– Давай-ка, голубчик, забудем мы эту досадную случайность и выпьем-ка за здоровье наше по рюмочке коньяка, – сказал Виссарион. – Посидим, отдохнем.
И они принялись отдыхать. Генерал, в шутку или всерьез, возмущался рекой, которая течет не там, где надо, а где попало. Лизетта рассказала всем о своих дурных сновидениях, увиденных в прошлую ночь, сожалела о дорогой ей "книге предсказаний" и любимом зонтике, которые утонули или одиноко плывут сейчас где-то вдалеке по течению реки неизвестно куда. Капитан объяснял генералу что-то об узком горлышке реки, перечислял преимущества пароходов перед парусниками, рассказывал о секретах приготовления ухи из щуки.
Генерал внимательно слушал, кивал головой, а потом серьезным тоном спросил у капитана:
– Скажи-ка, мне, голубчик, что знаешь ты о пропавшем в этих краях лейтенанте Нильсе?
– Странное это дело, господин генерал. Жил себе градоначальник, не тужил, славно служил, все его уважали, большим умником считали, а потом раз – и нет его, – загадочно ответил капитан.
Генерал нахмурился и обратился к нему еще раз:
– Ну, это-то мне известно. А что об этом говорят в городке, где он жил, не тужил, а потом раз – и нет его? Куда, говорят, он делся-то?
– Разное болтают, – неохотно ответил капитан.
Генерал заворчал:
– Разное болтают – к делу не пришьешь! Что он – кутил? Или, может, много воровал? Наворовал – вот и сбежал? Или что-нибудь нехорошее о ком-нибудь в городе прознал? А потом вдруг – раз, прости господи, и пропал.
В каюте воцарилась тишина. Капитан озадаченно смотрел на генерала, не совсем понимая, чего тот добивается. Виссарион многозначительно посмотрел на собеседника, потом, выждав паузу, громко откашлялся и сменил тему:
– Скажи-ка, братец, чем промышляют тамошние мужики? Золотишко где-нибудь, может, намывают или камешки драгоценные потихоньку в горах копают? А потом непозволительно их куда-нибудь сбывают? Может, заговорщики, бунтовщики да смутьяны в округе есть? Решили, может, бунт устроить, город захватить?
Капитан, отпив глоток, от таких вопросов едва не поперхнулся. Но генерал ждал ответа. Капитан поставил рюмку на стол и неохотно ответил:
– Да что вы, господин генерал! Какие здесь смутьяны и бунтовщики? Тут живут охотники да рыбаки. В этих краях веками только тишь да гладь. А золота и камней драгоценных никогда здесь не было и нет. А градоначальник этот – благородный человек. Не пьет, не кутит и взяток не берет. И воровать здесь нечего! Одни болота и леса. Быть может, что-нибудь узнал, или кому-нибудь он помешал! А может, на время скрылся для какой-то надобности. Дело, в общем, непростое!
Генерал ухмыльнулся, не спеша подправил рукой усы и продолжил разговор:
– Да, одни болота и леса. А в болотах черти водятся! Вот их-то и надо искать. Ежели кто-нибудь мне вздумает перечить, то я этих болотных смутьянов сразу – в кандалы. Навечно в кандалы!
Капитан с опаской глядел на сердитого генерала и кивал головой. А Лизетта, наоборот, смотрела на него с нескрываемой гордостью.
До позднего вечера они сидели, пили коньяк, потом чай с пирожками из дорожной корзинки Лизетты и вели беседу.
Сон какой-то необычный, загадочный сон!
Утром, еле поднявшись с постели, генерал накинул на себя теплый халат, поморщился и глубоко вздохнул. Его мучили сухость во рту, слабость в теле и головная боль. Он не спеша подошел к столу, налил из графина в стакан клюквенного морса и жадно выпил его до дна. Потом, стараясь не вспоминать неудачное приключение прошлого дня, подправил усы, взглянул в иллюминатор, затем на жену, лежавшую в постели с примочкой на голове, и произнес:
– Посмотри-ка, голубушка, благодать-то какая! Река течет бескрайняя, а по берегам деревья вековые! Да и распогодилось вроде бы!
– Распогодилось! А морось? А ветер? – ответила Лизетта.
– Да! – с досадой произнес Виссарион и продолжил: – Ну, значит, распогодится к полудню.
Лизетта махнула рукой, а потом повернулась к мужу:
– Дорогой, мне опять ночью привиделся странный сон!
Генерал в этот момент, снова чувствуя неприятную сухость во рту, наливал из графина очередной стакан клюквенного морса, но ее слова заинтересовали его.
– Сон какой-то необычный, загадочный сон, – почти шепотом продолжала она. – Мне снился ты. Ты сидел в генеральском парадном мундире во главе длинного стола в золотом зале роскошного дворца. За столом справа и слева от тебя сидели важные чиновники и военные начальники. Но удивительно было не это! – Она подозвала генерала к себе и прошептала ему на ухо: – А то, что у всех гостей, и даже у тебя, вместо человеческих голов были рыбьи головы. У тебя была голова огромной щуки! И вот твоя щучья пасть открывалась, показывая всем свои длинные зубы, и хотела то ли что-то сказать, то ли кого-то укусить. Этого я не поняла. А потом я проснулась.
– Типун тебе на язык! Привидится же такое, – недовольно поморщившись, сказал генерал.
– Увы, дорогой! Мой "Сонник", царство ему небесное, вчера утонул, как, впрочем, и мой любимый зонтик. Но в запасе у меня есть "Толковая книга предсказаний и сновидений". Нужно мне ее срочно почитать. Что там о рыбах, и особенно о щуках?
Генерал недовольно поморщился и воскликнул:
– Да что ты все о сновидениях и предсказаниях! Ну, сколько можно, голубушка, одно и то же!
Лизетта вздохнула и с обидой отвернулась от него. Виссарион, чтобы сменить тему, весело промолвил:
– Кстати о рыбах! Грех, моя милая, плыть по реке и ни разу не откушать свежей ухи, да еще для нее самому рыбешку всякую поймать. Согласись, рыбная ловля – уж дело точно занятное.
– Тем более что, кроме игры в карты, все остальные занятные затеи заканчиваются у тебя ужасно. Возьмем, к примеру, твою "детскую" забаву стать ненадолго капитаном корабля, – с иронией заметила Лизетта.
В этот момент в дверь каюты постучался капитан.
– Разрешите отчаливать, господин генерал? – спросил он.
– Нет, голубчик, всему свое время! Давай-ка мы займемся делом! Хочу сделать супруге приятное – собственноручно поймать рыбу, а ты на обед из нее уху подашь!
Генерал, довольный своей идеей, взглянул на Лизетту, надеясь увидеть в ее глазах если не восхищение, то хотя бы одобрение, но та уже углубилась в чтение "Толковой книги предсказаний и сновидений" и не обращала на него никакого внимания. Генерал поморщился, отвернулся от жены и с видом большого знатока обратился к капитану:
– А скажи-ка мне, голубчик, какая в этих водах рыбешка водится?
– Окуни плавают, плотва всякая, да и подлещик водится! Бывает и щука. На уху в самый раз. Да вот и погода хороша! В дождик-то она и клюет чаще, господин генерал! – отвечал капитан, надеясь угодить генералу и его жене.
– Готовь, милок, снасти, мотыля или червяка жирного! – громко скомандовал генерал, пытаясь обратить на себя внимание супруги.
– Это я мигом, господин генерал! Сию минуту все устроим, – ответил капитан.
Генерал надел сапоги, полевой мундир и вышел на палубу. К нему вскоре подошел кок с удочкой, металлической коробочкой с наживкой и ведром с водой для рыбы:
– Здравия желаю, господин генерал, чего еще изволите приказать?
– Наживи-ка на крючок червяка, да пожирнее, братец. И табурет какой-нибудь принеси! Не стоять же генералу весь день с удочкой у борта, – скомандовал генерал повару.
– Есть, господин генерал! – ответил кок и убежал за табуретом. Через минуту на палубе перед генералом стоял табурет, а жирный червяк уже висел на крючке. Виссарион подкрутил усы, взял, как заправский рыбак, удочку в руки, осмотрел ее, деловито подошел к борту, взглянул на воду и сказал:
– Ну, была не была! Начнем!
Генерал широко размахнулся удочкой, закинул грузило в реку и сел, довольный, на табурет. Так он и сидел, долго глядя на поплавок. Сухость во рту, слабость и головная боль донимали его по-прежнему.
– Иди-ка, голубчик, принеси мне клюквенного морсу! – сказал повару генерал. Кок понимающе кивнул и быстро исчез, а вскоре вернулся на палубу с маленьким подносом в руках, на котором стоял наполненный морсом стакан.
– Пожалуйте, господин генерал! – сказал кок.
– Вот молодец! Похвально, похвально! – сказал Виссарион, жадно выпил морс до дна, а потом произнес: – Спасибо, голубчик, уважил. А теперь иди. Если что понадобится, я тебя позову.
Через несколько минут поплавок задергался вверх-вниз.
– Заклевало! – радостно крикнул изумленный генерал и молниеносно выдернул удочку из воды. На крючке блеснула крохотная рыбешка.
– Лизетта, дорогая, – закричал гордый генерал. – Смотри, какую рыбину я поймал!
Супруга еще сидела в каюте, она не спеша посмотрелась в зеркало, подправила прическу и припудрилась, взяла стоявший у двери черный мужской зонт, "Толковую книгу предсказаний и сновидений" и вышла на палубу. Там она осмотрелась по сторонам, ища глазами "рыбину". Но увидела лишь своего супруга с удочкой, пытавшегося насадить на крючок червяка, и ведро с водой. Мимоходом заглянув в ведро, Лизетта с усмешкой фыркнула:
– Дорогой, я бесконечно рада такой удаче! Но мне кажется, что червяк на крючке гораздо больше, чем эта рыбина в вашем ведре. Если так пойдет и дальше, то обещанную вами рыбную уху, господин генерал, мы отведаем дня через два! Если к тому моменту не умрем от голода!.. Не знаешь ли, дорогой, нельзя ли на этой палубе где-нибудь посидеть?
– Могу уступить тебе свой табурет, моя богиня, – предложил генерал.
Лизетта высокомерно взглянула на табурет и с обидой сказала:
– Какой вы неотесанный и бездушный, генерал. Вы, друг мой, похожи на этот табурет. Представьте себе сидящую на этом грубом деревянном ящике хрупкую и изящную даму! Вот, к примеру, такую, как я. Ужасная картина! Прикажите капитану принести сюда для меня мягкое кресло из нашей каюты.
Генерал громко скомандовал капитану принести кресло, и оно стояло на палубе через минуту. Успокоившись, Лизетта присела изящно на край сиденья, открыла зонтик, подняла его над собой и принялась листать свою книгу. Виссарион вздохнул и закинул очередного червяка в реку в надежде поймать удачу.
– Вот нашла, наконец: "Толковая книга предсказаний и сновидений" о щуке! Послушайте, генерал, – воскликнула Лизетта и продолжила: – "Видеть во сне говорящую щуку, обещающую необыкновенную удачу, успех, деньги и любовь, – к неприятностям и ударам судьбы".
– К каким еще неприятностям и ударам судьбы? Типун тебе на язык! – недовольно проворчал Виссарион.
Лизетта с удивлением посмотрела на него и сказала:
– Обещания удачи, успеха, денег и любви в последние годы я слышу от вас, мой дорогой генерал, только во сне! Впрочем, послушайте, прочитаю дальше:
"Если вам приснилась волшебная щука, исполняющая желания, – ваши дела пойдут… плохо, и чем больше ваших желаний щука исполнит во сне, тем хуже будет вам наяву. Женщине увидеть щуку – к скорой беременности"… Впрочем, мне это уже не грозит. А вот еще: "Если сон видит мужчина – ему могут не вернуть долги"… К тебе это не относится – ты в долг никогда и никому денег не даешь. Или вот еще: "Мужчина, увидевший во сне щуку, встретит красивую женщину, которая пофлиртует с ним и скроется". Наверное, имеется в виду рыбешка женского пола, которая пофлиртует с генералом и скроется!
– Да что ты, голубушка, заладила! Какая рыбешка женского пола? Прямо напасть этакая. Не доводи меня до гнева, Лизетта! – обиделся Виссарион.
– Обычно до гнева доводите меня вы, мой генерал. Возьмем, к примеру, организованное вами вчера "веселое" купание в этой реке, – язвительно ответила она.
– Лизетта! – неуверенно произнес он. – Лизетта, смотри, что-то клюет!.. Напористая бестия, так и тянет вниз, так и тянет.
– Наверное, засидевшаяся в этой глуши царевна-лягушка… Или старый башмак, – сказала Лизетта, не отрывая глаз от своей книги.
– Нет, голубушка! В этих краях живут в основном косолапые медведи и кабаны. А они в башмаках не ходят, – возразил генерал.
И тут на поверхности показалась здоровенная рыбья голова серо-зеленого цвета с крапинками. Щука разевала огромную пасть с множеством острых зубов, которые даже издалека выглядели устрашающе. Она билась, рвалась, крутила головой, пытаясь сорваться с крючка.
– Щука, ну и здоровенная! Прямо щучища, а не щука! Тащите ее скорее, тащите, господин генерал, а то сорвется! – закричал из окна рубки обрадованный капитан.
– Это и есть щука? Лизетта, ты не поверишь! Я поймал щуку, ты слышишь! – воскликнул генерал и, словно ошпаренный, вскочил с табурета.
– Я так и знала, мои сны сбываются! – обрадовалась Лизетта.
Генерал изо всей силы рванул удочку на себя. Щука стремительно пролетела по воздуху мимо него и упала Лизетте на голову.
– А-а-а, – в ужасе завизжала она, ее прическа мгновенно превратилась во взъерошенный стог. Лизетта бросила зонтик на палубу, а книгу – к себе в подол платья, чтобы руками защититься от этого чудовища. Щука, жадно хватая воздух, закрывала и открывала пасть, острыми зубами цепляясь за волосы Лизетты, отчего они окончательно спутались. Лизетта вцепилась было в рыбий хвост, но не тут-то было. Скользкий хвост выскользнул у нее из рук, а щука развернулась и цапнула Лизетту за мизинец.
– Ой, ой, ой! – еще громче завизжала супруга генерала. Она ухватила рыбину обеими руками, и, наконец, ей удалось смахнуть ее себе в подол. Но щука продолжала бороться. Задыхаясь, она судорожно щелкала своими острыми зубами и вцепилась, словно это была добыча, в "Толковую книгу предсказаний и сновидений", лежавшую там же, в подоле платья. Разодрав сразу несколько страниц, щука сумела одновременно отхлестать своим сильным хвостом Лизетту по щекам.
– Какой ужас! Спасите! – кричала Лизетта. – Оттащите это чудовище! Помогите! – закрываясь от щуки, кричала Лизетта. – Она бьет меня по лицу! Помогите! Она грызет мою любимую книгу! Спасите!
Генерал бегал с удочкой вокруг супруги, чтобы распутать леску, запутавшуюся вокруг нее, и схватить щуку. На помощь генералу подбежал и кок, как был – с ножом и сковородкой, и тут же ножом разрезал леску. Лизетта была свободна. От страха и отвращения она отшвырнула рыбину с подола платья. Щука проскользнула по палубе, свалилась за борт и навсегда исчезла в воде.
Взбешенная Лизетта медленно поднялась с кресла, с презрением взглянула на генерала и быстро пошла в каюту.
Повар с удивлением посмотрел на ведро с водой, в котором плавала одна маленькая рыбешка, и виновато спросил:
– Рыбёшки на уху – ни то ни сё! Наловить, господин генерал?
Генерал взял ведро и вылил воду вместе с рыбкой в реку. Потом, понурив голову, медленно подошел к повару. По-дружески похлопал его по плечу и тихо ответил:
– Давай-ка, готовь нам, голубчик, мясо. Не клюет сегодня, не клюет!
Генерал пошел в каюту. Сначала супруги молча сидели, потом спорили и громко ссорились, упрекая друг друга. Наконец, вечером после вкусного ужина они успокоились и, как всегда, помирились.
Кромешная чернота и пустота. Какое счастье!
– Дорогой, мой! Ты даже представить себе не сможешь. Сегодня ночью я не видела снов, спала как младенец и не видела ничего! Просто – ничего! Всю ночь без сновидений – кромешная чернота и пустота! Какое счастье! – сказала Лизетта.
Генерал подправил рукой свои усы и ответил:
– Да уж лучше спать как младенец, чем видеть сны, какие видишь ты! Капитан сказал, что сегодня к вечеру мы прибудем наконец в пункт назначения. Скажи, голубушка, капитану, чтобы тот дал матросам команду – почистить к приезду мой парадный мундир, фуражку, и чтобы надраили до блеска мои сапоги. Да и сама не оплошай, оденься как положено, ты у меня – супруга генерала.
– Дорогой, какого цвета платье мне надеть? Есть в цветочек, в горошек, в полоску, фисташковое, васильковое, бордовое, желтое, зеленое, коричневое, кремовое. Или прикажешь надеть твое любимое – белоснежное? Оно и есть, как ты говоришь, мой дамский парадный "мундир"!
– Только не то, с рюшечками, – поморщившись, сказал генерал.
– Дорогой, "то, с рюшечками" я носила пятнадцать лет назад. Хорош! Ты совсем не обращаешь на меня внимание?.. Впрочем, нет, разумеется, обращаешь, но один раз в пятнадцать лет! Это напоминание мне об ошибке в молодости и укор за бездарно прожитые годы! – возмутилась Лизетта.
После обеда супруги стали готовиться к прибытию. Лизетта не спеша перебирала и укладывала свои вещи в чемоданы. Генерал сидел за столом перед дамским овальным зеркальцем. Сначала он брился, потом долго осматривал и старательно подравнивал ножницами свои любимые усы, тщательно подкручивал их пальцами и под конец надушился одеколоном "Тройной".
В каюту постучался помощник капитана. Получив разрешение войти, он повесил на вешалку белый генеральский китель, фуражку и поставил у дверей начищенные гуталином до блеска генеральские сапоги.
– Спасибо, голубчик! Уважил ты меня, молодец, – произнес капитан.
– Рад стараться, господин генерал. Прикажете идти? – спросил помощник капитана.
– Иди, иди, – произнес довольный генерал.
– Дорогой, почувствовал ли ты это непередаваемое сочетание ароматов? Изысканный запах твоего чертова одеколона с примесью гуталина! – сказала Лизетта и выставила сапоги за дверь.
Генерал принюхался, удивленно пожал плечами и вновь плеснул себе на ладонь одеколону. Потом усердно протер им лысину, щеки и шею и с достоинством сказал:
– Благородный аромат!
– С чем я вас и поздравляю. Теперь, господин генерал, наша каюта похожа на парфюмерную лавку. Моя одежда насквозь пропахнет мужским одеколоном. Какое счастье!.. У меня от него уже кружится голова. Надо пойти подышать свежим воздухом и проветриться. Иначе меня за глаза будут звать "Мадам – мужской одеколон"! – воскликнула Лизетта.
Она спешно переоделась, набросила шаль и пальто, открыла настежь дверь каюты, чтобы впустить внутрь свежий воздух, и вдруг радостно воскликнула:
– Дождь закончился! Какое счастье! Пойду прогуляюсь по палубе!
Виссарион обрадовался такой смене настроения жены. Он надел белый китель и вышел следом за ней. Супруга прошлась мимо рубки, кокетливо махнула рукой капитану и не спеша направилась на корму. Ее белая шаль, словно флаг, развевалась на ветру. Генерал подошел к ней и нежно сказал:
– Лизетта, ты восхитительна! Сейчас мы с тобой похожи на двух белых лебедей, летящих над водой!
– Наконец, я слышу от тебя приятные слова! – отозвалась супруга.
– Скоро ли мы будем на месте? – крикнул генерал капитану.
– К вечеру, господин генерал! – ответил капитан.
Пароход, набирая обороты, шел все быстрее и быстрее. Капитан решил добраться до пристани, как и обещал генералу, через несколько часов. Дым из трубы летел все выше и гуще, медленно рассеиваясь за кормой, он ложился серым туманом. Вдруг налетевший порыв ветра подхватил черный клуб и понес его ровнехонько туда, где стояли генерал и его супруга. Через секунду белоснежный мундир Виссариона превратился в черный, лицо и руки покрылись сажей. Генерал стал похож на пароходного кочегара. Стоявшая рядом с ним Лизетта рассмеялась и воскликнула:
– Браво! В округе теперь будут говорить: "К нам приехал трубочист!".
Но, взглянув на свою шаль и пальто, Лизетта завопила: