"Привезли около 80 человек, сорок из них с обморожениями 2-й и 3-й степени… От усталости люди падают там, где они стоят. (…) Саперы взрывают танки и зенитные орудия… Тыловые части… поджигают оставленные деревни. Пламя освещает ночное небо. (…)
В танки заправили по 50 литров горючего, достаточно гранаты, чтобы все запылало. Кверху поднимается столб огня высотой в метр… Измученные лошади не могут больше тащить повозки и околевают. (…) На дороге то и дело валяются ящики с боеприпасами, ящики со снарядами… Они лежат уже горами… Разбитые машины. Рассыпанные патроны… совершенно опустившиеся фигуры бродят повсюду в непристойном виде, как бродяги, как последняя сволочь… (…)
Маленький городок был буквально забит машинами, танками и броневиками, целыми и изуродованными. Грузовики, штабные машины, автобусы стояли в каждом дворе. Мотоциклы и велосипеды валялись целыми сотнями. У дорог и в снежных полях вокруг города торчали десятки брошенных орудий.
(…) Жители… рассказали мне, какие свалки разыгрывались на дороге из-за мест в машинах. Немецкие пехотинцы заставляли танкистов переливать бензин из танков в транспортные машины, чтобы на них могло уехать как можно больше людей". (К. Симонов)
Кризис развивался на севере и на юге. 9 декабря Г. Жуков категорически запретил ведение фронтальных боев, потребовав организовать оперативный маневр. Но группировка войск не отвечала схеме маневра, и сражение с обеих сторон продолжалось в силу инерции предыдущих распоряжений. В полночь 16 декабря в соединения 2-й, 4-й, 9-й армий, 2-й танковой армии ушла телеграмма фон Бока, запрещающая отход с занимаемых позиций: "Подкрепление в ближайшее время не ожидается, – писал командующий группой армий. – Действительности нужно смотреть в глаза".
Это был последний приказ фон Бока. 19 декабря он сдал командование фон Клюге. Обязанности фон Браухича. уволенного в отставку, А. Гитлер взял на себя [95].
А. Гитлер отдает приказ "о выжженной земле". Отход разрешается только по приказу и при наличии тыловой позиции. Во время отхода все населенные пункты, оставляемые немецкой армией, подлежат уничтожению.
Г. Гудериан отказался следовать приказу "Об использовании войск до конца", заявив фон Клюге: "Я командую армией при таких необычных обстоятельствах так, как велит мне совесть". 25 декабря он подал в отставку, которая была немедленно принята. Э. Гепнеру повезло меньше. За отвод 20-го корпуса он 4 января снят с поста и "выдворен" из армии без права ношения мундира. 15 января Ф. Модель сменил Штрауса на посту командующего 9-й армией, 4-ю армию после ухода Г. Клюхе возглавил А. Кюблер, а 21 января он, как не справившийся с обстановкой, передал руководство Г. Хейнрици. Через 10 дней новый командующий напишет в своем донесении, что в батальонах осталось примерно по два офицера, двенадцать унтер-офицеров и шестьдесят солдат. "Отмечаются нервные припадки". Недокомплект в группе армий "Центр" достиг 381, 5 тысяч человек.
Хуже всего обстояло дело с подвижными войсками. За декабрь-январь их потери увеличились еще на 947 единиц, и теперь в 16-и танковых дивизиях оставалось в сумме 140 машин. Кроме того, вермахт потерял свыше 100 тысяч автомашин и около 200 000 лошадей. Покрыть эти потери не представлялось возможным. Отныне Германия практически утрачивает способность к проведению высокоманевренных операций.
4
Отдадим "старому" и "новому" командованию вермахта должное. В сложнейших условиях зимы, к которой немецкие войска не были подготовлены ни технически, ни физически, ни психологически, в условиях неожиданной потери инициативы и ввода в бой противником все новых и новых дивизий, они сумели, хотя и не без помощи Красной Армии, изыскать возможность не проиграть сразу.
К концу декабря фронт временно стабилизировался по линии Оки. 15 января в 21.00 в штаб группы армий "Центр" ушла, наконец, директива об отводе войск на новый оборонительный рубеж восточнее Ржева, Гжатска, Юхнова. Смысл оперативного решения состоял в том, чтобы выстроить оборону, опирающуюся на узлы дорог и городские центры. В условиях зимы немцы могли удерживать такие бастионы, как Ржев, неопределенно долго. Между тем, пока узлы связности позиции оставались в их руках, любое наступление Красной Армии было сопряжено с риском. Немецкие войска оказывались в лучших условиях как для отдыха личного состава, так и для быстрой перегруппировки сил.
"Приказ о выжженной земле" выполнялся неукоснительно, поэтому у советских армий, не имеющих, кстати, опыта наступательных боев и, тем более, преследования, по мере продвижения вперед нарастали трудности, тем более значительные, что именно в эти месяцы РККА переживала кризис военного снаряжения. Не хватало боеприпасов, прежде всего, артиллерийских снарядов. Все сложнее и сложнее становилось снабжать в условиях снежной зимы оторвавшиеся от дорог войска.
В приказах Ставки масштабы операций неизменно нарастают: речь идет уже не о контрударах, а об общем генеральном наступлении с целью окружить и разгромить основные силы группы армий "Центр". Как обычно, приказ об общем наступлении командующие на местах понимают буквально: как два месяца назад немецкая армия, так сейчас Красная Армия действует по расходящимся направлениям и ведет три независимых сражения – под Ленинградом, под Москвой и в Донбассе.
22 января 1942 года соединения 9-й армии при поддержке 8-го авиационного корпуса нанесли удар западнее Ржева и перерезали коммуникации 29-й и 39-й советских армий, сомкнув разорванную линию обороны 9-й армии. Аналогичным контрударом 3 февраля был ликвидирован кризис под Вязьмой, где была окружена группа 33-й армии во главе с генералом Ефремовым. Боевые действия на этом направлении продолжались до 20 апреля 1942 года, но деблокировать окруженную группировку не удалось. В апреле группа Ефремова попыталась пробиться "на большую землю", но была уничтожена практически полностью, ее командующий застрелился.
К началу февраля немцы окончательно ликвидируют кризис в полосе группы армий "Центр". Хотя формально наступление Красной Армии продолжалось в течение всего марта и большей части апреля, это было уже "усердие не по разуму".
Немцы зимой 1941–1942 годов избежали тотальной катастрофы на Восточном фронте. Однако для "Барбароссы" это не имело никакого значения. Концепция молниеносной войны была мертва: 2-я и 3-я танковые группы (переименованные в армии) понесли такие потери в технике, что больше уже никогда не смогут вести операции с решительными целями. В оставшихся "на колесах" 1-й и 4-й танковых армиях резко возросла доля пехоты. Степень моторизации вооруженных сил сократилась: весной 1942 года, чтобы обеспечить минимальную мобильность группе армий "Юг", придется окончательно "раздеть" танковые и моторизованные дивизии групп "Север" и "Центр".
Отныне речь могла идти только о затяжной войне. А такую войну Германия в 1942 году была вести не в состоянии. Слишком она отставала по экономическим возможностям, выпуску вооружений и мобилизационным резервам от коалиции Великобритании с Советским Союзом, к которой 8 декабря 1941 года присоединились и Соединенные Штаты Америки.
Можно сказать немало горьких слов по поводу советского контрнаступления под Москвой, прямого и безыскусного. Но и это, по сути, было уже не важно.
Александра Алехина как-то спросили, почему он предпочел в один ход выиграть фигуру за пешку и потом довольно долго "дожимать" противника в эндшпиле вместо того, чтобы выиграть изящной пятиходовой комбинацией. Великий шахматист пожал плечами: "Видите ли, – ответил он, – я вообще-то полагал, что, оставшись без фигуры и какой-либо компенсации за нее, мой партнер сразу же сдастся"…
Сюжет седьмой: "Альтернатива" "Барбароссы"
Мы дошли до конца истории "войны ОКХ", молниеносной кампании, продолжавшейся полгода: со дня летнего по день зимнего солнцестояния. (Бои последней декады декабря – начала января в логике "Барбароссы" являются стадией "post mortem", а "генеральное наступление РККА зимой 1942 года и немецкие контрудары под Вязьмой и Ржевом относятся уже к концепции затяжной тотальной войны, которая не имела ничего общего ни с крупнейшей наступательной операцией вермахта, ни с замыслами руководства ОКХ, которое, напомню, рассматривало всю русскую кампанию как эпизод в войне против Англии.)
Развертывание плана "Барбаросса" стало началом конца Третьего Рейха. Но и Советский Союз понес летом и осенью 1941 года тяжелые, невосполнимые потери. Были моменты, когда страна находилась на грани тотального военного поражения. В июле под Смоленском, в сентябре под Киевом и под Ленинградом, в октябре под Москвой вермахт был на волосок от решающей победы.
В этой связи естественны два вопроса:
Во-первых, мог ли Советский Союз отразить наступление противника, не доводя немецкие войска до Пулковских высот, Красной поляны, Тулы и нижнего течения реки Дон? И, во-вторых, существовала ли за немцев стратегия, позволяющая им добиться разгрома Советского Союза в 1941 году и вывода его из войны не позднее весны 1942 года?
1
Летом 1941 года вермахту удалось добиться полной внезапности. Дезинформационная акция, объясняющая развертывание войск в Восточной Пруссии, Польше и Румынии "отвлекающим маневром перед вторжением в Англию", увенчалась успехом (заметим в скобках, что доля истины в этой дезинформации наличествовала: ОКХ действительно рассматривало войну на Востоке как прелюдию к решающей битве на Западе). Однако "утечек" информации на всех уровнях было довольно много, да и советская войсковая раз-. ведка кое-что видела, а службы радионаблюдения четко фиксировали возрастание трафика работы германских радиостанций в мае и июне с резким прекращением переговоров 19–20 июня. Соответствующие выводы делались. Во всяком случае, командование Балтийским флотом уже в мае 1941 года озаботилось прикрытием Моозундских островов и Финского залива. 19 июня на флоте объявлена готовность № 2, что подразумевает непрерывную авиаразведку и отправку в море корабельных дозоров. В Прибалтийском военном округе за несколько дней до начала войны начинается развертывание полевых штабов, принимаются меры к охране аэродромов, навешивается колючая проволока. В полночь 22 июня, за четыре часа до начала войны, Балтфлот уже находится в готовности № 1.
Те или иные "меры" принимались на Черноморском флоте и в Одесском военном округе; штаб М. Кирпоноса действовал с оглядкой на Москву, требующую "не давать повода для провокаций", но и в полосе будущего Юго-Западного фронта под ответственность войсковых командиров войска занимали укрепленные районы, артиллерия под предлогом учений выводилась из казарм и разворачивалась по полигонам, Только Д. Павлов в Минске жестко проводил линию "войны не будет".
В целом предмобилизационные мероприятия советских войск были, конечно, совершенно недостаточными, и проводились они на энтузиазме отдельных командиров, причем втайне не только от "потенциального противника", но и от собственного войскового начальства. Эти действия, однако, ослабили эффект первого удара и, во всяком случае, уберегли корабли Балтийского и Черноморского флотов и некоторую часть советской авиации.
Соответственно, вырисовывается очевидная "альтернатива", в которой советское высшее военное и политическое руководство относится к поступающим всю весну разведывательным данным более серьезно, чем это было в Текущей Реальности. Не нужно так уж глубоко вникать в мышление гитлеровских полководцев, чтобы ответить на вопрос И. Сталина: "Зачем?" Необходимость "санации" Восточного фронта в рамках войны на Западе обосновывалась Шлиффеном, эту проблему немцы активно обсуждали в межвоенный период. И потом, что еще мог предпринять вермахт летом 1941 года? Операцию против Англии следовало начинать раньше – в апреле или в мае. На Средиземном море немцы овладели Критом и "почему-то" остановили операции. В этой логике "война ОКХ" вычислялась однозначно.
А. Василевский, по-видимому, все понял еще до майских праздников 1941 года. Заключив, что война может начаться в любой день (это, ведь, нам просто повезло, что германский Генеральный штаб затянул переброску 1-й танковой группы с Балканского полуострова в Польшу, и начало кампании 1941 года пришлось задержать до конца июня), что менять дислокацию армий прикрытия уже поздно, он пытается "с листа" спланировать упреждающий удар, но не находит поддержки ни у Г. Жукова, ни у И. Сталина, полагающих, что время на создание нового плана войны еще есть, а импровизированный удар столь громоздкими соединениями, какими являлись советские армии прикрытия, лишен всяких шансов на успех [96].
Но если менять схему развертывания было поздно, то время на подготовку обороны в масштабах округов, армий, корпусов, дивизий, наконец, полков и батальонов еще оставалось. И вполне можно представить себе ситуацию, в которой советское руководство, формально продолжая настаивать на дружественных отношениях с Германией, негласно поддерживает инициативу округов, спонтанно начавших свою локальную подготовку к войне.
Поскольку по резкому прекращению радиообмена дата начала войны определялась с точностью до 24–48 часов (руководство Балтфлота из этого и исходило, объявляя 21 июня в 23.37 "Готовность № 1"), была возможность непосредственно перед немецким наступлением, в последние мирные часы, поднять войска, занять оборонительные позиции и, главное, подготовить авиацию к отражению первого воздушно удара противника.
Эта стратегическая схема упоминается в "Варианте "Бис"" С. Анисимова и подробно рассматривается у В. Звягинцева в романе "Одиссей покидает Итаку". Там она названа "Стратегическая внезапность в обороне":
"С трехкилометровой высоты вутренней мгле на фоне сплошных лесов не сразу заметны плывущие внизу, километром ниже ровные, как нарисованные на целлулоиде планшетов, девятки "Ю-88" и "Хе-111". А потом, как на загадочной картинке, где, когда присмотришься, ничего, кроме основного рисунка, уже не увидишь, все поле зрения заполнили идущие, как на параде, бомбардировщики. Взблескивают в восходящем солнце фонари кабин, туманятся круги винтов, за плитами бронестекла-флинтгласса сидят молодые, бравые, прославленные в кинохрониках "Ди Дойче вохеншау" герои сокрушительных ударов по Лондону, Нарвику, Варшаве, Афинам, Роттердаму, двадцати пяти – и тридцатилетние обер-лейтенанты, гауптманы и майоры, кавалеры бронзовых, железных и рыцарских крестов всех классов и категорий, готовые к новым победам и очередным наградам.
Четко идут, умело, красиво. И – без истребительного прикрытия. А зачем оно? Не курносых же "ишаков" бояться, что спят сейчас внизу и которым не суждено больше взлететь. 800 должно их сгореть прямо на стоянках немногих действующих, давно разведанных, вдоль и поперек заснятых аэродромов. Еще 400 будут сбиты в воздухе пятикратно превосходящим противником.
Так все и было.
Поэтому, надо думать, первое, что испытают герои Люфтваффе, успевшие увидеть пикирующие на них "И-шестнадцатые" и "Чайки", – удивление. Искреннее и даже возмущенное. Так ведь не договаривались! (…)
161-й авиаполк – 62 истребителя, 162-й – 54, 163-й – 59, 160-й – 60: вся истребительная авиадивизия неслыханного после 22 июня состава (в ходе войны дивизии были меньше, чем сейчас полки) обрушилась на бомбардировщики 2-го воздушного флота, нанося свой внезапный и страшный удар. И много, наверное, проклятий прозвучало в эти минуты в эфире в адрес своих авиационных генералов, господа бога и самого фюрера из сгорающих в пламени авиационного бензина и дюраля уст героев Люфтваффе.
Наверное, происходящее можно сравнить только с тем, что должно было произойти не с немецкими, а с советскими ВВС в это утро, когда пылали забитые рядами самолетов аэродромы, и те, кто не был убит сразу, еще во сне, в отчаянии матерились, глотая слезы бессильной ярости, или пытались взлететь под огнем, зачастую даже с незаряженными пулеметами.
(…)
Еще садились опаленные огнем истребители 1-го эшелона, а навстречу им уже шли скоростные бомбардировщики "СБ" и пикировщики "Пе-2" под прикрытием "Чаек", на две тысячи метров выше – "Ил-4", а с превышением еще в километр – три полка самолетов "ЛАГГ" и "МИГ".
Все дальнейшее происходило как на плохих учениях, где заранее расписаны победители и побежденные.
Взлетевшие на прикрытие своих избиваемых бомбардировщиков "мессеры" в упор наткнулись на волны "СБ" и ввязались в бой с "Чайками". Известно, что "Мессершмитт" превосходит "Чайку" в скорости на полтораста с лишним километров, но тут бой диктовался скоростями "СБ", и верткие бипланы, по маневру явно переигрывая немцев, при необходимости легко уходили под защиту огня своих бомбардировщиков.
И пока воздушная карусель, стреляющая, ревущая моторами и перечеркнутая сверху вниз дымом горящих машин над самой землей медленно (триста пятьдесят километров в час) смещалась к западу, группы "Ил-4" и "ДБ-Зф" почти незамеченными проскочили выше и накрыли бомбовым ковром аэродромы, где только что приземлились остатки первой волны немцев.
Всегдашней слабостью германского командования, что кайзеровского, что гитлеровского, оказывалось то, что оно легко впадало в состояние, близкое к панике, при резком, непредусмотренном изменении обстановки.
Вот и сейчас торопливые команды снизу заставили повернуть свои истребители на парирование новой непосредственной опасности. Воздушное сражение происходило на весьма ограниченном театре, и маневр силами не составлял труда. В иных обстоятельствах это могло быть и плюсом для немцев. Не исчерпав и половины своего запаса горючего, "Мессершмитты" повернули на запад, к своим базам, рассчитывая на значительный выигрыш в скорости. И успели перехватить бомбящие с горизонта "ИЛы".
Ловушка сработала. С высоты на немцев обрушились "МИГи" и "ЛАГГи" – как раз те самолеты, которые превосходили "мессеров" по своим тактико-техническим данным и вдобавок с полным боезапасом.
(…)
Мотопехота на грузовиках и бронетранспортерах, забившая все прифронтовые дороги, огневые позиции открыто стоящей артиллерии, танковые колонны, – такая цель, что лучше и не придумать. И потери сухопутных войск, еще даже не успевших вступить в боевое соприкосновение с частями Красной Армии, оказались для немцев немыслимо большими. (…)
К вечеру немцы почти не летали, даже на поддержку своих штурмующих границу и избиваемых с воздуха войск.
А на ночь у него было и еще кое-что. Тоже из других времен. Собранные по всем учебным полкам и аэроклубам две сотни "У-2" и "Р-5". Опять же по совету Маркова. Пять групп по сорок машин для непрерывного воздействия по ближним тылам осколочными бомбами и просто ручными гранатами.
Вот примерно с семнадцати часов 22 июня и начало проясняться то, что история все-таки перевела стрелку. (…)