Злат обернулся к окружающим, призывая их в свидетели. Даже мрачный староста улыбнулся, показывая всё неразумие женщины, создающей себе неприятности на пустом месте. Минсур провела ладонью по лицу, словно стирая маску и заговорила.
- Этих голубей дал мне брат Адельхарт.
- Переходи сразу к сказке о пропавшей девушке и свиной ноге. У меня мало времени.
- Чуть больше месяца назад, он сказал мне, что будут прилетать голуби с письмами, которые я должна передавать ему. Я так и делала.
- Сколько было этих писем?
- Пять.
- Ты не ошиблась?
- Нет. Просто последнее письмо не передали по назначению.
- Ты знаешь, чьи это были письма и кому предназначались.
- Сначала нет. Я узнала об этом только тогда, когда отдавала последнее письмо.
- Ты хорошая женщина, Минсур. А я чуть было не причинил тебе неприятности. Продолжай свою сказку, которая становится всё интереснее.
- Мне сказали, что нужно организовать побег дочери Урук-Тимура Райхан. К ней никого не пускают, поэтому нужно пройти под видом сказочницы и показать её письмо отправленное Санчо. После чего, она должна была уйти, переодевшись в одежду сказочницы.
- Сказочницей была ты?
- Должна была быть. Но, нужно было ещё устроить шутку со свиной ногой. Для этого собирались заманить Санчо в дом Шамсинур, украсть его одежду, после чего человек, похожий на него должен был всё это проделать. У Санчо очень приметный плащ, а сделать всё это предстояло уже после захода солнца. Достаточно было похожей фигуры и бороды, подстриженной как у него.
- Ты всё время говоришь неопределённо: сказали, нужно было, собирались… Пора уже называть героев по именам.
- Адельхарт. Именно ему я отдавала письма, он меня и попросил сделать то, о чём я рассказывала.
- Ты сказала "должна была быть". Что-то пошло не так?
- Шамсинур предложила пойти вместо меня. Она сказала, что ей всё равно нужно уходить ночью из дома, чтобы Санчо не заподозрил её в соучастии. Под утро она рассказала бы ему какую-нибудь придуманную историю про коварных злодеев. И про то, что его ищут по всему городу за то, что он совершил святотатство.
- Постой! Ты говоришь, что Райхан должна была уйти в одежде сказочницы?
- Да. Для этого и нужна была фата, чтобы её не узнали.
- Так значит…
- Лалу убила Шамсинур.
Злат вскочил и забегал по комнате. Потом в огорчении хлопнул себя ладонью по лбу.
- Как же я сразу не догадался! Вот почему оставили шапочку с камнем! Шамсинур просто взяла в темноте сундучок с ценностями. Если бы пошла ты, Лала была бы жива?
- Конечно. Никто не хотел её убивать. Да и я бы не согласилась. Шамсинур пошла на это потому, что собиралась уносить отсюда ноги.
- Куда?
- Не знаю. Но, она заранее попросила менялу, у которого хранились её деньги, приготовить ей всю сумму наличными. Утром, в пятницу она пришла ко мне и сообщила, что Санчо исчез. В любой момент он может объявиться, и её потащат к кади. Спросила, где его вещи? Почему их до сих пор не вернули? И оставила у меня сумку. Сказала, там деньги и драгоценности жены Урук-Тимура, которую она убила. Теперь подумают на исчезнувшую Райхан. А я, говорит, сматываюсь отсюда. Вечером она пришла и принесла мешок с деньгами, взятыми у менялы. Сказала, что это лишь часть. Остальные придётся ждать до воскресенья. Завтра суббота, а меняла еврей и в этот день не работает. Вот эти деньги.
Минсур указала на небольшой мешок, засунутый между стеной и суфой. Злат вытащил его и взвесил на руке.
- Тяжёлый. Поскольку хозяйка этих денег мертва они поступят пока на хранение в казну. Ты же, в любом случае, как человек сообщивший о них, получишь свою долю вознаграждения. Видишь как полезно бывает рассказывать сказки? А ведь совсем недавно тебе причиталась только верёвка и нож для свежевания туш. Рассказывай и дальше так же интересно.
- Минсур сказала, что в конторе Гизольфи ей сообщили об убийстве Санчо. Она ещё не знала кто это. Он или тот человек в его одежде. Больше я её не видела.
- Оно и к лучшему, - посочувствовал Злат, - Когда её видел я, она очень плохо выглядела. Вернёмся к брату Адельхарту.
- Сразу, после того, как Шамсинур рассказала об убийстве Лалы и исчезновении Санчо, я побежала в миссию. Адельхарт велел сидеть дома, никуда не уходить и дал мне клетку с голубем. Чтобы я сразу известила его, если что.
- Где эта клетка?
- Вчера утром он прислал мне с голубем письмо, чтобы я взяла эту клетку, мешок с ценностями Урук-Тимура и пришла в условленное место. Там у меня забрали всё это и велели найти Ферузу, заманить её в баню, украсть драгоценности и выбросить их через окошко. Я так и сделала. Потом ходила свидетельницей к кади, а когда вышла от него…
- Это уже не интересно. Что ты делала в ночь убийства Лалы и бегства Райхан?
- Встречала её за углом от её дома и провожала в условленное место. Она ведь считала меня сообщницей Санчо, ей об этом сказала Шамсинур.
- Где это место?
- Мы спустились к реке, где она села в лодку.
- Ты осталась?
- Да. Но, я знаю, куда ей повезли. Я ведь должна была всё рассказать ей, чтобы у неё не возникло сомнение.
Злат снова подскочил:
- Знаешь!?
- Её отвезли на Красную пристань. Она должна была спрятаться среди невольниц на корабле "Маргарита", чтобы на нём вместе с Санчо уплыть за море. Так ей сказали.
Последние слова были сказаны уже в спину убегающему наибу. Он только крикнул черкесам:
- Берегите её, как зеницу ока! - и, вскочив на коня, устремился в открытые ворота.
XXXII. Кровавый камень
Волны чуть слышно плескались у вбитых около берега свай. Пахло рекой и старым деревом. Злат стоял у края причала и смотрел на воду. Бешеная скачка, дикий азарт погони в одно мгновение остановились над этим дремотным покоем вечной реки. Над пристанью стояла тишина. Праздничная суета увлекла народ в город: в мечети, на площади, по домам. Грузчики, возчики, торговцы, корабельщики покинули Красную пристань, оставив её во власти редких стражников, сонных птиц и бродячих псов.
Только что Злат, перепугав сторожей ворвался в ворота с отрядом всадников и во весь опор помчался к конторе старшего тамгачи. Выскочивший на крыльцо караульщик, оставленный на праздник для присмотра на вопрос: "У какого причала стоит "Маргарита"?", только развёл руками. "Ушла. Сегодня на рассвете. Вчера вечером прошли последний осмотр и убрали трап. В ночь отчаливать не стали, вышли с утра".
Караульщик проехал со Златом к причалу, где стояла "Маргарита" и теперь охотно рассказывал:
- Весь товар вчера осмотрели. Все путники погрузились.
- Много путников было?
- Порядочно. Приказчик дома Гизольфи и три десятка невольников и невольниц.
- Где они теперь?
- Ветер попутный, идут вниз по течению. Уже, наверное Сумеркент прошли. Отчалили ещё солнце не взошло, только светало. Скоро уже в море выйдут.
Если прямо сейчас снарядить погоню на сменных лошадях, до Сумеркента скакать больше двух часов. Оттуда нужно идти водой. Пока снарядишь погоню, пока найдёшь лодки. Самое лучшее, что можешь успеть - увидеть парус, уже скрывающийся в морской дали. Скорее всего и его не увидишь.
Злат подумал, что кто-то узнал вчера, что Минсур схватили и дал команду капитану отчаливать с ценной добычей. Ускользнул из капкана и ушлый Бонифаций. Скоро они будут в Баку, в царстве персидских ильханов, где бессильна власть грозного Узбека. Проверять документы теперь уже бесполезно. Наверняка, заранее была приготовлена купчая на кипчакскую невольницу, под именем которой Райхан и числилась на корабле. На котором очутилась до того, как портовая стража стала искать беглую сокольничью дочку.
Что случилось с Санчо теперь скорее всего никто никогда не узнает. По его следу ещё с пятницы кинулись ищейки брата Адельхарта. Далеко ли мог уйти голый человек от Чёрной улицы? За эти дни все окрестности тщательно обшарили и бедный каталонец, наверное, уже в руках братьев из миссии. А с ними теперь будут разговаривать учтиво - у них в руках дочка Урук-Тимура, а значит и возможность торговаться.
По правде говоря, и Злату грех обижаться. Он тоже остался не с пустыми руками. Нужно отвезти в дворцовую тюрьму под надёжную охрану ценнейшую свидетельницу Минсур, слова которой проливают свет на загадочные происшествия последних дней. Забрать из суда ценности, похищенные из дома сокольничего. А ещё решить последнюю загадку этого дня - найти старого Бахрама. Кому мог понадобиться нищий сказочник? Ясно одно, без ведома самого Садреддина его бы из тюрьмы не отпустили. Значит, придётся потревожить кадия прямо за праздничным столом.
Уже когда отъезжали от пристани Злата стало жечь мучительное беспокойство. Вдруг сейчас окажется, что и Минсур внезапно исчезла или умерла? От этой мысли становилось не по себе и наиб стал чаще понукать коня. Однако за воротами маленького домика с голубятней его встретили невозмутимые черкесы. Староста знал своё дело. Во дворе сидело полдюжины вооружённых людей. Кроме того, Злат заметил, что увеличена стража на въезде в квартал. Для пленницы во дворе была уже приготовлена закрытая повозка. Староста явно желал как можно скорее избавиться от лишней головной боли. Даже, когда наиб со своими людьми и Минсур тронулся со двора, отряд черкесов проводил его до самого выхода из квартала.
Прощаясь, Злат сказал:
- Голубей покормите. И в доме пока сделай засаду. На всякий случай.
Сердце бешено забилось лишь тогда, когда он увидел, что у дверей его каморки нет стражника.
- Твой писец её забрал, - пояснил начальник стражи.
- Какой писец? - даже не понял поначалу наиб.
- Который из медресе. Он пришёл в полдень в твою комнату. Потом забрал девушку и ушёл.
- Пешком?
Начальник кивнул.
- Не сказал куда?
Увидев, что караульный насторожился, наиб прекратил разговор. Вот это неожиданность, так неожиданность! Что мог удумать этот юный искатель мудрости и любитель стихов? Явно ничего хорошего.
Злат остановился посреди двора и начал лихорадочно соображать. Потом вспомнил, что его дожидается стража и пленница. Махнул рукой старшему: "Всё". Стражники вытащили Минсур из повозки и повели к тюрьме.
Похоже, что этот учёный балбес решил сбежать с юной сказочницей. Пришёл после праздничного намаза, стражник его пропустил, ибо привык, что в последние дни Илгизар помогал наибу. Потом…
Судя по всему, Илгизар собрался спасать невинную деву, решив, что её ждёт пытка и обвинение в преступлении. Никогда бы наиб не заподозрил в этом худосочном юноше подобного благородства и решимости. Жаль, что проявились они в самый неподходящий момент. Злат даже улыбнулся. Куда мог податься этот наивный спаситель в городе, где он заблудится в ближайшем переулке и где у него нет ни единого знакомого? Если, конечно, бойкая девица не увлекла его куда-нибудь сама. Вознеся к небу молитву, чтобы его догадка оказалась верной, Злат пустил коня вскачь.
Досада на то, что вместо дел приходится заниматься непонятно чем, вдруг сменилось горечью. Видно юноша за эти дни так и не поверил своему наставнику, коль не стал дожидаться. Не понадеялся, что он Злат встанет на защиту невинной девушки и попранной справедливости. "А вот Хайме поверил" - с лёгкой горечью подумал наиб, - "Хоть и не знает его совсем, а поверил".
"Святой Фома" был всё так же угрюм и безмолвен. Он словно отгородился от всей суеты этого мира заросшей кустами дамбой. Оставив коня, Злат позвал сторожа.
- Чего доски убрал?
Тот молча перекинул сходни. Больше на палубе не появился никто.
- Где Хайме? - спросил Злат как можно более непринуждённо.
- Ушёл.
- А мой помощник Илгизар?
Старик замялся:
- Тоже.
- Девчонка с ними ушла? - и, не дожидаясь ответа, - Куда не сказали?
В душе уже защемило: "Опоздал. Опять опоздал". Из трюма раздался голосок:
- Я здесь!
Злат облегчённо рассмеялся:
- Слава Всевышнему! Я тебя и ищу. Только что запер в тюрьму Минсур, которая созналась, что подбросила тебе драгоценности, а ты исчезла. Вот благодарность за все мои старания! - Он в притворном отчаянии закатил глаза и воздел руки к небу.
- А где этот юный балбес, похититель девушек? Который, нужно сказать, страшно меня перепугал и расстроил?
Из трюма появилась голова. Феруза с опаской разглядывала красный шитый халат и пайцзу, сверкающую в лучах солнца.
- А что ему будет за то, что он меня похитил?
- Его ждёт страшная кара. Я самолично дам ему щелбан по глупому лбу. Считаешь сурово? Куда, кстати он подался?
- Не знаю. - Феруза стала выбираться на палубу, - Они с этим франком о чём-то совещались, потом ушли.
Злат повернулся к сторожу:
- Сказали куда?
Тот покачал головой.
В душе Злата заскребли кошки. Он напустился на Ферузу:
- Рассказывай что здесь было! С самого начала и как можно подробнее! Господи, да что же за день такой! Уже вторая сказочница с утра!
Девушка села, скрестив ноги прямо на палубу и неуверенно начала:
- Когда пришёл Илгизар, я плакала. Он сказал, что не нужно бояться и велел мне идти с ним. По дороге он меня всё время расспрашивал. Про вчерашний день, про Минсур, про дедушку. Сказал, что это она всё подстроила.
- Надо же, какая проницательность, - не удержался наиб.
- Потом мы пришли сюда на корабль и тот седой франк сказал, что мне не нужно ничего бояться. Он берёт меня под свою защиту.
- Интересно, а кто берёт под защиту его? - буркнул Злат, но громче сказал, - Его слову можно верить. Пока он жив, тебя никто не посмеет тронуть. Поэтому в твоих интересах, чтобы он был жив подольше. Рассказывай дальше.
- Илгизар сказал, что ему нужно идти. Они о чём-то переговорили и франк…
- Хайме. Этого человека зовут Хайме. Когда-то он звался Хайме из Фамагусты.
Столь громкий титул явно произвёл впечатление на девушку. Она даже заговорила чуть тише. Но, уверенности в её голосе прибавилось:
- Хайме сказал, что пойдёт с Илгизаром, что это очень опасно.
Злат подскочил, как ужаленный:
- Рассказывай ещё раз, женщина! Явно ты сказала Илгизару что-то очень важное!
Феруза задумалась.
- Он всё время волновался. Когда про Минсур говорила, потом про Лалу и Шамсинур.
- Что ты говорила про Шамсинур?
- Просто вспомнила, что дедушка сказал, когда узнал о её убийстве. Он был уверен, что и она и Лала погибли из-за кровавого камня. Так и сказал: "Теперь я точно в этом уверен."
- Он объяснил почему?
- Теперь я вспоминаю, что Илгизар тоже это спросил. Дедушка сказал, что Шамсинур якшалась с людьми, которые хотели заполучить у Лалы этот камень. Не может быть простым совпадением, что два человека с ним связанные были убиты один за другим случайно.
- Даже не поймёшь, то ли твой дедушка вообще не верил в совпадения, то ли наоборот слепо верил в судьбу. А вот что пришло на ум Илгизару? В любом случае мне нужно бежать. И, кажется, я знаю куда.
Два человека, связанные с камнем! Явно старый Бахрам знал больше, чем сказал. Значит именно этот рубин цвета крови и был тем маяком на который шли убийцы! И на который пошли сейчас Хайме с Илгизаром. Эх, как пригодились бы сейчас стражники! А ведь не вмешайся судьба в лице размякшего от женских слёз Илгизара, сейчас рок обернулся бы на службу самому наибу. Ведь он был бы сейчас там, куда спешил теперь, только в сопровождении вооружённых гвардейцев. А скакал он к зданию суда у шафиитской соборной мечети.
Площадь уже опустела. Народ разошёлся праздновать по домам. Злат соскочил с коня и забарабанил кулаком в ворота:
- Именем великого хана откройте! Кто не повинуется - умрёт!
Прильнул к щели - ничего не видно. Только крошечный кусочек двора. Злат вскочил на лошадь и, оглядываясь на площадь, поскакал в переулок, ведущий к задней стороне здания суда. Едва влетев туда, он натолкнулся на бежавшего человека:
- Стоять! - завопил наиб, - Именем великого хана всем стоять!
Он ударом ноги сбил бежавшего и увидел Хайме. Старый рыцарь, держа двумя руками дубовый посох наступал на человека, вооружённого кинжалом. В пыли у стены лежал Илгизар. "Ни сабли, ни кистеня!" - только подумал Злат, увидев бросившегося к нему человека и услышав крик:
- Держи коня!
Коня схватили за узду, Злат ловко соскочил с седла и ударив человека в нос, увернулся от свистнувшего кистеня. Но на него тут же насели и свалили на землю. В тот же миг, человек, навалившийся на него обмяк и выпустил из рук клинок. Злат сбросил его с себя. Из шеи противника торчала рукоять ножа. Другой нападавший сидел на земле подняв вверх руки.
Наиб повернулся в сторону Хайме. Противник рыцаря лежал в пыли, широко раскинув руки. Его кинжал валялся в стороне. Самому Хайме помогал подняться невысокий человек в чёрном кафтане.
- Я так и знал, рыцарь, что он тебя обманет. Такие, как ты всегда проигрывают, потому что привыкли биться лицом к лицу. А шакалы нападают сзади.
Человек обернулся к наибу:
- Живой?
Злат с сожалением осмотрел порванный парадный халат и поднял, отлетевшую в схватке пайцзу.
- Здравствуй, Туртас.
XXXIII. Купальские огни
Костёр разожгли прямо на палубе. На носу корабля, на деревянном настиле, обмазанном глиной. Совсем небольшой костёр, не такой, как на берегу. Зато сидели на тёплой, прогретой за день палубе, а не на холодном песке.
Хайме уже не успевал до наступления темноты к себе в Белый Дворец и решил соблюсти старинный обычай рыцарей-иоаннитов жечь костёр в купальскую ночь здесь. За рекой в темноте тоже горели костры. Туда ещё с вечера отчалило от Булгарской пристани множество лодок полных молодёжи. Русские, мордва, буртасы, булгары тоже отмечали этот праздник, пришедший к ним от предков, из седой старины. По воде уже плыло и дрожало множество огоньков - девушки пускали венки, загадывая счастье.
Нос "Святого Фомы", освещённый пламенем, выступал из тьмы, поднявшись над водой. Огромные чёрные тени, заслоняя огонь, падали далеко на спящий берег, скользили до самой середины реки. С другого берега, от россыпи весёлых огоньков долетали шум и смех. Костёр на корабле горел в тишине.
Рассевшиеся вокруг него люди говорили вполголоса. Они уже никуда не спешили. Они говорили о том, что прошло. О чём было ещё говорить на объятой тьмой палубе старого-престарого корабля, словно выплывшего из прошлого?
Рыцари-иоанниты, которых называли госпитальерами, в эту ночь сжигали на костре окровавленные повязки снятые с ран. Хайме бросил в огонь платок, которым он обтирал кровь, после дневной схватки. Рыцарь почти не пострадал, отделался лишь царапинами и ссадинами. Злат тоже бросил в огонь тряпицу, напитанную кровью из разбитого носа и рассечённого уха. Больше всех пострадал Илгизар. Его зацепили ножом. Но, рана была не опасной. Вечером Хайме лично поменял ему повязку, а старую тоже отправил в огонь.