- Коллекционировать редкие пряности - его единственная страсть.
- По сравнению с его чудесными деревьями моя араукария - ничто.
- Что может быть естественнее? Тебя тянет на подвиги, его влечет к приятному.
Рикардо нахмурился. Больше, чем грубоватое сравнение, его задела неожиданная сухость тона невесты. Она спросила прямо:
- Ты все еще видишься со своим психоаналитиком? Спросила она это как бы походя, но чувствовалось, что легкость эта была наигранной.
- Да, конечно.
- Ну и как?
Он поморщился.
- Чтобы не забивать тебе голову, я предпочел бы не говорить на эту тему. - Он рукой обвел парк: - У твоего отца свой сад. А у меня - свой.
- Секретный сад? Ты несправедлив. Разве не я побудила тебя обратиться к врачу?
- И я признателен тебе. Ты заставила меня переступить порог кабинета Майзани, но пойти туда со мной ты не можешь. Я этого не хочу. А в чем дело? Ты, случайно, не ревнуешь?
- Ревновать? Ни в коем случае. Просто я кажусь себе обманутой.
Он хотел возразить, но ему помешало неожиданное появление отца Флоры.
- Ну, детки, как идут приготовления к свадьбе?
- Думаю, ваша дочь лучше ответит на этот вопрос, сеньор. Я дал ей карт-бланш.
- Тем лучше. Женщины восхитительны, когда хлопочут об организации празднеств. - Он обратился к дочери: - Могу я наедине поболтать с твоим будущим мужем?
- Он в твоем распоряжении. - Повернувшись, она добавила: - Долго ты с ним не выдержишь…
Флора убежала, Мендоса весело заметил:
- Вылитая мать… - И он взял будущего зятя под руку. - Могу я поговорить с вами с глазу на глаз? Пойдемте. В моем кабинете нам будет спокойнее.
Марсело первым вошел в просторную комнату, стены которой были обшиты резными деревянными панелями. Закрыв дверь, он подошел к маленькому деревянному ящичку, приподнял крышку, взял сигару, не забыв предложить Рикардо.
- Устраивайтесь, пожалуйста. Сигарный ножик и спички вы найдете на угловом столике.
Мендоса выбрал себе "Лондон", с видом знатока понюхал сигару, снял обертку, скомкал и положил рядом.
- Ну, друг мой, как вы себя чувствуете? Я имею в виду ваш брак, конечно.
- Флора, кажется, счастлива. Все складывается так, как она хотела.
Марсело посмотрел ему прямо в глаза:
- Остается чуть больше десяти дней, чтобы передумать.
- Передумать? Но зачем?
Мендоса затянулся сигарой, немного подержал дым в горле, прежде чем выпустить его.
- Могу я спросить вас как мужчина мужчину? Забудьте, если сумеете, что перед вами отец будущей жены, и ответьте мне искренне, без уверток. Сможете?
- Постараюсь, сеньор.
- Есть ли у вас другая женщина? Рикардо изумленно взглянул на Мендосу:
- Другая женщина?
- Вы меня хорошо слышали.
- Ответ: нет, сто раз нет.
- Не обижайтесь на мою бестактность. Если я и позволил себе задать такой вопрос, то лишь потому, что мало знаю вас. Я чувствую, что вы держитесь на расстоянии, и мне кажется, что-то произошло, но не могу определить.
Рикардо машинально поднес руку к голове, будто собираясь пригладить волосы.
- Если вы хотите знать о моих чувствах к Флоре, то сразу же могу успокоить вас. Они те же, что и в первый день.
- В таком случае я задам вам вопрос по-иному: вы счастливы?
Что-то явно ускользало от Рикардо. . - Да, счастлив. Насколько это возможно.
- Вы уверены в этом?
- Простите, сеньор, признаюсь, я не совсем понимаю, чего вы добиваетесь.
- Сейчас скажу. Мне уже стукнуло шестьдесят. Я прошел огонь и воду. Почти как ваш дедушка. Я познал пропасти и вершины, удачи и неудачи. Не думайте, что я всю жизнь курил сигары, комфортабельно устроившись на этом итальянском диване, стоившем мне бешеных денег; почему это люди тратят столько денег на свою задницу? Но к делу… Я путешествовал. Я жил, и главное, я действительно прожил жизнь. Это обогатило меня самого… духовно. Вам понятно?
- Мне кажется…
- Для одних прожить по-настоящему - это значит быть значимым. Для других - это быть и началом, и концом чего-то. Хотя бы один день, один час… Я жил для и во имя кого-то другого.
Мендоса какое-то время смотрел на Рикардо, оценивая его реакцию, потом продолжил:
- Рискуя ошибиться, скажу, что вас это не касается, я наблюдаю за вами несколько месяцев. Вы определенно близки моей дочери: слушаетесь ее, как муж прислушивается к жене. Я не открою вам секрета, сказав, что мы всегда находимся по эту сторону их желаний.
Вы уважаете Флору. Она этого заслуживает. Только вот что: вы не любите ее.
Эта фраза будущего тестя поразила Рикардо. Мысль, что Мендоса решил проверить его, пронзила мозг Рикардо, но тут же он со всей очевидностью понял: Марсело из тех людей, которые видят других насквозь.
- Полагаете ли вы, что любовь, о которой говорится в сказках, необходима в браке? Существуют ведь и другие связи. Привязанность, нежность, можно добавить дружбу. Поскольку вы упомянули об уважении, это чувство тоже можно приплюсовать. Могу вас уверить, Флора не будет несчастна.
- Но она не будет счастлива. И знаете почему? Потому что вы сами не будете счастливы. Доверьтесь моему скромному опыту. Ни одно человеческое существо не может прожить, не встретив когда-нибудь то, что обычно называют большой любовью. Любовью с большой буквы. Это грандиозно. Несоразмерно. Кое-кто может сказать, что я путаю любовь и страсть. Возможно, доля правды в этом есть. Но когда приходит такая любовь, это апокалипсис. Повседневная жизнь нарушается. Границы стираются. Вот чего я боюсь.
- Я понимаю ваши опасения: вы боитесь, что, будучи в браке, однажды утром я испытаю это чувство не к Флоре, а к другой женщине.
- Потому что вы уязвимы и слабы.
- Любопытно. Но кто сказал вам, что я не познал в определенный момент своей жизни… апокалипсис?
- Исключительно мой инстинкт. Инстинкт шестидесятилетнего человека, повидавшего за свою жизнь всякого. Есть люди, лица которых не обманывают: видно, что они берегли себя. Одни тронуты страданиями, на других - следы переживаний. У многих гладкие физиономии, напоминающие спокойную рябь моря.
- А вы предпочитаете штормы… Ответа он не получил.
После короткого молчания Рикардо заговорил:
- Не знаю уж, обоснованы ли ваши страхи, сеньор Мендоса. По вашему мнению, индивидуум, познавший большую любовь, в некотором роде подвергся вакцинации. Я лично не считаю, что существует вакцина, защищающая от этого. Любить можно несколько раз. Страстная любовь может возникнуть внезапно, в любой момент. И может повториться.
- В этом я убежден. Но человек, который ни разу не пил, рискует опьянеть после первой рюмки. В то же время вылечившийся алкоголик взвесит все "за" и "против", прежде чем потянуться к бутылке. - Мендоса быстро заключил: - Моей старшей дочери не повезло с замужеством. Она хорошая мать, и дети у нее чудесные. Но она - только мать. Муж смотрит на нее, но не видит. Она разговаривает с ним, он думает о своем. Опасаюсь, как бы Флору не постигла такая же участь.
- Что вы хотите? Чтобы я расстался с ней?
- Я хочу ее счастья и вашего. Это мое самое горячее желание. Поверьте, я затеял этот откровенный разговор не для того, чтобы развести вас. Я далек от такой мысли. Вы пришлись мне по душе, а Флору я люблю больше всех на свете. Она мой ребенок. Моя дочка.
Мне очень хотелось бы, чтобы у вас был прочный брак. Но не стоит делать необдуманных шагов. Пусть ваше решение будет твердым… Это мое единственное желание. - Марсело проворно встал. - Гости, должно быть, заждались. Присоединимся к ним.
Остаток вечера прошел безукоризненно. К полуночи споры увяли, голоса стали тише. Смех звучал редко, осоловелость появилась на лицах. Только Рикардо трудно было избавиться от внутреннего напряжения.
"Есть люди, лица которых не обманывают, видно, что они берегли себя".
Он все-таки испытал любовь, прежде чем встретить Флору. Ему знакомы были сильные чувства, граничившие со страстью. Победы следовали одна за другой. Он не ставил себе это в заслугу, но это было. Выглядит он представительно, у него правильные черты лица и - как часто ему повторяют - в нем есть шарм. В действительности же он прежде всего - сын Хулиано Вакарессы. Наследник. В конце концов, женщины проплывали через его жизнь, как лодочки. Он плыл на них и покидал их при первом же шквале. Любовью он с ними занимался ни шатко ни валко. Он никогда не говорил им: "Я тебя люблю", потому что слова застревали глубоко в горле, и он находил их пошлыми.
"Есть ли у вас другая женщина?"
Что за таинственная причина заставила будущего тестя задать этот вопрос?
С быстротой молнии возникла перед Рикардо женщина из его снов, и ему показалось, что он прошептал: "Заря моей жизни, взгляни на меня".
12
Посетитель вежливо снял фетровую шляпу. Видно было, что он чувствует себя не в своей тарелке в этом роскошном доме.
- Садитесь, - предложил Вакаресса. - И прошу извинить меня за мой вид. Но так как еще раннее утро…
- Знаю, знаю, сеньор Вакаресса. Мне так неловко, я ввалился без предупреждения…
- Ну, это не важно. Не желаете ли кофе?
- Охотно… Наконец… если это возможно. Не хотелось бы вас беспокоить.
Рикардо повернулся к мажордому и приказал:
- Два кофе, Мигель. - Он вежливо поинтересовался: - Не повторите ли ваше имя?
- Альварес Солонас.
- И вы из полиции?
- Да, сеньор. Инспектор.
- Очень хорошо. Что я могу для вас сделать?
- Дело в том… речь идет об очень щекотливом деле.
- Не будем вилять. О чем речь?
- Вам знаком некий Янпа? Индеец.
- Янпа? Вы сказали - Янпа? Мужчина кивнул.
- Действительно, он мне знаком, - подтвердил Рикардо. - Я даже встретил его на улице несколько недель назад.
- Где именно?
- На углу улиц Хуан-Хусто и Коррьентес. А в чем дело? Что происходит?
Инспектор уклонился от ответа. Он настойчиво и пытливо всматривался в глаза Рикардо.
- Полагаю, вы не в первый раз встретились с этим человеком? Был ли он в числе ваших друзей?
- Никоим образом. Я виделся с ним всего два раза. В первый раз - в небольшом трактире на улице Санта-Роза, "Флорида".
- Вы сразу подружились? Во всяком случае, достаточно, чтобы потом проводить его до порта?
Рикардо начал терять терпение.
- "Подружились" - не то слово. Скажем, он чем-то заинтриговал меня.
- Прошу прощения, но что общего может иметь человек вашего положения с аборигеном, таким, как Янпа?
- Может, вы скажете, в чем дело, инспектор? Солонас некоторое время нервно мял свою шляпу, прежде чем объявить:
- Он мертв, сеньор.
Молния, заскочившая в комнату, не произвела бы большего эффекта.
- Мертв?
- Да, убит.
- Как? Почему?
- Его труп обнаружили на главном причале, под зерновым элеватором. Убит он был ударом кинжала.
Комната поплыла перед глазами Рикардо.
- Вы кажетесь очень взволнованным. Из-за какого-то индейца, даже не бывшего вашим другом…
- Совсем не обязательно знать человека лет двадцать, чтобы печалиться о его кончине… - И, четко выговаривая слова, Рикардо заключил: - Даже если речь идет об индейце, аборигене.
Щеки инспектора порозовели.
- Я понимаю.
Вернулся мажордом. Он аккуратно поставил кофе и удалился так же быстро, как вошел.
- Известно, кто его убил? - спросил Рикардо. - Какой мотив?
- У нас нет ни малейшей зацепки. Этим и объясняется мой визит. По нашим сведениям, вы были одним из последних, видевших его живым. А "панхард-левассор" - ваш собственный автомобиль?
- Верно.
- Регулировщик, стоявший на посту на углу, заметил его. Он-то и сообщил нам о машине. К сожалению, он не всегда запоминает номера. Нам понадобилось приложить немало сил, чтобы разыскать вас… Итак, вы были в хороших отношениях с индейцем…
- Он искал дорогу в порт. Я предложил проводить его.
Солонас приподнял брови: - Пешком?
- Да, инспектор. Пешком. - Но ведь вы могли подвезти его на машине? - Он отказался сесть в нее.
- Понятно… Эти аборигены… Они все одинаковы… Рикардо чувствовал, что его объяснения были по меньшей мере бессвязными. А был ли у него выбор? Рассказать о шаманах, реинкарнации, индейцах, которые разговаривают с деревьями? Этот тип примет его за ненормального.
В голову вдруг пришла мысль:
- Скажите, инспектор, при Янпе нашли деньги?
- Ни одного песо.
- Вот вам и мотив. Когда я расставался с ним, у него была пачка купюр и драгоценный камушек, который мне показался бразильским изумрудом.
- Вы видели этот камень? Эти деньги?
- Как вас… Именно на эти деньги он рассчитывал купить билет на корабль.
- В каком направлении?
- Не знаю. Просто ему хотелось сесть на первый попавшийся пароход.
- Вам это не кажется странным? Рикардо холодно ему улыбнулся:
- Вся наша жизнь странная, инспектор.
- И все же, сеньор Вакаресса, я вынужден кое-что уточнить. Мне хотелось бы знать, каковы были ваши отношения с убитым?
- Никаких. Отношений вообще не было.
- Не сказали ли вы несколько минут назад, что этот человек заинтриговал вас?
Рикардо спокойно выдержал взгляд полицейского.
- Положим, мой интерес был интересом натуралиста, озабоченного судьбой некоторых исчезающих видов. Я не скажу вам ничего нового, уточнив, что на нашей территории почти не осталось индейцев.
Солонас устало посмотрел на него:
- Недалеко же мы продвинулись.
- Наоборот. Я дал вам подсказку: деньги.
- Действительно, это одна из причин. Когда были в порту, вы не заметили чего-нибудь необычного?
- Что, например?
- Не показалось, что за вами следят?
- Нет, насколько я помню. Во всяком случае, я не обратил бы на это внимания.
- Может, вы заметили подозрительных людей? Или кто-нибудь вел себя странно?
- Вы хорошо знаете портовую зону. И лучше меня имеете представление о тамошней фауне.
- Вы правы.
Он немного помолчал, размышляя, потом произнес:
- Стало быть, на него напали бандиты, видевшие, как он показывал вам свои сокровища.
- Другого объяснения я не нахожу. Инспектор покачал головой:
- Полагаю, на этом и остановимся. Благодарю вас, сеньор Вакаресса.
Итак, Янпа был мертв. Кто бы мог вообразить? А если он именно этого и добивался - шел к смерти. Возможно, он искал ее повсюду: среди безумных пейзажей Патагонии, в Буэнос-Айресе, вплоть до дня, когда, не найдя ее, он убедился, что она поджидает его в другом месте, на другом континенте.
Странная параллель: Горацио, гаучо, тоже ушел сам, не зная куда. Ведь накануне ухода он сказал: "Это ужасно. Больше не будет диких жеребцов. Время подчиняется даже животным. Мне надо уходить". А когда Рикардо спросил, где он собирается жить, гаучо ответил ему почти так же, как Янпа: "Огненная Земля, Патагония. Кордильеры. Аргентина - большая страна".
"Кто сидит на берегу, способен видеть, что творится в верхнем течении и что происходит в нижнем".
Предчувствовал ли индеец конец? Рассчитывал ли на удар кинжала?
"Чтобы стать шаманом, надо преодолеть огромные расстояния, взобраться на горы и побывать в чужих землях, пока не встретится Таматзин, волшебный олень".
Таматзин. Волшебный олень. По сути, Янпа больше принадлежал не к этому миру, а к эпохе, закончившейся утром 1526 года, когда белые люди, облаченные в латы, блестевшие на солнце, навсегда изменили жизнь его предков.
"Жизнь, смерть, жизнь, смерть… и так до бесконечности".
Рикардо улыбнулся, вспомнив эти слова. Где Янпа сейчас? В какого новорожденного проскользнула его душа? В телесную оболочку белого ребенка или метиса? Если только волшебный олень не решил унести его к равнинам, откуда больше не возвращаются.
Рикардо допил кофе и прошел в свою комнату. Через час он должен был быть у Адельмы Майзани.
Луис Агуеро повернул ключ зажигания, и мотор ровно заурчал.
Рикардо тотчас спросил:
- Есть новости от брата? Когда мы виделись в последний раз, у него, кажется, не было работы…
- Вы видели его? Где?
- В Мар-дель-Плата, на днях.
- Странно, он ничего мне не сказал. Шофер удрученно покачал головой:
- Ему никак не удается найти работу по душе.
- Он мне нужен. Пусть придет.
- Вам нужен Паскуаль?
- Вот именно.
- Но… сеньор. Ведь у вас служу я. Зачем брать второго шофера?
- Это не для меня, а для директора холодильных установок. У него нет машины, и из-за этого возникают разные проблемы.
- Если у него нет машины, тогда…
- Будет. Только не забудьте сказать Паскуалю, что получать он будет сколько требовал до увольнения. Пользуясь случаем - вопрос равенства, - я буду платить вам столько же.
Луис поблагодарил, немного неуклюже, не зная, что и подумать о таком крутом повороте в судьбе. Он исподтишка взглянул в зеркало заднего вида: Рикардо углубился в чтение своей газеты, и виден был только его наклоненный лоб.
Они въехали на авениду Индепенденсия, потом поднялись до собора Метрополитана. Прозрачная розовая весна полыхала над Буэнос-Айресом.
Через четверть часа "панхард" остановился у дома номер 14 улицы Сан-Игнасио-де-Лойола.
- Приехали, сеньор.
Рикардо вышел из вестибюля, пересек улицу и вошел в книжный магазин.
- Сеньор Вакаресса! Наконец-то!
За кассовым аппаратом расположился любопытный персонаж. Длинная фигура согнута под углом; длинный красный нос, на котором сидели очки с толстыми линзами; с подбородка свисала маленькая козлиная бородка.
Он добавил с упреком:
- Я уже начал думать, что вы забыли о вашем заказе.
- Вовсе нет. Но у меня нет ни секунды свободного времени. Представьте себе, мне ведь тоже приходится работать. Вам, должно быть, это хорошо известно, ведь мы давно знакомы.
- Скоро десять лет! Целая жизнь! Поэтому-то мне и хочется сразу вам сказать, что вы не правы. Будь я на вашем месте, с вашим богатством, я бы давным-давно уехал куда-нибудь подальше.
- Куда бы вы уехали?
- На край света. Все равно куда. Рай можно найти повсюду.
Человек оглянулся, убедился, что их не подслушивают, и доверительно произнес: