- Вот именно, - сказал Джарвис. - Все тут же вспомнят о камердинере Камберленда. Если вы помните, тогда дознание тоже закончилось вердиктом о самоубийстве. Только много ли людей, по-вашему, поверило, что бедолага сам себе перерезал горло? Слева направо. Тогда как он был левшой.
- Камберленд опасный человек необузданного нрава. Никто этого не отрицает. Но что бы там ни говорили о Принни, он совершенно не похож на своего брата.
Джарвис приподнял бровь в молчаливом сомнении. И снова бледную кожу Портланда залил слабый румянец.
- Ладно. Ваша точка зрения ясна. Но зачем было посылать за Девлином? С него ведь сняли все подозрения в тех жестоких убийствах прошлой зимой.
- Официально, - произнес Джарвис и обернулся к двери, на пороге которой появился лакей.
- Виконт Девлин, милорд, - с поклоном объявил он.
Джарвис и сам уже увидел гостя: высокого худого юношу с темными волосами и странными, почти звериными глазами, которые, по слухам, видели в темноте не хуже кошачьих. Джарвис тихо позлорадствовал. Он сомневался, что Девлин придет. Этот самый виконт был совершенно непредсказуем; неукротимый и опасный, он обладал непостижимо блестящим умом.
Джарвис метнул многозначительный взгляд на министра внутренних дел.
- Извините, лорд Портланд, вы не оставите нас?
Портланд помедлил, словно собирался настаивать на своем присутствии, но потом отвесил поклон и коротко ответил:
- Разумеется.
Он направился к двери, плотно сжав губы в тонкую линию. Но Джарвис успел заметить неожиданную искорку любопытства, вспыхнувшую в глазах этого человека, прежде чем он кивнул и сухо произнес:
- Лорд Девлин.
ГЛАВА 4
- Входите же, милорд, - сказал Джарвис, делая широкий жест рукой. Его обаятельная улыбка часто обезоруживала людей и оказывалась на удивление действенной, вот и сейчас он одарил ею виконта, когда тот замер на пороге комнаты. - Вас, несомненно, удивило мое приглашение. Если я правильно помню, в последний раз, когда мы виделись, вы приставили к моему виску оружие. И украли мою дочь.
Девлин стоял не шевелясь, по его лицу ничего нельзя было понять.
- Надеюсь, она недолго переживала.
- Геро? Почти сразу пришла в себя. Чего нельзя сказать, однако, о ее горничной, которая с тех пор сама не своя. - Джарвис взял с подноса хрустальный графин. - Бренди?
Девлин прищурился. У этого молодого виконта были звериные глаза - желтые и жестокие, как у волка.
- Думаю, мы можем обойтись без любезностей.
Джарвис отставил в сторону графин.
- Что ж, так и быть. Не будем ходить вокруг да около. Мы пригласили вас сюда потому, что регенту нужна ваша помощь.
- Моя помощь.
- Совершенно верно. Он хочет, чтобы вы точно выяснили, что случилось сегодня вечером в Павильоне.
Виконт рассмеялся, его смех был коротким, резким, с ноткой горечи.
- Мы далеки от намерения обвинить вас в совершенном злодеянии, если вы этого опасаетесь, - произнес Джарвис мягко.
- Какое облегчение. Заметьте, это было бы довольно затруднительно, учитывая тот факт, что я за весь вечер не покинул музыкального салона.
- Тем не менее нашлись и такие, кто распространил слушок, якобы ваше присутствие на сегодняшнем суаре было… как бы это выразиться… не случайным.
- Понятно. Поэтому найти убийцу - прежде всего в моих интересах. Вы это имеете в виду?
- Нечто в этом роде.
Виконт прошелся по комнате, задержавшись на секунду перед какой-то мифологической зверушкой из золота на шпалере.
- Если бы меня заботило, что обо мне думают люди, наше предложение могло бы меня заинтересовать, - сказал он, не поворачивая головы. - К счастью, мне все равно.
Джарвис плавно сменил тактику: улыбка на его лице померкла, голос зазвучал громко и серьезно:
- К сожалению, это убийство пришлось на критический момент в истории нашего государства. Войска на Пиренейском полуострове, вопреки ожиданиям, действуют не так хорошо, к тому же, как ни печально, но, по всем признакам, урожая в этом году может и не быть. Народ обеспокоен. Вы представляете, как скандал подобного рода скажется на стране?
Девлин резко повернулся, блеснув своими странными желтыми глазами.
- Разумеется, я догадываюсь, как он может отразиться на популярности Принни, и без того не слишком большой.
Вновь потянувшись к графину, Джарвис налил себе бренди и задумчиво пригубил.
- Боюсь, дело не только в принце. Вы слышали, о чем поговаривает народ? Мол, не только король безумен, это, дескать, недуг всей династии Ганноверов.
Естественно, Джарвис не собирался ни о чем таком говорить, но дело не ограничивалось одними этими слухами. В последнее время к нему стали поступать тревожные отчеты об опасных идеях, получавших все большее распространение. Некоторые люди уверяли, якобы династия Ганноверов не просто безумна, она проклята, и Англия тоже будет проклята до тех пор, пока на ее троне восседают представители этого рода.
По виду виконта можно было понять, что разговор ему слегка наскучил.
- В таком случае смею предложить вам отдать приказ местному судье, чтобы тот, не теряя времени, приступил к поискам убийцы.
- По заключению нашего весьма уважаемого местного судьи, маркиза Англесси совершила самоубийство.
Девлин помолчал немного, после чего произнес:
- Судя по тому, что я видел, ей пришлось проявить чудеса ловкости.
- Вот именно. - Джарвис еще раз приложился к бренди. - К сожалению, люди, которые по долгу службы имеют отношение к подобным делам, просто чересчур опасаются оскорбить сильных мира сего, а потому толку от них никакого. Нам нужен человек умный и находчивый, который не побоится докопаться до правды, куда бы его ни привело это расследование.
Нет, этот Девлин был не дурак. Его губы слегка скривила презрительная улыбка.
- В таком случае, подключите к расследованию сыщика полицейского суда. Да какого черта, наймите хоть всех сыщиков.
- Если бы тут был замешан какой-нибудь головорез с улицы, то такого шага было бы достаточно. Но вы не хуже меня знаете, это дело гораздо серьезнее. Нам нужен представитель нашего круга. Тот, кто понимает жизнь высшего общества и в то же время знает, как выследить убийцу. - Джарвис выдержал многозначительную паузу. - Вы делали это раньше. Почему бы не сделать вновь?
Девлин направился к двери.
- Прошу прощения. Я приехал в Брайтон только для того, чтобы провести несколько дней с отцом… Завтра меняя ждут в Лондоне.
Джарвис дождался, пока рука виконта не сжала дверную ручку, и только тогда сказал:
- Прежде чем вы уйдете, я бы хотел, чтобы вы взглянули на одну вещицу. Она имеет непосредственное отношение к вашему семейству.
Как и ожидал Джарвис, виконт замер, резко обернувшись.
- Какую вещицу? - спросил Девлин.
Джарвис отставил в сторону бокал.
- Я вам сейчас покажу.
Себастьян привык видеть смерть. Шесть лет кавалерийских атак с саблями наголо и разведка за линией фронта оставили в его памяти ужасные картины, до сих пор часто являющиеся к нему во сне. Он с трудом заставил себя последовать за Джарвисом в кабинет принца.
Дрова в камине сгорели до мерцающих головешек, но в комнате по-прежнему было тепло, в душном воздухе стоял густой сладкий запах смерти. Тихо ступая по ковру с пестрой расцветкой, Себастьян пересек кабинет. Гиневра Англесси лежала на боку, наполовину соскользнув с дивана, в той позе, в какой ее оставил перепуганный принц. Себастьян постоял над ней, неторопливо коснулся взглядом гладкого лба, щеки, изящно изогнутых губ.
Она была очень молода, лет двадцати - двадцати двух, не больше. Встречались они лишь раз, она присутствовала со своим мужем на званом обеде, который как-то устроил Гендон. Виконт вспомнил красивую женщину с бойким язычком и темными печальными глазами. Ее мужу, маркизу Англесси, было под семьдесят.
Себастьян оглянулся на Джарвиса, который так и остался стоять на пороге и оттуда наблюдал за происходящим.
- Смерть любого человека, столь молодого, трагична, - произнес недрогнувшим голосом Себастьян, - и тем не менее это не мое дело.
- Приглядитесь повнимательнее, милорд.
Себастьян неохотно перевел взгляд на женщину. Переливчатый зеленый атлас вечернего платья был спущен с плеч, тесьма развязана, лиф почти полностью открывал пухлую гладкую грудь. С высоты своего роста он мог разглядеть лишь усыпанную драгоценными камнями рукоять кинжала, засевшего у нее в спине. Зато украшение на шее было видно хорошо.
Он прищурился и перестал дышать, резко опустившись на колени рядом с женщиной. Он потянулся было к ожерелью, но тут же отдернул руку и прижал кулак к губам.
Это было старинное украшение, изготовленное из серебра, в виде замкнутого трискелиона на гладком каменном диске голубого цвета, какие часто находят в загадочных древних каменных кругах в Уэльсе. По легенде, это ожерелье когда-то носила жрица друидов из Кронуина. Говорили, будто это украшение в течение нескольких веков переходило от одной женщины к другой, ожерелье само выбирало новую хозяйку, становясь теплым и начиная вибрировать в ее руке.
Себастьян ребенком был околдован этим украшением. Он частенько забирался на руки к матери и слушал ее тихий мелодичный голос, пока она рассказывала древнюю легенду. Он помнил, что брал в руку необычную безделушку, мысленно приказывая ей начать излучать тепло и вибрацию. В последний раз он видел украшение на шее матери, когда она махала ему рукой с палубы небольшого двухмачтового судна, нанятого кем-то из друзей для прогулки одним ясным летним днем. Себастьяну в ту пору было одиннадцать.
В тот день стояла необычная жара, с моря дул легкий свежий ветер. Но потом вдруг солнце закрыли черные тучи, ветер усилился. Двухмачтовое судно не выдержало бури и пошло ко дну со всеми людьми на борту.
Тело графини Гендон, как и ожерелье, которое на ней было в тот день, так никогда и не нашли.
ГЛАВА 5
- Не может быть, - произнес Себастьян. - Это не то ожерелье.
Он даже не сознавал, что мыслит вслух, пока ему не ответил лорд Джарвис.
- То самое, - сказал Джарвис, подходя и останавливаясь рядом. - Взгляните на тыльную сторону.
Себастьян осторожно перевернул трискелион, едва коснувшись кончиками пальцев холодной плоти. В мигающем свете бра он разглядел инициалы "А. К", искусно переплетенные со второй парой букв - "Д. С".
Гравировка была старая - не такая, как само ожерелье, но все же с годами она порядком истерлась. Прошло более полутора веков с тех пор, как Аддина Кадел пометила ожерелье своим именем, а также именем своего любовника, Джеймса Стюарта, который позже взошел на британский престол как король Яков II.
- Как вы узнали? - спросил он через секунду. - Как вы узнали, что это ожерелье когда-то принадлежало моей матери?
- Она однажды позволила мне рассмотреть его поближе, когда я невольно им восхитился. У этого украшения интригующая история. Такое не забывается.
- А вы знали, что оно было на ней в тот день, когда она погибла?
Джарвис лишь слегка округлил глаза - вот и вся реакция.
- Нет. Не знал. Как… любопытно.
Себастьяну не давало покоя секундное прикосновение к холодному телу. Обуреваемый любопытством, он наклонился, чтобы лучше рассмотреть мертвую женщину. Кончики ее пальцев успели посинеть, мускулы шеи свело трупное окоченение. Тем не менее цвет лица оставался неестественно розовым.
- Сколько времени прошло? - спросил он Джарвиса.
- Что вы имеете в виду?
- Сколько времени прошло с того момента, как принца застали с маркизой в объятиях? Часа два? Меньше?
- Я бы сказал, меньше. А что?
Себастьян приложил ладонь к гладкой молодой щеке леди Англесси. Щека была холодная.
- Уже остыла, - сказал Себастьян. - Она не должна была так быстро остыть.
Он взглянул на тлеющие угли в камине. Благодаря годам, проведенным в армии, он прекрасно знал, что делает время с мертвым телом. Тепло могло усилить процесс разложения, он это тоже знал. По крайней мере, тело должно было остаться теплым.
Джарвис приблизился еще на один шаг.
- Что вы предполагаете?
Себастьян нахмурился.
- Сам точно не знаю. Ее осматривал кто-нибудь из врачей принца?
Регента пользовали два личных лекаря, доктор Хеберден и доктор Карлайл. Они почти всегда находились при нем.
- Естественно.
- Ну и?..
Полные губы Джарвиса скривились в саркастической улыбке.
- Оба поддержали вывод судьи, что совершено самоубийство.
Себастьян невесело хмыкнул.
- Ну, разумеется.
Он поднялся с пола. Женщина по-прежнему лежала в той позе, в какой он ее нашел: неловко навалившись на один бок. Наклонившись, он осторожно перевернул тело.
Из-за беспорядка в одежде ее спина почти полностью обнажилась. Было что-то жестоко чувственное, почти интимное в том, как лезвие кинжала торчало из синевато-багровой плоти. Себастьян с шумом выдохнул.
Стоявший рядом Джарвис хранил молчание несколько секунд, потом сказал:
- Боже милостивый. Ее, похоже, сильно избили.
Себастьян покачал головой.
- Это не синяки. Я видел такое и раньше у солдат, оставленных на поле брани. Видимо, после смерти кровь в теле стекает вниз.
- Но ведь она лежала на боку, а не на спине.
- Тело с торчащим кинжалом положить по-другому было бы трудно, - заметил виконт. Осторожно приподняв с шеи спутанную копну иссиня-черных волос, Себастьян открыл замочек на толстой затейливой цепи и снял ожерелье. - У меня есть знакомый хирург, который изучал подобные явления. Один ирландец по имени Пол Гибсон. У него приемная возле площади Тауэр-Хилл. Я хочу, чтобы за ним немедленно послали.
- Вы хотите привезти хирурга из самого Лондона? - рассмеялся Джарвис. - Но пройдет часов десять или даже больше, прежде чем он сюда доберется. Уверен, мы сможем найти кого-нибудь из местных.
Себастьян метнул на него взгляд.
- И получить то же самое мнение, которое высказали личные врачи его высочества?
Джарвис промолчал.
- Важно, чтобы никто не входил в эту комнату до приезда Гибсона. Это можно устроить?
- Естественно.
Себастьян начал медленно поворачиваться, осматривая кабинет.
- Вы не замечаете ничего странного?
Джарвис посмотрел на него с легким раздражением.
Прежняя обворожительная улыбка давно исчезла.
- А должен?
- Кинжал был всажен очень точно, чтобы пронзить сердце. Раны такого типа обычно сильно кровоточат.
- Боже милостивый, - пробормотал Джарвис, переводя взгляд с багровой спины маркизы на Себастьяна. - Вы правы. Крови нет.
ГЛАВА 6
Полчаса спустя Себастьян зашел в отцовские апартаменты гостиницы "Якорь", которая находилась на Морской набережной. Граф Гендон сидел в кресле возле незажженного камина и клевал носом над раскрытой на коленях книгой.
- Тебе не следовало меня дожидаться, - сказал Себастьян.
Резко вскинув голову, Гендон закрыл книгу и отложил ее в сторону.
- Я не мог уснуть.
Себастьян привалился к дверному косяку, рассеянно поглаживая ожерелье у себя в кармане.
- Расскажи мне про маркиза Англесси.
Гендон потер пальцами глаза.
- Маркиз хороший человек. Уравновешенный. Почтенный. Исполняет свой долг в палате лордов, хотя политикой не особенно интересуется. - Граф помолчал. - Надеюсь, ты не считаешь, будто Англесси имеет какое-то отношение к сегодняшнему происшествию?
- Не знаю, что и думать. Насколько хорошо ты знал леди Англесси?
Гендон шумно вздохнул.
- Гиневра такая красивая молодая женщина. Они поженились три, а может, четыре года тому назад. Разумеется, в то время их брак вызвал много толков, учитывая разницу в возрасте. Некоторые считали, что это настоящий скандал: разве это дело? Больной старик берет себе в жены молоденькую женщину. Но понять их союз было можно.
- Каким образом?
- Англесси отчаянно хочет наследника.
- Ага. И насколько он преуспел?
- Только на прошлой неделе я слышал, якобы леди Англесси ждет ребенка.
- Господи. - Себастьян оттолкнулся от косяка и прошел в гостиную. - Сегодня вечером ее нашли, несомненно, при компрометирующих обстоятельствах. Тем не менее ты утверждаешь, что подобное поведение для нее нетипично?
- Именно так. С ее именем никогда не было связано даже намека на скандал.
- Что тебе известно о ее семье?
- Ничего предосудительного. Ее отцом был граф Ателстон. Из Уэльса. Кажется, ее брат, теперешний граф, еще ребенок. - Гендон, откинув голову на обшитую гобеленом спинку кресла, взглянул на сына. - Но при чем здесь ты?
- Джарвис решил, что я, возможно, заинтересуюсь обстоятельствами смерти леди Англесси.
- Заинтересуешься? - недоуменно переспросил Гендон. - С какой стати?
Себастьян вынул из кармана ожерелье из серебра и голубого камня и раскачал его в воздухе, как маятник.
- А с такой. Когда мама умерла, на ее шее было вот это.
Гендон внезапно побледнел. Но даже не пошевелился, чтобы взять ожерелье или хотя бы дотронуться до него.
- Невероятно.
Подставив другую руку, Себастьян аккуратно опустил ожерелье на ладонь.
- Я бы тоже так сказал.
Гендон сидел неподвижно, вцепившись в подлокотники кресла.
- Надеюсь, тебя не собираются обвинить в причастности к смерти маркизы?
Губы Себастьяна скривила ленивая улыбка.
- Только не на этот раз. - Он положил одну руку на каминную полку и, наклонив голову, принялся изучать решетку. - Мне вдруг пришла в голову мысль, что воспоминания одиннадцатилетнего ребенка о смерти матери могут быть не совсем достоверны, - не спеша произнес он.
Они никогда не говорили с отцом о том давно минувшем летнем дне. Ни о том дне, ни о тех бесконечных, наполненных болью днях, которые последовали за ним. Себастьян поднял голову.
- Ее тело ведь так и не нашли?
- Нет. Не нашли. - Гендон по своей привычке задвигал челюстью. - Она часто надевала это ожерелье. Но если честно, я не стал бы утверждать, что оно было на ней в тот день, когда она умерла.
- Было. В этом я уверен.
Гендон поднялся с кресла и прошел к столику, сервированному для чая. Но чай наливать не стал.
- Есть логическое объяснение. Наверное, ее тело вынесло на берег.
- А затем его нашел какой-нибудь отчаянный субъект, который сорвал с трупа все наиболее ценное и продал ожерелье за миску похлебки? - Себастьян не сводил глаз с широкой напряженной спины отца. - Вот такое объяснение?
Гендон обернулся с изменившимся лицом.
- Боже всемилостивый. А как по-другому это объяснить?