Находясь в Лондонском офисе частного сыска, где он работал и управлял фирмой, Руперт Коу уже навел кое-какие справки об Лукасе Корра. Это почтенный старец восьмидесяти двух лет, у него есть сын, почти того же возраста, что и Руперт. Лукас Корра из семьи английских миллионеров, которые переехали в Австралию тридцать лет тому назад и обосновались на западе страны. За тридцать лет Лукас Корра вложил капитал и развил народное хозяйство страны и превратился в одного из самых богатых людей Австралии. Он даже подумывал баллотироваться в мэры города Перт, но возраст не позволил ему этого сделать. В каком состоянии нынешние дела Корра и его семьи Руперт не знал.
Самолет приземлился в аэропорту Перта ранним утром. Руперт сходил с трапа самолета, когда ему в лицо ударил легкий прохладный летний ветерок. В Аэропорту он приметил табличку со своим именем. Ее держал солидный мужчина в возрасте. Это был водитель. От Аэропорта они отъехали на личном автомобиле миллионера.
С полчаса езды по городу они доехали до его границ, и автомобиль направился по трассе за город.
- Корра живет за городом? - поинтересовался Руперт.
- Да, сэр, - коротко ответил водитель.
Они проезжали мимо ухоженных полей, хозяйственной техники, ферм, выращивающих различную продукцию сельского хозяйства.
- Это все принадлежит семье Корра, - произнес водитель.
Руперту показалось, что водитель произнес эти слова с гордостью и почтением к своему хозяину.
- Неужели всё? - удивился Руперт.
- Да, да, все это, - уверенно подтвердил водитель.
Спустя полчаса езды, они съехали с трассы и повернули направо. Эта дорога привела их к замку. Его высокие и остроконечные башни были заметны еще издали. Сам замок был окружен многочисленными деревьями. Вокруг замка и огромной территории (на десятки миль) был выстроен невысокий забор. Внутри территории, несмотря на кажущийся издали хаос растений, были аккуратно подстриженные газоны, большой фонтан, небольшое озеро и множество ухоженных деревьев и кустов. Все это соединялось ухоженными аллеями и мраморными ступеньками. Хозяин любил природу и предпочитал загородную жизнь.
У парадных мраморных ступеней Руперта Коу встретил молодой слуга - негр. Он и проводил гостя в комнату, подготовленную для него.
- Располагайтесь, и чувствуйте себя как дома, - сказал слуга. - Если что необходимо - звоните. - Он указал на кнопку у двери комнаты. - Хозяин будет в двенадцать. Он просил извинения за то, что не встретил. Сейчас моя жена готовит вам завтрак.
В двенадцать часов тот же слуга пригласил Руперта в кабинет хозяина дома. Пока они шли по извилистым и широким коридорам мимо многочисленных комнат, Руперт не мог не восхититься убранством апартаментов. Всюду висели картины, стояли статуи из металла, мрамора, диковинные украшения с Востока. Причудливые вазы с восточным орнаментом, деревянные дощечки, расписанные в старых европейских стилях. Хозяин замка немало денег вложил во все эти старинные коллекции и изысканные предметы, а также в постройку здания. Руперт, хоть и ни разу не видел хозяина дома, но уже в мыслях имел представление, кто скоро появится перед ним.
К большому удивлению Руперта, слуга привел его в небольшой и довольно скромный кабинет, где его ждал, небольшого роста, с печальными глазами, почтенный старик. Слуга оставил Руперта и удалился.
Руперт Коу и Корра поприветствовали друг друга, и началась беседа.
Лукас Корра предложил сесть в кресло, расположенного напротив небольшого столика. Рядом находился неработающий камин, на котором были диковинные статуэтки, по-видимому, из Индии.
- Я несказанно рад видеть вас, Руперт, - добродушно произнес Лукас Корра. - Спасибо вам за ответ. Я ждал и надеялся на ваш приезд.
- По правде говоря, из письма я мало что понял, кроме того, что вам нужна моя профессиональная помощь, - сказал Руперт.
- Я не мог все сообщить в письме. Вы поймете, когда я посвящу вас в детали дела. Я дружил с вашим отцом, мы не раз помогали друг другу и мне очень жаль, что его уже нет. Но время не останавливается, оно беспощадно к жизни - чем больше оно проходит, тем меньше жить нам остается… Хотите кофе?
- Не откажусь.
- Берите сахар, сколько пожелаете. Я последнее время, даже от кофе отказался, - и Корра нетвердой рукой налил гостю кофе в чашку.
Руперт подумал о старости, нежели о расстройстве старика, но судя по глухому голосу и печальным, полным отчаяния глазам, он не исключал и второе.
- Не беспокойтесь, я сам, - сказал Руперт, подхватив чашку у старика.
- Я знаю ваши способности, ими когда-то хвалился ваш отец, гордясь сыном, - продолжил Лукас Корра. - Мне нужна ваша помощь в частном расследовании. Дело это деликатное и частное. Информация не должна быть общедоступной.
- Дело касается вашей семьи? - предположил Руперт.
- Да, моей семьи. Последнее время, я чувствую, что-то происходит. Ты знаешь моего сына?
- Да, я слышал о нем, но не был лично знаком.
- Он месяц назад погиб на одном из моих заводов.
- Я сочувствую вам, - сказал с почтением и скорбью Руперт.
- Его смерть была довольно странной и запутанной. Полиция до сих пор полагает, что он убил себя сам. А я не верю этому! - последнюю фразу старик произнес в повышенном и раздраженном тоне, но потом оправился и стих. - Если бы я мог сам заняться этим делом тогда, но старость…
- Вы полагаете, что его смерть не случайна?
- Да, именно так. В этом деле не было никаких улик, говорящих, что это убийство. Все улики были в пользу версии о самоубийстве. Но последнее невозможно. Я разговаривал с ним за день до его гибели. Это был твердый в решениях и уверенный молодой человек. У него были планы. Он хотел заняться политикой. Сделать то, чего я не смог - стать мэром города. Я не был этому рад, но и запретить ему заниматься политикой не хотел, так как сам когда-то хотел заняться тем же. Я богатый человек, и достаточно заработал для многих поколений своей семьи. Человеку много для счастья не нужно. Я понял это, но слишком поздно - я стал стариком. Но не это пугает меня. Мне кажется, что мою семью кто-то преследует. И началось это с загадочной гибели моего сына. Мне сдается, что кто-то хочет уничтожить всех мужчин моего рода.
- Я займусь этим делом, - решительно заявил Руперт. - И узнаю, кто желал смерти вашему сыну.
- Нет.
- Нет? - удивился Руперт.
- Я пригласил вас не для этого. В деле гибели сына копались лучшие сыщики Австралии. И ничего не обнаружили. Вы же понимаете, что для меня не станет проблемой средства. Я готов выложить любую сумму, чтобы выяснить и найти убийцу сына. Но здесь, по-видимому, работали профессионалы высочайшего уровня. Мой сын перед смертью написал записку о том, что совершенно добровольно уходит из жизни. Но это, повторяю, невозможно. Он не мог этого написать. Экспертиза показала, что это его рука. Нашлись свидетели его гибели. В них усомниться не приходится, они не заинтересованные люди, кроме того, я их хорошо знаю. Они не лгут. Детали этого дела не проникли в прессу, так как я не хочу, чтобы об этом говорили в обществе. Официальная версия - несчастный случай на производстве. Это по моей просьбе.
- Понимаю. Но почему вы не хотите, чтобы я занялся расследованием?
- Там вы ничего не найдете, а только время потеряете. Есть проблема поважней.
- Что это за проблема? - спросил Руперт, затаив дыхание.
- Мой внук. Это единственный наследник моего рода. С его гибелью канет в вечность и мой древний род.
- Понимаю. Что с ним?
- Мальчику едва исполнилось двенадцать лет. Он рослый и сильный. Внешне ему можно было дать и шестнадцать. Я покажу его вам, но позже, - старик задумался, собираясь с мыслями. - По правде говоря, я ожидал, что мальчик уйдет из жизни раньше его отца.
- Он болен?
- Неизлечимо. Рак головного мозга. Он был в клинике лучших врачей мира. За ним ухаживали десятки самых опытных профессоров в разных странах. Фитотерапия, химиотерапия, ничего не помогало. Ему оставалось жить не более месяца. Врачи поначалу боролись или делали вид, а потом лишь разводили руками и говорили, что медицина здесь бессильна. И тогда я забрал его к себе в замок. Здесь я сделал для него лучший уход, какой только мог. Но болезнь прогрессировала. Она с каждым днем забирала частичку жизни моего внука. На моих глазах он увядал. Вы когда-нибудь наблюдали за гибелью цветка. Ты стараешься ухаживать за ним: солнце, вода, воздух, но ничего не помогает. Смерть крепко держала его в своих объятиях. Я решил отвернуться от науки, и посмотрел в сторону мистики. Ты, наверное, уже заметил многочисленные коллекции и отдельные предметы, принадлежащие прошлому, взятые и привезенные моими людьми из разных стран мира. Все это в надежде вылечить моего мальчика. И вот однажды мой старинный друг и товарищ, прознав о моем горе, прислал мне в подарок картину. Я не вдавался в подробности, откуда она. Мой друг сказал, что она якобы может излечивать. Все, что мне известно о ней, так это то, что ее нарисовали совсем недавно. Я повесил эту картину в одном из залов, никому не сообщив об этом. Комната моего внука находилась в другом конце замка. Он почти перестал выходить даже из своей уютной комнаты.
А теперь главное, Руперт: не пропустите ни слова из того, что я вам расскажу.
Ямес Корра, так зовут моего внука, вскоре после того, как я расположил картину в одном из замков, не придав этому никакого значения, одним прекрасным утром исчез. Я поднял всю прислугу. Мы искали Ямеса повсюду, даже во дворе. Я уже думал, что мальчика выкрали, когда внезапно голос одной из моих горничных сообщил мне о его находке. Мальчик был обнаружен в той самой зале, где висела картина. Он сидел лицом к ней, глаза его были закрыты, но я сумел разглядеть под опущенными веками мятежность его зрачков. Он вращал ими, словно обезумев. Я не на шутку был встревожен этим. И приказал картину убрать на чердак. Об этом никто, кроме лишь горничной, не знал. Я был тогда сильно встревожен, напуган, но все же приятно удивлен. Ведь мой мальчик начал ходить. Он пересек не одну комнату и коридоры, чтобы добраться до того зала, в котором висела та картина. Вот тогда-то я и начал по-настоящему верить в чудеса, тайную магию и чудеса мистики. Но моя уверенность в эти силы еще не была полной. Окончательно я в этом убедился после того случая.
На следующий день мальчик вновь пропал. Слуги искали его везде, где только можно, пока я не догадался и не проверил одну гипотезу, которая тлела у меня в голове всю ночь. Я направился вместе с горничной на чердак замка, туда, где находилась спрятанная картина. Я был поражен своей безумной и ужасной догадкой. Ямес сидел у раскрытой картины. Но на этот раз, его глаза были широко раскрыты. Он смотрел, как мне показалось тогда, прямо в облик монаха, изображенного на картине. Но самое страшное, что меня буквально обезоружило и заворожило каким-то беспокойством - зловещий шепот. Мальчик что-то бубнил про себя, но так тихо, что я не сразу понял, что это был за зловещий шепот. Весь ужас был не только в непонятных словах, но и в том, как он их произносил. Казалось, что он знал их тайный смысл. Я тревожно, затаив дыхание, прислушался и обомлел. Ямес произносил слова на непонятном языке. Ни один язык не был похож на тот, что я слышал. Это потом я догадался нанять специалиста по языкам. Я не знаю, откуда Ямес узнал о том, где спрятана картина. Мне казалось, что он чувствовал ее, а она его. Ибо он все время находил ее, куда бы я ни велел ее спрятать. Я опасался за него, но картину не уничтожал, так как видел, что Ямес начал благодаря ней ходить.
- На каком языке он шептал? - спросил Руперт.
- Этот язык давно уже мертв. Его знают лишь ученые, чтобы делать переводы старинных книг. Это латынь. После этих случаев с картиной я решил успокоиться и не искать причины зла. Я доверился случаю и судьбе. Я перестал прятать злосчастную картину и велел ее разместить в одной из комнат, расположенной недалеко от комнаты Ямеса. С тех пор мальчик начал ходить, и меня это радовало. Но и тревожило его новое и непонятное увлечение. Каждый день и помногу часов он находился у картины. Иногда он что-то шептал, даже во сне, иногда молча сидел напротив картины, безумно уставившись на нее.
Слуги начали замечать его бормотание на непонятном им языке даже во сне.
Всё разрешилось совсем недавно, когда я решил, замечая подвижность мальчика и смену его лица с бледного на здоровое, проверить его состояние у врача. Результатом обследования я был поражен. Мальчик был совершенно здоров. Никакой злокачественной опухоли у него в голове не было.
Я несказанно был рад этому. Но меня беспокоило его новое увлечение этой картиной, и его угрюмость и молчаливость пугали меня. Вскоре при таинственных обстоятельствах гибнет отец мальчика, мой сын. Тогда я и решил послать вам письмо. В надежде, что вы приедете и поможете мне, одинокому старику справиться с этими почти мистическими событиями.
- Скажите, а вы не подозреваете, что картина могла быть чем-то обработана, ну, например, каким-нибудь химикатом? - спросил Руперт.
- Это я уже проверял. Нет, картина ничем не обработана, кроме засохших красок и полотна ничего необычного мой химик не обнаружил, за исключением… - Корра замолчал, задумавшись.
- Чего?
- Он полагает, нет, он убежден, что полотно сделано не из бумаги. А из…, - он запнулся, - извините меня, это старческое волнение. Это всё годы.
- Вы хотели сказать о материале, из которого сделана картина, - напомнил Руперт.
- Да, это меня и пугает. Этот лист сделан из кожи.
- Человеческой? - задумчиво спросил Руперт.
- Нет, мой химик не знает, но уверил, что не из кожи человека. Это какое-то животное. У меня последнее время проблемы с памятью. Вероятно, сказываются годы.
Лукас Корра поднялся и жестом пригласил проследовать за собой.
- Мы сейчас пойдем к моему внуку, Ямесу, - сказал Корра.
Они проследовали через коридор в одну из комнат.
Беззвучно отворив дверь, они оказались в просторной комнате, полной детских игрушек. У стены располагалась кровать. Мальчик сидел на стуле и смотрел безучастно в окно, за которым открывался великолепный вид в парк, полный роскошных деревьев, между которыми, в отдалении, сияла голубая гладь озера.
- Это и есть мой внук, - сказал Корра.
Руперт подошел к мальчику ближе, чтобы разглядеть его лицо. Ямес сидел, выпрямившись, глаза его были направлены в окно. Он не моргал, ни один мускул на его лице не шевельнулся. Казалось, что он никого не замечает.
- Он не реагирует ни на кого, - тяжело сказал Корра. - Мой слуга утром помогает ему перейти с кровати на стул. Так он весь день и проводит: на стуле и в саду, в беседке.
- И он ничего не говорит?
- Нет. Хотя постойте, я… Ну, в общем, я не уверен, - он тяжело вздохнул, словно не мог решиться сказать. - Ну, как бы вам ответить, может быть, этого и не было, и оно есть плодом моего больного воображения. Словом, однажды, когда я уже собирался заснуть, раздался телефонный звонок. Это местный телефон. Я установил его в помещениях замка, чтобы было удобно вызывать слуг. Я удивился тогда, кто бы это мог так поздно меня беспокоить. Я подошел к телефону и поднял трубку. Поначалу были какие-то шорохи и шипения, потом треск. Я уже собирался положить трубку, подумав, что это неисправность в системе. Но вдруг раздался голос, скорее это был стон, но какой-то приглушенный, будто издалека. Мне показалось, что это был голос Ямеса. Я опять подумал, что мальчику куда-то ночью отправился бродить по замку, и я решил спросить: "Ямес, это ты?", но в ответ лишь тишина и чье-то тяжелое дыхание. Тогда я вновь спросил: "Где ты?". И тут я услышал его голос. Это так меня напугало, что даже на некоторое время я был захвачен страхом, мое тело оцепенело, я не мог пошевельнуться. Мне показалось, что тени вокруг меня объединились и начали приближаться.
- Что же он сказал? - спросил Руперт.
- Он произнес: "Я… нигде…". Потом молчание. Я испугался и положил трубку.
- И где вы его обнаружили?
- В своей постели. Но… он не спал, а лежал с открытыми глазами, точно так, как вы видите его теперь. С этого момента он больше не передвигался самостоятельно и не говорил, - Корра тяжело вздохнул, он казался слабым и изнеможденным.
В комнату вошла женщина, неся поднос с едой. Корра увел Руперта к двери.
- Сейчас у него обед, - сказал старик. - Это его сиделка. Она кормит Ямеса с ложки.
Сиделка подошла к мальчику и расположилась рядом с ним, опустив поднос с едой на небольшой столик.
- Идемте, - сказал Корра и они вышли.
Руперт был молчалив, он обдумывал все факты и детали предстоящего дела. Оно было странным, здесь было мало вещественных фактов и много мистических домыслов, с которыми Руперту не приходилось работать. Отталкиваться в расследовании можно было лишь на факты и свидетельства очевидцев. С этого и начал Руперт Коу.
- Я хотел бы взглянуть на эту загадочную картину, - сказал Руперт.
- А мы к ней и направляемся, - сказал Корра. - Вы можете не только посмотреть ее, но и потрогать, даже взять с собой.
- Что? - удивился Руперт. - Вы позволите мне взять ее с собой?
- Она для меня теперь не представляет интереса, мой мальчик здоров. Но я должен поставить его на ноги, ввести в реальность мира. Он, по-видимому, как сказал один из докторов, находится в своем замкнутом мире. И вы мне поможете его вытащить оттуда.
Они подошли к кабинету. Корра предложил Руперту присесть в кресло, а сам подошел к сейфу, открыл его и вынул довольно солидных размеров картину.
- Вот она, - сказал он, и расположил ее на небольшом стеклянном столике у камина, рядом с Рупертом.
Руперт внимательно оглядел изображение. На картине был изображен монах, держащий в левой руке какую-то старинную книгу.
- Это монах, - сказал Руперт, оглядывая рамку и обратную сторону картины.
- Да, по-видимому, монах, - согласился Корра.
- Что вы думаете об этом?
- Как зовут того, кто вам подарил ее?
- Жан Обри, это мой старинный друг. Не думаете ли вы, что он мог подсунуть мне какую-то…, - он запнулся, стараясь подобрать нужное слово.
- Нет, раз вы его не подозреваете, скорее нет. Но я должен проверить все, вы понимаете.
Старик молча кивнул головой.
- Может он здесь не причем, но ведь он где-то приобрел эту картину, - предположил Руперт.
- Без сомнения, - согласился Корра. - Вы можете вытащить ее из рамки. Она теперь ваша, и остается у вас до завершения расследования.
- Ну, тогда я воспользуюсь вашим советом и выну ее из рамки, мне так легче будет ее переносить с собой. А если у меня ее похитят? Она ведь представляет собой какую-то ценность.