Молодой человек заметил к северу от себя большое кукурузное, а за ним широкое пшеничное поле, и сделал для себя вывод, что Джубили по большей части представлял собой некую фермерскую общину, в которую редко заезжали чужеземцы, особенно издалека. В то же время Мэтью, делая очередной жадный глоток из своей ладони, заметил, как к магазину подъехал вагон с четверкой лошадей в упряжке, явно следуя все по той же Северной Дороге. Он остановился под огромной, поросшей мхом ивой, и его колеса всколыхнули облако желтой пыли, заставив людей отойти в сторону - прочь с пути целеустремленного возницы, который, казалось, не остановился бы, даже заметив перед собой случайного прохожего. Так или иначе, избежав происшествий, вагон остановился напротив входа в магазин.
Мужчина в соломенной шляпе с вороньим пером поднялся в знак приветствия, и в то же время четверо чернокожих мужчин - рабов, без сомнения - вышли из задней части вагона и остановились, судя по всему, ожидая команды. Они не были одеты в лохмотья - на них была обычная простая чистая одежда: белые рубахи, черные брюки, белые чулки и сапоги. Возница был белым темноволосым широкоплечим мужчиной, одетым так же в простую одежду. Второй белый человек, сидящий рядом с возницей, осторожно спустился с дощатого сидения, и именно он заговорил с Господином-Воронье-Перо. Спешившийся человек был заметно старше, носил серую рубашку и темно-зеленые брюки с чулками того же оттенка. Судя по всему, правая нога у него была травмирована, потому что на нее он заметно болезненно припадал. После короткой беседы с Господином-Перо он жестом приказал рабам зайти в магазин. Они повиновались, и мгновение спустя уже с заметным трудом начали выносить наружу бочки и мешки с пшеницей и загружать их в вагон.
Поставки для плантации Грин Си, догадался Мэтью. Возница своей помощи не предлагал, он забивал трубку, сидел сложа руки и не без самодовольства наблюдал, как рабы пытаются заработать себе на жизнь. Расстояние между Мэтью и возницей было не столь уж большим, и молодой человек заметил на правом предплечье этого человека зафиксированный тканевыми повязками компресс, не скрытый закатанными рукавами рубашки. Похоже, это был тот самый смотритель, которого укусила лошадь, подумал Мэтью, вспоминая рассказ доктора Стивенсона. Припомнил он также, и что компресс этот, насколько он знал, состоит из мягкой смеси кукурузной муки, глины и определенных трав, которые заворачивают в марлю и прикладывают разогретыми к ране. Мэтью предположил, что доктор оставил подробный рецепт, как делать такой компресс, потому что в скором времени процедуру придется повторить.
Некоторые горожане пришли посмотреть на загрузку вагона и на быструю слаженную работу рабов. Собаки активно прыгали вокруг и звонко лаяли. При этом местные жители все еще обращали внимание на Мэтью, заинтригованные его визитом. И вдруг Господин-Перо указал на молодого человека, также забив трубку и затянувшись. В облаке табачного дыма человек в серо-зеленой одежде повернулся в указанную сторону и заинтересованно поглядел на решателя проблем.
Мэтью кивнул, вновь попав в центр всеобщего внимания. Пожилой господин перекинулся еще несколькими словами с Сэром-Перо и, сильно хромая, зашагал в сторону колодца. Казалось, его правая нога всеми силами сопротивляется любой попытке согнуть ее в колене.
- Добрый день, сэр, - сказал Мэтью приблизившемуся человеку.
- И вам добрый день, - прогрохотал тот. Он был высок и строен, но мощен на вид, несмотря на непокорную ногу. Возможно, ему было чуть больше сорока лет, темно-каштановые волосы были зачесаны назад к макушке; седина тронула их лишь на висках. У него было волевое лицо борца с острыми скулами и кривым - возможно, когда-то сломанным - носом. Его темная борода спускалась аж до середины груди и также пересекалась молниями седых волосков. Пара глубоко посаженных глаз, наделенных пронзительным хищным взглядом, навела Мэтью на мысль о ястребе Саймона Чепела, готовом схватить свою добычу. Похоже, сейчас этот человеческий хищник попросту выяснял, из какого теста сделан стоящий перед ним юноша: представляет ли он собой какие-то проблемы. Возможно, он размышлял, не следует ли проверить молодого ньюйоркца на прочность мощным толчком в грудь. Одно неверное движение, подумал Мэтью, и этот человек бросится в атаку, как тот самый ястреб на территории особняка Чепела.
Он решил назвать себя первым.
- Мое имя Мэтью Корбетт, я прибыл из Чарльз-Тауна.
- Ну, - пожал плечами собеседник. - Разумеется, оттуда.
На его лице не появилось и проблеска улыбки, глаза по-прежнему оценивающе рассматривали молодого человека.
- Я Доновант Кинкэннон, - продолжил он, не спеша протягивать руку для рукопожатия. - Прибыл с плантации Грин Си, я ее хозяин.
- Слышал об этом месте, - сказал Мэтью. - Я разговаривал с доктором Стивенсоном этим утром.
- О? То есть, вы тоже доктор?
- Нет.
- Юрист, - заключил Кинкэннон. Его толстые коричневые брови поползли вверх. - Мне кажется, я даже чую от вас запах всех этих книг с законами.
- Нет, - вновь отозвался Мэтью, на этот раз позволив себе легкую улыбку. - Хотя чтение доставляет мне огромное удовольствие. Я решатель проблем из Нью-Йорка.
- Что?
- Люди платят мне деньги, чтобы я решал их проблемы, - пояснил Мэтью.
Кинкэннон хмыкнул, глаза его продолжали напряженно оценивать обстановку, словно складывая для себя полную картину того, что представлял собою молодой человек, стоящий перед ним.
- Слышал, в Нью-Йорке живут свихнувшиеся люди. Боюсь, ваша профессия это только доказывает.
- Я хорош в своей работе, сэр.
- И вы были наняты решить проблемы здесь? В Джубили?
- Нет, сэр. Я просто проезжал мимо. Мне нужен дом человека по имени Магнус Малдун.
- Вас нанял Малдун? А в чем проблема? - Кинкэннон на несколько секунд переключил свое внимание на наполняющих вагон мешками и бочками рабов и на надсмотрщика, продолжающего дымить трубкой.
- Ни в чем, на самом деле. Мне просто нужно с ним поговорить.
- Не вижу смысла, - отчеканил Кинкэннон. - Никто не стал бы приезжать сюда, только чтобы поговорить с Малдуном. Он нелюдимый человек.
- Да. Но, скажем… проблема пока только может возникнуть, если я с ним не поговорю.
- Хм, - только и выдал Кинкэннон в ответ на это утверждение. - Сам я его вижу не регулярно, - задумчиво произнес хозяин "зеленого моря". - Лишь изредка, когда он приходит продавать бутылки. Он ведь стеклодув, помимо всего прочего. Я бывал в его доме лишь единожды, хотел посмотреть его товар. Моя дочь была порядком впечатлена его… как она это называет… художеством.
- Я не знал об этом. Мне довелось встретиться с ним вчера при довольно… непростых обстоятельствах, - Мэтью заметил, что дымивший трубкой смотритель, которому, видимо, порядком наскучило следить за рабами, направился к ним, заинтересованный предметом разговора. Этот человек вышагивал, как особенно важная персона, выпятив грудь вперед и вздернув подбородок. - И, насколько я успел узнать, он живет где-то поблизости, - закончил Мэтью свою мысль.
- В миле отсюда или около того, если двигаться через плантацию Грин Си. По Северной Дороге будет труднее, здесь она становится много суровее, чем на пути из Чарльз-Тауна, - Кинкэннон повернулся, буквально почувствовав, как подходит смотритель. Возможно, он почувствовал тяжелый табачный запах, исходящий от этого человека. - Грифф! - обратился Кинкэннон. - Познакомьтесь с этим молодым путником, который забрался очень далеко от своего дома. Как вы сказали, вас зовут? Корбетт?
- Мэтью Корбетт, да, сэр.
- Гриффин Ройс, - отозвался смотритель: коренастый джентльмен небольшого роста, на несколько лет, по-видимому, старше Мэтью с густыми темно-каштановыми волосами, прядями падающими на лоб. Его лицо было испещрено веснушками, скулы были высокими, а подбородок - широким и квадратным. Внешность смотрителя наводила на мысль о его индейских корнях. Его зеленые глаза быстро окинули Мэтью взглядом с ног до головы, прежде чем он, снова выпустив облако дыма, протянул ему руку. - Рад знакомству, - сказал Ройс, удержавший рукопожатие не дольше пары секунд.
Мэтью чуть не упомянул про компресс, однако в последний момент остановил себя. Лошадь иногда кусает человека, не потому, что обладает плохим характером: иногда дело в самом человеке. Мэтью подумал, что широкоплечий Гриффин Ройс, скорее всего, обладает характером весьма склочным. Его грудь, похожая на надгробную плиту, выдавалась вперед, как у бульдога, на которого он чем-то был похож, если б не эта трубка, зажатая между зубами. Ройс продолжал изучать молодого человека сквозь выпускаемые клубы дыма, даже когда Мэтью вновь обратился к Кинкэннону.
- Итак, - сказал он. - Вы говорите, если я продолжу двигаться по Северной Дороге, то вскоре найду нужный дом?
- Да, он будет чуть дальше. Вы увидите.
- Спасибо. Мне очень повезло встретить вас, сэр. И вас тоже, - последние слова он обратил к Ройсу, затем отвернулся и неспешно направился к своей лошади.
- Мистер Корбетт! - окликнул Кинкэннон, и Мэтью, замерев, оглянулся назад. - Не так уж часто я встречаю кого-то, кто бы прибыл настолько издалека. К тому же, меня заинтересовала ваша работа: никогда ни о чем таком не слышал. Почему бы вам не остановиться в Грин Си, когда будете возвращаться от Малдуна? Предложу вам стаканчик рома. И моя дочь, я уверен, будет рада познакомиться с вами, - он слабо улыбнулся, что, как определил Мэтью, для этого человека было очень теплым жестом. - Она тоже любит читать. Где бы ни была, все время утыкает свой нос в книгу.
- Буду рад, - отозвался Мэтью. - Если это будет не слишком поздно.
- Поздно или нет, приходите в любом случае. Для Сары это будет прекрасным развлечением.
Мэтью кивнул. Он не мог не заметить, что Гриффин Ройс курил, как дракон, и все его лицо уже окутало облако дыма.
- Благодарю вас, сэр, - повторил он Кинкэннону, после чего снова направился к своей лошади, готовясь к продолжению сражения с кровососущими насекомыми и влажным жаром этой суровой местности.
Он отъехал от Джубили, бросив последний взгляд на городок, существующий, по всей видимости, лишь в качестве подспорья для плантации Грин Си. Вновь выехав на Северную Дорогу, он вскоре проехал мимо низкой каменной стены. В ней была арка, через которую виднелись травянистые луга, где паслись десятки овец, и простирающаяся вдаль плантация Грин Си. Здесь также в изобилии росли дубы и плакучие ивы. С этого расстояния Мэтью уже не мог разглядеть ни главного здания Джубили, ни реки. Вскоре каменная стена закончилась, зато луга остались неизменными. Тогда, не далее, чем в пятидесяти ярдах от себя, Мэтью вдруг заметил белую лошадь, пасущуюся рядом с кучкой больших серых валунов под ивами. На одном из этих камней, скрываясь от солнечного жара в тени деревьев, сидела молодая девушка в желтом платье и широкополой желтой шляпе, скрестив ноги.
Разумеется, это, должно быть, Сара Кинкэннон, подумал Мэтью. Она читала книгу, устремив свой сосредоточенный взгляд в ее страницы. За ее спиной располагался круглый, искрящийся на солнце прудик, и Мэтью решил, что она нашла свое особенное место, исполненное тишины и покоя, в котором могла полностью придаться своим мыслям и образам, которые приносило ей чтение.
Стоило Мэтью уже обрадоваться, что он может спокойно продолжать свой путь к обители Малдуна верхом на Долли, неспешно шагающей по дороге, как молодая девушка вдруг оторвалась от книги и заметила его. Несколько секунд она сидела неподвижно, а затем махнула рукой.
Мэтью снял треуголку и махнул в ответ. Он решил, что на этом этот контакт закончится, однако Сара Кинкэннон вдруг приложила руку ко рту, чтобы ее было лучше слышно, и воскликнула:
- А куда вы направляетесь?
Отчего-то вопрос, заданный с прямотой и конкретикой, характерной для Берри Григсби, буквально выбил из Мэтью присутствие духа. Эта девушка, как и Берри, была ярким цветком, стремящимся к приключениям, по-своему любопытной, умной, любящей читать и… да и, скорее всего, сильно скучающей здесь, на рисовой плантации, вдали от Чарльз-Тауна. У молодого человека было несколько секунд, чтобы принять решение, и он его принял. Он направил Долли, заставив ее сойти с дороги, и через луг направился к девушке, которая села, сложив руки на груди, и приняла более женственную позу, как только он приблизился.
- Здравствуйте, - поздоровался он, подъехав ближе. - Вы, должно быть, Сара!
- Так и есть. Вы меня знаете?
- Встретился с вашим отцом в Джубили, - Мэтью остановил Долли чуть дальше от первого валуна, боясь напугать девушку. - Он рассказывал, что вы любите книги.
- О, да, люблю! Они прекрасны! - она подняла томик, который держала в руках, чтобы молодой человек увидел. - Это поэзия Роберта Херрика. Знакомы с его работами?
- Да, - ответил Мэтью. - Знаком.
Самыми известными стихами Херрика были те, что побуждали юных дев срезать свои бутоны, ибо время быстротечно; об этом Мэтью решил не упоминать. Он отметил, что Сара Кинкэннон сняла обувь, и теперь ее ножки в изящных чулочках грациозно свисали с валуна. Плотные черные туфли стояли рядом.
Она широко улыбнулась ему, и ее красивое лицо с милыми ямочками на щеках буквально засияло. Светло-русые волосы аккуратными волнами ниспадали на плечи. У нее были светло-карие глаза, как у ее отца, однако в отличие от него, она обладала мягким и искренним взглядом, вдобавок к тому, немного… мечтательным. Мэтью счел, что ей около семнадцати лет, и вновь она напомнила ему Берри из-за той прямоты, с которой она смотрела на него, что было весьма привлекательным дополнением к ее внешности. В ту же секунду он понял, как сильно ему не хватает Берри, и перед глазами вновь воскресла сцена их последней встречи.
- Здесь нечасто можно встретить путников, - сказала Сара. - Кто вы?
- Меня зовут Мэтью Корбетт, - ему показалось, что он уже успел представиться половине колонии Каролина в это утро. - И, как вы уже поняли, я не здешний. Я из Нью-Йорка, - он произнес это с легкими нотками рисовки, и его самого встревожило, как это прозвучало, ибо это могло лишь распалить интерес девушки.
- Нью-Йорк? Но что же вы делаете здесь? - она хитро улыбнулась ему. - Заблудились?
- Пока нет, - ответил он. - Хотя еще не вечер, - он махнул рукой, стараясь отогнать назойливых насекомых и заметил, что ни один кровосос отчего-то не докучает Саре. Похоже, дело было в том, что ее кожа блестела от какой-то мази, которая, должно быть, отгоняет этих паразитов.
Она словно прочла его мысли, потому что вдруг запустила руку в небольшую сумочку, висящую на боку, и извлекла из нее фиолетовую бутылочку, заткнутую пробкой.
- Масло семян фенхеля, - объявила она. - Действительно помогает.
Девушка предложила ему бутылку, и он с радостью принял ее. Откупорив горлышко и смочив маслом пальцы, он нанес чудодейственное средство на лицо, шею и затылок, тут же заметив, что насекомые перестали осаждать его, поспешив убраться подальше от источника неприятного для них запаха.
- Вот, - одобрительно заметила Сара. - Теперь они точно оставят вас в покое на некоторое время.
- Настоящее чудо, - ответил Мэтью.
- Никакого чуда. Меня Бабуля Пэгг научила. О… Бабуля Пэгг - это женщина с плантации.
- Рабыня?
Сара кивнула.
- У нас много рабов. Ну, то есть… у моего отца, - ее взгляд подернулся мимолетной тенью, или, быть может, это была лишь тень от небольшого облака, на миг заслонившего летнее солнце? - В Чарльз-Таун нужно поставлять рис. Он продается по всему побережью, поэтому так важно продолжать работать на плантации. Даже жизненно важно.
- Не сомневаюсь, - согласился Мэтью. Он решил сменить тему, не желая прогонять улыбку с лица девушки разговорами о рабах. - Я направляюсь к дому Магнуса Малдуна. Насколько я успел узнать, он стеклодув?
- О, да! Он сделал это, - она приподняла фиолетовую бутылочку. - У него есть даже мастерская, где можно найти множество прекрасных вещей. - Она чуть прищурилась. - Магнус… в беде?
- Нет. Просто хочу поговорить с ним.
- Мне было интересно, потому что…. простите, что говорю это, но вы выглядите серьезным человеком. Старше своих лет, как я думаю. И поэтому кажетесь… - она помедлила, подбирая нужные слова. - Официальным. Как… закон.
- Ну, на самом деле, все немного иначе, - ответил Мэтью. - Но… в каком-то смысле можно сказать, что я представляю закон. Но это не имеет никакого отношения к мистеру Малдуну - к нему я направляюсь с дружеским визитом.
- Не знала, что у него есть друзья. Он очень нелюдимый.
- Скажем так, со вчерашнего вечера один друг у него появился, - ответил Мэтью. Если, конечно, он будет столь любезен и не свернет мне шею до того, как я успею ему об этом сообщить, в следующую секунду подумал он. - Поэтому мне следует продолжать путь. Кстати, ваш отец пригласил меня посетить ваш дом после моего визита к мистеру Малдуну. Уместно ли это будет, как думаете?
- Конечно, - ответила она. - И передайте Магнусу привет от меня.
- Непременно, - Мэтью вновь махнул треуголкой и развернул Долли обратно к дороге. Уже в следующую секунду он уверенно направился на север, однако все же оглянулся, и Сара Кинкэннон в награду еще раз махнула ему на прощание. Молодой человек ответил тем же и после сосредоточил свое внимание на дороге. Это внимание было необходимо: дальнейшая дорога проходила через сплошные заросли чертополоха, сорняки и густой лес. Мэтью пришлось осторожничать и сдерживать Долли, чтобы она ненароком не угодила копытом в яму, вырытую каким-нибудь смышленым лесным зверьком. Справа от Мэтью сквозь густую растительность открывался вид на реку Солстис, изворачивающуюся своим течением, как коварная змея, и на одном из изгибов ее гладкого тела виднелся одиноко стоящий дом, окруженный вербами и белым забором. Этот домик едва ли был достаточно большим, чтобы тот, кто его построил, мог разместиться там с комфортом. Слева находились амбар и загон, который служил пристанищем для двух лошадей: вороной и серой в яблоках. Также виднелись свинарник и курятник, рядом с которым располагался сарай, размерами достигающий едва ли не половины дома - также побеленный, - и Мэтью решил, что именно там Малдун мог бы обустроить свою стеклодувную мастерскую. Молодой человек, разумеется, не был специалистом в этом деле, но знал, что стекло нагревают, пока оно не начнет плавиться, затем надувают из него пузырь, а после уже придают ему нужную форму. Это была сложная процедура, требующая твердой руки и сильных легких, которыми Магнус Малдун, судя по всему, обладал.
Пока Долли подходила к дому, одна из лошадей в загоне заржала и фыркнула, и через несколько секунд после этого парадная дверь распахнулась с таким шумом, будто пришел Судный День и могучий Малдун собственной персоной явил себя миру, одетый в черные брюки и белую рубаху с оторванными рукавами. Его волосы выглядели так же дико, борода казалась бешеной, а железно-серые глаза метали искры. Он поднял короткоствольный мушкет, который держал в руках, и направил его прямо в голову Мэтью, выкрикнув:
- Стой, где стоишь, расфуфыренный денди! Разве тебе не известно, что человеку без головы гребень не нужен?
Мэтью осадил Долли - возможно, слишком резко, - и она взбрыкнула так, что потребовалось несколько секунд, чтобы ее успокоить.
- Назад! - приказал Малдун. - Это моя земля! Прочь с нее!
- Успокойтесь, сэр. Я пришел, чтобы…