Содержимое пользовательских папок было привычным, разве что, десятка три электронных книг по йоге и буддизму говорили об интересе их хозяина. Пяток внешних USB-дисков явно использовался для архивов, которые не содержали чего-то отличного от информации на компьютере. Хотя и она надежно хранилась в массивах с избыточным копированием, которые позволяли восстановить данные даже при выходе из строя какого-то из накопителей.
На всякий случай запустив сканер низкого уровня, Лёшка обнаружил скрытую от общего доступа папку, закрытую паролем. Это заинтересовало. Еще больше он насторожился, когда понял, что эта папка не архивировалась на внешние диски, как остальное содержимое компьютера. Это наводило на мысль, что зашифрованная папка хранила нечто, явно скрываемое от посторонних. Было ли это связано с работой Михаила или нечто личное, приходилось только гадать. Объем секретной папки был небольшим, скорее всего, там были только текстовые файлы. Почему, уезжая, хозяин оставил секретные данные на домашнем компьютере, было непонятно. Спрятать небольшой файл в недрах Интернета было гораздо логичнее.
Любопытство подталкивало Лёшку повозиться с секретом, но соваться сразу на штурм пароля, закрывавшего папку было глупо. Нужно было сначала подумать. Он вспомнил, что Наталья Николаевна показывала ему на кухне заварочный чайник. Захотелось узнать, какой чай предпочитал старший брат. Судя по обрывочным данным в памяти, Михаил был вдвое старше.
Пока электрический чайник закипал, приезжий сидел за маленьким кухонным столиком на двоих и размышлял. Интересно, каким Лёшка будет в этом возрасте. Соседка говорила, что он очень похож на отца, а тот был просто неугомонным и веселым мужичком. Часто брал его ребенком на руки, подкидывал вверх и смеялся. Так и запомнился на всю жизнь – не строгим отцом, назидательно повторяющим прописные истины, а балагуром, вечно подшучивающим над собой и окружающими. Наверное, и у отца были тяжелые периоды в жизни, и проблемы на работе, и денег не всегда хватало в семье, но в памяти хранился образ мужичка, который шутя доставал из карманов самое необходимое, а без остального было не грех и обойтись.
Приплюснутый металлический чайник с толстыми литыми стенками и бамбуковой ручкой плотно закрывался тяжелой металлической крышкой, охраняя заварочное таинство. При этом огромные, на выкате глаза на выпуклом профиле дракона не мигая наблюдали с отполированных боков за пришлым. Впрочем, тот и не думал бояться, а бесцеремонно щелкнул старожила по носу. Экая фамильярность! Да что взять с провинциала. Свернутые в длинные трубочки чайные листочки разомлели под бдительным присмотром дракона и развернулись, щедро делясь собранным когда-то теплом и утренней росой в далекой горной стране. Лёшка в шутку испросил у дракона разрешения и плеснул в меленькую пиалу парящего чаю. Вкус и аромат были тонкими, даже едва уловимыми, как чья-то негромкая задушевная песня, которую ветерок принес поутру с другого склона холма. Воистину верно кто-то сказал, что чем дольше ждешь чего-то и чем больше думаешь об этом, тем понятнее и многограннее нюансы при желанной встрече. Если ты не ошибся адресом, добавил от себя гость, не переставая думать о папке, закрытой паролем.
Младший никак не мог понять старшего. Зачем он дал ему ключи от квартиры? Это, конечно символично, если существует иная дверь. Лёшка пока ее не чувствовал. Нужна была дополнительная информация для размышлений. Гость плеснул себе еще чаю и с пиалой направился к компьютерному столику. Медленно опустившись в кресло, он чуть отодвинул от себя клавиатуру и сразу заметил на треугольной столешнице коричневый круг под левой рукой. Пиала просто напрашивалась туда. Попробовал – аккурат ее след. Значит, старший так же любил решать задачки перед монитором: чтобы пиала стояла слева. Двигать "мышку" правой это не мешало, а левая ладонь либо обхватывала пиалу, либо накрывала ее сверху. Успокаивает. При этом солидный металлический чайник бережно хранил тепло и верно ждал хозяина на кухне. Стал вырисовываться некий ритуал решений сложных задач.
Лёшка явственно представил себе программиста, который только в таком одиночестве мог погружаться в глубокие размышления. Похоже, маленький перерыв на то, чтобы заварить свежего чаю и вернуться к монитору с пиалой был одной из важных ступенек, подняться на которую тот позволял себе, когда завершал какую-нибудь часть работы.
Сидеть без дела не хотелось и гость полюбопытствовал, нет ли в системной библиотеке какой-нибудь программы подбора пароля. Их выпускали небольшие софтверные фирмы для тех, кто забыл пароль к какому-нибудь нужному файлу. Своему или чужому, не оговаривалось. На удивление быстро такая программа отыскалась в инструментарии. Правда, первый же запуск с широким набором возможных символов пароля сообщил предполагаемое время поиска перебором вариантов. Более 19 месяцев! И это на таком-то мощном компьютере. Лёшка улыбнулся, догадавшись, что программка лежала на виду не зря. Ну, что же, это стало напоминать игру. Только сначала нужно было найти загадку, а потом уже ее решать.
Внезапно младшенький понял, что его раздражает верхний свет в комнате. Он метнулся к выключателю и опять сел в ту же позу. Стало намного уютнее. Тут он заметил, что подсознание словно насильно останавливает взгляд на заставке. Что же в ней особенного? Ну, нестандартная картинка, в Интернете теперь можно найти любую по вкусу. Однако, взгляд словно прирос к березовой рощице. Лёшка почувствовал, как что-то важное рождается в его душе. Это состояние он хорошо знал со школы, когда вдруг задачка начинала "вытанцовываться". Так его когда-то учил отец – смотри на нее в упор, ни о чем не думай, просто смотри. В какой-то момент начинает возникать это предчувствие. Вот-вот случится. Сейчас выскочит решение. Только не вспугни…
Точно! Отец чаще всего говорил, что родился в старом деревенском доме, из окна которого была видна вот такая березовая роща. Он ее еще называл Родиной, приговаривая – "У каждого должна быть Родина. Кусочек чего-то, что в сердце с детства. Навсегда. Вот у меня эта роща. Краше и дороже из детства ничего нет". У Лёшки из окна только поле было видно, до самой трассы… Отец так душевно рассказывал сыну о своей роще, что и для него эта роща напрочь связалась и с отцом, и его Родиной.
Возможно, когда-то Серёня-старший также рассказывал своему старшему сыну Мишеньке о березовой роще. Вот он такую заставку на монитор и отыскал. Скорее всего не случайно. Младший почувствовал, что эта мысль, словно ступенька, приблизила его к разгадке какой-то важной тайны. Это стоило того, чтобы встать и заварить себе свежего чаю. Дракон радостно глянул на вошедшего парня, словно одобряя выбранный путь. Вернувшись из кухни и поставив пиалу на ее законное место, Лёшка затих в кресле. Он смотрел и смотрел на березовую рощу, вспоминая то далекое время, когда еще в их доме не было девчонок, и отец посвящал все свое свободное время сыну. В одном из рассказов отец признался, что по глупости однажды вырезал ножом на одной из березок той рощи свое имя. На память. Вот уедет он из родного дома, а его имя тут вместо него и останется.
IT-шник максимально прибавил увеличение экрана и стал пристально рассматривать березки. Точно, на одной из них было нацарапано "Серёня". Именно так, а не Серега или Сергей. Лёшка ввел в словарь программы подбора паролей три имени, располагая по возрасту: Серёня, Мишаня, Лёха. Так прежде звучали эти имена в деревнях. Программка ответила, что с этими словами отыщет комбинацию за неделю. Это в американских боевиках герои отгадывают пароль с третьего раза, тут нужно было подумать. Логика складывалась в сторону семьи, вернее двух семей отца. Общим старший взял мужскую линию родства, как это было заведено прежде. Что ж, это еще ступенька, и можно позволить себе еще чаю.
Подружившись с драконом, гость позволил себе погладить восточному красавцу нос. Он был горячий и гладкий. Судя по тому, что это место у чайника блестело сильнее остальных, такой дружеский жест проявлялся часто. Старший брат все смелее открывался перед родственником, хотя обычно, между сводными братьям отношения прохладные. Один считает себя обделенным, другой – отчего-то виноватым. Тем не менее, Лёшка чувствовал, что все не случайно, и не родственные связи тому виной. Интуиция подсказывала о каком-то важном деле у Мишани, и ему не под силу справиться одному, а дело такое, что обратиться-то больше и не к кому.
Пиала со свежезаваренным чаем привычно встала на свое место, и левая ладонь накрыла ее, ощущая горячее дыхание. Это успокаивало и настраивало на работу. Дракон и пиала, как в старинных русских сказках стали соратниками. Каждый помогал, как мог, а для русского человека душевность и справедливость очень важна. Не случайно и былинные богатыри и тонкие травинки в поле, все, как один, бились за русскую землю. И побеждали только вместе, потому что именно той травинки и не хватало ворогам в бою смертном, чтобы одолеть русскую рать. Мать – Сыра земля всех объединяла в борьбе за правое дело.
Пришла догадка внести в состав паролей даты рождений троих Долговых. Программа быстро отреагировала на это, радостно сообщив, что подберет пароль за час. Впрочем, результат определился раньше, и на экране высветились фраза из трех пар имен и дат рождений, со служебными символами между ними. Только Серёня был посредине, Мишаня справа, а Лёха оказался слева.
– Три богатыря, – усмехнулся гость.
Он поймал себя на мысли, что ему вдруг захотелось собраться со всеми за одним столом, и чтобы отец был посредине, а они рядом. Зная отца, нетрудно было догадаться, что он и маму усадил бы между собой и Лёшкой. Потом положил бы ладони на стол и тихо попросил "Ну, мать, давай, корми нас, чем бог послал". Тут бы выскочили откуда-то две сестренки и начали тараторить – "а что он послать может, а что можно попросить, а когда пришлет?"
Между тем, в открытой паке было всего два текстовых файла с короткий названиями: "Списки" и "Переводы".
Глава V
Москва. Каланчевская
На пятом этаже дома с кирпичной аркой было тихо. Июльское солнце еще не торопилось заглядывать в окна, лишь издалека предупреждая о своем появлении. Оно всегда было главным на этой земле. Миллионы миллионов поклонялись ему, называя по-разному, но всегда, как божество. Одни в честь светила воздвигали величественные храмы, другие – капища, кто-то пытался изображать его в виде золотых статуй, иные приносили человеческие жертвы, отшельники в горах громко приветствовали его восход гимнами на самых разных языках, а многие просто носили на груди амулеты с его разнообразными изображениями.
Восход солнца означал новую жизнь, а закат – меленькую смерть. Это было общепризнано, и только посвященные знали, что главное происходит на грани. Одни старались вырваться за пределы этого мира, используя пограничные переходы, другие наоборот – проскользнуть снаружи, нарушая зыбкое равновесие, когда тьма и свет сменяли друг друга на третьей планете от солнца, а таких переходов было много и разных.
– Ты научилась прикрываться аурой простого смертного, умница? – знакомый голос, любивший подтрунивать над Варей неожиданно прозвучал в предрассветный час, когда девушка выполняла практики, – теперь будешь играть в прятки?
– Александр! – она резко вышла из медитации, нарушив все законы переходов.
– Я не сразу обратил внимание на слабое свечение низкочастотного спектра, похожее на скомканный целлофановый пакет. Признаться, подумалось, что какой-то романтик ухватил эротический сон перед восходом и его занесло восходящими потоками энергии на этот уровень.
– Мне надоели соглядатаи.
– Тебе пора привыкать, – образ македонского царя в плаще, накинутом на великолепный торс и подпоясанный коротким мечом, стал медленно проявляться у зашторенного окна комнаты коммуналки, со спартанским интерьером. – Развивая свои способности, ты получаешь доступ не только к новым знаниям, но и к новым носителям этих знаний.
– И здесь серые? – искренне удивилась девушка, – мне казалось, что энергетические барьеры для них непреодолимы.
– Тебе же известно, что такое хамелеон? – она утвердительно кивнула, – и что частота электромагнитных колебаний видимого человеком диапазона определяет цвет?
– Но это понятия землян, – Варя засомневалась. – Ты хочешь сказать, что они приняты и в тонких мирах?
– Души проходят отбор и последующие испытания на разных планетах разных звездных систем и галактик. Там действительно существуют биологические отличия на низших уровнях. Однако, законы построения Вселенной, взаимодействие разных видов энергий, цветовые маркеры, гравитационные уровни, скорости, условия переходов и прочие константы везде одинаковы. Порядок есть порядок.
– И вот сейчас рядом со мною может находится серый, научившийся менять свой окрас на более высокой частоте вибрации?
– Конечно, – улыбнулся гость и присел на край кровати. – Тебя же в плотном мире окружают разные люди. Насколько я помню, не все они твои друзья или, хотя бы, доброжелатели.
– Поэтому в моем мире существуют государства, границы и войны, – возмущенно выпалила девушка.
– В тонких мирах границы размыты, но существуют ассоциации… Если встретятся паразиты, от них избавляются.
– Дустом?
– Возможно я могу ошибаться в точном значении этого термина, – но догадываюсь о чем ты говоришь…
– Назови свое имя! – неожиданно строго приказала Варя.
– Что в имени тебе моем? – попытался обратить в шутку эти слова образ сидящего на краешке кровати в комнате номер 26 дома с кирпичной аркой.
– Имя! – выкрикнула девушка.
Если бы разговор шел не на ментальном уровне, то разбуженные соседи уже вызывали бы полицию.
– ВикТор, – четко расставляя ударение, произнес гость.
– Так это ты хотел воспользоваться чистой кровью славянки, носительницы генов русов, и освоенными мною рунами, чтобы незаконно перейти в тонкий мир. В гроте ариев на Белухе.
– Это было всего лишь капище пещерного человека, – снисходительно улыбнулся гость, – в котором его племя пыталось выжить в ледниковый период.
– Если бы я не запомнила руны на стенах и не нашла позже их перевод, – спокойно пояснила девушка, – возможно тебе удалось бы меня одурачить, но серая мышка любит читать книги.
– Если ты выскользнула из мышеловки один раз, – усмехнулся гость, – не надейся это повторить! Думаешь самая умная?
– Интересно, – проигнорировала его злобные реплики Варя, – как ты узнал, что арии использовали врата времени именно в том гроте?
– Не только мыши любят грызть книги, – с издевкой произнес фантом Александра.
– А-а, догадываюсь… Тот диггер по кличке Змей принес тебе книгу из Либереи. Вот почему мы не нашли его после возвращения с Алтая. Все души с собой забрал – и Змея, и Валентины, и Арика, и банкира того, прихвостней своих – я их по именам и не знаю.
– Короля делает свита, – образ мнимого македонца прошелся по комнате, демонстрируя, как развивается красивый плащ. – Миры многомерны, и сильная личность всегда сможет создать свой эгрегор хотя бы в плотном мире, и всегда отыщутся последователи "великой" идеи. Ты же сама добровольно встала под знамя иудея и питала его своей энергией. Он только придумал красивое название "За государственность и духовное возрождение Святой Руси". Миллионы более десяти лет читают его диктовки. Никто из них не захотел задуматься, а к кому они обращают свои молитвы, просьбы, призывы, песни, гимны… Иисусу? Аллаху? Папе Римскому или еврею Творожницкому? Какой адрес в тех посылах? Никто не хочет понять, зачем посредник… Толкователь текстов… Учитель… Рэбэ… Иудеи давно запретили произносить имя своего бога – только через избранных. Система работает более двух тысячелетий. Моисей подсмотрел ее у Рамзеса, а тот у Эхнатона… Ну, не мне тебе рассказывать о Египте.
– Да, я поверила Творожницкому, но когда побывала на устроенном шоу и увидела его на сцене, поняла кто передо мной.
– Смертные сами готовы отдавать свою энергию, деньги или жизни. Нужна только красивая обертка, – голос мнимого македонца вдруг огрубел до неузнаваемости.
– Что, не хватает силенок хотя бы казаться Александром Великим? Сначала выучи азбуку, читатель…
Это было сказано с таким пренебрежением, что образ македонца задрожал от злобы.
– Лживый путь, – продолжила девушка, – может привести только ко лжи. Ты привык использовать людей в плотном плане и надеешься действовать так же в тонких мирах? Наивно. Скоро ты сам будешь выбирать себе отработку.
– Зря, читающая во тьме, – образ медленно направился к окну, – мы могли бы объединить наши способности и воспользоваться законом триальности. Это совсем иные перспективы. Судьба одиночек хороша для легенд, реальность более сурова.
– Я не сверну со своего пути!
Не оборачиваясь, образ македонского царя растаял, а сквозь него в узкую щелочку между штор в комнату прорезался золотистый луч. Упершись ярким пятном в паркет, вернее в то, что осталось от некогда красивого наборного паркета, растерявшего за последние лет семьдесят-восемьдесят былую привлекательность, луч остановился, как бы размышляя, стоит ли ему тут вообще появляться, но все же медленно двинулся к раскладному креслу. В нем лежала девушка, натянув простыню до подбородка.
Глядя, как луч подкрадывается к ее постели, Варя подумала, что вот так и старость незаметно подберется и к ней. Сначала ярким ровным пятном молодости он будет двигаться наискосок, постепенно расползаясь в нечто бесформенное, да так незаметно и угаснет. Ей в июле 26! Некоторые сверстницы уже и развестись успели. Девушке вспомнилась случайная встреча около метро. Прошлой осенью ее окликнул знакомый голос, когда Варя вышла на "Киевской". Жанка, с которой восемь лет назад они были на январских каникулах в Египте, всплеснув пухлыми ручонками все пыталась обнять бывшую однокурсницу. Несмотря на далеко не модельную внешность, Жанка успела выйти замуж, родить девочку и развестись. Тараторила не переставая об остальных девчонках, настойчиво звала в гости, да так, что Варя едва ускользнула от всех этих подробностей. У них разные дороги. Вот только кто выбрал Варе ее путь, она так до сих пор и не знала.
Луч оказался так близко, что девушке захотелось освободить руку из-под простыни и подставить ему свою ладошку. Яркий посланник светила смело соскользнул по ее тонким пальцам, от чего они сделалась розовыми. У Вари мелькнула мысль о маникюре, вернее его отсутствии. Неприлично вот так знакомиться с кавалером. Надо бы привести себя в порядок.
– Неплохая мысль, – прозвучал в голове девушки знакомый насмешливый голос.
– Опять ты! – Варя собралась было врезать чем-нибудь поувесистее назойливому Вику, но осеклась.
– О, сейчас полетит посуда, – опередил ее насмешливый голос.
– Александр! – радостно вскрикнула худышка, садясь в своем узком ложе.
– Эх, красавица, что ж ты бросила своего кавалера на пол!
Образ ее давнего друга присел на корточки около солнечного зайчика.
– Такое впечатление, что на этом паркете гарцевала моя фаланга, – усмехнулся он, рассматривая остатки былой роскоши на полу. – Ты проводишь здесь маневры?
– Нет. Извини, что принимаю тебя не во дворце… – попробовала оправдаться серая мышка, сжимая отчего-то свои маленькие кулачки и прячась в простыне.
– Я не об этом, – македонец глянул ей в глаза, потом неожиданно выпрямился и произнес:
– Как Зевс, метая молнии с Олимпа,
Афина в гневе лишь прекраснее была…
– Что? САлышно? – девушка пристыжено опустила глаза.