Рэйчел была необыкновенно привлекательной женщиной. Он неоднократно видел ее в различных городских театрах - и на сцене, и в избранном обществе, состоявшем исключительно из подобных женщин и богатых, знатных мужчин, которых эти женщины пытались завлечь. Он восхищался талантливой актрисой, но никогда не пытался сделать ее своей любовницей и даже не пробовал получить от нее больше, чем она была готова дать.
Он понять не мог, почему убийцей посчитали именно его, но не собирался полагаться на власти, надеясь, что они дадут себе труд восстановить реальную цепь событий. Когда городским сыщикам платят по сорок фунтов за каждого преступника, истинное правосудие часто становится жертвой алчности.
И потому в какой-то момент долгой бессонной ночи Себастьян принял решение. Он не скроется за границей и не станет глупо и доверчиво сдаваться сомнительному британскому правосудию. Где-то здесь бродит человек, убивший Рэйчел Йорк, и в поисках убийцы виконт мог полагаться только на себя.
Пять лет армейской разведки научили Себастьяна тому, что информация - важнее всего. Ему надо было переговорить с кем-нибудь, кто знал Рэйчел, кто мог бы назвать ему ее врагов, объяснил бы, зачем она в одиночку пошла холодной зимней ночью на свидание со своей смертью в маленькую захолустную церковь в Вестминстере.
Он уже решил, что связываться с кем-нибудь из родственников или друзей бессмысленно, поскольку за ними, несомненно, установят наблюдение. Но никто не подумает следить за актрисой, игравшей Розалинду - а Рэйчел играла Селию, - в ковент-гарденской постановке "Как вам это понравится". За женщиной, которая разбила сердце Себастьяна шесть лет назад…
Солнце поднялось выше, но сквозь неистребимый покров грязного тумана пробивались лишь слабые его лучи. Он слышал грохот фургонов и телег, направлявшихся в Ковент-Гарден, и жужжание каменного круга точильщика ножей во дворе внизу.
И приближающиеся к комнатушке быстрые шаги по коридору. Затем послышался осторожный стук и шепот:
- Эй, хозяин. Это я, Том.
Вчерашний беспризорник.
- Том? - спросил Себастьян с коварным изумлением. - Не помню, чтобы у меня был знакомый по имени Том.
С той стороны двери послышалось нетерпеливое ругательство.
- Да я тот карманник, что вчера пытался спереть у вас кошелек.
- А. И ты думаешь, что я открою тебе дверь, мой жуликоватый дружок?
- Да бог с вами, хозяин! Не до шуточек сейчас! Люди с Боу-стрит того и гляди по лестнице поднимутся! Они вас спрашивают! По крайней мере, вынюхивают, не вы ли тот тип, что пырнул констебля на Мэйфейр и…
Себастьян распахнул дверь так быстро, что Том, который припал к ней, ввалился в комнату. В бледном свете утра мальчишка казался еще худее и грязнее, чем вчера показалось Себастьяну. Он впился в Себастьяна темными злыми глазами.
- Они еще говорят, что вы зарезали какую-то девку в церкви близ Грейт-Питер-стрит. - Он замолк. - Это правда?
Себастьян спокойно выдержал жесткий взгляд мальчика.
- Нет.
Том быстро молча кивнул.
- Думали, я что-то слышал. В общей зале сейчас сидят два сыскаря, которые расспрашивают про вас, да еще один такой же, что сорок фунтов за каждую голову берет, торчит у дверей.
Усевшись на краю лавки, Себастьян натянул сапог, затем второй.
- Как понимаю, ты даешь мне совет сбежать через окно?
- Ага, хозяин. И побыстрее, ежели не хотите плясать ньюгейтскую джигу.
Накинув плащ, Себастьян бросился к открытому окну и окинул взглядом двор внизу. Окно выходило прямо на низкую односкатную крышу какой-то пристройки, наверное кухни. Но выбраться со двора можно было только через переднюю арку. Ему придется пробежать по наклонной крыше туда, где она примыкает к выступающему второму этажу харчевни, и оттуда каким-то образом вскарабкаться на главную крышу.
- Кстати, с чего это ты пришел меня предупредить? - спросил Себастьян, стоя одной ногой на подоконнике и глядя на мальчика.
- Ха. Если тут кому и нужна помощь, так это вам, хозяин.
- Хм. Твой альтруизм, хотя и приободряет, не кажется мне слишком убедительным, - сказал Себастьян и спрыгнул на крышу внизу.
Легкий и ловкий, как кот, Том соскочил следом.
- Я не знаю, что вы про это думаете, но мое предложение остается в силе - шиллинг в день, и я ваш слуга. Я эти места хорошо знаю, очень хорошо, правда!
Если вам надо где-нибудь тут спрятаться, то лучшего проводника вам не найти!
- Мне казалось, что прежде ты просил десять пенсов, - сказал Себастьян, который, пригнувшись, побежал по крыше.
- Ага. Только теперь, когда у вас на хвосте эти свиньи с Чайна-стрит, цена выросла.
Себастьян рассмеялся - как раз когда снизу послышался крик.
ГЛАВА 12
Себастьян бросил взгляд во двор, где коренастый чернобородый мужик в широком плаще тыкал в него пальцем, подняв голову.
- Смотрите! Это он, наверняка он! Стой, я сказал! Стой, именем короля!
- Черт подери, - выругался Себастьян. Выпрямившись, он побежал по скату крыши, опасно скользя кожаными подметками по мокрому шиферу. Мальчишка следовал по пятам.
У стыка кухонной крыши и кирпичной стены Себастьян обернулся.
- Сюда, - сказал он, нагнувшись, чтобы подхватить худенького паренька и забросить его наверх. - Цепляйся за крышу и подтягивайся.
Голые, задубевшие от холода пальцы Тома с трудом нашли место для опоры.
- А вы-то как заберетесь? - задыхаясь, проговорил он, затем хрюкнул и взбрыкнул ногами так, что животом лег на крышу. Потом перевернулся на спину.
Кирпичная кладка была неровной, так что можно было кое-где ухватиться, а где-тоногу поставить. Себастьян взобрался по ней к пареньку и протянул ему руку.
- Ух ты! - восхищенно выдохнул Том, поднимаясь на ноги. - Вы ж могли бы стать первостатейным домушником!
Себастьян рассмеялся, прищурившись, осмотрел ветхую крышу, лежавшую перед ними. Начался холодный дождь, мелкий, как туман, и пробирающий до костей. Сыщики исчезли со двора. Послышались крики и топот ног по деревянной лестнице.
Себастьян посмотрел на мальчика. Пытаясь предупредить виконта, тот оказался не на той стороне. Себастьян кивнул в сторону дряхлого дома по соседству с "Черным оленем", который находился на расстоянии в три-четыре фута от мокрой крыши харчевни.
- Перепрыгнешь?
К удивлению Себастьяна, грязное лицо паренька осветила белозубая улыбка.
- Ага. Сами посмотрите.
Крепко и решительно сжав кулаки, Том разбежался по крыше, оттолкнулся в самый последний момент и легко перелетел на соседнюю крышу. Мягко приземлился, чуть покачиваясь. Поскользнулся, но тут же восстановил равновесие на ступенчатых мокрых черепицах.
- Похоже, ты сам учился на домушника, - сказал Себастьян, очутившись рядом с ним.
Том хмыкнул от удовольствия.
Вместе они бежали по ветхим крышам, огибая покосившиеся печные трубы и ныряя под сломанные карнизы. Их дыхание выходило легкими облачками пара. Вконце квартала они нашли водосточную трубу, оплетенную голыми ветвями глицинии, по которым и скользнули вниз. Они успели удрать, прежде чем первый из людей с Боу-стрит, пыхтя и ругаясь, вылез на поросшую мхом крышу "Черного оленя".
Ранним утром узкие переулки заполняла толпа тор-гонок и молочниц, пирожников и помощников мясников. Свернув за угол Грейт-Лестер-стрит, Том и Себастьян перешли на шаг, направляясь к Чаринг-кросс.
- И куда мы теперь? - спросил Том, идя чуть вприпрыжку, чтобы поспевать за широким шагом Себастьяна.
Себастьян помедлил, затем достал из кармана сложенную вчетверо записку, которую нынче утром написал сестре Мелани.
- Мне надо, чтобы ты передал записку одной леди, ее зовут Сесилия Уэйнрайт, и живет она на Беркли-сквер. - Порывшись в кошельке, Себастьян вытащил горсть мелочи. - Вот тебе шиллинг за письмо плюс недельное жалованье.
Никакой гарантии, что парнишка действительно передаст письмо, конечно, не было. Себастьяну приходилось полагаться на один шанс из ста.
Серьезный взгляд Тома упал на монеты в руке Себастьяна. Затем он поднял глаза. Юный карманник даже не потянулся за деньгами.
Дождь струился по его лицу. Он понял, что где-то потерял шляпу. Соскользнув с козел, он бросился по мокрым камням мостовой и увернулся от грума молодой леди, когда тот соскочил с коня, чтобы схватить под уздцы дико ржавшего вороного своей хозяйки.
Воспитанный и спокойный конь грума стоял, опустив крупную серую голову. Повод болтался на шее, свешиваясь в переполненную дождевую канаву. Схватив мокрый кожаный ремень, Себастьян взлетел в седло.
- Эй, ты! Стой! - Бледный как смерть грум обернулся, держа под уздцы еще не успокоившегося коня госпожи. - Стой! Конокрад!
Себастьян послал серого в отчаянный галоп сквозь дождь по темной улице к Ковент-Гардену и сумеречному "дну" Сент-Джайлза.
- Вы что, увольняете меня, что ли?
Себастьян выдержал непроницаемый взгляд парнишки.
- Ты, видимо, не понимаешь. Если останешься при мне, то можешь легко оказаться на виселице.
- Не-а, - презрительно хмыкнул Том. - Скорее, из страны вышлют. Я такой тощий, что легко сойду за малолетку, и мне поверят. А мелкоту они на виселицу не посылают. - Он помрачнел от какого-то внезапного неприятного воспоминания. - Ну, обычно не посылают.
- Тебе так хочется попасть в Ботани Бэй?
Том пожал плечами.
- Туда они мою мамку отправили.
Полное отсутствие эмоций в голосе паренька убедило Себастьяна более, чем что бы то ни было. Он медленно выдохнул. Мерзко это - изгонять из страны матерей, когда их дети оставались голодать здесь, на улицах Лондона. Себастьян протянул деньги.
- Бери.
Мальчик еще некоторое время колебался, стиснув зубы. Затем схватил монеты и сунул письмо за пазуху.
- Вы куда идете-то?
- Мне кое-кого надо повидать.
Том кивнул и повернулся, не сказав больше ни слова, еле переставляя ноги и потупив взгляд. Но на углу он остановился, поднял голову и обернулся.
- А как ее зовут-то? Ту леди, к которой вам так неймется попасть?
Себастьян от удивления тихо рассмеялся.
- С чего ты взял, что это леди?
Том ухмыльнулся.
- По лицу вижу. Видать, редкая красотка. - Он постоял, склонив голову набок. - Как зовут-то ее?
Себастьян помедлил, затем пожал плечами.
- Кэт. Ее зовут Кэт.
- Кэт? Какое-то неподходящее для леди имя.
- Так я и не говорил, что она леди.
ГЛАВА 13
Лорд Стонли спал в ее постели, уткнувшись лицом в подушку. Глаза закрыты, дыхание ровное и глубокое.
Где-то среди ночи он сбросил тонкую простыню. Кэт Болейн, опершись на локоть, смотрела на его широкую обнаженную спину и крепкие ягодицы. Красивый мужчина, только подбородок слабый. Обычно она не спала с такими юнцами.
Кэт подперла голову ладонью. Она играла роль его любовницы уже четыре месяца. Поначалу ей нравился его юношеский пыл и подарки, которые она мягко отклоняла. Но он начал ее утомлять. И к тому же после того, как принц станет регентом, такие упертые тори, как Стонли, станут бесполезны. Она раздумывала, не заняться ли ей Сэмюэлем Уайтбредом, которому все прочили важный пост, как только билль о регентстве позволит принцу сформировать новое правительство из вигов.
Зевнув, Кэт тихо покинула постель. По крайней мере, люди постарше редко оставались на ночь. Ей не нравилось, когда ее любовники не уходили домой. Теперь, когда Стонли проснется, снова придется играть роль влюбленной женщины, по крайней мере пока не получится выпроводить его восвояси. Утренние спектакли ей не слишком удавались.
Она сунула руки в рукава шелкового пеньюара и еще раз глянула на растрепанную белокурую голову на своей подушке. Наверное, у него все же есть на это право, раз уж он платит за ее дом, причем не догадываясь о том, что агент, которому он каждый месяц дает деньги, на самом деле работает на Кэт. За последние пять лет Кэт сумела выплатить залог не только за этот дом, но еще и за три других таких же. Мужчины - такие глупцы. Особенно те, что носят гордые фамилии и владеют фамильными состояниями.
Бесшумно выйдя из спальни, она спустилась по лестнице. В гостиной было темно, огонь в камине развести не успели, персикового цвета шторы все еще закрывали окна. Старшая горничная, Гвен, явно ожидала, что ее хозяйка заспится до полудня, а то и дольше. Кэт подошла к окну, чтобы отодвинуть тяжелые занавеси, и услышала знакомый голос:
- Вы рано просыпаетесь.
Она обернулась, неловко пытаясь запахнуть пеньюар одной рукой. Как будто этот мужчина прежде никогда не видел ее обнаженной. Словно он не касался каждого дюйма ее тела губами и языком, не ласкал невероятно нежными, умелыми руками.
Себастьян Сен-Сир, виконт Девлин, стоял у холодного камина, облокотившись на полку и каблуком зацепив решетку. Его плащ небрежно валялся в кресле. В туманном свете очередного хмурого зимнего утра он казался неопрятным, распущенным и опасным. Щеки покрывала суточная щетина, на лбу виднелась некрасивая ссадина.
Конечно, она не раз видела его за эти десять или около того месяцев, которые он пребывал в Англии, - в толпе зрителей и как-то раз на Нью-Бонд-стрит. Но всегда издали. Они оба старались придерживаться дистанции в общении.
- Как вы вошли?
Он оттолкнулся от каминной полки и подошел к ней. Складки по обе стороны его неулыбчивого рта углубились, хотя не от улыбки. Циничные отметины, которых прежде не было.
- Вы не спрашиваете, зачем я здесь.
Некогда он был ее сердцем, ее душой, ее смыслом жизни. Некогда она все бы за него отдала все. Но это было шесть лет назад, и она так же отличалась от той одержимой любовью девушки, как та, в свою очередь, отличалась от смешливой девочки, забиравшейся на дубовую ветку на краю зеленого поля в Ирландии. Он стоял достаточно близко, чтобы вдобавок к щетине она заметила усталость, переполнявшую его. Он стоял близко - но не слишком. Они по-прежнему держались друг от друга на расстоянии.
- Вам нужны деньги? - сказала она. - Или вас снести с бандой контрабандистов, которым можно довериться и которым наплевать, кого они перевозят через Ла-Манш?
Он покачал головой.
- Вы и правда думаете, что я ударюсь в бега?
Нет, он не будет бежать. Она могла не знать всего, что случилось с этим человеком за те жестокие годы, что он отсутствовал. Но вот что он не станет бежать - она точно знала.
Похоже, он спал в одежде. Шейного платка на нем не было, манжеты испачканы в чем-то похожем на запекшуюся кровь.
- Вы ужасно выглядите, - сказала она.
Некогда Себастьян, которого она знала, рассмеялся бы в ответ на эти слова. Но не сейчас. Он поймал ее взгляд.
- Расскажите мне о Рэйчел Йорк.
Глаза его были до жути волчьими, такими же, как она помнила. Она отвернулась и подошла к камину, чтобы развести огонь. Она говорила себе, что вполне естественно, что он пришел к ней расспросить о Рэйчел. Они вместе блистали на сцене Ковент-Гардена в "Как вам это понравится". Это он знал. Так что нечего тревожиться, что ему известно кое-что еще.
- По словам ее горничной, она отправилась прошлым вечером в церковь Сент Мэтью на свидание с вами. - Кэт глянула на него. - Это так?
Он покачал головой.
- Говорят, на ее теле нашли ваш пистолет.
- Правда? - Его глаза чуть расширились, но больше никакой реакции она не заметила. - Как любопытно.
Когда же он научился так скрывать свои чувства, подумала она.
- Также говорят, что констебль, которого вы зарезали, все еще жив, хотя долго не протянет. Вы это знали?
- Я не трогал его.
- И Рэйчел вы тоже не трогали.
Уголок его рта дернулся.
- Если бы вы действительно думали, что я убил Рэйчел Йорк, вы швырнули бы мне вот эту кочергу прямо в голову.
Кэт выпрямилась, бесцельно держа на коленях кочергу, и посмотрела на человека у окна.
- Зачем вам знать о Рэйчел?
- Потому что, сдается, единственная моя возможность выпутаться из петли - это самому найти ее убийцу. - Он подошел к столу, на котором она держала графинчик с бренди, налил себе и осушил стакан одним глотком. - Есть у вас какие-нибудь мысли по поводу того, кто бы мог желать Рэйчел Йорк смерти?
Она, естественно, размышляла об этом. Думала о том, кто мог это сделать кроме Лео и его сообщников. В театральном обществе Рэйчел недолюбливали - она была слишком целеустремленна и слишком успешна, чтобы не пробудить мелочных обид и зависти. Но Кэт приходил в голову только один человек, достаточно гневливый и раздражительный, который мог так жестоко, так яростно наброситься на женщину.
- Есть один человек… - Кэт замолкла, затем выпалила. - Хью Гордон.
Девлин удивленно огляделся.
- Хью Гордон?
Высокий, мрачно-красивый мужчина с глубоким голосом, способный заставить зрителей разрыдаться одним своим жестом, Хью Гордон был популярнейшим лондонским актером со времен Джона Кембла.
- Рэйчел привлекла его внимание в первый же день, как попала в театр. Конечно, ей это льстило. Он очень помогал ей в карьере, когда она только начинала. Насколько знаю, она даже влюбилась в него. Поговаривали о свадьбе. Но затем он начал относиться к ней как к собственности. Пытался ее контролировать. Стал… более груб.
- Вы хотите сказать, что он ее бил.
Кэт кивнула.
- Она бросила его через год.
Девлин снова потянулся за графином.
- Не могу представить, чтобы человек с таким чувством собственного достоинства, как у Хью Гордона, спокойно отнесся к подобному поступку.
- Он угрожал убить ее.
- Вы думаете, он на это способен?
- Не знаю.
Себастьян налил себе еще. Затем просто стоял, задумчиво глядя на стакан.
- А что вы можете сказать о мужчинах в ее жизни кроме Гордона?
Угли начали разгораться и испускать тепло. Кэт не сводила взгляда с огня.
- Она флиртовала со многими джентльменами, от лорда Граймса до адмирала Уорта. Но я не думаю, чтобы кто-то из них мог считаться ее хозяином.
Она ощущала на себе его оценивающий взгляд.
- Вы знаете, откуда она родом?
- Из какой-то деревушки в Ворчестершире. Не помню названия. Ее отец был там священником, но он умер, когда ей едва исполнилось тринадцать лет, и она осталась на милость прихожан. Ее пристроили служанкой в дом местного купца.
Кэт помолчала. В этом было сходство обеих их судеб. Обе они помнили рубцы, оставленные плетью на нежном юном теле, острую боль и тупое, бесконечное ощущение унижения и грязи. Трудно забыть грубые руки, выворачивающие тонкие запястья, после чего остаются огромные синяки.
Кэт бросила на пол каминные принадлежности, и они упали с металлическим стуком.
- Когда ей было пятнадцать, она сбежала.
Он пристально рассматривал Кэт. Ему были известны кое-какие подробности из ее прошлого, она рассказывала о том, что случилось с ней после убийства отца и матери.
- Тогда она и попала в Лондон?
- Конечно, - ответила Кэт, стараясь, чтобы голос ее звучал ровно. - Как и все юные девушки, с надеждой начать новую жизнь.
Это была старая история. Невинные создания - порой даже девочки лет восьми-девяти - обманом попадали в торговлю телом через легионы сводней, охотившихся за несчастными. Рэйчел попала в лапы такой прежде, чем успела покинуть дилижанс.