ПЫШКА. Я… знаю, сударь… Я лежала, думала о вас и не заметила, как уснула. И теперь сплю. А это сон. Я захотела, чтобы вы приснились мне и вот вы мне снитесь. Я умею так делать. Я научилась так делать, когда мои родители отравились лекарством, котороё им принёс лекарь, и мы с братом остались одни. Мы жили в нашем доме и нам нечего было кушать. И я придумала так делать. Мы мечтали, чтобы нам приснилось много еды и нам снились целые горы разных вкусностей. И во сне мы наедались. Вот… А потом брата украли цыгане, а меня взяли к себе богатые господа. Они были очень добрые, поэтому кормили меня и поили. Еще они сказали, что за это я должна ложится с ними в постель и смотреть, как они наваливаются друг на друга. А потом госпожа сказала, что мне пора, и господин сделал мне больно. После этого они отдали меня в другой дом и взяли взамен посудный шкаф. В том, другом, доме жили тоже очень добрые господа. Они тоже кормили и поили меня. Но иногда к ним еще приходили другие господа. Они играли в карты, а потом все вместе ложились в постель и брали меня с собой. Господа щипали и кусали меня. Но плакать мне было нельзя. Я должна была делать вот так. (Громко дышит.) Я не хотела так делать, но господа сказали, что я должна, иначе она скормят меня своему догу. А дог был большой и злой и я боялась его. Вот… А потом к ним пришла мадам Паран и выиграла меня у них в карты. И я стала жить у мадам Паран. Мадам Паран была очень добрая и разрешила мне поставить в своей комнате домик для мадмуазель Фифи. И еще мадам Паран разрешила мне занять комнату, из которой видно церковь. Каждую субботу в церкви венчали женихов и невест, и потом они уезжали на открытых повозках, и в них сыпали рисом и цветами. Мне нравилось смотреть на них, и я мечтала, чтобы мне приснилось, как я еду на такой же повозке. Но мне всегда снилось, что я еду одна, потому что все господа, которые приходили к мадам Паран, мне не нравились. Они хотели щипать и раздевать меня. А вы мне понравились, господин Корнюде И вот вы мне снитесь.
КОРНЮДЕ. Это не сон, сударыня.
ПЫШКА. А что же это?
КОРНЮДЕ. Это явь.
ПЫШКА. Не говорите так, сударь.
КОРНЮДЕ. Но вы не спите. Ущипнете себя… Ущипните…
ПЫШКА. Зачем, сударь?
КОРНЮДЕ. Что бы убедиться, что это не сон.
ПЫШКА. Но я не хочу, сударь. Я не хочу, чтобы это не было сном. Во сне мне никогда не бывает больно…
КОРНЮДЕ. Ущипните, сударыня.
ПЫШКА. Слушаюсь, сударь.
КОРНЮДЕ. Скорее…
Пышка щиплет.
Больно?
ПЫШКА. Больно.
КОРНЮДЕ. Вот видите.
ПЫШКА. Значит, мы не поедим с вами на открытой повозке и вы не будите моим женихом?
КОРНЮДЕ. Буду, сударыня. Я пришел просить вас стать моей женой.
ПЫШКА. Зачем вы меня обманываете, сударь?
КОРННЮДЕ. Я не обманываю вас. Мы будем мужем и женой. Мы будем рыть траншеи и устанавливать заграждения. Мы спасём Францию. А потом у нас родятся дети. Все как один демократы. Вы согласны?
Пышка не отвечает.
Вы согласны, сударыня?
ПЫШКА. Я не знаю, господин Корнюде. Мне кажется, что вы меня обманываете, чтобы не платить за удовольствия. Если вам надо только это, то я и так не возьму с вас денег. (Развязывает лямку на ночнушке.) Вы хотите простых удовольствий или с излишествами, сударь?
КОРНЮДЕ (вдруг злобно). Прекратите! Я не потерплю! Я демократ! Я пришёл не за этим! Я пришел просить вас стать моей женой!
ПЫШКА. Не кричите. Вы разбудите, мадмуазель Фифи.
КОРНЮДЕ. Так вы согласны или нет?! Отвечайте! У меня нет времени!
ПЫШКА. Зачем я вам нужна, сударь?
КОРНЮДЕ. Вы нужны Франции.
ПЫШКА. Но я же… Меня же… Я же грязная и порочная грешница. И мне гореть в аду триста лет. Так сказала графиня госпоже Луазо, когда мы ехали в дилижансе. И это действительно так… Я же шлюха, сударь.
КОРНЮДЕ. Франция вас прощает.
ПЫШКА. А вы, сударь?
КОРНЮДЕ. Я? Что я? Прежде всего Франция, а потом уже я. Идёт война и мне никогда думать о себе. Это просто преступно. Я должен думать о Франции. Я не имею права размениваться на мелочи. И я женюсь на вас только ради Франции.
ПЫШКА. Значит, вы не любите меня? Нет?
КОРНЮДЕ. Любовь - это забава для пошляков-буржуев. Мы же с вами борцы и обличители, сударыня. Нам не пристало тратить своё время и силы на такой пустяк. Каждая секунда нашей жизни должна посвящаться борьбе…
ПЫШКА. С чем, сударь?
КОРНЮДЕ. С чем-нибудь. Лишь бы бороться. А любви для нас не должно существовать.
ПЫШКА. Но я, кажется, уже почти…
КОРНЮДЕ. Хватит, сударыня. Скажите только одно - вы согласны? Да или нет. Иначе я ухожу.
ПЫШКА. Да, сударь. Я согласна, сударь.
КОРНЮДЕ. Вы приняли верное решение. Франция будет вам благодарна.
ПЫШКА. Спасибо, сударь.
КОРНЮДЕ. Идёмте. Всё готово. Нас ждёт священник.
ПЫШКА. Священник?
КОРНЮДЕ. Да. Он внизу. Всё готово. Идёмте.
ПЫШКА. А можно я возьму мадмуазель Фифи? Она любит смотреть свадьбы.
КОРНЮДЕ. Только быстро.
ПЫШКА. Хорошо, сударь. Отвернитесь, сударь.
Корнюде отворачивается.
Пышка встаёт с постели, одевается. Легонько трогает куклу.
ПЫШКА. Проснитесь, мадмуазель Фифи. Проснитесь…
Кукла открывает глаза.
Я выхожу замуж, мадмуазель Фифи. Господин Корнюде сделал мне предложение, мадмуазель Фифи. Уже всё готово. Священник ждёт нас внизу. Будет настоящее венчание. Такое же, как мы видели в окно, мадмуазель Фифи. И мы даже поедем с господином Корнюде на открытой повозке и в нас будут бросать рис, мадмуазель Фифи. Настоящий рис, мадмуазель Фифи. И вас мы тоже возьмём с нами, мадмуазель Фифи. Вы рады, мадмуазель Фифи?
Кукла кивает.
КОРНЮДЕ. Скорее.
ПЫШКА (берёт куклу на руки). Я готова, господин Корнюде. Я готова стать вашей женой, господин Корнюде.
КОРНЮДЕ. Тогда идёмте.
ПЫШКА. Идёмте.
Корнюде берёт Пышку за руку, открывает дверь.
Идут по коридору. Корнюде высоко и гордо держит голову. Пышка скромно смотрит в пол. Мадмуазель Фифи улыбается, глядит по сторонам.
Подходят к лестнице. Начинают медленно почти торжественно спускаться.
Обитатели первого этажа занимают свои позиции.
Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. Приготовились, господа… Начали!
ВСЕ. Ура! Ура! Ура! Да здравствует жених! Да здравствует невеста! Ура! Ура!
Кричат. Швыряют в Корнюде и Пышку горсти овса. Ликуют.
Пышка улыбается. Счастливая.
Корнюде уворачивается от овса.
Монашки икают. Четки звенят.
Хозяин Фоланви чешется, подбрасывает в руке сало-библию.
Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. Довольно, господа. Теперь непосредственно венчание. Приступайте.
ПЫШКА. А где же священник?
ХОЗЯИН. Я священник, сударыня.
ПЫШКА. Но вы же…
ХОЗЯИН. Не волнуйтесь, обвенчаю так, что потом вовек не развенчаетесь. Как монашки вон вместе станете. Чудом природы. (Откусил колбасу от ленты на шее, чешется, ржёт.)
Монашки икают. Чётки звенят.
Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. Начинайте, падре.
ХОЗЯИН (жуёт). Пойдите-ка сюды, дети мои… (Рыгает.)
Корнюде и Пышка подходят.
Так. Вот так. Всё. Стойте. Молодцы. Так… Чего говорить-то там надо?
Г-Ф ЮБЕР. Про небеса чего-то, сударь.
ХОЗЯИН. Про небеса, значит, говорите, сударь. Можно и про небеса… А чего про небеса-то надо?
Г-Н ЛУАЗО. Зачем же тогда патером вызвались, если не знаете? Давайте я буду…
ХОЗЯИН. Сидите. Знаю я всё. (Чешется.) Про небеса, значит… Можно и про небеса… Так… Чего там у нас на небесах-то… (Смотрит на сало, как на книгу.) Да. Вот. Дети мои, говорю вам истинно и вовеки веков, что ежели на небесах тучи, то быть дождю, а ежели туч на небесах нет, то их может нагнать и всё равно быть дождю. Аминь. Во как! (Ржет, чешется.)
Монашки икают. Чётки звенят.
Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. Дальше, падре.
ХОЗЯИН. Можно и дальше. Дети мои, говорю вам истинно и во веки веков, что ежели на небесах туч нет, то дождю не быть, а ежели на небесах всё ж есть тучи, то их может согнать и дождю всё равно не быть. Аминь. (Ржёт, чешется.)
Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. Дальше, падре.
ХОЗЯИН. Опять про небеса?
Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. Спросите, согласны ли они.
ХОЗЯИН. Ага. Кажись, чего-то припоминаю. Так. (Корнюде.) С вас начнём. Согласен ли вы, сударь, взять в жёны эту невесту вашу?
КОРНЮДЕ. Да, сударь.
ХОЗЯИН. Хорошо подумали?
Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. Подумал он. Её теперь спрашивайте, падре.
ХОЗЯИН. Цыц! Не прерывайте святого процесса. Я тут священник. (Корнюде.) Хорошо подумали, сударь?
КОРНЮДЕ. Да, святой отец.
ХОЗЯИН. Ну и дурак, сударь. Помучаетесь потом с мамашкой её, помяните моё слово.
КОРНЮДЕ. Она сирота, падре.
ХОЗЯИН. Тогда молодец. Одобряю. Правильный сделал выбор… А вы, мамзель, согласны?
ПЫШКА. Да, святой отец.
ХОЗЯИН. Чего сразу-то так? Поломайтесь сперва хоть, покапризьте для блезиру, как приличной барышне положено.
ПЫШКА. Я согласна, святой отец.
ХОЗЯИН. Ладно. Ваше дело. Так… (Смотрит на сало, делает вид, что читает.) Чего дальше-то? А. Вот. Нашёл. Имеется ли тут кто-нибудь такой, кто знает чего-нибудь такое, из-за чего эти жених с невестой не могут стать мужем и женой? Если кто-нибудь знает чего-нибудь такое, говорите щас или заткнитесь навеки.
Монашки икают.
ХОЗЯИН. Монашки не в счёт. Других нету?
Пауза.
Тогда… Тогда… Тогда… Объявляю вас мужем и женой. Всё. Напяливайте кольца, целуйтесь и станем пьянствовать. (Ржет, ест колбасу, чешется.)
Корнюде одевает Пышке колечко из колбасной шкурки. Целует её в лоб.
Пышка улыбается. Счастливая.
Монашки икают. Чётки звенят.
ВСЕ. Ура! Ура! Ура! Ура! Поздравляем! Поздравляем! (Швыряют в Корнюде и Пышку овсом.)
Хозяин жмёт Корнюде руку. Прослезился.
ПЫШКА. А где же повозка?
Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. Какая вам еще повозка, милочка? Страна на военном положении.
ХОЗЯИН. Будит вам повозка, мадам. (Уходит, возвращается с садовой тележкой на одном колесе.) Прошу…
ПЫШКА. Идемте, господин Корнюде.
КОРНЮДЕ. Туда?
ПЫШКА. Туда. Идемте. (Берёт Корнюде за руку, тянет.)
Залезают в тачку.
ХОЗЯИН. Прикажите ехать, мадам?
ПЫШКА. Да, сударь.
ХОЗЯИН. Тогда поехали.
ПЫШКА. Поехали! Поехали!
ХОЗЯИН. Пошла, родимая! Но! Но! Но! (Везёт тачку вокруг стола.)
ВСЕ. Ура! Ура! Ура! (Швыряют в тележку овсом.)
Пышка смеётся, хлопает в ладоши.
Корнюде кисло улыбается.
ХОЗЯИН. Пошла, родимая! Пошла!
ПЫШКА. Пошла! Пошла!
Хозяин везёт тачку, ржёт, пыхтит, потеет.
Летит в тачку овёс.
Пышка смеётся, плачет, глотает слёзы. Снова смеётся. Прижимает к себе мадмуазель Фифи.
Мадмуазель Фифи тоже смеётся и плачет.
Монашки хлопают в ладоши. Танцуют, задирая ноги как в кабаре.
Все кричат. Ликуют. Бегут за тачкой. Швыряют в тачку овсом.
Гремит вся "Торговая гостиница", дрожит, ходуном ходит. С потолка известка сыплется. С полок посуда падает. Разбивается посуда. Раскачивается во все стороны светильник-колесо под потолком. Вот-вот рухнет светильник. Вот-вот весь постоялый двор рухнет.
И лишь Корнюде сидит в тачке с каменным лицом. Грустно вдруг ему почему-то стало, невесело…
ПЫШКА (пытается перекричать шум-гам). Спасибо вам, господа! Я так счастлива, господа! Вы самые добрые господа на свете! Я никогда не забуду вас, господа! Я буду всю жизнь вам благодарна, господа! Всю жизнь, господа! Спасибо вам! Спасибо! Спасибо! Спасибо!.. (Смеётся, плачет.)
И вдруг…
Мгновенная тишина.
Все застывают на своих местах, словно соляные столбы.
Не шевелятся.
На лестнице стоит офицер-пруссак в белых панталонах на подтяжках. В руке у офицера пистолет.
Пауза.
ОФИЦЕР. Чиго ето есть тут такое за дурдём?
ХОЗЯИН (тяжело дышит). Это ни есть дурдом, сударь. Это есть свадьба.
ОФИЦЕР. Ни нато вещать мине лапша на уко. Ето есть дурдём.
Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. Вы не правы, сударь, во имя всего святого сборища. Это свадьба. Вот этот господин только что обвенчался с этой госпожой.
ОФИЦЕР. Ето есть так?
Монашки икают.
ОФИЦЕР. Я фас не спрашивать!
ХОЗЯИН. Так, сударь. Я был попом и кучером.
ОФИЦЕР. И фас я не спрашивать. Я спрашивать у тот каспатин. (Показывает на Корнюде.) Ето есть так?
КОРНЮДЕ. Так точно, сударь. Эта женщина моя жена.
ОФИЦЕР (идёт по залу). …Карашо… Карашо… Карашо… Значит, мазель проминять мой неотразимый красата на етот облезлый кот каспатин, который есть какачка… Карашо… Карашо… Карашо… (Вдруг кричит, машет руками.) Плёко! Плёко! Плёко! Мазель нанести мне смертельный опита! Мазель ущемить мой мужской достоинств! Я есть злой! Я буту чичас буянить! Я буту чичас депоширить! Я буту фам показать кузкина мать! Я буту убивать этот какачка каспатин! (Направил на Корнюде пистолет.)
ПЫШКА. Не смейте! (Закрыла собой Корнюде.)
ОФИЦЕР. Я убивать этот каспатин.
ПЫШКА. Нет! Пожалуйста!
ОФИЦЕР (плачущим голосом). А зачем мазель променять мой неотразимый красата на етот каспатин. Зачем мазель обмануть миня. Я любить мазель. Я хотеть мазель. У миня ище никакта не быть мазель. Я быть ище девствинник. (Сел на стул, плачет.) О, мамачка мой! О, я ничасный! О, я петный!..
ХОЗЯИН (Корнюде). Берите саблю, сударь, и того его…
Г-НЯ ДЕ БРЕВИЛЬ. Давайте, сударь…
Г-Ф ЮБЕР. Спасите всех нас, сударь…
Корнюде не двигается.
ХОЗЯИН. Скорее…
КОРНЮДЕ (шепотом). Я боюсь…
ХОЗЯИН. Скорее…
КОРНЮДЕ. Я боюсь…
ОФИЦЕР (перестал плакать, встал, Корнюде). Я хотеть фысывать фас на дуель. Ми бутим драться за мазель до смерть. Фи есть согласен?
Корнюде колеблется.
ОФИЦЕР. Фи есть согласный?
КОРНЮДЕ. …Да, сударь.
ОФИЦЕР. Карашо. Я к фаш прислуга. Фи бутит драться калбаса, а я стрелять в фас из пистолет. Карашо?
ПЫШКА. Это нечестно!
ОФИЦЕР. Сато ето карашо.
ПЫШКА. Так нечестно!
ОФИЦЕР. Мазель бутит стоять там. (Указал в сторону.)
ПЫШКА. Я никуда не пойду.
ОФИЦЕР. Мазель нато стоять там.
ПЫШКА. Это нечестно. Так нечестно. Вы трус.
ОФИЦЕР. Я ести ни трус, но я есть боюс. (Хозяину). Фи убрать мазель. (Остальным.) А фи помогать иму. Бистро! Выпонять!
Хозяин, граф с графиней и Луазо обступают Пышку, пробуют оттащить её от Корнюде.
ПЫШКА. Нет! Так нечестно! Он убьёт его! Отпустите меня! Пожалуйста!
Оттащили Пышку. Та вырывается. Кричит.
Ей затыкают рот.
ОФИЦЕР (Корнюде). А фи брать калбаса и зачичатся. Бистро! Выпонять!
Корнюде колеблется.
Я сказать - бистро! Бистро, какачка!
Корнюде берет колбасу.
Офицер направляет на Корнюде пистолет.
Монашки икают. Чётки звенят.
Пауза.
ОФИЦЕР. Я буту получить удовоствия от етот дуель. Я буту стрелять фам в голова и фаш голова бутит разлетаться на фесь четыре сторона. Фам бутит боно-боно и фи бутит умирать в конвульсия. Фи хотеть умирать в конвульсия?
КОРНЮДЕ. Нет, сударь.