако дойдя до "е" - Единоборец, понял, что толку от такой системы не будет. И попытался расположить все в алфавитном порядке. Но и тут сумел добраться только до "д" - Дания. Тогда я решил использовать в виде ключа имя первого морского лорда. И это не сработало. Вы сами-то как по части систематизации документов, лорд Пауэрскорт?
- Безнадежен, мистер Симкинс, решительно безнадежен.
- Ну вот, - Симкинс уже шатко спускался по ступенькам. - Нам с вами еще повезло, что "Британия" и "Вакханка" начинаются с соседних букв. Будь это "т" или "у", вам пришлось бы прождать целый месяц. Ну-с, так, - Симкинс расторопно перебрал бумаги в первой папке. - "Британия". 1876–1879. Капитан Уильямс. Недолго он прослужил - в большинстве своем они занимают такие посты годами… О Господи, Боже ты мой. - Симкинс воззрился на Пауэрскорта с обновленным почтением: - Похоже, вы и впрямь наткнулись на что-то интересное. Для вашей книги, хочу я сказать. Вместе с капитаном Уильямсом были отправлены в отставку офицеры экипажа. Все до единого.
- И что, на ваш опытный взгляд, это может означать, мистер Симкинс?
- Генеральная чистка. Никогда ничего подобного не видел. Вы не помните, в 1879-м никаких крупных сражений не было?
Пауэрскорт сообразил, что до буквы "с" - Сражения - архивная система Симкинса так и не добралась. Интересно, подумал он, не остались ли вне нее все серьезные вооруженные конфликты? Что, к примеру, могло статься с войной в Эфиопии? Или с захватом Явы?
- Да вроде бы не было.
- Не нравится мне это. Совсем не нравится. Тут попахивает военным судом. Или скандалом. Однако проделано все было втихую. Сегодня экипаж служит на судне. А завтра его уже нет. Хорошая получится глава для вашей книги. - Симкинс вручил Пауэрскорту листок бумаги. - Здесь имена и последние, какие у нас имеются, адреса всех офицеров. Думаю, многие верны и поныне. А вот тут у нас имена офицеров "Вакханки". Здрасьте вам. Да у вас, похоже, просто нюх на такие истории, лорд Пауэрскорт. На этой папке стоят четыре звездочки.
- Четыре звездочки? А что они означают?
- Да вот пытаюсь вспомнить. Я эту систему со звездочками сам придумал, лет тридцать назад, - архивариус безнадежно оглядел длинное, узкое помещение, словно надеясь увидеть начертанный где-то в пыли ключ к своей системе. - Ага. Я знал, что не забуду. Память у меня время от времени сбоит, совсем как эти новомодные паровые машины на судах, я бы так сказал, но потом оправляется. Так о чем я?
- О четырех звездочках, - мягко напомнил Пауэрскорт.
- О четырех звездочках? Четыре звездочки? Ну конечно. Значение их двояко. Во-первых, они означают, что перед выдачей документов следует испросить разрешения в канцелярии премьер-министра. А во-вторых, что документы, связанные с этими, хранятся в других правительственных ведомствах.
Пауэрскорт представил, как он мыкается от одного архивариуса Уайтхолла к другому - и каждый оказывается эксцентричнее предыдущего, - и сердце его упало.
- В общем, означает это, что имена я вам дать не могу. Имена офицеров с "Вакханки".
- Но, помилуйте, у меня же письмо как раз из канцелярии премьер-министра.
- Какое письмо? У вас разве есть письмо? Кто, вы говорите, у нас нынче премьер-министр? Опять забыл.
- У меня письмо из канцелярии лорда Солсбери, премьер-министра.
- Это который из Хатфилда?
- Совершенно верно.
- Ну, так бы сразу и сказали! Разумеется, вы можете получить эти имена. И простите мне мою забывчивость.
- Что вы, что вы, мистер Симкинс. Я чрезвычайно вам благодарен.
На прощание Пауэрскорт получил множество пожеланий успеха его книге. Они сопровождали его и пока он удалялся от архива по узкому коридору. Последние же слова архивариуса нагнали его уже на нижних ступенях лестницы:
- Постарайтесь придумать для вашей книги хорошую систему документирования. Мне это так и не удалось.
Странное это обстоятельство пришло Пауэрскорту в голову, пока он находился под землей. До Слоун-сквер оставалась, по его представлениям, пара сотен ярдов, когда поезд его, содрогаясь, остановился. Пауэрскорт вытащил список офицеров корабля Ее Величества "Британия" и смятенно вгляделся в написанное Симкинсом. Почерк у того был до крайности мелкий, и писал он очень тонким пером.
Капитан Джон Уильяме, Стейшн-Роуд, Эмбл, Нортамберленд. Эмбл. Эмбл. Где он, к дьяволу, находится, этот Эмбл? И тут Пауэрскорт вспомнил. Замок. Замок у моря, замок Перси - замок Сорвиголовы и река Кокет, виясь, текущая к морю, к рыбацкой деревушке под названием Эмбл. В чертовой пропасти миль отовсюду.
Лейтенант Джеймс Форрест, Си-Вью, Грейстоунс, графство Дублин. По другую сторону Ирландского моря.
Лейтенант Джек Данстон, Борт-Роуд, Аберисуит. По другую сторону Уэльских гор.
Лейтенант Альберт Сквайрс, Скорс, Сент-Эндрюс. По другую сторону шотландской границы. Лейтенант Альфред Симмонс, Шапстон, Дорсет. Господи, горестно думал Пауэрскорт, если мне придется повидаться с ними со всеми, это обернется турне по окраинам Британии. И все, отметил он, поселились у моря, ради зрелища яхт, и судов, и воспоминаний о флоте.
Вот тут эта мысль и пришла ему в голову. Неся службу в Дартмуте, в Девоне, они и поселиться должны бы были неподалеку от Дартмута. Большинство людей так и поступило бы. Ну, хотя бы один, а то и двое из них остались бы там. В конце концов, большинство бывших флотских селится вдоль длинной береговой полосы, тянущейся от Гемпшира до Корнуолла, чтобы быть поближе к большим портам и военно-морским учреждениям южного побережья. Но эти-то разъехались все. До единого. Такое впечатление, будто они от чего-то бежали. Или им приказано было бежать. От стыда? От позора? В изгнание? Они постарались оказаться как можно дальше от Дартмута.
Поезд возобновил прерывистый вояж к Слоун-сквер. Пауэрскорт, прихватив небольшой сверток, направился к дому 25 на Маркем-сквер, жилищу леди Люси Гамильтон.
- Леди Люси, простите, что так опоздал. Это все поезда, поезда… - и он развел, прося о прощении, руки.
Леди Люси улыбнулась - загадочной улыбкой, приберегаемой ею исключительно для Пауэрскорта.
- Вы лучше выпейте чаю, - сказала она, отведя его наверх, в гостиную, и указав на огромный, перегруженный сэндвичами поднос, стоявший на столе. Пауэрскорту подумалось, что такого количества сэндвичей, предназначенных всего лишь для двух людей, ему еще видеть не приходилось. Тут были сэндвичи из черного и белого хлеба, сэндвичи с хрустящей корочкой и без оной, сэндвичи, украшенные веточками зелени. Уж не считает ли она его неким колоссом, обладателем колоссального аппетита? Или им предстоит учинить здесь соревнование по поглощению сэндвичей - вся выручка поступает в пользу бедных и нуждающихся?
- Я думала, - оправдывающимся тоном сказала леди Люси, - что к нам присоединится Роберт. Он хотел пригласить в гости друга, но тому не разрешили покинуть дом.
- Он, что, заболел - я имею в виду друга?
- Нет, не так чтобы. По-моему, там какая-то история с разбитыми окнами.
- А, - важно отозвался Пауэрскорт, - то есть, ему на время запрещено покидать казарму. Достойное же поведение принесет ему досрочное прощение.
- Именно так, - леди Люси улыбнулась снова - той же самой улыбкой. - Но эти мальчики даже в свои семь лет способны поглощать немыслимое количество сэндвичей. Просто сегодня Роберту придется расправляться с ними в одиночку - по мере сил.