- Кстати, недавно Робеспьер и Мадлен Ренар ужинали вместе, - докладывает она. - Делайте выводы, милый мой.
Ты затронула больную тему, девчонка.
Я готов послать маленькую нахалку ко всем чертям, но звенит звонок к началу заседания.
- Мадемуазель, вам что, нечем заняться? - гордо произношу я, удаляясь.
- Все уже заранее знают, что вы скажете! - кричит девчонка мне вслед. - Вы будете говорить о том, чтобы революция остановилась, что надо спасти монархию. Вопрос в том, хватит ли у вас смелости это сказать!
Какая проницательность. Похоже, твой дружок тебе всё успел разъяснить. Иначе ты бы не догадалась. Весь Париж знает, что ты бестолочь!
А вот промолчать сегодня - хорошая идея. Лучше внимательно выслушать аргументы Робеспьера, чтобы завтра выдвинуть свои.
Я, Максимильен Робеспьер, вновь стою на трибуне перед Национальным собранием. Я спокоен и невозмутим. Мой резкой холодный голос ровно разносится по залу.
Моя речь направлена против короля и его сообщников. Король Луи должен понести ответственность. Я прилагаю все усилия, чтобы добиться этого!
Короля похитили? Какая чушь! Разве можно в это верить?
- Королевскую руку направляли другие? - иронично спрашиваю я собравшихся. - Но разве король не обладает сам способностью совершать те или иные поступки? А если король угрожает счастью или жизни народа? Если он навлекает на страну все ужасы внутренней и внешней войны? Он тоже сохраняет неприкосновенность?
Господа законодатели молчат. Их лица суровые и мрачные. Когда–то они смеялись над моими речами, а теперь молчат, слушают, боятся пропустить даже слово. Ведь им нужно будет дать мне ответ. В Собрании - я их главный и сильный противник! Они это понимают.
- Короля похитили? Это абсурд! - восклицаю я. - Подобные принципы могут быть высказаны только врагами революции или людьми, не отдающими себе отчёта в своих делах.
Я легко разбил их аргументы. Моя речь закончена. Я спускаюсь с трибуны.
В зале недовольный ропот. Меня называют сумасшедшим. Да, они напуганы, причём сильно.
Посмотрим, даст ли эта речь результат. Начинается голосование. Я сжимаю кулаки.
Луи не оправдали. Перевес всего в несколько голосов. Вопрос перенесён на дальнейшее рассмотрение.
Понятно, они будут голосовать до тех пор, пока большинство не проголосует за снятие вины с короля Луи.
Напоминает детское гадание Светик. Когда ей было двенадцать лет, она делала расклад карт до тех пор, пока не выпадала нужная карта.
Я выхожу в коридор. Слава Богу, заседание завершилось. Я замечаю Светик, которая машет мне рукой. С ней старик Брион. Я быстро направляюсь к ним.
- Рад встрече, мсье, - приветливо здороваюсь я с Брионом. - У меня как раз есть к вам пара вопросов!
Брион с интересом смотрит на меня.
- Вы гений! - восклицает он. - Вы не успели даже приступить к расследованию, а у вас уже возникли вопросы.
- Не стоит переоценивать мои способности, - с поклоном отвечаю я, - до меня дошли некоторые слухи… Речь идёт о вашем брате…
- Понимаю, Жан, - вздыхает Брион. - Как вам, наверно, известно, он погиб…
Я киваю.
- Возможно, это связано с… - начинаю я.
Брион вздрагивает.
- Как я об этом не подумал! - восклицает он.
Мы со Светик вопросительно смотрим на него.
- Моя девочка видела, как лошадь несла Жака, как он упал, - произносит Брион испугано. - Она могла видеть… она могла быть свидетельницей…
- Увы, эту версию исключать нельзя, - произношу я сочувственно, - это было на охоте, не так ли? Кто присутствовал?
- Да все подозреваемые, - говорит Брион, - вы найдёте их в папке… ещё была подружка моего брата… и мой секретарь…
- За вами мог увязаться посторонний? - спрашиваю я.
- Исключено, - твёрдо произносит Брион.
Вдруг выражение его лица резко меняется.
- Стефани ещё говорила мне: "Лошадь дяди повела себя странно, её кто–то испугал" - вспоминает Брион. - Тогда я не придал этому большого значения.
Интересно.
На этом разговор завершён. Старик, сославшись на плохое самочувствие, покидает нас. Его уже ждёт верный секретарь. Поддерживая Бриона под руку, он ведет его к выходу.
Моё имя Манон Ролан, мне 37 лет. Я дочь ювелира, которая не только удачно вышла замуж, но и смогла выгодно воспользоваться своим замужеством.
Я одна из тех женщин, которые не остались равнодушны к судьбам Франции. У меня появился шанс стать героиней своей страны, войти в историю! Об этом мечтают не только женщины, но и мужчины!
Да, я честолюбива! Я приложу все усилия, дабы достигнуть своих целей! Я уже многого добилась! Меня ценят в высших политических кругах! С моим мнением считаются!
Очередное заседание собрания завершилось.
Я восхищена выступлением Робеспьера. Какая смелость! Какая логика! А вот и он. Нужно немедленно переговорить с ним. Может, удастся пригласить его к себе. С ним его приятельница Лемус. Интересно, удастся ли от неё избавиться? Думаю, она сама поймёт, что её присутствие нежелательно.
- Мсье Робеспьер! - восклицаю я. - Хочу выразить вам своё восхищение! Ваша речь была великолепна!
- Макс, я пойду, - говорит ему Светлана. - Удачи!
Умненькая девочка. Сразу всё поняла. Они с Робеспьером обмениваются дружескими поцелуями в щёку. Лемус быстро уходит.
- Благодаря вам, мсье Робеспьер, - продолжаю я. - Собрание не сняло с короля ответственность за бегство.
- Мадам, я благодарю вас за столь лестные отзывы, - с поклоном говорит Максимильен. - Но завтра состоится повторное обсуждение этого вопроса. Не хочу быть пессимистом, но мнение могут изменить.
- Вы уже сделали всё, что могли! - восклицаю я. - У меня к вам огромная просьба. Прошу вас принять участие в нашей маленькой встрече. Мы как раз планировали обсуждение нашумевшей петиции.
- Это большая честь для меня, - отвечает Робеспьер с лёгкой улыбкой.
Он согласен. Отлично! Хорошо было бы заполучить его в союзники. Такой человек на вес золота!
Я, Мадлен Ренар, прибыла в Париж. Мне нужно срочно найти Макса. Дома его не оказалось. Сосед сказал мне, что Макс собирался к Роберам. Что ж, придется навестить эту пренеприятнейшую семейку!
Я несмело стучусь в дверь. На пороге предстаёт Луиза Робер. Несколько секунд она вопросительно смотрит на меня, вспоминая. Я не представляюсь. Пусть сама вспомнит.
- Мадам Ренар, - наконец говорит она. - Проходите, чем могу быть полезна?
Надо играть роль испуганной, взволнованной особы. Хотя так хочется быть высокомерной и дерзкой.
- Мадам Робер, - начинаю я. - Произошло что–то ужасное!
Луиза удивленно смотрит на меня.
- Вы о чём, мадам? - спрашивает она.
- Макс написал мне письмо, - объясняю я. - Он говорит, что в эти дни в Париже должны произойти страшные события.
Я протягиваю ей записку. Ну и что, что там половина любовных признаний. Пусть знает!
Луиза быстро просматривает записку.
- Максимильен просто обеспокоен вопросом о судьбе короля, - поясняет мне Луиза. - Он опасается беспорядков в городе. Конечно, он заботится о вашем спокойствии и безопасности…
Судьба короля… Да, я знаю, что этот вопрос решает многое. Интересно, что известно Луизе, надо её расспросить.
- Судьба короля? - переспрашиваю я. - Его хотят призвать к ответственности, не так ли?
Луиза кивает.
- Народ этого хочет! - восклицает она. - Но всякие подлецы вроде Лафайета и Барнава хотят оправдать подлость Луи Тупого.
Я смеюсь… Луи Тупой… хорошее прозвище… Надо будет запомнить…
- А как народ хочет добиться осуждения Луи Тупого? - интересуюсь я.
- Петиция, требующая отстранения короля! - важно говорит Луиза.
Хм… понятно. Почитать бы эту петицию.
Мой взгляд падает на стол, заваленный бумагами.
- Роман пишете? - отвлекаясь от основной темы, интересуюсь я.
Так надо, чтобы Робер не заподозрила, что я её допрашиваю.
- Нет, гораздо более важную вещь, - таинственно говорит Луиза.
Ненавижу, когда отвечают загадками. Не понимаю таких людей. Задаёшь им простой вопрос, а они темнят, будто я расспрашиваю их об интимных подробностях.
- Я редактировала эту петицию, - продолжает Луиза.
Значит, она решила не играть в загадки. Отлично! Желание похвастаться оказалось сильнее!
- Вы пишете петицию! - восхищенно восклицаю я.
- Нет, что вы! - Луиза опускает глаза. - Автор петиции - Бриссо. А я её всего лишь отредактировала.
Я говорю несколько простеньких комплиментов. Луиза довольно улыбается.
- Как бы я хотела ознакомиться с текстом петиции, - вздыхаю я.
- Пожалуйста, - важно говорит Луиза.
Она собирает несколько листков со стола и протягивает их мне.
- Тут несколько стилистических исправлений, но в общем по смыслу это готовый текст! - говорит она. - Можете взять их себе.
Я горячо благодарю её.
- Как я могу найти Макса? - спрашиваю я.
- У него сегодня заседание, - говорит Луиза. - Всё из–за короля Луи. Даже в праздник им приходится работать.
Праздник? Ах, да. Сегодня же Праздник Федераций - 14 июля. Как я могла забыть!
- Вот что, - решает Луиза. - Я иду на праздник, он давно начался на площади. Советую вам пойти со мной. Может, мы не найдем Максимильена, но обязательно встретим того, кто знает, где его искать. Только подождите минут пять, сейчас придёт мой муж.
Я соглашаюсь пойти с Луизой. Хотя эта рьяная революционерка не внушает мне симпатии. Как она себя держит! Как воображает! Ах, ей дали редактировать петицию! Почитаю, что она там постаралась. Что–то слишком много развелось дамочек, общественная деятельность которых терроризирует население! И к ней я ревновала Макса…
Из дневника Стефани Брион
Сегодня у меня опять была встреча с Патриком Леруа! Как мы похожи, с каждым нашим свиданием я вновь убеждаюсь в этом.
Он так же серьёзен, как я, не любит глупой болтовни. Да, болтовня не главное! Многим это может показаться глупым, но мы любим вместе помолчать. Просто сидеть, взявшись за руки, вслушиваясь в тишину. Такое чувство, что мои мысли становятся его мыслями, а его мысли - моими…
Патрик признался мне в любви! Не знаю, согласится ли отец выдать меня за него! Хотелось бы. Я никогда не смогу пойти против отцовской воли. Отец обещал подумать. Я его понимаю, так просто отдать свою дочь чужому человеку тяжело. Буду молиться, чтобы он согласился!
Вечером приходили мадемуазель Ванель и художник Лесот. Меня шокирует эмоциональность и открытость этого человека. Сама я прячу свои чувства, стараюсь быть сдержанной.
Мне стыдно, но я боюсь резких звуков, движений, криков. Я чувствую себя неуютно, когда кто–то ведёт себя слишком уж экспансивно. Мне стразу же становится страшно, дрожь охватывает меня.
А эмоции Лесота кажутся каким–то безумством. Я боюсь с ним даже остаться наедине. А как он на меня смотрит? Я начинаю дрожать!
Ещё меня очень беспокоит смерть дяди Жака. Мсье Роне тоже думает, что тут что–то неладно. Бедный дядя Жак, неужели его убили?
Я, Манон Ролан, и мои коллеги–патриоты обсуждаем петицию.
- Луиза Робер неплохо поработала, - отмечает Бриссо.
Ох уж эта Луиза. Слишком много из себя строит!
- Что скажете, Жан? - спрашиваю я мужа.
В отличие от Луизы, я всегда рада выслушать совет супруга. Он очень умен! Просто кладезь мудрости! Пусть он не может, как Бриссо, нагло пробивать свои идеи. Ничего, я всегда помогаю моему дорогому Жану, поддерживаю его. Не допущу, чтобы мудрость супруга осталась незамеченной.
- В этой петиции нет ничего противозаконного, - говорит мой муж.
- Надо всё же быть порезче! - рассуждает Бриссо. - Получилось слишком мягко! Мы должны не просить, а требовать!
Жан вопросительно смотрит на меня. Он опасается сразу спорить с Бриссо, который готов смести всё на своём пути.
Я кладу мужу руку на плечо.
- Нельзя быть слишком резкими, - говорит он. - Это опасно!
- Совершенно согласен с мсье Роланом, - кивает Робеспьер. - Каждое слово могут использовать против нас.
- Чего вы трусите?! - возмущается Бриссо. - Робеспьер, короля ведь не оправдали! Вы хорошо выступили!
- Спасибо за похвалу, но окончательное решение будет завтра, - возражает Максимильен.
- Друзья, давайте не будем спорить, - вмешиваюсь я. - Нужно разобраться. Какая главная мысль петиции?
- Чтобы Национальное собрание приняло от имени нации отречение Луи XVI от престола и позаботилось о его замене при помощи всех конституционных средств, - четко отвечает Бриссо.
- Конституционных средств, - повторяю я. - Максимильен, что бы это значило?
- Регенство, - отвечает он. - Но никак не республику.
- Тогда эта бумага не представляет никакой опасности! - восклицаю я. - Что скажете, мой супруг?
- Совершенно верно, дорогая, - кивает он.
- Выходит, из–за фразы "конституционные средства" петиция теряет всякий смысл! - вскакивает Бриссо. - Понятно, почему Лакло настоял на этой фразе! Он и Дантон хотят усадить на трон Орлеанского!
Хм… Верно, верно. Это давно было понятно.
- Вычеркните это! - восклицает Бриссо.
- Никак нельзя! - возражает Жан. - Вы нас всех погубите!
Робеспьер согласен с моим мужем.
Решение остаётся за мной.
- Для нас главное - привлечь короля к ответственности, - говорю я. - Остальное пока отложим. Сейчас не столь важно, регентство это будет или нет.
- Мудрое решение, мадам, - говорит Робеспьер. - Но ещё совет… Если короля завтра оправдают, лучше будет забыть затею с петицией…
Я смотрю на мужа. Тот пожимает плечами. Слова Робеспьера взволновали его.
- Надо рисковать! - доказывает мне Бриссо.
Ох, опять дилемма. Как тяжело принимать решения! Надо рискнуть! Надо! Я так долго ждала этого момента! Это мой шанс! Я обязана его использовать! А вдруг - провал? Что тогда? Я могу потерять всё, чего с таким трудом добилась!
Я, Мадлен Ренар, испуганно мечусь в толпе. Увы, я заблудилась… Как я умудрилась отстать от Роберов?! О боже, Камилл! Может, он подскажет, где Макс.
- Мадлен! Что вас–то сюда привело? - издевательским тоном спрашивает он.
- Ах, женское любопытство! - в тон ему отвечаю я, даря фальшивую улыбку. - Но ваша проницательность сама даст ответ! Не так ли?
- Моя проницательность? - усмехается Камилл. - Уверен, вы примчались в Париж, чтобы стать свидетельницей грандиозных событий, которые развернутся в ближайшие дни!
От улыбки лицо этого идиота становится ещё более уродливым.
- О! Как вы догадались, мой друг? - с ехидством говорю я. - Может, вы видели Робеспьера? Мне нужно с ним обсудить некоторые… детали…
- Ну, Мадлен, вы изволите задать слишком трудный вопрос, - издевается нахал. - Робеспьер точно призрак. Исчезает внезапно…
Тоже мне сравнение. На себя посмотри, клоун.
- Как жаль! - вздыхаю я. - Но неужели у вас нет никаких сведений?
Камилл театрально разводит руками.
- Какая неоценимая помощь! - иронизирую я. - Кстати, я слышала о некой петиции… Если этот документ поддержат, короля Луи Тупого уберут?
Демулен готов расхохотаться.
- Мадам, неужели вы - аристократка - так легко отказались от своих принципов, - сдерживая смех, говорит он. - Судя по вашим словам, вы - настоящая республиканка.
- О! Конечно! Я ревностная республиканка! - со злой усмешкой отвечаю я. - А можно подробнее о деле?
Этот болван невыносим. У меня в памяти всплывают фразы Жоржа. Так хочется их употребить.
- Если этот документ поддержат! - загробным голосом произносит Камилл, - то берегитесь аграрного закона и республики! Вам это нравится, душка?
Он нагло смотрит мне в лицо. Какая я ему "душка"! Хамство!
- О! Благо Франции превыше всего! - фальшиво улыбаюсь я. - Это великолепно! Ах, мсье, пожалуй, я пойду!
Мне надоело беседовать с этим типом. Камилл - обезьяна, которая любит умничать и надоедать. И Макс ещё с ним дружил…
- Милая Мадлен! - слышу я вслед. - Желаю, вам успешных поисков. Только вы можете вознаградить Робеспьера за все его труды…
Высказывание прерывается гоготом. Я не оборачиваюсь. Уже много чести, что я говорила с ним!
Я, Светлана Лемус, грустно бреду по парижской улочке.
Эти дни я только мешаю. Всем на меня наплевать. Никто меня не слушает!
А эта Манон. Она всем своим видом дала мне понять, что моё присутствие нежелательно. Я решила не накалять обстановку и уйти.
- Привет, Светик! - обгоняет меня Камилл. - Выше голову! Луи Тупого не оправдали!
- Рано радоваться, - вздыхаю я. - Как говорила моя бабушка: цыплят по осени считают.
Камилл хмыкает.
- У меня есть интересное расследование! - восклицаю я. - Хочешь присоединиться?
- Извини, - важно произносит журналист. - Но мне поручили важное дело!
Он показывает на ворох бумаг в руках.
- Удачи! - Камилл хлопает меня по плечу и убегает.
Ну вот. Всем не до меня! Все заняты! Одна я, выходит, валяю дурака! Хотя у меня есть расследование. Хоть как–то радует!
Жаль, Поль Очер в отъезде. Мы могли бы провести расследование вдвоём.
Я сажусь на парковую скамью, раскрываю папку. Мсье Брион сделал хорошее досье. Даже приложил портреты–гравюры. Только нет подружки его брата. Ничего, уверена, он её включил в список подозреваемых.
- Как дела, мадемуазель Лемус? - спрашивает меня кто–то.
А, это Жак - Луи Давид - известный художник.
Я приветливо здороваюсь.
- Вы знакомы с мсье Лесотом? - спрашиваю я. - Он тоже художник. - Я показываю ему гравюру–портрет.
- Господи! - Давид быстро крестится. - Не напоминайте мне об этом типе! Это мой бывший ученик. С трудом сплавил по обмену. Хотя в ответ мне прислали тоже не очень милый экземпляр.
- Вы его знаете! - восклицаю я. - А он что–нибудь говорил о некой мадемуазель Брион?
- Про мадемуазель Брион… не знаю, - пожимает плечами художник, - а вот про дядюшку этой мадемуазель… Его звали Жак Брион… Не ясно, почему они повздорили, но покойный мсье Брион хотел зарубить художественную карьеру Лесота. И это у него получалось. Две выставки испортил… Согласен, Жак Брион был не ангел, но сгноить на корню карьеру Лесота - величайшая заслуга перед человечеством!
Хм… это должно заинтересовать Макса. Похоже, у мсье Лесота был мотив устранить Жака Бриона.
Моё имя маркиз Жильбер де Лафайет, мне 34 года. Я по своей глупости попал в пренеприятнейшую ситуацию. Зачем я потакал капризам монархов? Зря хотел добиться благосклонности королевы! Они подло обманули меня. Бежали. А что теперь? Меня читают виновником их бегства. Как ни парадоксально, мне приходится защищать предателей, так выгодно для Франции. Хотя, как бы я хотел, чтобы Мария - Антуанетта получила по заслугам за свою подлость и строптивость. Было бы великолепно, если бы они заплатили за моё унижение! Нет, ради своих идей я жертвую гордостью.
Я принимаю у себя гостей. Мэра Байи и Барнава - моего политического союзника.