– У этого парня не выпало ни одного выигрышного номера, – прошептал мне Сигел, его глаза сверкали от гнева.
– Все верно, – сказал я и кивнул в сторону крупье. – Ты скажешь главному крупье, чтобы тот без шума вывел его отсюда. А я разберусь с этим господином.
Сигел, прищурив глаза, кивнул.
Я направился к игроку, рассчитывая, что Сигел сделает так, как я его просил. Однако Бен решил поступить иначе: он уже стоял рядом с горбоносым крупье.
– Я должен был бы пристрелить тебя, как собаку, жалкая тварь! – сказал он и пнул его ногой в зад.
От удара крупье потерял равновесие и уткнулся носом в стол. Сигел схватил парня за шиворот и со словами "ты уволен" с силой толкнул его по направлению к двери. Не оборачиваясь, теперь уже бывший крупье помчался прочь. Изумленные посетители и удовлетворенный Бен Сигел наблюдали, как он, пронесшись через холл, скрылся в дверях.
Сигел, сделав успокоительный жест, словно инспектор манежа в цирке, сказал:
– Все нормально, господа. – И улыбнулся своей чарующей улыбкой.
И посетители казино, тоже улыбаясь, покачивая головами и перешептываясь, продолжили игру.
Сигел подошел ко мне и легко хлопнул меня по плечу:
– Пойдем, мне нужно с тобой поговорить. Мы прошли через зеленую лужайку, засаженную деревьями и кустарниками, где еще совсем недавно был пустырь, вошли в холл все еще не достроенного отеля и на лифте поднялись в его апартаменты.
Мы сели на диван. Он потягивал свою газированную воду. У меня в руке был бокал рома со льдом. Он покачал головой:
– Я сам нанимал этих парней, Нат.
Он имел в виду крупье и остальной персонал казино.
– Большинство из них местные? – спросил я.
– Да. Я со всеми разговаривал лично.
– После того, как Седвэй предложил их тебе?
– Да. – В его глазах появилось выражение вопроса. – Что ты хочешь этим сказать?
– Я думаю, то, чему мы стали с тобой свидетелями, – широко распространенная вещь у тебя в казино. И не думаю, что это случайно.
– Ты хочешь сказать, что это все организовано?
– Да, я думаю именно так.
– Моу?
– Кто же еще?
– А что насчет Куина?
Я отрицательно мотнул головой:
– Он не способен на подобное. Кроме того, я предупредил его. Он боится тебя, чтобы решиться шкодничать за спиной. Он даже побаивается меня. Что касается Моу... Моу обижен на тебя, и это придает ему смелости.
– Моу обижен на меня?
– Я думаю, это идет с того времени, когда ты дал ему взбучку за намерение удариться в политику.
Он некоторое время обдумывал мои слова. Я продолжил:
– Мне кажется, он хочет принять здесь командование вместо тебя. И я полагаю, что он делает все, чтобы выставить тебя в неприглядном виде перед этими твоими друзьями с Восточного побережья.
Лицо Сигела напряглось от обуревавших его мыслей.
– И если он убедит их, что я плохой менеджер, они попросят его занять мое место?
– Да. Мне показалось, что он в довольно тесных отношениях с Лански. Сигел кивнул:
– Да, они близко знакомы. Ты знаешь, что сказал мне Мейер вчера вечером? Он сказал: "Бен, ты хороший мечтатель, но плохой машинист". Представляешь?
– Бен, все это, по большому счету, не мое дело... Я только сказал тебе то, что знаю и что думаю.
Мне было немного не по себе оттого, что Сигел посвятил меня в свои личные дела.
Но он продолжил:
– Мейер недавно прибыл из Гаваны. У них там состоялась большая сходка, вместе с Чарли Лаки.
Он имел в виду Лучиано. Под его председательством в Гаване прошла секретная встреча главарей уголовного мира.
Я поднялся:
– Бен, ты касаешься темы, которая...
– Сядь, Нат. Я доверяю тебе.
– Этот вопрос не относится...
– Сядь, Нат.
Я сел.
– Мейер сказал, что парни недовольны мною – тем, как много денег я потратил здесь. Они хотят, чтобы я нашел управляющего отелем, чтобы нанял кого-нибудь из Вегаса для ведения дел в казино. – Он усмехнулся. В его глазах на какой-то миг появилось выражение отчаяния. – И знаешь, что еще?
Я отрицательно мотнул головой.
– Тебе, как другу Рэйгена, будет это интересно услышать. Они хотят, чтобы я прикрыл "Транс-Америкэн". Гузик теперь контролирует "Континентэл", через этого Мак Брайда. Я сказал Мейеру: хорошо, выкупите у меня мою компанию.
Я ощутил во рту сухость, но все же спросил:
– Сколько ты запросил?
– Два миллиона. Боже милосердный!
– Компания приносит мне еженедельно двадцать пять тысяч долларов, – сказал он. – Почему я должен просто так отказываться от нее? Они смогут окупить свои затраты на ее приобретение меньше чем за два года. Это справедливое предложение?
Я ничего не ответил.
– Мне нужны деньги, – сказал он. – Это строительство пожирает огромные суммы.
Я вновь промолчал.
– Моу, значит? – сказал он. Затем, как бы по инерции, продолжил: – Мейер сказал, что до них дошли плохие слухи обо мне. Некоторые парни заявили, что они слышали, будто я похитил часть денег, выделенных на строительство. Черт побери! – Он мотнул головой, показав рукой в окно, в котором можно было видеть голубую чашу бассейна и зеленую лужайку с декоративными растениями. – Разве эти ублюдки не знают, что я вложил сюда все, вплоть до последнего пенни, включая свои собственные деньги? Всю душу и все сердце? Это мой... это станет моим памятником, где я буду незримо присутствовать, после того, как покину этот мир. Люди будут знать, что это оставил для них я.
– Когда твой комплекс заработает на полную мощь, – сказал я, стараясь быть убедительным, – это будет по-настоящему прибыльное предприятие, я думаю.
– Я тоже так думаю. Но Мейер оказывает на меня давление. Якобы кто-то сказал им, что я переправил полмиллиона в швейцарский банк. Я посылал Тэбби в Цюрих подобрать кое-какую мебель для нашего жилища, и из этого они сделали вывод, что я положил на тайные счета их денежки. Бог знает что!
– Что они хотят от тебя?
Он отпил из бокала, пожал плечами:
– Они хотят, чтобы я как можно быстрее показал им, что комплекс оправдывает затраты.
Я сдержанно улыбнулся:
– Все ясно. Седвэй не теряет времени.
Он посмотрел на меня и начал медленно кивать головой в знак согласия.
– Верно. Он делает все, чтобы мое казино обанкротилось. Что ж, я наведу там порядок.
– Это было бы совсем не лишним.
Сигел поднялся и подошел к окну, обозревая с легкой улыбкой свое королевство.
– Я покажу этим ублюдкам, как дурить меня. Я спущу с них шкуру.
Я тоже поднялся:
– Я уверен, что ты это сделаешь. А сейчас я спущусь в казино, посмотрю, как там работают мои ученики.
Он повернулся ко мне:
– Нат, я всерьез хочу предложить тебе постоянное место здесь.
– И я серьезно говорю, что я – польщен...
– Я знаю, знаю. Но ты не хочешь работать под началом у Куина. Так вот, я хочу отправить куда подальше этого толстого жуликоватого прохвоста. Ты думаешь, я не знаю, как тебе удалось в один миг покончить с этими кражами? Тебе хватило всего лишь одного взгляда, чтобы разобраться, что к чему.
– Ты бы тоже разобрался в этом, если бы не пытался один браться за все сразу.
– Я знаю, знаю. Я, конечно, найму, как этого хотят парни, управляющих отелем, казино. Со временем. Но я уже с этой минуты начну создавать свою новую команду. Оставайся и будь шефом моей службы безопасности, Нат. Я буду платить тебе шестьдесят тысяч в год, не считая разного рода премий. Ты сможешь жить прямо здесь, во "Фламинго".
– Это хорошие деньги. И твое предложение очень привлекательное. Но у меня свой собственный бизнес.
Он пожал плечами:
– Тебе не обязательно отказываться от него. Ты по-прежнему будешь владеть своим агентством, контролировать, как там идут дела, но поставишь во главе человека, которому ты доверяешь. Например, Фреда, который сейчас управляет твоим филиалом на Западном побережье.
– Фред мой партнер. Здесь есть разница.
Он отставил бокал с тоником.
– Подумай все-таки об этом. А сейчас давай вернемся в казино, посмотрим, остались ли там еще жуликоватые крупье, желающие получить пинок под зад.
Я засмеялся:
– Мне кажется, им не захочется мошенничать после сцены, свидетелями которой они стали.
– Полицейские, кажется, называют это средством устрашения. Не так ли?
– Точно.
Сигел засмеялся, и мы через боковой выход, который находился ближе всего к главному зданию туристского комплекса, направились в сторону бассейна.
Седвэй стоял рядом с одной из красоток-купальщиц, пухленькой, смазливой блондинкой, и что-то с улыбкой ей рассказывал. На нем был белый смокинг с красной гвоздикой в петлице – подобный тому, что был на Сигеле накануне вечером. Но хорек в смокинге – все равно хорек.
– Моу! – окликнул его Сигел. Моу посмотрел на Сигела, улыбнулся ему и с видимой неохотой покинул свою собеседницу.
– Да, Бен?
Сигел положил руку на плечо маленького Моу:
– Зачем тебе понадобилось вымазывать меня в грязи перед Мейером?
Глаза Моу забегали.
– Что ты имеешь в виду, Бен?
– Не считай меня идиотом. Ты думаешь, Мейер стал бы утаивать от меня все, что ему передают? Ты разве не знаешь, сколько лет Мейер и я знакомы?
– Бен, я не знаю, что сказать тебе.
Пальцы Сигела начали сжимать плечо Моу так, как сжимают в руке апельсин, чтобы выдавить из него сок.
– Скажи мне, Моу. Я уже все знаю, мне просто хотелось бы услышать это от тебя.
Маленький человечек с лицом зверька-грызуна проглотил слюну и сказал:
– Я лишь сообщил им правду, а именно, что ты представляешь угрозу для их интересов.
– Так. Потому что я не способен управлять таким большим предприятием, как это?
– Да. Я думаю, что тебе нужна помощь. Я совсем не хочу тебя этим оскорбить.
Сигел продолжал сжимать плечо Моу.
– Ты не хотел меня оскорбить. И поэтому пришел к Мейеру, чтобы наговорить ему за моей спиной всяких небылиц обо мне. Они там, в Гаване, совещались, следует меня убрать или нет, Моу. Ты, конечно же, ничего не сказал им, что устроил так, чтобы мое казино постоянно терпело убытки? А? Или что подсунул мне жуликов-крупье?
Лицо Моу стало бледным, он попытался освободить плечо.
Сигел сказал:
– До свидания, Моу. Если ты еще раз ступишь сюда ногой, я нарушу наше правило, и в Вегасе произойдет убийство, и убитым будешь ты.
Он отпустил его плечо, и Моу, повернувшись, быстрым шагом пошел прочь, скрывшись в казино.
Сигел вздохнул, посмотрел на меня, покачал головой.
– Нелегко быть боссом, – сказал он.
И мы направились к "Фламинго".
Глава 21
Но даже и без Седвэя "Фламинго" продолжал нести убытки. И я знал почему: крупье продолжали мухлевать, но более осторожно. Кроме того, люди из службы безопасности, которых я обучил и натренировал, могли также находиться в сговоре с ними. Оставалось лишь одно средство – уволить весь персонал казино, закрыть его и вновь открыть, набрав новую команду. Но Сигел себе этого позволить не мог. Ночью в пятницу казино потеряло пятнадцать тысяч.
Внешне казалось, что все шло как надо. Шла полным ходом подготовка к вечерней "Голливудской премьере", которая должна была завершить торжественное открытие сигеловского комплекса. Фотографы из различных газет, журналов, всякого рода популярных изданий вертелись у бассейна с красотками, щелкали затворами, успевая при этом ущипнуть за коленки резвящихся девочек (Пегги не было среди них). Обозреватели и репортеры готовили рекламные газетные публикации и хвалебные отзывы гостей "Фламинго", в том числе звезд Голливуда, прибывших для участия в гала-концерте. Особой популярностью пользовался Джимми Дюран, немало позабавивший публику своими эксцентричными выходками.
Несколько голливудских друзей Рафта выдали представление, которое, может, и не стало таким массовым и сногсшибательным, как обещал Сигел, но было вполне на уровне. Во всяком случае, публика на "ура" принимала Джорджа Сандерса, Вивиана Блэйна, Элеонору Паркер, а также уже упомянутых Санни Тафте, Лона Макалистера, Чарльза Кобурна и других.
Кроме того, сюда приехали крупные голливудские кинодеятели – такие, как Десси Ласки и Сид Громэн, которых тут же поглотила толпа, состоявшая из представителей самых разных социальных групп и прослоек Лос-Анджелеса. Сигел дал указание своему персоналу облачиться в смокинги – большинство гостей в этот день были в парадных одеждах. Даже на мне был смокинг – мне его выделил Сигел, – и я уже решил для себя, что это будет мой последний вечер в качестве советника по вопросам безопасности. Я натаскал его людей, я помог ему разоблачить мошенничество в казино и избавиться от Седвэя, я, думалось мне, заслужил обещанный мне гонорар.
Но я не был уверен, что Сигел сумеет противостоять все усиливающемуся давлению извне. Его приятели с Восточного побережья – Мейер Лански и Лаки Лучиано, очевидно, желали три вещи: быструю отдачу от их капиталовложений, уменьшение текущих расходов – и никакой излишней известности. Они также хотели, чтобы он прикрыл свою информационную службу "Транс-Америкэн", которая была лишь временной альтернативой рэйгеновскому "Континентэл", перешедшему теперь в их руки.
Я не был убежден, что Бен Сигел сможет выполнить эти их требования. И я знал, что с его стороны было большим заблуждением надеяться, что его приятели захотят выкупить за два миллиона его информационную систему, которая фактически принадлежала им же. Я был человеком, который ненавидел его приятелей из уголовного мира и хотел, чтобы он передал им свою "Транс-Америкэн". Я желал ему удачи, но не хотел быть около него, когда – а это было неизбежно – в него полетят пули. Шестьдесят тысяч в год, не считая премий, – это было совсем не плохо. Но жизнь, черт возьми, стоит дороже. И, наконец, Пегги. Вряд ли мне удалось бы забрать ее домой. Это было ясно, как дважды два.
Я провел вечер, расхаживая по переполненному казино, наблюдая за работой крупье, и не заметил ничего подозрительного, не обнаружил ни одного карманника. Возможно, последние события в какой-то степени сыграли свою роль.
Незадолго до полуночи голливудские гости – Санни Тафте и остальные знаменитости – высыпали в холл, обмениваясь рукопожатиями, шутя и смеясь. Сигел был во главе всего этого действа, раскланиваясь и величественно улыбаясь. Он вновь был в своем белом смокинге с розовой гвоздикой в петлице, как и в ту ночь на "Люксе". (В этот вечер среди гостей я заметил и Тони Корнеро, который выглядел подавленным. Он стоял у одного из столов в казино, надеясь, возможно, на удачу. Сомневаюсь, что он ее нашел.)
Рафт и Сигел желали кинозвездам счастливого пути. У входа во "Фламинго" стояли лимузины, которые должны были отвезти голливудских гостей в аэропорт, откуда зафрахтованный авиалайнер доставил бы их домой. Рядом с Сигелом стояла Пегги; она была одета в изумрудно-зеленое, с открытыми плечами вечернее платье, на котором сверкала дорогая брошь, выполненная в форме фламинго. На ней были темные перчатки, и она выглядела шикарно. Боже, как это тяжело, любить женщину после того, как она тебя покинула. Интересно, где в этот момент находилась мисс Хилл? Я видел ее игравшей за одним из столов. Она выглядела совсем неплохо в своем белом креповом строгом платье с золотыми блестками. Потом, около часа назад, я заметил ее в баре в обычном для нее состоянии легкого опьянения, покупавшей "лучшее шампанское для пары, проводившей медовый месяц". Она вручила бармену бумажку в тысячу долларов и, взяв бокал с коктейлем, оставила на стойке сдачу в девятьсот баксов. Она всегда давала большие чаевые, и об этом все знали.
Но после бара мисс Хилл исчезла, и я предположил, что Бен выследил ее и запер в их номере. Он не хотел, чтобы она была рядом с ним в этот праздничный вечер – в том состоянии, в каком она находилась. Возможно, Пегги было отдано предпочтение как ее дублеру, и теперь босса сопровождала красивая женщина, в то время как он галантно прощался с голливудскими гостями.
Они уже выходили из дверей, окруженные фоторепортерами, когда в коридоре, выходившем во внутренний двор, появилась Хилл. В этот момент – так уж распорядился Его Величество Случай – Сигел, обняв Пегги за талию, наклонился и поцеловал ее в щеку.
Вирджиния Хилл, шедшая по коридору, видела это и, ускорив шаг, расталкивая попадавшихся на ее пути, стремительно направилась к ним. Ее лицо, красное от алкоголя, было искажено гневом.
Я стал пробираться через толпившихся в казино в направлении холла.
Я подошел почти вовремя – Тэбби, растопырив пальцы с красными наманикюренными ногтями, набросилась на Пег. Сначала она сорвала с ее платья брошь-фламинго и запустила ею в Сигела. Затем она одной рукой царапнула Пегги по лицу, оставив на нем красные полосы, а другой схватилась за ее темные локоны и с силой дернула вниз.
Пег вскрикнула, а ошеломленная публика, замерев, завороженно наблюдала за происходившим. Сигел оцепенело смотрел, как две его дамы, схватившись, повалились на ковер холла.
Вирджиния оказалась сверху Пег и нанесла ей два удара маленьким крепким кулачком. Пег не осталась в долгу: вцепившись обеими руками в вырез платья Вирджинии, она с силой рванула его, разодрав платье на две чести. Затем они стали кататься по полу, нанося друг другу удары. Пегги при этом вскрикивала, а Тэбби рычала.
Мы разняли их. Сигел грубо оттащил назад Вирджинию, а я прижал к себе дрожащую, находившуюся в шоке Пегги; ее лицо было в кровоподтеках и ссадинах. Пегги обладала сильным характером и поэтому не плакала, но была потрясена и прижималась ко мне – наверное, даже не отдавая отчета в том, что это был я. Сигел наотмашь ударил Вирджинию Хилл. Она взглянула на него, придерживая одной рукой разорванное платье. В ее глазах были и боль и изумление.
– Ты забыла, где ты находишься.
– Бен...
Сигел, понимая, что на него устремлены десятки глаз, тихо, почти шепотом, который могли слышать только стоявшие рядом, сказал ей:
– Ты выставила меня в их глазах идиотом.
Вся дрожа, закрыв лицо рукой и рыдая, Вирджиния стремглав бросилась прочь.
Он хмуро посмотрел ей вслед. Затем он обратил взор к публике. Сейчас ему было не так-то просто развеять всеобщую неловкость; на его лице не было его обворожительной улыбки, и он не говорил, как тогда, в казино: "все нормально, господа". В его глазах был гнев и, может быть, обида.
Медленно толпа стала расходиться. Появились фоторепортеры, снимавшие отъезжавшие кортежи; они еще не знали, какое зрелище пропустили.
Сигел повернулся к Пегги, которую я продолжал держать в своих руках. Она еще не пришла в себя. Он коснулся ее плеча.
– Ты в порядке? – спросил он. Его голос звучал мягко и заботливо.
– Я думаю, что да.
Он нежно погладил ее по плечу:
– Может быть, мы тебя отвезем в больницу?
– Все это пустяки, Бен. Мне лишь немного... не по себе.
– Конечно! – Он улыбнулся. – Я и о себе могу сказать то же самое.
Она, несмотря на свое состояние, все же улыбнулась ему.
– Нат, – сказал Сигел, обратясь ко мне. – Может, ты отведешь мисс Хоган в "Ласт Фронтиер". Ей нужно прийти в себя, отдохнуть.
– О чем речь, – сказал я. – Если мисс Хоган не возражает.
Она кивнула, улыбнувшись.