- О-о-о, - кивнув, протянула она. - Мужчина с бутылками.
- А я встретил Сару только сегодня, - сообщил Мэтью. - Проезжал мимо и…
- Читатель, - проскрипела Бабуля Пэгг. - Должны были прибыть с визитом. Она мне сказала. Что ж… вот вы и здесь.
- Что случилось? - нахмурился Магнус и тут же поспешил поправиться. - То есть, я хочу спросить, как это случилось?
- Когда нож проделывает дырку в горле… а потом входит в спину еще шесть раз, человек обычно просто истекает кровью до смерти, - древние глаза оценивающе прошлись по Магнусу и Мэтью, но остановились на покойнице. - Мисс Сара была худенькая девочка. Недолго мучилась.
- Это сделал раб? По имени Абрам? - продолжал расспрашивать Магнус. - Зачем?
Старуха вздохнула, и прозвучал этот вздох, как ветер, пролетающий через кладбищенские надгробия; Мэтью подумал, что в этом звуке скрывается куда больше, чем кажется на первый взгляд.
- Мне кажется, или в вашем вздохе кроется какой-то ответ? - спросил молодой человек, доверившись своим ощущениям.
Некоторое время Бабуля Пэгг молчала. Она опустила глаза на свои ладони, грубые, как куски древесной коры, и сложила их на коленях.
- Здесь происходят разные вещи, - сказала она тихим и одновременно несколько торжественным голосом. - Все идет своим чередом. Как и на любой речной плантации. Лучше всего - не говорить об этих вещах, - она подняла пронзительный взгляд на Мэтью и повторила. - Лучше всего.
Мэтью вновь посмотрел на лицо покойницы. Ему доводилось видеть насилие и даже переживать его; ему приходилось видеть ужасные вещи в свои годы, но сейчас одна лишь мысль о том, что это юное создание только сегодня ходило среди живых - со своими мыслями, убеждениями, мечтаниями - а вечером была убита… так кроваво и жестоко - это было невыносимо. Он ощутил запах крови, идущий от ран, и лицо его исказилось гримасой боли бессилия. Если крепкий ликер после ужина из белок не сумел в достаточной степени скрутить его желудок, то на этот раз молодой человек был действительно близок к тому, чтобы вывернуться наизнанку.
- Вы знаете, почему Абрам так поступил? - спросил он, заставив себя собраться с силами.
Пожилая рабыня ответила молчанием.
- Я уверен, вы знаете, - продолжал подталкивать Мэтью, глядя на нее прямым пронзительным взглядом. - Я думаю, что вы знаете обо всех… вещах, которые творятся здесь. Ничто не проходит мимо вас, ведь так?
- Хм, - усмехнулась она в ответ, и глаза ее прищурились, как у ящерицы, лежащей под лучами жаркого солнца. - Уж не заставит ли меня серебро вашего языка позже кашлять свинцом?
- Думаю, свинец сегодня предназначается кое-кому другому. Троим мужчинам, которых должны вернуть сюда для суда, но…
Бабуля Пэгг вдруг моргнула и посмотрела на Мэтью, как если бы увидела его в новом свете во плоти.
- О! - воскликнула она. - О, да! Теперь я понимаю, что имела в виду мисс Сара, говоря о вас. Она сказала, что вы выглядели официально. Сказала, что вы, как… закон, - вспомнила она.
Мэтью вспомнил, как ответил: в каком-то смысле можно сказать, что я представляю закон. Ему вдруг пришло в голову, что, возможно, сейчас ему предстоит проявить себя так же, как в случае с Рэйчел Ховарт. Наверное, ему потребуется сделать все, чтобы увидеть, как убийца Сары Кинкэннон предстает перед справедливым судом. Но он ведь был здесь чужаком, он ничего не знал об этой плантации, о ее законах, о ее людях. Не составило труда понять, что сбежавшие рабы будут найдены, пойманы и убиты - толпа догонит их. Так не стоит ли перестать забивать себе голову? Может, лучше отправиться заниматься своими делами?
Бабуля Пэгг поднялась со своего места, после чего стало очевидно, что она ростом едва доставала Мэтью до плеча и была тонкой, как тень.
- Вы - закон? - спросила она с вызовом. - У вас есть необходимая власть?
- Какую власть вы имеете в виду?
- Умение совершать правильные поступки и видеть суть вещей? Такая власть.
- Такой - должен обладать каждый.
- Но далеко не все ее используют, - отрезала она. - Вы - используете?
- Все, что я хочу сейчас знать, - Магнус вмешался в разговор, отчаянно вздохнув. - Это обстоятельства, при которых это случилось. С чего бы рабу убивать мисс Сару?
- С чего бы кому-либо убивать мисс Сару? - Бабуля Пэгг вышла вперед и стала перед двумя мужчинами. - Не хочу выказать вам неуважения, прекрасные джентльмены, но вещи, которые вы слышите… не всегда обстоят так, как вы их воспринимаете.
- Я слушаю, - уверенно проговорил Мэтью.
- Но я не могу ничего сказать, сэр, потому что то, что я должна сказать, будет против закона. А вы - закон, поэтому… я говорить не буду.
Мэтью неприятно покоробили эти слова, но смысл, который в них вкладывала Бабуля Пэгг, он уловил. Что-то здесь произошло и помимо убийства Сары Кинкэннон, а может, даже в связи с ним. Что-то, попирающее закон, и пожилая женщина понимала, что встанет на опасный путь, если продолжит это обсуждать. И все же…. она обладала некоторой важной информацией, и Мэтью необходимо было найти способ ее выведать.
- Вы знаете, почему Абрам убил Сару? - вновь спросил он.
- Я ничего не знаю о том, как и почему Абрам убил мисс Сару, - был ответ. - Я лишь слышала, как об этом говорил Капитан-Ружье. Он сказал, что видел Абрама стоящим с ножом над телом мисс Сары за амбаром, когда она - уже убитая - лежала на земле.
- Кто этот Капитан-Ружье? - непонимающе нахмурился Мэтью.
- Джоэль Ганн, второй смотритель, - подсказал Магнус.
- Здесь два смотрителя? Джоэль Ганн и Гриффин Ройс?
Бабуля Пэгг кивнула.
- С одного стручка горошины, - кивнула она.
- Когда это произошло? Около часа назад, я полагаю?
- После наступления темноты, да. Примерно через четверть часа после того времени, когда нам запрещено покидать свои дома. Когда никого из рабов не должно быть поблизости от этого амбара или большого дома.
- Но Абрам там был? Зачем?
Бабуля Пэгг посмотрела на него прямым бесстрастным взглядом, и Мэтью решил, что она знала ответ на этот вопрос, но озвучить его не могла. Некоторое время прошло в молчании - похоже, старой рабыне понадобилось много сил, чтобы собраться с мыслями и снова заговорить.
- Марс - мой внук. Абрам и Тоби - мои правнуки. Моих сына и дочь… давным-давно продали на другую плантацию в Виргинии. Они теперь уже старые, как их мамочка. Знаете, я давно уже жду, что смерть заберет меня, ведь время давно пришло, но я продолжаю жить. Собственные дети дразнят меня, что время скоро иссушит мое тело так, что меня можно будет принять за кусок пергамента. И все же я продолжаю жить… - она улыбнулась тускло и вымученно, глаза ее печально блеснули в свете свечей. - Можно узнать, как вас зовут?
- Мэтью Корбетт.
- Ох, да, я помню, мисс Сара называла мне это имя. Мэть-тью, - старательно произнесла она. Затем сделала еще два шага и стала почти вплотную к Магнусу. - Если я скажу вам, что Абрам не убивал мисс Сару, вы мне поверите?
- Я не знаю, - честно ответил Мэтью.
- Что ж, справедливо, - хмыкнула она, приподнимая свой острый подбородок. - А что бы вы ответили, если б я сказала, что мужчины, звонившие в колокола и собравшиеся на охоту за рабами… поймают и убьют трех невинных мужчин, а настоящий убийца останется на свободе, ему все сойдет с рук и он сможет лишить жизни еще кого-то. Что бы вы ответили на это?
- Я бы ответил… что ваши слова нужно доказать.
- Доказывать нечего. Вот, в чем весь фокус. Вот, что он скрывает.
- Кто? - окончательно запутался Магнус. - Раб?
- Убийца, - сказала Бабуля Пэгг решительно, продолжая смотреть Мэтью в глаза. - И это не мой Абрам.
Мэтью задумался.
- И тогда, по вашему мнению, кто же убил Сару?
- Кто-то, кто испытывал ревность и бешенство. Кто хотел ее только для себя, а она ни капельки не хотела его. Он неверно истолковал то, чем мисс Сара и мой Абрам занимались в том амбаре много ночей подряд.
- У вас есть идеи относительно того, кто это мог быть?
- Не могу доказать. В том-то и фокус.
Перед тем, как Мэтью сумел сказать что-то в ответ, дверь часовни открылась, и на пороге появились мужчина и женщина. Женщина вошла первой и была явно поражена тем, что здесь присутствует кто-то, кроме Бабули Пэгг. Она мгновенно встрепенулась и вытянулась во весь рост.
- Мистер Малдун? - обратилась она, а затем с опаской перевела взгляд раскрасневшихся и опухших от слез глаз на Мэтью. - А вы кто такой, сэр?
Молодой человек представился. Женщина всячески старалась держаться с должной вежливостью, однако на ее лице отражалось страшное горе, и сохранять дружественное выражение лица у нее не получалось. Ей было чуть больше тридцати лет, и у нее были такие же ямочки на щеках, как у ее покойной дочери. Без сомнения, это была мадам Кинкэннон. Глаза ее сейчас были замучены слезами и казались черными, как тропический шторм. Она была одета в темно-синее платье с рюшами из белого кружева на горле и явно очень старалась держаться прямо и достойно, не сгибаясь под грузом внезапной трагедии.
- Я встретил вашу дочь сегодня, - объяснил Мэтью. - Проезжал мимо, направлялся к мистеру Малдуну через Джубили, где познакомился и с вашим супругом. Позволите ли поинтересоваться, как он себя чувствует?
- Он в постели, - ответила женщина. - До сих пор лежит с открытыми глазами и не может говорить. Мы отправили посыльного за доктором Стивенсоном. Позвольте узнать, что вы делаете в часовне? Это частная собственность.
- Мои извинения, мадам, я хотел увидеть тело…
- Частная собственность, - повторила мадам Кинкэннон, надавив на эти слова. - Пэгг, почему ты их впустила? Я же говорила тебе, что никто не должен входить! Я с самого начала сомневалась, стоит ли доверять тебе присматривать за ней…. ведь это твоикровные родственники сделали это с ней. Но решила довериться тебе, потому что Сара считала тебя своим хорошим другом!..
- Я сожалею, мэм, - склонив голову, ответила рабыня. - Я думаю, они уже собрались уходить.
- Убирайтесь отсюда оба! - прорычал человек, которому на вид было примерно сорок лет или около того. Он был тучным и коренастым, его щеки пылали гневом, а тяжелые челюсти скрипели от негодования. У него были светлые вьющиеся волосы, едва прикрывающие большой широкий лоб, и белокурая борода, неловко обрамляющая мясистый подбородок. Его темно-синие глаза опасно щурились под светлыми бровями, каждый волосок в которых, казалось, рос в разном направлении, опасно щурились. На боку незнакомца висел внушительный мушкет, который, похоже, любой момент мог быть пущен в ход. Одет этот человек был в простую белую рубашку, коричневые брюки, белые чулки и коричневые ботинки.
- Это Джоэль Ганн, - небрежно бросил Магнус, как если бы Мэтью и без того не догадался, что перед ним предстал Капитан-Ружье собственной персоной.
- Убирайтесь! - повторил Ганн еще более жестко. Он сделал шаг вперед и угрожающе повел мушкетом, словно бы демонстрируя, что может выстрелить в любую секунду. - Сейчас же!
- Я уверен, - обратился Мэтью к мадам Кинкэннон. - Что вы бы не хотели, чтобы мистер Ганн осквернил эту обитель печали еще одним убийством, не так ли? - голос его звучал ровно, лицо выражало спокойствие. - Я насладился коротким общением с вашей дочерью этим утром: она была прекрасной девушкой. Мне невыносимо видеть ее такой, и я соболезную вашему горю всеми силами своей души, но… прошу, мадам, позвольте мне задать несколько вопросов, чтобы… кое-что выяснить.
- Каких еще вопросов? - багрянец злобы медленно взобрался по щекам мадам Кинкэннон. - Как вы смеете приходить сюда и вторгаться со своим любопытством во время такого траура?!
- Поспешу объясниться: я прибыл из Нью-Йорка, где состаю на службе в филиале лондонского агентства "Герральд", специализирующегося на решении проблем, - Мэтью выдержал небольшую паузу и продолжил. - Проблем криминального характера в том числе. Возможно, сейчас я являюсь ближайшим представителем закона, которого вам удастся найти сегодня. И, если вы позволите мне, я предложу свои услуги и помогу всем, чем смогу.
- Нам не нужна помощь! - отрезал Ганн, делая еще один шаг вперед. - И вы не представитель закона! Вы что, констебль, или кто?
- Нет, не констебль, сэр, но…
- Тогда никакой вы не представитель закона. Миссис Кинкэннон хочет, чтобы вы убрались отсюда! Пошевеливайтесь! - на этот раз он и впрямь поднял мушкет, наведя его на точку между Мэтью и Магнусом.
Молодой человек не двинулся с места. Его сердце бешено колотилось, но он лишь поднял на Ганна прохладный взгляд и продолжил стоять на своем.
- Сэр, - произнес он. - Абрам держал нож в правой руке или в левой?
- Что?
- Мне известно, что это вы застали раба на месте преступления над телом Сары с ножом в руке. В какой руке он его держал? В правой или в левой?
- В правой! Он правша, в этом я уверен.
- И - простите меня, мадам, что задаю этот вопрос, - но в каком положении Сара лежала на земле? На животе или на спине?
- На животе. Она пыталась убежать от него, но он ударил ее ножом в спину полдюжины раз. Но… может, она упала на бок, не уверен. Когда я подбежал, она лежала на животе.
- Прошу вас… - едва слышно произнесла мадам Кинкэннон, опустившись на скамью, поддерживая себя дрожащими руками.
Мэтью упрямо продолжал, хотя он понимал, что причиняет своими вопросами боль матери, едва потерявшей дочь. Однако если упустить возможность сейчас, можно было никогда не выяснить правду об этом страшном убийстве. Что-то в словах Бабули Пэгг заставляло его интуитивно тянуться за нитью этого преступления и пытаться развязать этот клубок.
- У вас был фонарь? Вы с уверенностью можете сказать, что видели именно Абрама над телом мисс Сары?
- Фонарь у меня был. Я посветил прямо на него, когда пришел за амбар, и он стоял в десяти шагах от тела. Я застал его врасплох, он посмотрел на меня, швырнул нож в сторону и бросился бежать до рабского квартала. Я кинулся в погоню, приказывал остановиться, но он не подчинился, а бегает он быстро. Затем я опустился на колени рядом с мисс Сарой, но она… мне очень жаль, миссис Кинкэннон… она была уже мертва или на самой границе между жизнью и смертью, поэтому говорить уже не могла. И… кровь была повсюду. Я понял, что должен побыстрее позвать на помощь, и бросился к дому Гриффа, - смотритель сердито воззрился на Мэтью. - И какова же польза от этих вопросов? Абрам зарезал мисс Сару до смерти, вот, что произошло, - он презрительно покосился на Бабулю Пэгг. - Мы отправляемся вверх по течению реки, чтобы достать их всех: убийцу, его отца и брата. И если они не пойдут с нами по-хорошему, им же хуже.
Мэтью не закончил и не собирался позволять Джоэлю Ганну так легко завершить этот разговор.
- Как Абрам держал нож, сэр? За клинок? За ручку?
- За ручку, конечно!
- То есть, вы предположили, что он завершил свое дело за несколько секунд до того, как вы пришли?
- Сэр, пожалуйста! - женщина прижала руку ко лбу и зажмурилась. - Господи… прошу, избавьте нас от этих расспросов!
- Я знаю, что я видел, - твердо сказал Ганн, и выражение вызова отразилось на его лице. - Абрам убил мисс Сару. Он стоял там с окровавленным ножом в руке, а потом пустился в бега, и теперь направляется вверх по реке в попытке избежать правосудия. Что еще вам тут требуется знать?
- Хорошо, - сказал Мэтью, поворачиваясь к женщине. - Что ваша дочь могла делать там с наступлением темноты? Она ушла из дома в одиночку? Должна ли она была встретиться с кем-то? И что могло побудить Абрама убить вашу дочь? У вас есть какие-нибудь предположения?
Джоэль Ганн вдруг переменился в лице, на его пылающих гневом щеках выступил пот, верхняя губа приподнялась, как у оскалившегося животного, показав плохие коричневые зубы.
- Они звери, мистер! Если у вас нет рабов, то вы, верно, не знаете, что за ними нужен глаз да глаз, а в ночное время их следует запирать, потому что каждый из этих животных может оказаться убийцей с больной фантазией! Даже женщина. Не следует поворачиваться спиной к кому-то из них, или получите то же самое, что мисс Сара!
- Осади, - посоветовал Магнус смотрителю, возвысившись над Джоэлем Ганном и Мэтью. - Иначе, того и гляди, рука дрогнет, и курок спустишь.
- Покиньте это место немедленно! - собрав всю свою силу, воскликнула миссис Кинкэннон и с трудом поднялась. Ноги ее предательски дрогнули.
- Убирайтесь, пока я вас и впрямь не застрелил!
- Хорошо, как пожелаете, - спокойно ответил Мэтью. - Но, как я уже говорил, опыт в подобных делах у меня есть, - он бегло взглянул на Бабулю Пэгг, а затем вновь многозначительно посмотрел на миссис Кинкэннон. - У меня есть к вам одна просьба, и это, поверьте, очень важно, - он несколько секунд помедлил, позволяя присутствующим осмыслить его слова. - Я понимаю, что у вас сейчас ужасные и трудные времена. И я понимаю, что явился - точнее даже будет сказать, обрушился - на вас, как гром среди ясного неба, со своими вопросами. Но у меня действительно есть необходимые навыки… в этой области.
- Зачем вы нам нужны? - прорычал Ганн. - Абрам это сделал, все же ясно и просто! Когда Грифф побежал в большой дом, чтобы сообщить об этом, я направился в рабский квартал, чтобы отыскать Абрама, но он и остальные уже пустились в бега. Я поспешил к причалу, но они уже отчалили в своей лодке вверх по Солстис. У них с собой был факел, он горел, поэтому я хорошо их разглядел. Так что нечего вам здесь решать, отойдите в сторону. И ты тоже, Малдун. Мы сами будем вершить правосудие.
Наступил момент молчания, в котором Мэтью подумал, что его лишили всех возможных причин остаться. Однако вдруг тихий, но твердый голос произнес:
- Именно поэтому нам и нужен этот человек, кэп Ганн. Чтобы вершить правосудие.
Ганн выглядел так, словно ему только что отвесили звонкую оплеуху. Примерно так же выглядела и миссис Кинкэннон. Мэтью понял, что сейчас имело место неслыханное неподчинение для рабыни - даже несмотря на ее почтенный возраст. Сколько бы лет ни провела она уже на этом свете, Бабуля Пэгг не имела права возражать белому человеку, особенно смотрителю (не говоря уже о хозяйке). Молодой человек понял, что старуха решила все же высказаться, и если уж собралась, то на последствия ей было наплевать.
- Говорите, мой правнук заколол мисс Сару ножом до смерти? - продолжила она едва ли не командным тоном, опасно искушая судьбу. - Говорите, что видели его с ножом в руке? Но вы не видели, как он этот нож использовал, не так ли? Разве он не мог найти и поднять его? Что до того, почему Абрам пошел туда, и мисс Сара тоже… То, что я скажу, противоречит закону, который установил Масса Кинкэннон, - Бабуля Пэгг пристально посмотрела на Мэтью. - Некоторое время… с месяц, может, или чуть больше… мисс Сара и мой правнук тайно встречались за амбаром ночью после комендантского часа. Он говорил, юная мисс всегда была очень добра к нему. На эти встречи она приносила с собой две вещи: фонарь и книгу. Она учила Абрама читать. Так зачем, во имя всего святого, ему убивать ее?