Она вновь приблизилась к нему и, вздохнув, нежно погладила его по щеке:
- Вот что я скажу тебе, Луи. Ты не из-за денег тревожишься. По правде говоря, я наблюдаю за тобой со дня свадьбы: ты просто скучаешь!
- Как я могу скучать? Ведь у нас столько дел, - вяло возразил он.
- Да, ты скучаешь, Луи Фронсак! В Париже ты вел другую жизнь! Эти твои расследования, поиски занимали твой ум. Здесь работами руководит Мишель, Марго управляет домом, я занимаюсь всем остальным. Тебе нечего делать, и ты томишься. Ты думал, я буду несчастлива в сельской глуши, а мне тут все нравится. Это ты сожалеешь о Париже, о приключениях и опасностях!
- Неправда, - не слишком убедительно возмутился он.
- Нет, правда! - пожурила она его. - И ты сам это прекрасно знаешь! Порой я спрашиваю себя, а не следовало ли тебе принять пост офицера в доме Мазарини.
- Нет, милая, я ни о чем не сожалею…
Он заколебался, потом продолжил с легкой улыбкой:
- Но ты все, же права, иногда такая жизнь меня немного тяготит. Вероятно, из-за этих дождей, которые никак не прекратятся, из-за этого зловещего ветра…
- В первые же погожие дни мы вернемся в Париж, - обещала она. - Проведем там несколько недель, и, возможно, Гастон поручит тебе какое-нибудь жуткое расследование.
Это обещание вернуло Луи некоторую бодрость.
- Я проверю камни вместе с Мишелем и спрошу у него, хватит ли их для достройки крыльев. Сегодня после обеда, невзирая на дождь, мы могли бы посмотреть, где он собирается установить черпаковое колесо - хочет подвести воду к замку.
- Тебе нужно еще выбрать доски для обшивки большой залы. Они сушатся в комнате рядом с конюшней, и уже сейчас их можно подобрать по размеру.
За обедом собрались все обитатели дома. Дюжина человек расселась за столом, им подавали еду две служанки и молодой лакей, нанятые в Мерси.
Во время обеда - густой суп с ветчиной и хлебом, поджаренным в кухонной печке, - Марго решила затронуть весьма важный для нее вопрос, о котором супруг ее заговаривать не решался.
Марго была управительницей замка. Когда-то она торговала книгами, затем познакомилась с Луи, и он взял ее к себе на службу. Лицо у Марго было угловатое и некрасивое, что усугублялось выражением вечного недовольства. Гладко зачесанные волосы, собранные в шиньон на затылке, и платье из темного полотна придавали ей суровый вид. Единственные люди, которым удавалось вызвать у нее улыбку, были супруг Мишель и хозяин, Луи Фронсак. Но, в отличие от мужа, она своего господина не боялась, а просто обожала.
- Мсье шевалье, вы помните о десяти тысячах ливров, которые благодаря вам передал мне маршал де Бассомпьер?
- Конечно, Марго. Они по-прежнему в надежном месте, в конторе моего отца, и, если я не ошибаюсь, приносят вам двадцать ливров за день.
- Так и есть, мсье, и я вам признательна от всего сердца. Поэтому и решила поговорить с вами. Аббатство де Руайомон владеет землями на другом берегу Изьё. Однако у настоятеля нет права на постройку моста, и поля эти недоступны для монахов. Пока ваш мост не снесло паводком, они им пользовались, но теперь земли эти совсем заброшены. Я повидалась с аббатом. Он готов продать мне прекрасный луг за шесть тысяч ливров или даже меньше. Мишель уже ездил туда. По его словам, это половина реальной цены, поскольку такая земля принесла бы двенадцать за денье.
- Но вы можете сделать это и без моего согласия, Марго!
- Не совсем так, мсье шевалье. Чтобы перебраться через Изьё, необходим мост. Мишель хотел положить настил из досок, чтобы нам легко было добраться до нашего поля. Для этого нужно ваше согласие. Сверх того, у нас нет ни быков, ни плугов для обработки земли. Мы подумали, что могли бы сдать землю в аренду жителям Мерси, и хотели попросить у вас разрешения пользоваться амбарами и хлевом на вашей ферме. Разумеется, мы будем платить за все это и возьмем на себя содержание временного моста. Когда же вы построите каменный, мы внесем свою долю.
Она говорила очень быстро из опасения, что в своей просьбе зашла слишком далеко. Муж ее потупил взор. Это ему следовало бы поговорить с хозяином, но он не осмелился. Когда Марго умолкла, Луи ответил не сразу. Он размышлял. Через несколько секунд он сказал себе, что Марго в очередной раз нашла способ помочь ему. Окунуться в новое предприятие означало занять свой ум реальным делом.
- Мишель, неужели можно как-то восстановить мост?
- Да, мсье. Мост будет временным и не очень прочным, большого паводка не выдержит, но я могу за три или четыре дня положить настил из досок. Предварительно придется вбить сваи. Несколько лет он смог бы простоять.
- В таком случае поступайте, как задумали. Я владею правом пеажа, но взимать мостовую пошлину не буду. Просто каждый станет пересекать реку на свой страх и риск, а большим телегам въезд будет запрещен. Марго, приобретайте ваш луг.
Мы можем съездить в Париж и подготовить купчую, как только пожелаете. Быков же и инвентарь закупим в складчину.
- Вы могли бы поехать и взглянуть на то, что предлагает Мишель, уже сегодня днем, - вмешалась Жюли.
- Хорошая мысль.
- У аббата есть и другие луга на продажу, мсье, - добавила Марго, полностью успокоившись. - Среди прочих прекрасное пастбище и несколько срединных полей. Он хочет выручить за них пять тысяч ливров, но наверняка снизит цену. Это принесло бы вам, по меньшей мере, двести ливров в год.
- К несчастью, я не могу себе этого позволить, Марго.
- Мсье Байоль предложил построить мельницу, - вставил Мишель. - Если бы мы перемалывали зерно в муку, вы получали бы куда больше, мсье шевалье. Я мог бы построить такую мельницу на реке.
- Мы это, конечно, сделаем, но в ближайшем будущем у нас слишком много неотложных задач. Дождемся хотя бы первого урожая.
Внезапно входная дверь распахнулась, и вошел Эспри Ферран, а вместе с ним в залу ворвался шквальный ветер со струями дождя.
Эспри Феррану, юноше из Мерси, на вид было лет восемнадцать, а в точности своего возраста он и сам не знал. Вот уже месяц он занимался лошадьми и конюшнями замка. Когда обитатели дома собирались за столом, ему поручали присматривать за двором.
Держа в руках широкополую фетровую шляпу, с которой струилась вода, он не без робости приблизился к столу. Нового сеньора он тоже очень боялся. Его вымазанные навозом башмаки оставляли грязные следы на каменных плитах, и Марго нахмурила брови. За столом воцарилась тишина: все с изумлением глядели на Эспри Феррана - должно было случиться нечто очень важное, чтобы тот позволил себе войти в залу, не сняв башмаков!
Луи Фронсак знаком приказал ему говорить.
- Мсье… мсье, - запинаясь, пробормотал молодой человек, очевидно не в силах справиться с волнением. - Там… там карета… только что приехала…
Луи тут же встал, а вслед за ним Гофреди, схвативший свою железную рапиру, которую всегда держал под рукой. Оба с некоторой опаской двинулись к распахнутой двери.
Снаружи хлестал дождь, но посреди раскисшего двора четко выделялась большая четырехколесная карета серого цвета с подтеками грязи, запряженная шестеркой лошадей в яблоках, без герба на дверцах. Два форейтора уже спрыгнули на землю, и лакей приставлял деревянную лесенку к подножке. Луи заметил также четырех королевских гвардейцев в форме с пелериной, застывших на конях, вооруженных саблями и мушкетами.
Кто были эти нежданные гости? Несомненно, значительные лица, если судить по сопровождавшему их эскорту.
Дверца кареты распахнулась, и из нее вышел мужчина, закутавшийся в большой темный плащ. Лицо его было скрыто шляпой, с которой стекала вода. Подняв взор, он увидел Луи и, крупным шагом направившись к монументальной лестнице, быстро поднялся по ступеням. За ним следовал второй посетитель. Ошеломленный Луи выдвинулся на крыльцо. Он узнал квадратную бородку и постриженные на старинный манер усы первого гостя: это был Мишель Ле Телье, военный министр. Один из самых могущественных людей Франции!
А вот спутника министра Луи не смог бы назвать по имени, поскольку это залитое струями дождя лицо было ему незнакомо, однако роскошное одеяние говорило само за себя. Наверняка важная фигура при дворе.
Хозяин дома склонился в низком поклоне и пригласил гостей войти.
- Мсье Фронсак, мы нашли вас не без труда, - объявил Ле Телье громовым голосом. - Держите рот на замке, - добавил он. - Никто не должен знать, кто я такой.
Луи кивнул.
- Заходите скорее, мсье, вам нужно согреться. Вы голодны? Ну и глупый же вопрос! Сейчас будет готов обед. Я распоряжусь, чтобы о ваших людях позаботились.
Подошла Жюли. Она также узнала Ле Телье, которого несколько раз встречала у своей тетушки, маркизы де Рамбуйе. Она поздоровалась с ним, а он ответил ей дружеским поклоном.
Марго сразу поняла, что это необычные посетители. И приказала Мари Готье с братом убрать со стола остатки обеда, а всех прочих попросила удалиться на кухню. Она также объяснила Жану Юберу, что путешественники прибыли с многочисленной свитой, которую необходимо обеспечить горячей пищей.
Все ушли из залы по служебной лестнице, которая вела на кухню, расположенную на уровне двора: это была анфилада из трех сводчатых комнат, примыкающих к службам и конюшням.
Только Гофреди, свирепый и бдительный, остался в амбразуре окна.
Ле Телье и его спутник тут же направились к ближайшему камину.
- Какая ужасная погода! - выдохнул министр, сняв перчатки из волчьей кожи и грея руки над огнем.
Теперь они стояли перед камином вчетвером: Луи с супругой и Ле Телье со спутником. Луи подумал, что они приехали без сопровождающих дворян и даже без секретарей. Это было удивительно и могло означать только одно: они хотели, чтобы никто не знал об их визите.
- Я не представил вам графа де Бриена, - вполголоса произнес Ле Телье.
Луи, начиная кое-что понимать, поклонился, украдкой присматриваясь к спутнику Ле Телье, который ответил на его приветствие кивком.
Анри-Огюст де Ломени де Бриен был новым государственным секретарем по иностранным делам. Он сменил на этом посту мсье де Шавиньи, которого Джулио Мазарини бесцеремонно отправил в отставку после смерти короля.
Эти двое были верными сторонниками кардинала.
Сорокалетний Мишель Ле Телье был некогда королевским прокурором в Шатле, находясь в подчинении у Лафема, затем стал контролером кассационных прошений при государственном совете. К его услугам обратились, чтобы подавить восстание босоногих в Нормандии, - и он сделал это с необычайной свирепостью, без малейшего сострадания. Добившись такого успеха, он возвысился до поста армейского интенданта войск в Италии. В Пьемонте на Ле Телье, королевского представителя в полицейских и юридических делах, обратил внимание тот, кто был тогда всего лишь послом Святого престола при принцах Савойских, Джулио Мазарини. Вскоре между ними завязалась дружба, проникнутая взаимным уважением.
Став председателем регентского совета, Мазарини сразу вручил Ле Телье портфель военного министра, сместив Сюлле де Нуайе, слишком близкого к клерикалам Оратории и ультрамонтанам.
Что касается Анри-Огюста де Ломени де Бриена, тот приближался уже к пятидесяти годам и происходил из старой аристократической семьи, члены которой обычно достигали высоких постов в администрации королевства. Его отец стал секретарем королевского дома при Генрихе IV.
- Мы охотно перекусим, - сказал Ле Телье с признательной улыбкой. - Вижу, вы только что отобедали.
Жюли взглянула на полностью убранный стол.
- Я сейчас распоряжусь, монсеньор, - ответила она министру. - Присаживайтесь, это займет немного времени.
Оба гостя направились к столу и, сняв плащи, расстелили их на скамье. Ле Телье обвел взглядом комнату. Зала была большой, неплохо протопленной и приятной на вид. Справа от него величественная лестница поднималась на второй этаж. Он заметил две двери в обоих концах залы, а также проход к служебной лестнице. Меблировка выглядела довольно скудной. Кроме длинного стола, здесь были только скамьи и два табурета. Вытертый до нитей ковер висел на стене между двумя каминами. Стену напротив украшали две коллекции оружия. В углу стояло обитое ковром кресло со сломанной ножкой. Дополняли убранство залы два сундука и посудный буфет прошлого века. Министр внезапно нахмурился, обнаружив, что один из слуг остался в комнате, наполовину скрытый в глубокой амбразуре окна.
Внешность этого слуги была устрашающей. Его воинственно закрученные кверху усы заставляли вспомнить фанфаронов итальянского театра, который благодаря кардиналу Мазарини вошел в моду несколько месяцев назад. Одетый в залатанный камзол из буйволиной кожи, в шляпе с пером, закутанный в ярко-красный плащ, в сапогах до бедер с медными шпорами, старик - лицо у него было покрыто морщинами и шрамами - был вооружен длинной испанской рапирой с медной рукоятью, а из-за широкого пояса торчал пистолет! Луи заметил недовольную гримасу министра.
- Гофреди - мой телохранитель, монсеньор, - объяснил он. - Он столько раз спасал мне жизнь, что я уже сбился со счета. От него у меня нет никаких тайн.
Солдат удачи на войне, длившейся почти тридцать лет, Гофреди, перед тем как поступить на службу к Луи, сражался под командованием Жана де Гасьона, когда тот опустошал Лотарингию.
До того Гофреди был наемником в шведских войсках в Померании и даже у австрийцев, врагов Франции. Он знал все об искусстве войны. Сорок лет убийств, грабежей и насилия ожесточили его душу. Он никого не любил. Хотя… Старый солдат боготворил того, кто взял его на службу и доверился ему, когда он стал уже никому не нужен. Гофреди дал бы убить себя за Луи и его супругу - однако предпочел бы убить любого ради них! Конечно, он был уже стар, но по-прежнему опасен и невероятно жесток.
Ле Телье посмотрел на Бриена, взглядом спрашивая совета. Тот сощурился, затем неторопливо кивнул.
- Шевалье, вы наверняка задаетесь вопросом о цели нашего визита? - осведомился военный министр.
- Конечно, мсье. Но для начала вы должны подкрепиться. Потом я буду готов внимательнейшим образом выслушать вас.
Он добавил, указав на дверь в левом конце зала:
- Это моя библиотека и одновременно рабочий кабинет, там мы сможем спокойно поговорить…
Жюли вернулась в сопровождении Мари, ее брата и Марго, которые несли несколько бутылок вина из Бона, фаянсовые тарелки и две большие корзинки с горячим хлебом.
- Вам сейчас подадут суп, - пояснила Жюли, - а также двух холодных цесарок.
- Великолепно! Вы позаботились о наших людях?
- Да, монсеньор, - ответила Марго. - Они внизу, на кухне, греются у очага, и мадам Юбер занимается ими.
- Вас не стеснит, если мы останемся здесь на ночь, мадам? - спросил Ле Телье у Жюли.
- Конечно, нет, мсье, места у нас хватает, а люди ваши могут устроиться на конюшне или на чердаке.
Один из слуг принес цесарок, второй ножи, итальянские приборы и кувшины с водой. Мари пошла на кухню за супом.
Гости набросились на еду и принялись поглощать все со зверским аппетитом. Хлеб они окунали в потаж и разнообразные соусы. Ломени де Бриен ловко пользовался ложкой из итальянского прибора, тогда как Ле Телье все хватал пальцами, время от времени ополаскивая их в кувшине с водой или попросту обтирая о сборчатый пояс камзола.
Наливая вино, Луи украдкой присматривался к ним. Аристократ Бриен старался не запачкаться, тогда как Ле Телье, привыкший к суровой жизни военных бивуаков, не щадил ни шелковую рубашку, ни бархатный камзол!
- Мы выехали из Парижа ни свет, ни заря, - сказал Бриен, впервые заговорив. - Наша карета дважды застревала в грязи, - уточнил он словно бы с упреком.
- Дороги здесь скверные, - признал Луи с виноватой улыбкой.
- Так это и есть то самое пресловутое имение, которое подарил вам Людовик Заика? - иронически осведомился Ле Телье, с любопытством осматриваясь вокруг. - Мне говорили, что оно лежит в руинах! Вы проделали большую работу…
- В самом деле, мсье, но она, увы, еще не завершена.
- Это обходится дорого, не так ли? - вставил Бриен более дружеским тоном.
- Чрезвычайно дорого, мсье! - поморщился Луи.
- У меня тоже много хлопот с моим замком Бриен, - пояснил министр.
Жюли слушала разговор, наблюдая за разливавшей суп Мари, и старалась понять, куда клонят министры.
Оба какое-то время жевали молча. Затем Ле Телье дочиста вытер тарелку хлебом и заявил:
- Мадам, я в жизни ничего вкуснее не едал! Мы продрогли до костей и дико проголодались, а теперь снова готовы встретить ненастье!
Убедившись, что служанка пошла на кухню за засахаренными орехами, он продолжил - мягко и любезно:
- Мсье Фронсак, теперь мы готовы обсудить серьезные вещи.
Марго принесла тарелку с фруктами. Ле Телье выбрал грушу и начал ее чистить.
- Мы можем пройти в кабинет, - предложил Луи. Бриен склонил голову в знак одобрения, и оба министра одновременно поднялись с места.
- Я принесу вам засахаренные орехи туда, - предложила Жюли.
Ле Телье последовал за Луи, продолжая чистить грушу и роняя кожуру на пол. Бриен же предпочел яблоко.
Они прошли в библиотеку. В камине горели прекрасные поленья, но комната оставалась холодной. Ле Телье осмотрелся. Два больших дубовых панно были почти закрыты рядами книг.
Из мебели были только два старых прямых кресла, обитых истертыми до ниток коврами. Их подлокотники завершались львиными головами. В углу перед окном возвышался дубовый стол, на котором лежали бумаги, перья и чернильница, рядом стоял табурет.
Военный министр, не спрашивая разрешения, взял одно из кресел и уселся перед огнем, тогда как Бриен направился к библиотеке, чтобы рассмотреть полки и кожаные корешки.
- У вас много книг, шевалье. Возможно, даже больше, чем у меня.
- Это один из моих недостатков, монсеньор. Мы с супругой много читаем, а наша домоправительница когда-то торговала книгами.
Министр кивнул и, вернувшись к камину, уселся во второе кресло. Тогда Луи придвинул табурет и занял место рядом с ними.
Какое-то время они молча наблюдали за танцующими языками пламени. Наконец Ле Телье заговорил:
- Итак, шевалье, как вы знаете, граф де Бриен сменил мсье де Шавиньи на посту министра иностранных дел. Теперь пора сказать вам, почему мы решили нарушить ваш покой.
Он сделал паузу, возможно ожидая вопроса от хозяина дома, а затем продолжил, так и не дождавшись его:
- Бриен, будет лучше, если вы коротко обрисуете шевалье Фронсаку ситуацию в Европе.
- В самом деле, - согласился граф де Бриен несколько педантичным тоном, одновременно соединяя кончики пальцев обеих рук.
Пристально взглянув на хозяина дома, он начал: