С этими словами она достала из сумочки визитку из дома Любчинской. Анна Антоновна взяла кусочек картона в руки, поднесла поближе к глазам и принялась внимательно его изучать. Через несколько минут она вскинула на гостью задумчивые глаза, в которых не осталось ни капли веселья:
– Вот так сразу я ничего понять не могу, хотя это и странно. Пойдем-ка, дружочек, в библиотеку. Может быть, я в книгах найду что-то подобное, я уже примерно представляю, где искать.
Последние слова вдова уже адресовала скорее сама себе, нежели Катеньке, так как вся была поглощена разгадкой знаков с таинственной визитки.
В библиотеке Анна Антоновна выложила на стол несколько пухлых томов в потертых кожаных переплетах и с множеством различных закладок между страницами. Придвинув поближе к себе лампу, вдова принялась открывать книги и сравнивать приведенные в них символы с символами на визитке. Катенька с интересом следила за действиями тетушки и за выражением ее подвижного лица.
Поначалу Анна Антоновна проявляла все признаки, свойственные ученому, которому в руке попало нечто неизвестное, но крайне любопытное. Затем ее лицо стало растерянно-недоуменным, а через полчаса усердных трудов женщина закрыла все книги, аккуратно сложила их стопочкой, откинулась на спинку кресла и с победным видом посмотрела на Катеньку:
– Ну-с, моя дорогая, спешу тебя уведомить, что ни к какой магической системе эти символы не принадлежат!
– То есть как? – опешила Катенька.
– Очень просто. Человек, который это рисовал, понятия не имеет о тайной науке! Это, – Анна Антоновна постучала указательным пальцем правой руки по визитке, – простые рисунки, сделанные для того, чтобы морочить головы доверчивым простакам. С тем же успехом можно было нарисовать сердечки, цветочки и голубков!
– А надпись? – Катенька хваталась за последнюю возможность разгадки, как утопающий за соломинку.
– Надпись? А, ну это просто. Это обычные латинские буквы стилизованные под санскрит. Сейчас я тебе их перепишу.
Анна Антоновна взяла остро отточенный карандашик и, внимательно глядя на визитку, вывела следующее: RADGKUMAR AMIT RAMACHANDRA
– И что это может значить? – недоуменно спросила молодая женщина, отказавшись от попыток прочесть вслух написанную вдовой абракадабру. – Я ничего не понимаю.
– И не мудрено, – тонко улыбнулась Анна Антоновна, оседлав своего любимого конька. – Европейские языки ты знаешь, а вот языкам восточным не обучена.
– Но вы ж сами сказали, что буквы латинские, только стилизованы, я это и сама теперь замечаю.
– Сказала, но буквы буквами, а слова, между прочим, индийские!
– Ну и что они означают?
– Первое слово означает принц. В Индии раджа – это царь или король, а раджкумар – наследный принц.
– А дальше?
– А что дальше? – пожала плечами Анна Антоновна. – Дальше имечко его индийского высочества. А где ты взяла эту визитку? – запоздало поинтересовалась вдова после недолгого молчания. – Или это и есть твой загадочный поклонник? Но я что-то не слышала, чтобы у нас здесь находилась столь экзотическая особа. Да и к чему бы принцу украшать свою визитку дурацкими значками?
– Ах, тетенька, – досадливо поморщилась Катенька. – Все вы о своем! Тут дело гораздо серьезнее…
Анна Антоновна на удивление внимательно и серьезно, ни разу не перебив Катеньку, выслушала всю историю об ожерелье генеральши. Лишь в самом конце повествования, когда она поняла причину странного наряда своей гостьи, глаза ее удовлетворенно блеснули.
– Да, Катюша, а ты говорила, что муж не имеет отношения к твоему странному наряду! Это ведь из-за него ты ввязалась в эту странную историю!
– Нет, Анна Антоновна, Никитина гордость тут дело далеко не первое, мне самой это важно! – Катенька сказала это с таким жаром, что вдова сразу прониклась ее чувствами, так как сама была не чужда известной доли благородного авантюризма.
– Ну что ж, душенька, – сказала она. – Вряд ли я так уж тебе помогла, но могу сказать только то, что либо этот "принц" с визитки просто обычный авантюрист и поклонник Любчинской, а она с ним в сговоре, либо он ее шантажирует. Что-то мне не верится в простое совпадение: и тайное общество и эта визитка… Ну, ты меня понимаешь?
– Разумеется, понимаю. Я и сама не верю в совпадения. Вот только теперь мне никак не отвертеться от слежки за Любчинской. Так что, пожалуй, я вас покину, тетенька.
– Не смею тебя задерживать, Катенька. Но обещай, что непременно мне расскажешь обо всем. Обещаешь?
– Всенепременно! А теперь пожелайте мне удачи!
ГЛАВА 6
Катерина Дмитриевна спешила, так как пробыла у Анны Антоновны неожиданно долго. На ее счастье быстро нашелся сговорчивый извозчик, который лишь равнодушно пожал плечами на все причуды странной барыньки. Дескать, нам все едино, ехать али ждать, абы деньги уплочены были.
А договоренность Катеньки с извозчиком была и в самом деле странной. Она попросила его подъехать не к самому дому, где жила Любчинская, а лишь до переулка, где остановиться и дожидаться, а затем поехать далее, куда потребуется, поскольку и сама еще не знала, куда ей придется отправиться следом за актрисой.
Оставив извозчика в условленном месте, Катенька перешла улицу и стала дожидаться выхода Любчинской, делая вид, что рассматривает витрину кондитерской. По счастью, ожидание ее не было долгим. Актриса вскорости вышла, с ног до головы закутанная в темный плащ, и села в коляску. Названного ею адреса Катенька слышать не могла, поэтому бегом вернулась в переулок и приказала извозчику следовать за коляской актрисы, но держаться в отдалении. Бывалый мужик снова пожал плечами, прикинув в уме, что, видно, барынька за соперницей доглядывает или мужнину полюбовницу выслеживает.
Поездка получилась достаточно долгой. Коляска актрисы все дальше и дальше удалялась от центральных улиц в сторону самых настоящих трущоб, где стояли ветхие доходные дома, прибежище семей мастеровых и мелких лоточников. Катенька мысленно похвалила себя за предусмотрительно надетое простое платье, именно в таком виде она не казалась инородным существом в этом убогом месте. К тому же не выглядела привлекательной добычей для возможных грабителей.
Наконец Любчинская выбралась из остановившегося перед покосившимся двухэтажным особняком экипажа и отпустила извозчика, который поспешил покинуть неприветливый район, где глупо было рассчитывать на новых седоков. Актриса постучала в дверь, видимо, условным стуком, и скрылась в сумраке коридора. Катенька вновь повторила просьбу дожидаться, подкрепив ее небольшой толикой денег и обещанием большей суммы.
Молодая женщина понимала, что проникнуть в дом так же, как это сделала Любчинская ей не удастся, но дело, приведшее Катеньку сюда требовало поиска обходных путей. По воле случая или собиравшихся в доме людей, которые выбрали его для своих целей именно по причине обособленного положения, сие малопривлекательное строение было отделено от прочих чем-то вроде запущенного садика, хотя таковым его и можно было считать лишь с величайшей натяжкой.
Катенька осмотрела ветхую невысокую изгородь, приметила две полуоторванные доски, оглянулась по сторонам – нет ли нежеланных свидетелей? Вся округа словно вымерла, хотя час еще был далеко не поздний. Тогда отважная профессорша отодвинула доски и пролезла внутрь. В сгущавшихся сумерках она разглядела, что от бреши в заборе ведет тропинка. Это обстоятельство было как нельзя более кстати, так как при ближайшем рассмотрении "садик" представлял собой колючие заросли, которых вряд ли за последние годы касалась рука человека.
По тропинке Катенька пробралась на захламленный задний двор, на котором валялись живописными грудами останки домашней утвари в различных стадиях разрушения. Впрочем, все эти детали женщина лишь отмечала краем сознания, высматривая людей, коих все также не оказывалось. Это несколько удивляло Катеньку, однако было на руку. Она подняла голову и увидела, что на втором этаже пробивается полоска света из-за неплотно сдвинутых штор. Видимо, там и находилась Любчинская. Этот вывод напрашивался сам собой, так как в остальном дом выглядел совершенно безлюдно. Правда Катеньке пришлось сделать над собой усилие, чтобы прогнать вполне здравую мысль о возможном подвале.
Решительно вздохнув, она принялась осматривать двор более внимательно, чтобы подыскать что-нибудь, что могло позволить ей забраться к нужному окошку. Удача все так же сопутствовала ей. Буквально в двух шагах от себя она обнаружила валяющуюся на земле грубо сколоченную лестницу. Прикинув на глаз длину этого примитивного сооружения, Катенька решила, что лестница вполне сможет удовлетворить ее потребности. С трудом она подтащила кособокую конструкцию к стене и умудрилась расположить ее более-менее устойчиво, затем, перекрестившись, полезла вверх.
Когда Катенька забралась на последнюю ступеньку, она обнаружила, что ее везенье кончилось – лестница была немного коротка. Взгляд молодой женщины уперся в выступающую нижнюю часть когда-то резного, а теперь просто трухлявого наличника. Это обстоятельство страшно огорчило Катеньку, однако не убавило решимости довести задуманное до конца. Она посмотрела вниз, пытаясь определить, нельзя ли поставить лестницу покруче. Оказалось, что это совершенно невозможно, тогда ни о какой устойчивости не могло быть и речи.
В порыве отчаянной смелости Катенька решила взобраться на выступающие над последней перекладиной лестницы концы жердей. Она ухватилась за наличник, молясь про себя, чтобы он не оторвался от непосильной нагрузки, затем буквально вжалась в стену и осторожно перенесла правую ногу на верхушку жердины. С точно такими же, если не еще большими предосторожностями, пытаясь распределить свой вес между держащимися за ветхий наличник руками и опирающейся ногой, Катенька нашарила опору для левой ноги. Когда ей это удалось, она перевела дух, сожалея, что нельзя вытереть выступивший от напряжения пот со лба. Теперь оставалось только выпрямиться. Эта задача оказалась едва ли не сложнее предыдущей. Катя сама себе напоминала ползущую по стене змею и гнала прочь мысли о том, как будет спускаться. В конце-концов ее подбородок оказался над наличником, а глаза смогли приникнуть к желанной щели между шторами.
Открывшееся Катеньке зрелище стоило потраченных на него усилий. Комната была задрапирована красной и черной тканью, которая переливалась в дрожащем свете множества свечей, укрепленных весьма причудливым образом, однако с соблюдением какой-то непонятной Катеньке системы. Спиной к окну стояла Любчинская в струящемся красном одеянии весьма необычного фасона. Супруга профессора сразу узнала актрису, хотя одеяние и скрывало до некоторой степени очертания ее фигуры.
Любчинская находилась перед чем-то вроде алтаря, почти полностью заслоняя его собой от Катеньки. Она что-то говорила, но звук едва проходил через хоть и старое, но на совесть сделанное окно. Руки актрисы, украшенные множеством браслетов, ритмично двигались, то взлетая вверх, то опадая. Творилось какое-то непонятное Катеньке мистическое действо. Однако, подумав и вспомнив слова Анны Антоновны, она решила, что, скорее всего, здесь разыгрывается какой-то странный спектакль.
Щель в шторах давала весьма незначительный обзор, поэтому остальных людей, находившихся в комнате, Катенька заметила только тогда, когда они начали подходить ближе к алтарю. До нее донесся гул песнопения, видимо действо подходило к финалу. Катенька напрягла глаза, пытаясь разглядеть в неверном колеблющемся свете свечей лица подходивших. К ее сильнейшему удивлению среди них не было ни одного мужчины. Более того, на странной церемонии находились исключительно молодые женщины и девушки, по их одежде было ясно, что все они принадлежат к среднему сословию, либо к обедневшему дворянству. Этот факт следовало обдумать позже, а пока Катерина продолжала во все глаза наблюдать.
Вдруг она чуть не подскочила от удивления, сдержавшись невероятным усилием, так как, увлеченная происходящим в таинственной комнате, совсем забыла о своем неустойчивом положении. Ценой ее эмоции могло стать пренеприятнейшее падение. Катенька увидела Варю, горничную генеральши Арины. Лицо девушки было озарено каким-то неземным экстазом и вдохновением.
– Э-э, барышня, что это вы тут выглядываете?
Раздавшийся снизу сиплый окрик стал для Катеньки роковым. Она еще сумела подавить собственный крик страха, но не смогла справиться с тем, что инстинктивно отпрянула от окна и самым нелепым образом свалилась со своего шпионского насеста прямо на говорившего человека. Его тело тотчас же рухнуло под нежданной тяжестью молодой женщины, а она сама тут же забыла о всех своих страхах, так как невыносимый смрад перегара, дрянного табака, лука и конюшни привел ее в чувство лучше любой нюхательной соли.
Катенька тут же постаралась вскочить, чтобы оказаться как можно дальше от источника невыразимого амбре. К сожалению, ей это не вполне удалось. Хоть тело мужика и смягчило удар, но наша сыщица женщина умудрилась подвернуть ногу. Она скорчилась от резкой боли в поврежденной ступне и неосознанно оперлась на почти поднявшегося мужика. Это достаточно легкое прикосновение чуть не стало причиной нового падения для дворника, каковым оказался сей мертвецки пьяный индивид. Видимо поэтому Бог, как известно, особо хранящий пьяных, защитил его от серьезных повреждений, когда на дворника свалилась Катенька.
– Так совсем не годится, барышня, – пробормотал он заплетающимся языком. – Мало того, что по окнам лазите, так и еще и на людей валиться моду завели.
Видя, что пьяный мужик не представляет для нее серьезной опасности, Катенька осмелела окончательно и заговорила со всей возможной сердечностью:
– Ты уж прости, любезный, я тебя обидеть не хотела, я и сама пострадала. На вот тебе на водку и проводи меня до извозчика.
Оказавшись нежданно-негаданно владельцем целкового, так как в сгустившихся сумерках Катенька не особо разглядывала, какую монету дает, дворник даже на некоторое время протрезвел от удивления и почти позабыл, с чего началось его знакомство с щедрой барышней.
– Отчего не проводить хорошего человека? – задал он риторический вопрос, протягивая Катеньке руку и пытаясь держаться прямее и дышать в сторону. Этот сложный маневр дался ему с превеликим трудом, поэтому Катя поспешила ухватиться за протянутую руку и со всей возможной скоростью, которую допускала ноющая нога, двинулась прочь от места своего падения. Правда, вскорости она пожалела, что прибегла к помощи пьяного дворника.
Во-первых, это скорее она помогала пьяному мужику сохранять равновесие, чем он ее поддерживал. А во-вторых, дворник, уже проведя ее через заднюю дверь и сквозной коридор на улицу, вдруг остановился как вкопанный, икнул и, состроив зверскую рожу, с пафосом произнес:
– Чтоб ни одна живая душа!
Катеньку так потрясла эта выходка, что она только и могла вымолвить:
– О чем ты, любезный?
Дворник снова икнул:
– Во из… бежжж… жании! Поставлен, ик! блюсти…
– Ну и блюди себе, – не поняла Катенька. – Я и сама доберусь, уже немного осталось.
– Аааа!.. – хитро прищурился дворник, помахав грязным пальцем перед лицом Катеньки. – Чего выг… выг… Выг-ля-ды-ва-ли?
Пьянчуга попытался придать лицу максимальную суровость и строгость. Бедная Катенька лихорадочно придумывала, как отделаться от этого не вовремя вспомнившего о своих обязанностях блюстителя. Ей ничего не пришло на ум подходящего, кроме нелепых догадок Анны Антоновны с точностью до наоборот.
– Не выдавай меня, любезный, – в притворном ужасе проговорила она. – Я тебе еще на водку дам, я мужнину любовницу выглядывала!
Пьяный дворник, услышав о деньгах и любезной его сердцу водке, резко возымел сочувствие к милой барыне, изобразил на лице полное понимание и даже прищурил один глаз:
– Чтоб ни одна живая душа! – снова повторил он и для вящей убедительности присовокупил. – Могила!
Затем, все так же покачиваясь, поволокся вместе с Катенькой к мирно клюющему носом извозчику.
Усевшись в экипаж и отделавшись от дворника еще одной денежной подачкой, за которую тот пытался благодарить, повторяя "ни одна живая душа" и "могила", Катенька наконец-то расслабилась и велела извозчику везти себя домой. Она не очень-то верила уверениям пьянчуги и его продажному молчанию, более надеясь, что с похмелья он и не вспомнит о вечернем случае. Ей нужно было, чтобы он всего лишь не поднял шум сразу. Страшно уставшая женщина вытянула больную ногу, откинулась на спинку сиденья и прикрыла глаза.
Мысли Катеньки прихотливо блуждали по событиям этого весьма насыщенного дня. Вдруг она встрепенулась и мысленно застонала. Больная нога не в малейшей степени не являлась причиной этого стона, просто Катерина вспомнила, что дома ее ожидает муж, с которым предстоит весьма не шуточное объяснение по поводу этой самой злосчастной ноги.
Несмотря на то, что Катенька обезопасила себя запиской на случай длительного отсутствия, она прекрасно осознавала всю сложность создавшегося положения, так как терпеть не могла врать мужу. Их отношения всегда отличались полной искренностью, не замутненной даже мелкой неправдой. Конечно, Катенька не была ангелом во плоти и с легкостью могла слегка исказить истину, если этого требовало дело, как было и директором театра, и гардеробмейстером, да и со многими другими людьми, с коими ее свела судьба в ходи сего расследования. Однако мужу она лгать ни в коем случае не хотела, а правдивое объяснение случившегося могло вызвать из уст влюбленного в супругу Никиты Сергеевича строжайший запрет на дальнейшие занятие ремеслом сыщика, которое с самого начала вызывало у него бурный протест, особливо касаемо Катеньки.
Самое неприятное, что ничего такого, что могло бы сойти за весомый аргумент в предстоящем споре с мужем – а в том, что спор будет, Катенька ни минуты не сомневалась – она не обнаружила, разве что увидала Варю. Но это была всего лишь новая ниточка, хвосты коих и так уже в превеликом множестве и беспорядке торчали из запутанного клубка, именуемого делом о пропавшем ожерелье генеральши, и постоянно обрывались.
Так ничего и не придумав, Катенька доехала до самого дома, и лишь когда ей открыл двери привратник и взгляд ее упал на лестницу, она скрепя сердце решила, что можно просто сказать не всю правду. Упала с лестницы и все! А с какой там лестницы, это уже дело десятое! Правда еще оставалось что-то объяснить по поводу того самого пресловутого невзрачного наряда, который заставил милейшую Анну Антоновну нагородить кучу нелепых версий. Но тут Катенька надеялась, что Никита Сергеевич, обеспокоенный больной ногой супруги, вовсе не заметит, что на ней надето. Право же, редкий мужчина, если он не портной, может вспомнить даже то, какого цвета было на женщине платье, не говоря уж о прочих мелочах, вроде покроя или отделки. Все, на что их хватает, это понять, что женщина очаровательно выглядит или наоборот. Мужья же и того реже обращают внимания на наряды жен, если это не слишком сильно обременяет их кошелек.