ГЛАВА 9
Себастьян пересекал двор, направляясь к конюшне со стеклянными куполами, когда услышал, как его окликнули по имени:
- Лорд Девлин!
Он обернулся и увидел министра внутренних дел, лорда Портланда, который шел к нему по мощеной дорожке. Полуденное солнце ярко подсвечивало огненно-рыжие волосы вельможи, но лицо его было бледным и напряженным, словно от беспокойства.
- Пройдемся немного, милорд, - предложил Портланд, сворачивая на тропинку, пролегавшую вдоль широкой зеленой лужайки. - Насколько я понял, вы согласились помочь разобраться со вчерашним не совсем обычным происшествием.
Себастьян не был коротко знаком с графом Портландом, хотя, вернувшись из Европы, он целый год посещал званые обеды и суаре, на которых присутствовал и этот человек. Подобно Джарвису и Гендону, Портланд придерживался глубоко консервативных взглядов в политики, считая, что нужно продолжать войну против Франции и сохранять нынешние институты власти, несмотря на растущую волну требований реформ.
Однако каково бы ни было его мнение о реакционных взглядах этого человека, Себастьян не мог не уважать Портланда. Граф был одним из немногих членов правительства и представителей околоправительственных кругов, кто отказывался играть роль пешки в руках Джарвиса. Но в том, как Портланд отозвался о смерти жизнерадостной молодой женщины, назвав ее "не совсем обычным происшествием", было что-то неприятное, даже омерзительное.
- Если вы имеете в виду убийство леди Англесси, - сказал Себастьян, - то да.
- По мнению судьи и личных врачей принца, она совершила самоубийство.
Себастьян выгнул бровь.
- И вы этому верите?
Портланд покачал головой, с шумом выдохнув:
- Нет.
Минуту они шли молча, Портланд покусывал нижнюю губу. Наконец он нарушил тишину:
- Мне почему-то кажется, будто во всем этом есть и моя вина.
- Каким образом?
- Если бы я не отдал принцу ту записку…
Себастьян резко повернулся, чтобы посмотреть ему в лицо.
- Так это вы отдали принцу записку от леди Англесси?
- Да. Хотя, конечно, я понятия не имел, кто была эта дама под вуалью.
- Когда это произошло?
- Вскоре после начала концерта. Ко мне подошла молодая женщина, скрытая вуалью, и, протянув запечатанное послание, попросила передать его принцу. - Портланд помялся немного, на его бледных щеках проступили алые пятна. - Должен сказать, ко мне не впервые обращались с подобными просьбами.
Себастьян оставил свои мысли при себе. За многие годы кто только не перебывал в любовницах у принца, начиная с обычных танцовщиц и актрис вроде миссис Фицхерберт до самых знатных дам великосветского общества - в том числе леди Джерси и леди Харфорд. Приближенные принца часто были вынуждены играть роли сводников.
- Вообще-то я знаю Гиневру Англесси довольно хорошо, - продолжил Портланд. - Вернее сказать, знал. Она с детства дружила с моей женой Клэр. Мне даже в голову не пришло, что записку передала именно она.
- Не она, другая.
Себастьян увидел, как светло-серые глаза собеседника округлились, потом первый шок прошел и уступил место другому чувству, до странности напоминавшему страх.
- Что, простите?
- Когда вчера вечером камерный оркестр регента начал свой концерт, леди Англесси уже была мертва не менее шести, а то и восьми часов.
Портланд остановился как вкопанный.
- Что? Но… это невозможно.
- После смерти человеческое тело претерпевает определенные изменения. Температура окружающей среды и причина смерти могут ускорить или замедлить процесс, но не в столь огромной степени. К сожалению, здесь нет никакой ошибки.
- Но уверяю вас, я видел ее. Она отдала мне записку.
- Вы видели женщину под вуалью. Помните, как она была одета?
Портланд стоял не шевелясь, погрузившись в свои мысли, пытаясь что-то вспомнить. Наконец он покачал головой.
- Нет. Больше я ни в чем не уверен. То есть я бы сказал, на ней было зеленое атласное платье, как на леди Англесси. Но после ваших слов получается, что это невозможно.
- Может, и так. А может, и нет.
Министр снова покачал головой, всем своим видом выражая смущение.
- Не понимаю. Кто была эта женщина?
- Пока не знаю, - ответил Себастьян, разглядывая чаек, круживших над Стрэндом. - Но кто бы она ни была, она явно замешана в убийстве леди Англесси.
Себастьян послал лакея сбегать за экипажем, а сам остался на усыпанной гравием дорожке перед Павильоном, откуда наблюдал, как его слуга, мальчишка Том, подкатил на паре чистокровных гнедых лошадей и остановился.
По установившейся моде, которая не особенно нравилась Себастьяну, благородные светские джентльмены доверяли своих превосходных скакунов желторотым юнцам, наряженным в жилеты в черно-желтую полоску, за что и получили прозвище "тигры". Но Том проявил в своей новой профессии прирожденное дарование, чем немало удивил Себастьяна. Кроме того, Том обладал и другими талантами, обычно не свойственными "тиграм", и временами Себастьян прибегал к этим талантам не без пользы для себя.
Том, темноволосый двенадцатилетний парнишка с острым личиком, маленький и гибкий, выглядел моложе своего возраста, хотя с недавнего времени на его щеках заиграл здоровый румянец. Всего четыре месяца назад он был одним из тысяч безымянных пострелов, влачивших полуголодное существование на улицах Лондона, воришка-карманник с темным прошлым и тайной страстью к лошадям. Теперешняя его преданность Себастьяну была беззаветной.
Поймав на себе взгляд хозяина, мальчик не без шика подъехал к нему.
- Они сегодня очень бодры, хозяин, - сказал он, расплываясь в щербатой улыбке.
- Я обязательно прокачусь с ветерком по дороге к лорду Англесси. - Себастьян взобрался на козлы и принял поводья. - А тебя прошу остаться здесь. Поболтайся вокруг, послушай, что говорят на кухне и в конюшнях. Кто-нибудь из слуг обязательно что-то слышал или видел прошлой ночью. Меня особенно интересует, не переносил ли вчера кто-нибудь необычный груз. Довольно большой.
Том спрыгнул на землю, глаза его загорелись.
- Настолько большой, что внутри могло уместиться тело?
Сомневаться не приходилось - мальчишка быстро соображал. Себастьян улыбнулся.
- В общем, да.
Том отступил на шаг, придержав рукой шапку на голове, так как в эту секунду со Стрэнда подул свежий ветер.
- Если кто-то что-то видел, хозяин, то я отыщу его, не бойтесь.
- И еще одно, Том, - добавил Себастьян, когда мальчишка бросился было исполнять поручение. - Чур, не воровать кошельки, слышишь? Даже просто для практики.
Том остановился с видом оскорбленного достоинства и шмыгнул носом.
- А я и не собирался.
ГЛАВА 10
В отличие от большинства знатных особ, снимавших на летний сезон небольшие дома в Брайтоне, Оливер Годвин Эллсворт, четвертый маркиз Англесси, владел целым поместьем на окраине города.
Поместье было небольшое, даже, можно сказать, маленькое по сравнению с его главными угодьями в Нортумберленде, но дом был удобный и аккуратный, удачно расположенный на склоне холма с видом на море, на приличном расстоянии от шума и сутолоки городских улиц.
Оставив гнедых на попечение конюха, Себастьян нашел маркиза в саду с выложенными кирпичом замшелыми тропинками и тщательно ухоженными розами, которые цвели под защитой высоких стен, укрывавших их от беспощадного соленого ветра с моря. Услышав шаги Себастьяна, Англесси обернулся. Старик с некогда черной шевелюрой, теперь густо пронизанной проседью, он был всего на несколько лет старше Гендона, а производил впечатление совсем древнего старца - тощего, морщинистого, явно нездорового, сломленного тяжелым бременем недавнего горя.
- Благодарю, что согласились принять меня в такое время, - сказал Себастьян, останавливаясь на ярком июньском солнце, - Не могу выразить, как сильно сожалею о случившемся.
Маркиз снова принялся срезать отцветшие бледно-розовые цветы, обвившие крепкий столбик в конце тропы.
- Но вы ведь не для этого сюда явились?
Прямота вопроса удивила Себастьяна.
- Действительно, - ответил он столь же прямо. - Лорд Джарвис попросил меня выяснить обстоятельства смерти вашей жены.
Маркиз крепче сжал секатор.
- Для того, чтобы защитить принца, разумеется, - произнес он скорее как утверждение, чем вопрос.
- Таков их мотив, вы правы.
Маркиз обернулся, слегка выгнув бровь.
- Но не ваш?
- Нет. - Себастьян ответил на умный пронзительный взгляд старика. - Вы думаете, это сделал он?
- Кто? Принц? - Англесси покачал головой и вернулся к обрезке роз. - Принни, возможно, пьяница, избалованный неженка и идиот, но он не агрессивен. Не то что его брат, Камберленд. - Он замер, критически оглядывая дело своих рук; на его скулах заиграли желваки, что никак не вязалось ни с его возрастом, ни с дряхлостью. - Однако я не хочу, чтобы у вас сложилось ложное впечатление: если я ошибаюсь, если я узнаю, что Принни все-таки имел какое-то отношение к смерти Гин, я ему это не спущу. Мне все равно, принц он или нет.
Себастьян изучающее взглянул в озлобленное, искаженное горем лицо. Маркиз хоть и был стар, но в его решимости и способности понимать происходящее не было признаков слабости или немощи ума.
- Тогда кто, по-вашему, убил маркизу, сэр?
Губы старика скривились в странной полуулыбке.
- А знаете, вы первый, кто задает мне этот вопрос. Наверное, оттого, что те, кто убежден в невиновности принца, считают убийцей меня.
Маркиз перешел к следующему кусту. Себастьян выжидал, чувствуя, как солнце греет его плечи. Через минуту маркиз продолжил:
- Мне не позволили забрать тело Гиневры. Вы знали об этом? Говорят, какой-то хирург едет из Лондона. Зачем-то нужно, чтобы он взглянул на нее.
- Пол Гибсон. Очень хороший специалист. Он бы хотел получить ваше разрешение сделать полную аутопсию.
Англесси огляделся вокруг.
- Зачем?
Себастьян поймал измученный взгляд старика.
- Затем, что вашу жену убили не вчера вечером. Ее убили днем, а затем перенесли тело в Желтый кабинет незадолго до того, как его обнаружил принц.
В глазах маркиза вспыхнул огонь ярости.
- Что это? Какой-то трюк, чтобы отвести подозрение от принца?
- Нет. Между прочим, оба личных врача принца-регента высказали мнение, что леди Гиневра совершила самоубийство.
- Самоубийство! Кинжалом, торчащим из спины?
- Вот именно. - Себастьян помедлил, но потом все-таки добавил: - Только должен заметить, что она погибла не от кинжала. Гибсон считает, что она умерла за несколько часов до того, как в нее воткнули кинжал.
- Боже милостивый. Что вы хотите этим сказать?
Себастьян покачал головой.
- Мы не знаем, как она умерла, сэр. Вот почему Гибсон просит вашего позволения на вскрытие. Без него будет трудно понять, что случилось с вашей женой.
Прошла целая минута в тишине, нарушаемой лишь пощелкиванием секатора и далекими криками чаек.
- Так и быть, - заговорил наконец маркиз. - Даю вашему доктору Гибсону разрешение. - Он бросил на Себастьяна суровый взгляд через плечо. - Но я хочу, чтобы меня обо всем ставили в известность. Слышите? Ничего не скрывать из соображений моего возраста, здоровья и прочей подобной ерунды.
- Договорились. Ничего не скрывать.
Англесси плотно сжал губы и порывисто задышал, раздувая ноздри.
- Я знаю, что думают люди о моем браке с Гиневрой. Старик вроде меня берет себе в жены девочку, которая скорее годится ему во внучки. Можно подумать, я совершил что-то недостойное, позорное. Как будто сорок пять лет разницы не давали мне права полюбить ее.
Он замер, уставившись в конец сада, и продолжил приглушенным голосом:
- А ведь я любил ее. И вовсе не из-за красоты, хотя, Бог свидетель, она была прекрасна. Она значила для меня очень много. Она была… она была словно глоток свежего воздуха в моей жизни. В ней было столько энергии, столько страсти. Она стремилась ухватить жизнь обеими руками и сделать ее такой, как она хотела… - Он умолк на полуслове, чтобы перевести дыхание, и закончил совсем тихо: - Не могу поверить, что она мертва.
Себастьян выждал немного, потом снова задал свой вопрос:
- Кто, по-вашему, убил ее, сэр?
Англесси опустился на деревянную скамью возле ближайшего дерева и положил руки на колени.
- Гиневра была моей третьей женой, - сказал он вновь твердым голосом, полностью овладев собой. - Первая умерла через несколько часов после того, как родила мертвого сына. Вторая оказалась бесплодной.
Себастьян кивнул. Маркиз мог и не объяснять дальше. Они с виконтом принадлежали к одному миру, в котором каждый, кто занимал высокое положение, прекрасно понимал необходимость произвести на свет законного наследника. Себастьяну было всего двадцать восемь лет, а он уже ощущал гнет долга, о котором ему напоминал отец, да он и сам понимал, что обязан сделать все для продолжения своего рода, своего имени.
- С тех пор, как двадцать лет назад умер мой брат, - сказал Англесси, - моим наследником является племянник, Беван.
То, что он подразумевал, сказав эту фразу, было яснее ясного. Себастьян не сводил внимательных глаз с замкнутого, пышущего злобой лица старика.
- Вы полагаете, он способен на убийство?
- Я думаю, Беван Эллсворт может убить любого, кто стоит между ним и тем, что он считает своим, да. И если послушать племянника, то все мои поместья уже почти стали его собственностью. Он воспринял мой союз с Гиневрой как личное оскорбление и даже угрожал, что попытается аннулировать этот брак. Можно подумать, это в его власти.
- Но ваш последний брак длился уже несколько лет. Зачем было убивать леди Англесси именно сейчас?
Маркиз мучительно вздохнул.
- Расходы Бевана всегда превышали доход. Разумеется, если его послушать, то виноват здесь только несоразмерно малый доход, а вовсе не его расточительность. Мой племянник всегда одет с иголочки. А еще, как ни прискорбно, он заядлый игрок. Пока он считался моим наследником, кредиторы с удовольствием снабжали его деньгами. Думаю, обстоятельства перестали быть для него благоприятными, когда стало известно, что моя жена носит ребенка.
- Но ведь могла родиться девочка, - не удержался от замечания Себастьян, - и тогда Беван Эллсворт сохранил бы свое прочное положение как ваш наследник.
- Действительно, могла родиться девочка, - согласился Англесси, - но, честно говоря, я думаю, что Беван не мог позволить себе рисковать.
Себастьян стоял спиной к солнцу, намеренно скрывая лицо в тени, а сам внимательно изучал старика, погруженного теперь в тихую задумчивость. Недавнее горе прибавило ему морщин, светло-серые глаза смотрели с болью, худые старые плечи согнулись под тяжким грузом печали.
По тому, как он плотно сжимал тонкие губы и играл желваками, чувствовалась также и злость. Ярость, вызванная неожиданной потерей той, которую он так любил, и эгоистичной жадностью племянника, который, как полагал старик, украл у него самое дорогое. И все же… и все же Себастьян не мог отделаться от чувства, будто здесь таится что-то еще, но что - он никак не мог уловить.
- Когда в последний раз вы видели свою жену живой? - внезапно спросил он.
Англесси поднял на него взгляд и прищурился, глядя против солнца.
- Почти десять дней тому назад.
Себастьян глубоко вздохнул.
- Не понимаю.
- Моей жене в последнее время нездоровилось. Ничего серьезного, вы понимаете. - На губах старика заиграла печальная улыбка. - Так иногда случается с будущими мамами. Она планировала приехать ко мне в Брайтон. Ей всегда нравилось проводить здесь каждое лето несколько недель. Но в конце концов она решила, что не выдержит долгой утомительной поездки в тряской карете. Она осталась дома.
- Дома?
- Верно. - Маркиз крепко сжал секатор, поднимаясь со скамьи. - Доктора сказали, что морской воздух пойдет мне на пользу, поэтому она настояла, чтобы я поехал без нее. Мы надеялись, что через неделю или две ей станет лучше и она последует за мной. До вчерашнего вечера я думал, что Гиневра находится в Лондоне.
ГЛАВА 11
Поначалу Себастьяну показалось, что признание маркиза - лишь очередное звено в цепи странных, непонятных событий. Но чем больше Себастьян о нем думал, тем логичнее оно выглядело.
По утверждению Пола Гибсона, леди Гиневру убили за шесть-восемь часов до того, как регента застукали в Желтом кабинете с ее телом на руках. До этого она пролежала несколько часов на спине, поэтому кровь успела свернуться и окрасить кожу в багровый цвет. Потом кто-то вонзил в ее спину кинжал и пристроил тело на диван в соблазнительной для регента позе.
Все это означало, что ее действительно могли убить в Лондоне, а затем перевезти тело в Брайтон.
- В жизни не слышал ничего более абсурдного, - заявил Гендон, когда Себастьян тем же вечером, сидя за бокалом бренди в номере гостиницы "Якорь", выложил отцу ход своих рассуждений. - И каким же образом, по-твоему, этому мифическому убийце удалось пронести в Желтый кабинет тело дамы? Вряд ли он смог бы пройтись по залам Павильона с безжизненным телом на руках, как ты считаешь? Или ты думаешь, что он притащил се тайком, завернутой в ковер, словно злодей из дешевого романа?
Под взглядом Себастьяна отец прошел к столику, стоящему возле камина, и налил себе еще бренди.
- А тебе кажется, будто она без ведома мужа приехала в Брайтон только для того, чтобы совершить самоубийство неизвестно каким способом, но для начала устроила так, что ее мертвое тело упало на лезвие кинжала в Желтом кабинете регента? А потом пролежало там, никем не замеченное, еще часов шесть или около того, пока слуги разводили огонь в камине и прибирались в комнате?
Гендон со стуком поставил графин.
- Не будь смешным. Я всего лишь предполагаю, что твой ирландский друг ни черта не смыслит в том, что говорит!
Он замолчал, обернувшись на тихий стук в дверь.
- Прошу прощения, милорд, - произнес лакей графа, отвешивая поклон и всем своим видом выражая неодобрение. - К виконту Девлину пришел мальчишка-конюший и говорит, якобы его тут ждут.
Себастьян поднес ко рту кулак и прокашлялся, чтобы скрыть улыбку. Том был не в чести у отцовской прислуги.
- Все правильно. Пусть войдет.
Но Том, не желавший прохлаждаться в вестибюле, уже появился в дверях. Его мордочка разочарованно кривилась.
- Ну? - сказал Себастьян, когда лакей с поклоном удалился. - Что выяснил?
- Ничего, хозяин, - ответил расстроенный мальчик. - Пустой номер. Никто не видел ничего необычного, пока вся эта знать не начала орать как резаная, а потом посыпалась из дворца, удирая, словно блохи с дохлого пса.
Гендон с довольным видом хмыкнул и поднес рюмку ко рту.
- Прислуга болтает? - поинтересовался Себастьян у мальчика.
- Еще бы, конечно. На кухне все кухарки дрожат от страха при мысли, что дамочку порешил сам регент, а вот парни на конюшне считают, здесь не обошлось без Камберленда. И все говорят о Ганноверском прок…
Том осекся, бросив быстрый взгляд на Гендона.
- Продолжай, - поощрил его Себастьян.
Том шмыгнул носом и заговорил тише.