Начало нового века… Те, кто умеет заглядывать в будущее, предупреждали мир о Третьей мировой, которая должна вспыхнуть на изломе времен. Но никто не предполагал, что началом конца может стать пожар высочайшего в мире сооружения… Мозаика событий в романе Александра Холина пугает и обнадеживает, заставляет думать и надеяться, что подобного не случится, и не даст скучать никому! Мы представляем необыкновенную художественную прозу. Острота и непредсказуемость сюжета, яркий калейдоскоп событий с легким налетом апокалиптичности, совершенно новый взгляд на известнейшие и мрачные факты истории современного мира – все это ожидает читателя в предлагаемой книге, создавая впечатление "Романа последних времен"!
Содержание:
Вступление 1
Глава 1 1
Глава 2 5
Глава 3 9
Глава 4 13
Глава 5 17
Глава 6 21
Глава 7 25
Глава 8 30
Глава 9 34
Глава 10 37
Глава 11 40
Глава 12 43
Глава 13 48
Глава 14 51
Глава 15 56
Глава 16 62
Глава 17 65
Глава 18 68
Примечания 72
Александр Холин
Империя полураспада
(мистико-фантастический детектив)
Самая губительная ошибка, которая когда-либо была сделана в мире, – это отделение политики от нравственности.
П. Б. Шелли
Кто не способен выдумывать небылицы, у того один выход – рассказывать были.
Л. Военарг
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()
Вступление
С давних времён у человека одним из самых болезненных интересов было возвращение к минувшему, то есть самому произвести расследование: откуда всё произошло? Кто такие люди по своей сути? Где та движущая сила, управляющая миром? И человек лишь потом задавался вопросом: "Что будет?".
Итак, что же было со всеми нами? Одни пытаются уверить, что человек-де произошёл от обезьяны. Но переходный момент между австралопитеком и неандертальцем так и не обнаружен. Тем более что таких случаев в природе никогда не наблюдалось. Любой вид животного не может так вот запросто перейти в иной. С другой стороны очень многие пытаются ниспровергнуть тезис, что всё наше "здравомыслие" сотворено Всевышним.
Зачем Ему всё это было надо?
Вопрос логичен, с точки зрения человека. Но и ответ напрашивается соответствующий: затем, хотя бы, что душа наша, то есть Божественное начало, наш огонь может развиваться и пребывать только в физическом теле. Кроме этого Господь каждому человеку подкидывает испытания и смотрит, как сотворённое Им существо справляется с разными жизненными рогатками. Ведь если человек не ломается, не гнётся, не ищет "стрелочников", глупых оправданий и увёрток, значит, а терпеливо принимает жизнь такой, какая она есть, он действительно дитя Божье.
Известно одно высказывание или, если хотите, откровение: "Я есмь огонь внутри Себя, огонь служит Мне пищей и в нём Моя жизнь". Догадываетесь, кому принадлежат эти слова, и что за ними скрывается? Но в то же время господа материалисты утверждают, что человек, мол, только тогда и стал человеком, когда взял палку в руки и приручил огонь! Приручил?! Разве можно приручить что-то самоё в себе? Разве можно управлять движением Солнца или остановить мчащийся на полной скорости поезд, накинув на него ковбойское лассо?
Человек в допотопные времена просто жил и размножался на тёплой планете.
Зачем ему огонь? Не логичнее ли предположить, что он бежал бы от огня, как и остальные животные? Меж тем человек всегда находит в огне часть себя самого. Человек тянется к нему, как… как ребёнок к матери. Не странно ли?
"Огонь и тепло дают ключ к пониманию самых разных вещей, потому что с ними связаны неизгладимые воспоминания, простейший и решающий опыт каждого человека. Огонь – это нечто глубоко личное и универсальное. Он живёт в сердце. Он живёт в небесах. Он вырывается из глубин вещества наружу. Он прячется в недрах материи, тлея под спудом, как затаённая ненависть и жажда мести. Из всех явлений он один столь очевидно наделён свойством принимать противоположные значения – добра и зла. Огонь – это сияние Рая и пекло Преисподней, ласка и пытка. Это кухонный очаг и апокалипсис… Огонь противоречив, и поэтому он универсальное начало объяснения мира". Вот поэтому любой человек, не говоря уже о наших пожарных и МЧС, готов всегда провести скрупулезное следствие и узнать фантастическую причину возникновения огня.
Глава 1
Вертолёт МЧС методично рассекал непробиваемую крышу Останкинского тумана. Собственно, это был вовсе не туман, а плотный густой дым с места пожара. Всего несколько часов назад Москву встряхнула свеженькая сплетня: горит Останкинская телебашня! В это трудно было поверить, во всяком случае, поверить сразу. Как же так? Ведь самая большая в мире! Ведь там защита на защите и защитой защищается! Строили-то, в какие времена? – мы догоним и перегоним братанов-американов! Значит, использованы все существующие и несуществующие сопроматные законы с правильными, семижды семь проверенными расчётами. Такого просто не может быть, потому что быть не может!
С другой стороны, тут же подкрадывалась мыслишка: а вдруг? Хотя вертолёт летел неслабо, только эти мысли неслись много быстрее в амбициозной башке Родиона Рожнова, капитана пожарной службы, спешащего на небывалый в мире пожар. А что?! Нигде, никогда такого ещё не было и, скорее всего, не будет. Здесь Россия опять утёрла нос америкосам! Просто смех сквозь слёзы.
За капитаном Рожновым заехал домой сам заместитель начальника Пожарной Авангардно-Спасательной Службы при Совете Министров России. А это далеко не "абы как" и не "абы что".
Подполковник Наливайко заехал не просто, мимоходом, а прилетел на вертолёте, севшем на площади перед Киевским вокзалом. В этом людном месте гнездилось множество торговых точек, но пустого места пока хватало. Вертолёт приземлился недалеко от дома. Необычайное зрелище привлекло внимание привокзальных бомжей и праздных любопытствующих. Виданное ли дело, Киевский вокзал постепенно превращается в почти частный аэродром!
Дверь квартиры долго не открывалась, но, наконец, резко распахнулась, обнажив невыспавшегося и очень сердитого хозяина коммунальной берлоги.
– Какого лешего!.. – с порога рыкнул хозяин. Но, увидев, кто к нему пожаловал, сразу стушевался. – Товарищ подполковник?! Вы? Но как вы узнали?.. Ах, да. Что я говорю, – вслух мыслил Рожнов.
– Может быть, разрешишь войти? – спросил Наливайко, вполне понимая растерянность хозяина.
– Конечно, конечно, – посторонился Рожнов.
Подполковник, не разуваясь, прошёл в комнату, заглянул в кухню, потом обернулся к капитану:
– Один, что ли? Собственно, это и хорошо. Никто мешать не будет.
– Чему мешать? – округлил Рожнов полусонные глаза.
– ЧП у нас, капитан. Собирайся.
– Но ведь я же отстранён от службы за самовольство при выполнении поставленной задачи, – протокольно отчеканил Рожнов.
– Ладно тебе, Родион, обиженку корчить, – прикрикнул на него подполковник. – Ты прекрасно знаешь, что лично я без дела не заявился бы. Ферштейн?
– Яволь, – кивнул хозяин. – Чем могу?..
– Можешь. Сорок армейских секунд тебе на сборы. Остальное расскажу по дороге.
– Сорок пять, – пробовал торговаться Рожнов.
– Я сказал – сорок! – отрезал Наливайко. – Выполнять!
…Внезапно клочья дыма разлетелись в стороны, перед глазами возникло небывалое зрелище. Ночь, совсем не интересующаяся пожаром, стремилась к своему завершению и таяла прямо на глазах. А ещё ей помогала башня, превратившаяся к этому времени в саркофаг теле-радиотрансляции во всей столице и не только. Казалось, даже тело бетонного саркофага прорезают насквозь плазменные лучи онгонного сатанинского огня. Ведь не может же гореть в огненной ауре бетонный монолит! Тем не менее, это было. Клубы чёрного ядовитого дыма разносились далеко над городом. Куча пожарных машин, сгрудившаяся у фундамента, бесцельным образом поливала бетонные стены из брандспойтов.
Вертолёт примостился в проезде Дубовой рощи недалеко от Останкинского кладбища с наветренной стороны, чтобы заранее не нахвататься угарного газа.
Что ожидать от происшествия и как с ним бороться – пока не знал никто. Хотя отсюда видны были суетящиеся вокруг башни пожарники. Да что толку? Пытаются по раздвижным пожарным лестницам добраться насколько возможно, только толку от этого – чуть. Такая лестница выдвигается максимум на пятьдесят метров. Хотя бригадир прибывшего наряда сообщил о возможности или, скажем, попытке урезонить внутреннее горение, ведь огонь распространился пока ещё не везде. Но для этого необходимо было увидеть, разобраться в ситуации и сконцентрировать мечущихся пожарников в мощную заградительную команду.
"Если вы допускаете ошибку в описании природы огня, ваша ошибка распространится на все отрасли физики – ведь во всём, что создаёт природа, главным агентом всегда является огонь".
Надо же. Это самое Родион вычитал накануне пожара! Как будто кто-то предупреждение послал. Ведь эта любопытная фраза запомнилась почему-то. Известно, что ничего случайного в мире не бывает. Только все логические выводы необходимо было отложить на потом. Философствовать сейчас некогда. Надо сообразить, что же всё-таки происходит.
Гореть могут только кабельные фидеры, а потушить кабель в бетонном "бронежилете" практически невозможно. Думай, Рожнов, думай! Вообще, стоит ли гасить эти фидеры? Сгоревший кабель всё равно не вернёшь, а биться об стенку лбом небезопасно. Может, просто в доступных местах перерубить кабель? Это одно из наиболее реальных решений. Ладно, не стоит голову забивать, как бороться с пожаром, не обследовав ещё самоё место? Вдруг какая-нибудь другая проблема возникнет? Просто так Наливайко не прилетел бы. Он хотел по дороге о чём-то рассказать, да промолчал, значит, так надо.
Несколько десятков струй воды били из брандспойтов. Казалось, башня живёт какой-то своей особенной жизнью. Огонь мог пульсировать только по кабельным каналам внутри башни, как кровь по жилочкам человечьим.
– Капитан, – выглянул из вертолёта подполковник. – Я сейчас. Нам надо к генеральному конструктору, он во-он в том доме живёт, – Наливайко показал на квартал жилых домов, кучковавшихся неподалеку от пламенеющего объекта.
Родион Рожнов на секунду залюбовался вышедшей из-под контроля стихией, диктующей окружающему миру свои безапелляционные требования и не принимающая ничего лояльного, дипломатического.
Вот уже десять дней, как капитан Рожнов был отстранён от исполнения служебных обязанностей за непротокольное самовольство в служебной обстановке. Мало ли что – усмирил пожар! Мало ли что – применил систему направленных взрывов! Москва – не научно-исследовательский полигон! Мало ли что в России практически все относятся к потенциальному возникновению пожара с великорусским пренебрежением. Не положено – значит, не покладено. И никому ничего не докажешь. Только к запретам у нас в стране испокон веков неравнодушны. Могут запретить и пожарнику пожар тушить, Рожнов даже улыбнулся, вспомнив нашумевший пожар в Капотне. А ведь "Нефтеперегонный" – не хрен с морковкой…
Мобильник несколько минут усиленно надрывался. Капитан вышел из ванной, на ходу вытирая руки полотенцем. Подцепив мобилу, он всё же глянул на определитель и скабрёзно усмехнулся.
– Капитан Рожнов слушает, – буркнул он хриплым, не успевшим избавиться от неудовольствия голосом.
– Рожнов?! Где тебя носит? – взорвалась трубка.
– Ага, скажи "где, где", так и тебе захочется, – парировал Родион.
– Ты мне кончай пургу мести. В Капотне на "Нефтеперерабатывающем" пожар. Так что ноги в руки и…
– Слушай, майор, моя смена закончилась, – перебил Рожнов. – Позвони Тяглову. Он с пожарами не хуже справляется.
– Ты, Рожнов, не лезь на рожон, – рявкнула трубка. – Сказано выезжать, значит, выезжайте. И в полном составе. Ты лично отвечаешь.
Родион Рожнов постоянно грызся с майором Красновым из-за несоответствия взглядов. Но это уже дела не касалось. Начальника, какой он ни будь уважаемый, полезно держать всегда на расстоянии, а то живенько оседлает и ножки свесит.
– Разве я когда-нибудь увиливал от службы, майор? – спокойно осведомился Родион. – Вспомни, совсем недавно в Одинцово на пожаре "Одилака" так рвануло, что мало не показалось. А всё потому, что ты по-своему сделал, но отвечать мне пришлось.
– Не лезь в бутырку, Родион, – поутих немного майор. – Кто старое помянет, тому глаз вон. А я тебе дело предлагаю. Ты давно у меня канючишь – дать разрешение на направленный взрыв? Считай, выпросил.
– Да ну? – не поверил капитан.
– Вот те ну, – гнул своё майор. – В Капотне на "Нефтеперерабатывающем" пожар пока ещё третьей категории. Чтоб он не перерос в пятую, дуй туда с отборными оглоедами и проводи свои долбаные опыты. Тем более, что это все в черте города, хоть и на берегу Москва-реки. В общем, сказано – выполняй. А вздумаешь кочевряжиться, завтра же будет рапорт начальнику ПАСС ГУВД, генерал-майору Рубцову лично. Это я тебе официально обещаю.
– Слушаюсь, – только и смог вымолвить Родион. – Но не забудьте распорядиться, чтоб из Балашихи в срочном порядке пригнали цистерну жидкого азота.
– Какой, к хрену, азот? У тебя всё с крышей в порядке?
– Не ори, майор! – взорвался Рожнов. – Не будет азота – можешь свой рапорт в задницу себе засунуть! Вместе с пожаром!
В Капотню к "Нефтеперерабатывающему" заводу прорвались без особых приключений в двух машинах. Всякую переброску войск перед битвой Рожнов переносил тяжко, нападало какое-то дикое оцепенение. Аналогичные чувства испытывали, видимо, и его бойцы. Что же такое – битва с огнём? Этого объяснить никто бы не смог. Навскидку, огонь – просто видение и ничего более!
Конечно, у него есть свой язык, он даже может петь. И летать – не хуже любой птицы. Но гибким мощным языкам пламени никогда не справиться с мускулистыми струями воды. В этом их большая разница. Если животворная вода несёт с собой смерть, то в огне смерть умирает, вернее, исчезает бесследно.
Недаром во многих древних религиях умерших полагалось сжигать. Это была священная мистерия Всеблагого огня, когда человек не только уходит в мир иной, но, говорят, обретает даже путь к возвращению, к реинкарнации Люди искренне верили, что человеку нет места нигде, кроме как на земле. Поэтому он должен, обязан вернуться, пусть под другим именем, в образе другого существа, это считалось человеческой повинностью. А ежели сие – правда, то хуже нет – ждать синюю птицу и догонять поезд. Уходя – уходи.
Справа по курсу показалось зловещее зарево. Тут же запищал мобильник в кармане гимнастёрки. Родион нехотя вытянул его и нажал кнопку связи:
– Рожнов слушает.
– Э-э-э, капитан. Ты где? – проблеяла трубка.
– Тангиев, ты, что ли? – рыкнул Рожнов. – Мы на подъезде. Что там, совсем туго?
– Совсем, капитан. Э-э-э, ты быстрее не можешь? Мои сбить пламя с цистерны пытаются. Никак.
– Ясно. Гони людей рыть канаву в штык вокруг очага, – распорядился капитан.
– В штык глубиной? – не понял Тангиев. – Зачем? Мои сбить пламя не могут…
– Делай, что говорят! – снова рявкнул Рожнов. – А то я из тебя отбивную сделаю! Всё понял?
Трубка обиженно хрюкнула, но заткнулась. Машины, мигая синими маячками и разливаясь сиренами, свернули с МКАДа в сторону Первого квартала Капотни. Жители, завидев пожар на нефтеперегонке, давно успели попрятаться. Ведь если рванёт – весь район снесёт начисто, это и коню понятно. А вот как остановить?
Машины влетели во двор "Нефтеперерабатывающего", как две скоростных "Феррари" на гонках в пустыне. Во дворе, кроме пожарников, тоже никого не наблюдалось. Хотя нет. Навстречу Рожнову бросился хорошо упитанный, "протокольный" господин с бешенными навыкате глазками, трясущимися губами и облапыванием близлежащего пространства.
– Сделайте что-нибудь! Вызовите пожарные вертолёты! Ведь сгорит же! Ведь рванёт! И пол-Москвы – к чёртовой бабушке! Ведь нефтеперегонка! Что ж вы стоите! – суетился упитанный.
– Не дёргайся! – остановил его Рожнов. – Ты чё, змей, раньше вызвать не мог? Теперь заткнись и не мешайся.
В это время на территорию завода вполз КАМАЗ с укреплённой на борту серебристой бочкой. В таких обычно перевозили жидкий азот.
– Самое время, – обрадовался Рожнов. – А, Тангиев, – кивнул он подбежавшему пожарнику. – Сними намордник.
Капитан узнал пожарника несмотря на противогаз, выглядывающий из-под каски на голове, как пятачок поросёнка. Пока Тангиев сдирал противогаз, капитан что-то усиленно чертил фломастером в папке.
– Смотри сюда, – показал он Тангиеву. – Я не знаю, давно ли горят эти две ёмкости, но если наш взрыв будет раньше, то всё, ништяк. Понял?
Пожарник только кивнул в ответ и зачем-то стряхнул с рукава прорезиненной робы хлопья пенной баланды, коей его команда давно уже безуспешно поливала охваченное пожаром двухэтажное заводское здание и стоящие неподалёку наземные ёмкости. Ну, здание понятно, отстоять можно. А вот две поставленные на попа бочки необъятного объёма от пламени явно избавляться не собирались.
– Значит так, – вернулся к вопросу Рожнов. – Тут я набросал планчик. Где твои прокопали траншейку?
– Здесь, здесь и здесь, – сделал отметки фломастером пожарный.
– Ага, – кивнул капитан. – Толково и с умом. Если всё путём будет – с меня жбан пива.
– Ладно, сочтёмся, – ухмыльнулся Тангиев.
– Семёнов, Волин, – окликнул капитан своих орлов. – Идите сюда. Вот в этих местах заложите привезённые нами гостинцы. А КАМАЗ с цистерной азота надо загнать с другой стороны.
– Э-э, друг. Ты не так делаешь, – встрял Тангиев. – Я тоже подрывник, я дело знаю.