- Я взял у Алана деньги в обмен на обещание помалкивать насчет одного обстоятельства, касающегося его дел. Хотя я даже не совсем ясно представлял, что именно обещаю. Мне просто хотелось избежать одной неловкой ситуации.
- Какой? - поинтересовалась Люси.
Мартин бросил взгляд на Амброза, который сосредоточенно за ним наблюдал.
- Его сын Давид, пылкий молодой человек, успел ко мне привязаться.
Амброз поморщился и уставился в бокал с вином.
- Именно Давид рассказал мне об отцовских делах с фламандцами, о том, как Алан продавал им шерсть вопреки королевскому запрету. Тогда я сказал Давиду, что ему следует жениться на женщине, которую выбрал ему отец, и что он разрушит свою жизнь и будет жить в нищете, если и дальше станет настойчиво меня преследовать. Тогда Давид признался отцу, что все мне рассказал и теперь должен ехать со мной и следить, чтобы я не проговорился. Разумеется, эта его хитрость не сработала. Он был единственный сын. Алан предложил мне кругленькую сумму, чтобы я исчез и держал рот на замке. - Мартин дернул плечом. - Но однажды вечером, когда мы с Гилбертом Ридли здорово набрались, я по глупости все ему выболтал. С Гилбертом я не думал об осторожности, он был моим работодателем. Только позже я понял, что нельзя быть таким доверчивым. Когда Гилберт захотел помочь Голдбеттеру, он сообщил ему имя Алана. А затем под давлением назвал и меня как своего информатора. Однако из осторожности он не раскрыл Голдбеттеру, каким образом я получил эти сведения.
- И вы, несмотря на все это, приехали в Йорк предупредить Ридли о беде? - удивилась Люси. - Скорее вы должны были его возненавидеть.
- Мы давно вместе работали. Большинство торговцев нанимали меня один, от силы два раза. А Гилберт давал мне постоянную работу и за все это время подвел меня всего однажды. - Мартин обратился к Оуэну: - Насколько я знаю, он даже вам сказал, что у меня нет причин находиться в Йорке теперь, когда Уилл мертв.
Оуэн подтвердил.
- Он знал насчет Амброза? - спросила Люси.
- Знал. Он понимал, что я не стану уезжать из Йорка. Если не считать того единственного случая, Гилберт всегда был ко мне добр. Поэтому я отправился в Риддлторп и рассказал ему о новых друзьях короля, для которых организовал переправку товара во Фландрию, а позже донес на них, когда они заплатили гораздо меньше, чем вначале обещали за такое опасное дело. Я испугался, что они захотят расправиться и с Гилбертом, боясь огласки. Еще я хотел рассказать Гилберту об угрозе Алана. Я понятия не имел, вышел Алан из тюрьмы или нет, но было похоже на то, что вышел. Именно тогда я узнал, что руку Уилла подбросили в комнату Гилберта. Для нас обоих это была загадка. - Мартин отхлебнул из бокала. - А затем Гилберта убили точно так же, как Уилла, и я еще больше укрепился в своих подозрениях. Алан или наемные убийцы по ошибке приняли Уилла Краунса за меня, но затем они добрались до Гилберта - именно того, кто раскрыл имя Алана Голдбеттеру. Я с легкостью поверил, что Голдбеттер предал Гилберта. Я отправился в Лондон, чтобы выяснить, действительно ли Алана выпустили из тюрьмы. Пока меня не было, Джаспер снова исчез. А руку Гилберта подбросили на крыльцо Амброза. Тем временем мне так и не удалось ничего узнать о судьбе Алана.
- Он умер в тюрьме, - сказал Оуэн. - Может, это мстит его сын Давид?
Мартин изменился в лице. Закрыв глаза, он покачал головой.
- Нет, - сказал он голосом не громче шепота. - Нет, это не Давид.
- Откуда такая уверенность? - спросила Люси.
- Давид покончил с жизнью, когда его отца отправили в тюрьму.
- Господи помилуй, - прошептала Люси и перекрестилась.
В комнате стало очень тихо, было слышно лишь шипение сырого полена в очаге да мурлыканье кошки Мелисенди.
- Если не сын, то, может быть, жена Алана или дочь, Кейт Купер? - продолжала расспросы Люси.
Мартин задумался.
- Купер? Знакомое имя. Кажется, кто-то из Риддлторпа.
- Амброз знал кого-то из семейства? - спросил Оуэн.
Музыкант покачал головой.
- До сегодняшнего вечера я ни разу не слышал их имени. - Он посмотрел на Мартина и сразу отвел взгляд.
- Значит, кто-то следил за вами двумя, раз подбросил руку Амброзу, - сделал вывод Оуэн. - И вы все еще полагаете, что Уилла Краунса по ошибке приняли за вас?
Мартин вздохнул.
- Как я уже говорил, возможно, Уилла сочли виновным из-за того, что он был нашим партнером. Не знаю. И неизвестно, сколько еще людей погибнет, прежде чем мы обнаружим убийцу. Кроме того, в ход пошел яд. Как это все объяснить?
Оуэн бросил взгляд на Люси, и та едва заметно качнула головой.
- Отравитель никак не связан с убийствами, - сообщил Оуэн.
- Вы уже выяснили, кто подсыпал яд? - спросила Бесс.
- Это неважно.
- Отчего же, может быть, как раз наоборот, - возразил Амброз.
- Нет. Мы с Люси в этом уверены.
- За мной водятся и другие грехи, - заметил Мартин. - Смерть Гилберта навела меня на мысль, что за мной охотится другая семья. Просто отрезанная рука уж очень напоминала знак Алана.
- Так сколько же у тебя врагов? - спросил Амброз. Похоже, он уже сожалел, что вызвал приятеля на откровенность.
- Понятия не имею, скольких я погубил или разорил. Признаюсь, я ни разу не думал об этом до смерти Уилла. Правда, не задумывался. Я хорошо справлялся со своим делом. Оно напоминало мне азартную игру. Захватывало целиком, не стану отрицать. Извинений для себя я тоже не ищу. Я ничуть не хуже любого из них.
- О какой другой семье вы говорили? - продолжала допытываться Люси.
Мартин подлил себе еще немного бренди и наполнил опустевшие бокалы присутствующих. Только Люси и Амброз так и не притронулись к спиртному.
- Я не стану называть их, - ответил Мартин. - Это слишком опасно для всех вас. Но мы с Гилбертом были связаны одним делом, и эти люди могли решить, что Уилл с нами заодно. Как-то раз я устроил для них переправку шерсти во Фландрию. Но они оказались слишком алчными и обманули меня. Вскоре я с ними расквитался: продал их имя Чиритону и компании.
- Мартин! - Глаза Амброза округлились от изумления. - Как ты мог?
- Если бы ты их знал, то тоже возненавидел бы. Лет двенадцать-тринадцать тому назад "Чиритон и компания" назвали имя Джона Голдбеттера королю в качестве одного из своих должников. Голдбеттер доказал, что давно заплатил долг, и сделал встречный ход - объявил, что Чиритон должен ему деньги. Чиритон уладил дело, выдав Голдбеттеру сведения насчет этого семейства, которые я продал ему. Этих сведений Голдбеттеру хватило, чтобы вытянуть из них кругленькую сумму.
Оуэн вспомнил рассказ Сесилии о том, как дело уладилось таинственным образом, минуя суд. "В тот год Гилберт расщедрился на мой день рождения больше обычного".
- Выходит, это семейство за вами охотится из-за тех денег, которых лишилось по вашей милости? - спросила Люси.
- Еще хуже. Внезапно, одному Богу известно почему, они стали пользоваться благосклонностью короля. У них появилась власть. Они пошли против Голдбеттера и добились его изгнания из страны. Голдбеттер отправился к графу Фландрии, и тот убедил короля Эдуарда простить изгнанника. Семейство вмешиваться не стало. Они не хотели привлекать к себе внимание графа, а Голдбеттер, они были уверены, будет помалкивать. Что касается меня и Гилберта… Мы не пользовались ничьим покровительством, нам они спокойно могли отомстить.
- Почему вы думаете, что это дело имеет к ним отношение? - продолжала расспрашивать Люси.
- В своих сделках они пользовались услугами одного мелкого торговца.
- Алана Олдборо? - догадался Оуэн.
Мартин подтвердил.
- А почему в этот вечер вы говорили о вдове и дочери Алана, миссис Мерчет?
Бесс бросила взгляд на Оуэна.
- Спросите лучше его. А то я боюсь, что и так вмешалась не в свое дело.
- Дочь, Кейт, - жена управляющего в поместье Гилберта Ридли. Вместе с хозяином она отправилась в Йорк еще до убийств. И исчезла, увидев меня в поместье. Мы думаем, она связана с этим делом. Возможно, это та самая женщина, которая заманила Уилла Краунса, приведя его к убийцам. Она левша, а потому может быть и той женщиной, которая напала на Джаспера и убила Джона, конюха Мерчетов.
- Матерь Божья, неужели она всех вас так ненавидит? - охнул Амброз.
Мартин вытер взмокший лоб.
- Не сомневайся. Она и ее мать видят во мне причину смерти Давида и гибели отца. У нее больше причин ненавидеть нас, чем у всех прочих.
Оуэн затих, вспоминая о письме архиепископа касательно Алана Олдборо. Его смерть удивила тюремного надзирателя. Отравление? Семейство, неожиданно вошедшее во власть, захотело избавиться от него точно так, как от Уэрдира и Ридли?
- Проклятье! - Мартин стукнул кружкой об стол, выведя Оуэна из задумчивости. - На Гудрамгейт одна женщина искала Джаспера. Лица я не разглядел, но уловил что-то знакомое. Сестра Давида была такая же высокая. И они с братом одинаково жестикулировали.
- Кейт Купер, - подтвердил Оуэн. - Мы должны отрядить кого-то проследить за Фелис д'Олдборо.
23
День Святого Иоанна
Через два дня после Рождества, в день Святого Иоанна, Торсби послал за Оуэном. Неприятная неожиданность. Оуэн полагал, что архиепископ пробудет при дворе после празднования Рождества по крайней мере еще две недели.
- Праздник Святого Иоанна. - Люси оторвалась от работы. - А я была уверена, что он встречает Рождество при дворе. Что, интересно, случилось?
Оуэн нашел архиепископа в мрачном настроении. Не отрывая взгляда от огня, Торсби устало поднял руку, чтобы Оуэн поцеловал его кольцо. Весь его вид и тени под глазами говорили о болезни. "Как некстати", - подумал Оуэн: он намеревался указать архиепископу, какую роль тот сыграл в несчастьях Джаспера. Но если Торсби болен…
- Вы не остались при дворе на Рождество, ваша светлость?
- Нет. Я встретил Рождество у себя в имении. - В его глубоко запавших глазах ничего нельзя было прочесть.
- Надеюсь, причина тому не болезнь.
- Будь я болен, вряд ли выбрал бы для выздоровления Йоркшир, покинув долину Темзы. А что такое, Арчер? Разве у тебя нет успехов?
- Успехи есть, но еще во многом предстоит разобраться.
- Сведения о том несчастном в тюрьме Флит помогли тебе?
- О да. Спасибо, что прислали мне письмо. Теперь почти не осталось сомнений, что в деле замешана дочь этого человека, Кейт Купер, жена управляющего поместьем Риддлторп. Между прочим, она дважды нападала на Джаспера де Мелтона и оба раза серьезно ранила мальчика. Второй раз она бы его убила, но ее остановил друг Джаспера, конюх моих соседей. Он умер, защищая ребенка.
- Еще одна смерть? С кем мы имеем дело? С отродьем Люцифера? И ты утверждаешь, что это женщина?
- Уверен, она действует не одна. Но она свирепа. И готова на все.
- Тогда почему она не в моей тюрьме при дворце?
- Она исчезла, ваша светлость. Испарилась еще до того, как я узнал о ее причастности.
- Рад, что ты не влюбился снова в подозреваемую.
Оуэну захотелось придушить Торсби его канцлерской цепью.
- Я бы хотел заметить, что смерти юноши - и ран Джаспера - можно было избежать, если бы вы с самого начала согласились оказать покровительство Джасперу. Но, насколько я помню, вы посчитали, что судьба мальчика не имеет большого значения.
Торсби закрыл глаза и откинулся на спинку кресла.
- Было бы лучше, если бы ты придерживался одних фактов и приберег свои эмоции.
- Вы так легко сбрасываете со счетов жизнь юноши?
Торсби вздохнул.
- Я не нуждаюсь, чтобы кто-то подсчитывал за меня мои грехи. В последнее время я только о них и думаю, отчего лишился покоя. Сплю мало, ем без аппетита. Не знаю даже, успеют ли вовремя достроить придел Святой Марии. Ты доволен, Арчер? Тебя радует, что я страдаю так, как заставлял страдать других?
- Значит, вы все-таки больны.
- Возможно.
- В таком случае буду краток. Я наконец связался с Мартином Уэрдиром.
- Превосходно.
- Он полагает, что убийства - результат проклятия, наложенного на него Аланом из Олдборо за то, что Мартин выдал его короне. Алан поклялся, что отрубит Уэрдиру руку, как вору. По мнению Уэрдира, Алан мог решить, что Ридли и Краунс тоже связаны с этим делом. Поэтому следующей и, возможно, последней жертвой будет Уэрдир.
- Что он собой представляет, этот Уэрдир?
- Он поведал мне целую историю о предательстве. Мошенник, к тому же не полностью раскаявшийся, как мне кажется.
- А эта Кейт Купер режет глотки и отрубает руки?
- Она единственная из оставшихся в живых родственников Алана. Видимо, орудует на пару с каким-то мужчиной или даже с целой группой мужчин. Есть вероятность, что действует другая семья, пользующаяся сейчас благосклонностью при дворе и стремящаяся уничтожить всех своих очернителей. Миссис Купер исчезла, поэтому я не могу ее допросить. Уэрдир сегодня же отправляется в Олдборо, чтобы разузнать, кому предназначалось поместье, которое теперь отошло к казне.
- Ты говорил о каком-то всесильном семействе… как их фамилия?
- Этого Уэрдир не раскрыл. Якобы слишком опасно для нас.
- Хм. Вероятно, надеется вытянуть из меня деньги. А что насчет здоровья Ридли? Жалоб на желудок, потери веса?
Оуэн заранее заготовил такой ответ, чтобы не подставлять Сесилию Ридли. И Оуэн, и Люси считали, что муки совести были достаточным для этой женщины наказанием.
- Сомневаюсь, что жалобы Ридли имели какое-то отношение к убийствам. Скорее всего, он просто терзался чувством вины.
- Почему первым убили Уилла Краунса?
- Уэрдир полагает, что убийца мог по ошибке решить, будто Краунс тоже виновен. Но на самом деле это лишь предположения. Похоже на то, что Краунс не подозревал о предательстве. И вообще ничего не знал о деле Алана.
- Так ты говоришь, мальчик де Мелтон ранен?
Оуэн подробно рассказал архиепископу о двух столкновениях Джаспера с Кейт Купер.
- Получается, что второе нападение и смерть юноши случились как раз тогда, когда мальчик находился под твоим никудышным присмотром, Арчер. Так насколько эффективным было бы мое покровительство, как ты думаешь?
- Можете не сомневаться, мы с Люси чувствуем свою вину.
Торсби поднялся, постоял у огня, сцепив руки за спиной и наклонив голову.
- Не стану тебя винить, Арчер. И ты тоже не должен себя винить. Я просто разочарован. Все больше похоже на то, что Ридли дал мне деньги, потому что у него совесть была нечиста. Нечестные деньги. Я не могу принять их для своего придела Святой Марии.
- По-моему, все деньги, которые дают на благотворительность или церковь, тем или иным образом являются нечестными деньгами, ваша светлость. Что еще, кроме нечистой совести, могло бы побудить торговцев, которые день и ночь стараются накопить богатство, добровольно с ним расстаться?
- В этом смысле я с тобой согласен. Но мне кажется, Ридли слишком снисходительно к себе относился, богатея за чужой счет или прибегая к чужой помощи, чтобы выкарабкаться из беды.
- Он предложил вам денег с благими намерениями. Вы приняли его дар. Неважно, как он раздобыл эти деньги. Он верил, что становится на путь исправления, отдавая их церкви, на храм Всевышнего… Разве для вас этого мало?
Торсби долго смотрел на Оуэна, прежде чем сказать:
- Давай доведем дело до завершения, если возможно, Арчер. Это все, о чем я тебя прошу. Мне не нужен твой совет, даже самый превосходный. - Он задумчиво поиграл кольцом. - А как насчет сына и наследника Ридли? Мэтью, кажется?
- Он сейчас занят делами в Кале.
- Удивительно, как это он не примчался домой и не потребовал, чтобы поймали убийцу отца. Ты бы смог проявить такое равнодушие?
- Никогда.
- Весьма нетипичное поведение.
- Признаюсь, я даже не подумал о Мэтью Ридли.
- А наверное, следовало бы подумать.
Когда Оуэн поднялся, чтобы уйти, Торсби протянул ему руку.
- Олдборо. Как ты думаешь, я могу поручить этому Мартину Уэрдиру доставить письмо настоятелю собора в Рипоне?
Оуэн пожал плечами.
- Я спрошу у него. Рипон ведь совсем рядом с Олдборо.
- Превосходно. Через час Микаэло доставит письмо в дом Коутса.
Проходя мимо Микаэло, Оуэн досадливо заворчал. Разговор с архиепископом оставил в его душе неприятный осадок. Как изменился архиепископ по сравнению с тем, каким он был до отъезда к королю на Рождество. От прежнего сочувствия не осталось и следа. Должно быть, что-то случилось, раз он так рано вернулся, да еще в дурном настроении. Торсби явно начал задумываться о собственной смертности. Эта мысль заставила Оуэна улыбнуться.
После краткой дневной службы брат Генри вернулся в лазарет, чтобы дать брату Вульфстану возможность немного поспать. День выдался ненастный, лил холодный дождь, и лазарет был погружен в темноту. Брату Генри стало не по себе, когда он шагнул через порог. Почему нет света, ведь у Вульфстана была лампа на рабочем столе и светильник для чтения всегда стоял возле кресла? Оказалось, старый лекарь клевал носом, сидя в кресле рядом с лежанкой Джаспера. Генри торопливо зажег лампу, чтобы проверить, все ли в порядке с мальчиком. К счастью, Джаспер спал.
Генри произнес благодарственную молитву. Но он уже понял, что у них не получится оберегать Джаспера без посторонней помощи.
- Мы должны рассказать аббату Кампиану о нашей проблеме, брат Вульфстан. Нам понадобятся помощники. Вы должны признать, что не можете бодрствовать столько, сколько необходимо. Возможно, аббат позволит нам взять на подмогу послушника, чтобы он дежурил поочередно со мной.
Вульфстан смущенно протер глаза.
- Ты прав, Генри. Самонадеянность - мой грех. Я все отказывался признать, что не способен стеречь мальчика один. Но я не стану усугублять свой грех, отвергнув твой разумный совет. Я немедленно отправлюсь к аббату Кампиану.
Аббат сидел в своей комнате возле камина и читал, на столике рядом с ним горела свеча. Заметив Вульфстана, он захлопнул книжку и отложил в сторону.
- Заходите, присаживайтесь рядом, друг мой.
Вульфстан с удовольствием устроился поближе к огню. Хотя крытая галерея защитила его от дождя, все равно он успел продрогнуть от сырости, пока шел сюда из лазарета.
- Храни вас Господь, мой аббат. - Вульфстан поцеловал протянутую руку.
Аббат Кампиан улыбнулся и сложил руки на коленях, сцепив длинные пальцы.
- Итак, друг мой, вы наконец мне расскажете, чем вы там с братом Генри заняты в лазарете?
Вульфстан вздрогнул.
- Откуда вы узнали?