- Посмотрим на карту. Рядом с Каримовым находятся Макфирово, Ключищи, Святовск. Все на более или менее одинаковом удалении. Так? - Нурбанов и Закиров молча смотрели на карту. - Если исходить из того, что в последнее время немаловажные события произошли вблизи Святовска, - продолжал Галямов, - то наше внимание, естественно, сконцентрировано именно на нем.
- И что же вы предлагаете? - спросил Нурбанов, откинувшись на спинку стула. - Вообще не реагировать на анонимку?
- Село Каримово насчитывает около трех тысяч жителей. Появление каждого нового человека не останется незамеченным. Следует проверить, кто появлялся там из приезжих, ну хотя бы за последнюю неделю...
- Марс Ахметович, вы считаете, как я понял, что письмо написано не жителем Каримова?
- Да. Полагаю, что коренной житель вряд ли будет писать, вызывать, так сказать, огонь на себя. Он бы, пожалуй, указал другой населенный пункт, скажем, Макфирово.
- Вполне возможно, - поддержал его полковник. Он встал, посмотрел на карту. - Значит, автор специально приезжал в Каримово, чтобы бросить там свое сочинение?
- Во всяком случае, почтовый штемпель свидетельствует об этом, - ответил Галямов.
Нурбанов вернулся на место. Прикрыл ладонью глаза. На какое-то мгновение замер. Потом стремительно встал, подошел к телефону, набрал номер заместителя наркома внутренних дел, ведавшего милицейской службой в сельских районах республики.
- Николай Иванович? Здравия желаю. Беспокоит вас Нурбанов. Мне хотелось бы узнать об обстановке в селе Каримово.
Трубка замолкла. Яшенков, замнаркома, обменялся репликами с кем-то.
"Оторвал, кажется, его от важного разговора", - отметил про себя полковник.
- Извини, Михаил Иванович... Спрашиваешь, все ли спокойно в Каримово?.. Знаешь, до вчерашнего вечера несколько лет не было ничего серьезного. Все было тихо...
Нурбанов напрягся. Лицо застыло. Кажется, предчувствия не обманули его.
- ...а вчера совершено убийство нашего работника... Ножом...
- Участкового?
- Нет. Старшего лейтенанта Севчука из Советского райотдела.
- Преступник задержан?
- Скрылся. Всех подняли на ноги. Пока ничего... - Яшенков закашлялся. Потом спросил: - Что? И до твоей конторы донеслось?
- Нам анонимку прислали. Грозятся убийством.
Оба решили: им есть о чем поговорить. Нурбанов со своим заместителем Галямовым направились к полковнику Яшенкову.
Вернувшись в свой кабинет, Закиров задумался. Как ускорить поимку Космача? В душе он был рад, что дело оставили в отделе - ведь многое уже сделано. Да и расследование этого преступления по-настоящему увлекло его, Закирову представлялось: в ближайшее время дело может быть закончено.
Мысль перенеслась к Элеоноре. Сегодня понедельник - настала новая неделя. "Может быть, сегодня позвонить ей? Пожалуй, неудобно. Лучше уж в середине недели".
Позвонили из домоуправления, где на днях побывал Закиров. Сначала Ильдар не понял, о чем говорит домоуправ. Да и мысли у него были далеки от дел. Но тут же встрепенулся:
- Алло, алло! Что вы сказали? Повторите, пожалуйста! Какое удостоверение?
- Как? Разве это не вы звонили с полчаса назад?!
- Куда? Кто звонил? - переспросил Закиров, вставая со стула.
- Мне позвонил мужской голос и сказал: "Извините, это звонят из НКВД. Я на днях был у вас и забыл свое служебное удостоверение". А я сказал ему, что вернул его вам. И пообещал спросить у Лидии Павловны. У ней тоже никто ничего не оставлял, кроме номера вашего телефона.
Закиров плюхнулся на стул. Мысли роем, как из потревоженного улья, неслись в разные стороны. "Ловко, однако ж, узнали, напали мы на след преступника или нет. Кто-то сильно подстраховывает Космача. А может, это его проделки? Раньше за ним вообще-то такое не водилось. В любом случае - факт неоспоримый - его искал свой, из уголовного мира".
Он сидел растерянный.
Позвонили из секретариата наркома - просили срочно к Рахматуллину.
"Час от часу не легче, - думал Закиров, шагая по длинному коридору. - Зачем это так срочно понадобился самому наркому? Во всяком случае, не за благодарностью. Чего-чего, а срочности в поощрениях не бывает".
В кабинете у наркома сидели Нурбанов, Галямов и Яшенков.
Закирову предложили присесть.
- Как у вас обстоит дело с расследованием убийства Древцова? - спросил нарком, внимательно глядя на Закирова. - Когда думаете его закончить?
Закиров кратко изложил основные этапы расследования. Известил присутствующих о звонке начальника жилищной конторы.
- Долго вы возитесь с этим делом, - сухо проговорил Рахматуллин. - Бандиты совсем распоясались, уже начали контролировать наши действия. Очевидно, почувствовали вашу беззубость.
Нарком встал, прошелся по кабинету и остановился у окна. Он кивнул Яшенкову:
- Пожалуйста, Николай Иванович, проинформируйте товарищей.
Тот взял листок и начал читать: "Вчера, в воскресенье, около 19 часов старший лейтенант Севчук, находясь в селе Каримово у родственников, заметил гражданина, разыскиваемого органами НКВД. Выйдя из клуба после просмотра кинофильма, этот гражданин со своим знакомым спешно направился к лесу. Севчук, подозвав Галимзяна Гареева, 13 лет, попросил сбегать за участковым Зотовым. При этом просил передать ему: "Дядя Геннадий признал Космача и решил проследить, куда он пойдет. Космач со своим приятелем направился в сторону Чистопольского тракта, к лесу. Пусть возьмет оружие и догоняет".
В 19-25 сержант Зотов увидел на дне оврага, недалеко от леса, неподвижно лежащего человека. В нем признал Севчука. Он был мертв. Убит ударом ножа в спину".
Закиров был поражен. Он знал Геннадия Севчука. Случившееся казалось невероятным. И опять - Космач!
- Вот что такое медлительность в нашем деле. Чем она оборачивается, - проронил нарком.
Все молчали.
Закиров поднял голову, перед ним сидел Галямов. Весь его вид говорил: "Вот видишь. Я же говорил, нельзя исключать того, что Космач действует не один. И версия твоя дает, кажется, трещину". Закиров не сомневался: окажись они с Галямовым не здесь, он бы сказал это вслух.
Рахматуллин горестно, по-стариковски вздохнул:
- Жалость-то какая. В такие годы - и на тебе. Паренек-то какой!
Опять воцарилась тишина.
- Что думаете предпринимать в ближайшее время? - тихо, усталым голосом обратился нарком к Нурбанову. - И вообще, усматриваете ли в случившемся какую-то закономерность, внутреннюю логическую связь с известными недавними событиями?
- Зариф Рахматуллович (нарком не любил, когда в подобных ситуациях к нему обращались по званию), вы имеете в виду связь между убийством Древцова и гибелью Севчука?
- Это внешняя, зримая связь, Михаил Иванович. Я спрашиваю о внутренней, невидимой связи. Кстати, то, что лежит на поверхности, в нашем деле меньше всего подтверждает закономерность тех или иных событий, их связь между собой. Вы это не хуже меня понимаете.
- Зариф Рахматуллович, если говорить в этом смысле, то мой вывод может показаться нереальным, пустым плодом нервного возбуждения, фантазией.
- Это кому же? - быстро спросил Рахматуллин. - Вы что ж, думаете, если теперь не работаем вместе в одном отделе, так и разучились одинаково соображать? Ну-ка, давайте, Михаил Иванович, вашу фантазию, - улыбнулся он. - Так ли она оторвана от грешной земли?
- Мысль эта окончательно еще не созрела, - начал Нурбанов, - преждевременно я не хотел об этом говорить. - Он повернул лицо к окну. Бледность не сходила с его лица. Видно было: он еще не здоров. - Убийство Севчука - это одно звено в цепи событий, - продолжил Нурбанов. - А именно: действие неизвестного радиста, события у Святовского поселка, то есть случай со Стекловым, обнаружение рации.
И прежде чем продолжить свою мысль, Нурбанов посмотрел на наркома. Он хотел узнать по его лицу, как тот воспринял сказанное. Заметив веселый всплеск в глазах Рахматуллина, Нурбанов понял: их мысли, как и прежде, совпали. "А Рахматуллыч молодец, в форме, в мыслях не закостенел", - пронеслось у него в голове. И обрадовался - версия верна! Теперь получится цельная картина событий, в которой можно будет разобраться.
- Первое: думаю, что связь между убийством Древцова и Севчука случайная, то есть, здесь нет общей цели. Их объединяет лишь одно лицо - Фролов по кличке Космач. Этот тип - чистый уголовник. Полагаю: в первом случае убийство заранее не предусматривалось. - Тут Закиров взглянул на майора Галямова. Тот сидел с непроницаемым лицом. - Это во многом подтверждается материалами дела.
Нурбанов мельком взглянул на присутствующих - все напряженно слушали.
- Второе: Космача усиленно искали темные личности...
- Со светлыми головами, - вставил, усмехнувшись, Яшенков.
- ...которые, пожалуй, связаны как с уголовниками, так и с иностранной разведкой. Бесспорно, руководит ими какой-то прожженный и очень неглупый человек, хорошо знающий обстановку. Таким образом, Космача, по всей вероятности, использовали как приманку в комбинации. Заодно, естественно, стремились привязать его к мокрому делу - убийству Севчука.
Нурбанов выпил стакан воды, вытер платком влажный лоб и продолжил:
- Кто-то всеми силами хочет отвлечь наше внимание от других населенных пунктов, и в первую очередь, конечно, от Святовского поселка. Именно рядом с этим поселком разыгрались неожиданные события как для нас, так и для наших противников. Они никак не ожидали, что мы так быстро нападем на их след. Другое дело, что мы в полной мере не воспользовались этим. Во всяком случае, сами того не подозревая, мы после стычки с Варевым, вынудили их сделать отвлекающий наше внимание ход. Поэтому они пишут анонимку нам, в органы госбезопасности, а не в милицию. А затем идут на крайний шаг - убийство.
Нурбанов взял из папки конверт.
- Почтовый штемпель на этом конверте свидетельствует об отправке анонимки в субботу. Убийство совершено в воскресенье. Мы получаем их сочинение в понедельник. Следовательно, мы могли предпринять соответствующие действия лишь в понедельник. Они, конечно же, знали, сколько времени идет письмо. Значит, действовали без особой опаски, ведь на селе был один участковый милиционер. Им было все равно, кого убивать. Лишь бы привлечь внимание к этому селению. Это я подчеркиваю еще раз.
Нурбанов немного помолчал, оперся обеими руками на спинку стула и продолжил ровным голосом:
- Вот, так сказать, эскизный набросок картины. - Затем Нурбанов перешел к деталям, подробно обосновывая каждый штрих.
Когда он кончил говорить, нарком оживленно подтвердил:
- Ваша точка зрения предельно ясна, Михаил Иванович.
Нурбанов тяжело опустился на стул. Ему не нравилось свое выступление. Показалось - мало аргументировал, да и последовательность речи могла быть лучше.
- Какие будут вопросы? Кто хочет еще высказаться? - спросил нарком.
Все молчали. Почти для всех высказанное Нурбановым предположение явилось неожиданным - и никто не был готов выступить "за" или "против". И поскольку своей концепции никто не имел, а по мелочам настолько высоком уровне спорить не хотели, дабы не выглядеть несолидными, выступающих не нашлось.
- Ну что ж, товарищи, - произнес нарком, - раз никто не желает выступать, придется сказать мне.
Он вытащил исписанный листок из ящика стола, взглянул на него.
- Я знакомился с материалами и сделал некоторые пометки для себя. Грешным делом, у меня тоже витали мысли, которые здесь высказал Михаил Иванович, правда, не в столь рельефном виде. У меня тут есть такая запись. "Подумать о взаимосвязи убийства Севчука с действиями радиста и осуществить проверку этой версии".
Нарком отложил листок в сторону, протер очки и продолжил:
- Правда, выдвинутая Нурбановым, версия почти ничем не подтверждается. Но она, безусловно, заслуживает самого пристального внимания. Лично я поддерживаю ее. Вывод, надо прямо сказать, неожиданный. Хотел бы высказать некоторые соображения.
Нурбанов и Закиров приготовились записывать.
- Мне кажется, используя Космача в Каримово, преследовали двоякую цель. Во-первых, хотели узнать: засвечен он или нет. Это подтверждается сегодняшним звонком преступников в домоуправление. И, второе, как здесь было, уже сказано, использовать Космача в качестве приманки. А заодно связать его кровавым узлом. Но отсюда напрашивается другое. Если Космач попал в сферу влияния иностранной разведки, его будут использовать в своих интересах. Значит, он выйдет из разряда обычных уголовников. При этом возникает вопрос: с чего это так носятся с Космачом? Это настораживает. По всей вероятности, замышляется какое-то новое крупное дело, где без этого "домушника" не обойтись. Надо полагать: иностранную разведку не интересуют квартирные кражи. Их волнует секретная информация или диверсионные акции. Исходя из этого, нужно нам в самое ближайшее время провести ряд мер.
Выступления Нурбанова и Рахматулнна Закиров слушал затаив дыхание, словно периферийный студент столичных профессоров.
На совещании, однако, было признано нецелесообразным пока объединять в одно производство дела об убийстве Древцова и Севчука.
Совещание еще долго продолжалось после того, как Закирова отпустили с него.
Глава X
Без малого три недели бились шифровальщики над перехваченной шифровкой. Обратились с просьбой в Москву. Питали небольшую надежду, что такой шифр уже встречался. Там действительно был записан на пленку очень сходный по характеру шифр, состоящий из пятизначных цифр, чередующийся в определенной последовательности с комбинацией из трехзначных цифр. Но тексты шифровок еще не были прочитаны.
Стеклов ежедневно наведывался в отдел. Он допускал, что противнику удалось, меняя время и диапазоны волн, передать одну-две шифровки и оказаться незапеленгованным. Видимо, так и было.
Разгадке шифра помог случай. А точнее, один ученый-историк, который в тот памятный день пришел к своему приятелю - сотруднику шифровального отдела Николаю Старовойтову.
Не замечая, что Николай о чем-то мучительно думает, историк Тимофей Денисов принялся рассказывать о своей недавней поездке вверх по Волге.
Он для себя сделал открытие, что представители Булгарского государства - предки поволжских татар - в двенадцатом веке уходили вверх по Волге и создавали небольшие поселения - слободы. И жили в мире и дружбе с коренным населением - русскими. Такая слобода существует и в Костроме. И тут историк назвал цифру: время основания татарского кладбища в Костроме - 1151 год.
Старовойтов, уловив цифру, машинально стал примеряться с ней к шифровке. Затем, переспросив, вдруг кинулся к книжному шкафу за Библией, которая осталась от бабушки. Вытащив толстый фолиант издания священного Синода православной церкви 1896 года, он с невероятной поспешностью начал раскрывать ее страницы, поглядывая на шифровку.
Его приятель, не понимая, что творится с Николаем, перестал говорить и с удивлением смотрел на него.
Круглое лицо Старовойтова вдруг совершенно изменилось: как будто он надел веселую маскарадную маску. Подскочил к Тимофею и обнял его.
- Ты не можешь себе представить, как помог мне! - взволнованно проговорил он и, извинившись, помчался на службу.
Вот такая случайность помогла прочесть шифровки, до недавнего времени лежавшие бесполезными бумажками.
Стеклова он нашел у начальника отдела Нурбанова, доложил им о своей разгадке и пообещал через час принести расшифрованные радиограммы.
Стеклов вытащил пачку "Казбека", затянувшись, облегченно вздохнул:
- Ну, теперь кое-что прояснится.
- Должно, должно, - выразил надежду Нурбанов. - И так начальство жмет. А вчера из обкома партии звонили... Очень надеются на нас, Петр Прохорович... А партийный долг отличается от профессионального долга неизмеримо большей моральной ответственностью и полной самоотдачей, до последнего дыхания. А мы, по-моему, еще далеки от этих требований - мало работаем.
- Ну, это уж к тебе, во всяком случае, не относится, - возразил Стеклов. - Пашешь, как ломовая лошадь. До сих пор не можешь оклематься. Куда это годится? Отлежаться тебе надобно. А то, не дай бог, осложнение какое-нибудь прицепится.
Нурбанов махнул рукой:
- Полно тебе, Прохорыч, опять начал увещевать меня. Работа, она...
- Болезнь работы не боится, - перебил его Стеклов и тихим, добрым голосом, от которого веяло чем-то домашним, произнес: - Не нужно, Миша, испытывать здоровье, не нужно. Оно еще тебе, ох как, пригодится! Жизнь еще впереди.
Нурбанов усмехнулся:
- Ты словно сговорился с лечащим врачом. Тот грозится позвонить наркому. Обещаю: как разрубим этот гордиев узел, так подлечусь, вернее, в отпуск куда-нибудь махну. - Он посмотрел на часы. - Скоро увидим, что там, понаписали противники.
- Расчет у них был определенный: чекисты не читают Библии, ее Ветхий и Новый заветы. К тому же ключ необычный, не вяжется с Библией. Одним словом: контраст!
- И действия их не вяжутся с Библией, - заметил Нурбанов. - Если верить Ветхому завету, где говорится о бытии, бог выслал Адама из сада Эдемского, чтобы возделывать землю, из которой он взят. А что же получается? Что делают современные разновидности Адамов? Они возделывают зло. Убивают людей. Мешают спокойно жить нам.
В комнату торопливо вошел шифровальщик. Нурбанов взял радиограммы, потряс ими в воздухе:
- Вот они, не оплаченные нами векселя. - И начал читать.
Штольцу.
Нашел двух нужных людей. Их клички Бугай и Чмо. Разыскиваю с их помощью третьего. Через него должен выйти на объект.
Мефодий.
Нурбанов отложил в сторону прочитанный листок в, бросив взгляд на майора, продолжил:
Мефодию.
Привлеките к розыску тринадцатого. Попытайтесь выйти на главный объект через Розу.
Штольц.
- А вот и последняя, - проронил Нурбанов неудовлетворенным голосом.
Штольцу.
Подготовку завершаю. Убит Бугай. Место обитания третьего установил. Должен появиться скоро. Роза плакала. Дела потекли.
Мефодий.
Нурбанов положил на стол последний листок.
- Как это вам удалось? - спросил он шифровальщика, кивнув головой на радиограммы. Хотя чувствовалось: мысли его уже целиком были заняты содержанием шифровок.
Шифровальщик пожал плечами:
- Просто пришла неожиданная мысль... основанная на крайней противоположности от исходной посылки - от ключа.
- Да-да, - торопливо согласился полковник. - Спасибо вам большое. Будете представлены к поощрению.
Когда шифровальщик ушел, Стеклов, перечитав радиограммы, произнес:
- Тут теперь кое-что проясняется, но новых вопросов - ого-го! - на две тележки наберется.