– С вами говорит Харт из подразделения расследований...
В трубке слышался какой-то шум.
– Мне нужно поговорить с инспектором Коули.
– Он сейчас занят. Могу ли я вам помочь?
– Скажите Коули, что ему звонит Натан Геллер.
– Сэр, мы очень заняты, не могли бы вы...
– Скажите Коули, что с ним желает поговорить Натан Геллер.
Он некоторое время пытался осмыслить это требование, потом последовал вздох и еще одна пауза, пока он ходил за Коули.
– Мистер Геллер, – сказал Коули. – Давайте покороче, что я могу для вас сделать?
– Мне кажется, что у вас там слишком много народа для воскресного дня.
– Человек двадцать или тридцать, и сплошные волнения. Что вы желаете?
– Что случилось вчера вечером?
– Мне кажется, что вы не планировали ввязываться в это дело, тем более, когда игра пошла довольно странно.
– Коули, почему вы мне не говорите, что случилось вчера?
– Если вы звоните по поводу награды, то я попытаюсь организовать, чтобы вы получили частичное...
– Пошел ты со своей наградой, Коули, куда подальше!
Последовала долгая пауза, затем Коули сказал:
– Вчера мы встретились с Анной Сейдж, и она обещала нам доставить Диллинджера сегодня. Вот и все.
– Почему она не сдала его вам вчера?
– Она не собиралась встречаться с ним вчера. Она, Полли Гамильтон и Диллинджер сегодня должны пойти вместе в кино. В "Марбро". Вы знаете, что сегодня пойдет новый фильм?
– Какие глупости! Анна Сейдж знает, где остановился Диллинджер. Это шикарное место в Пайн-Гроув.
– Вы знаете, где он живет?
– Да.
Я продиктовал ему адрес и даже слышал, как перо царапало бумагу, когда он торопился все записать.
– Геллер, почему вы мне ничего не сказали раньше?
– Я уже говорил, что не уверен, что это именно Диллинджер, и не желал навлекать беду на другого человека. Я боялся, что вы можете взорвать беднягу в Кингдом-Кам только потому, что у него было две руки и ноги и еще глаза, как у Джонни.
– Ну, это точно Диллинджер.
– Не стану с вами спорить. Я только не понимаю, почему Нитти желает его смерти.
Коули не понравилось, что я напоминаю о роли Нитти. Я это почувствовал даже на расстоянии.
Потом он сказал:
– Мы ждем звонка от миссис Сейдж каждую минуту после чего отправимся в "Марбро". Там без перерыва идут фильмы. Наш план уже в работе, и у нас нет лишних людей, поэтому мы не отправимся по этому адресу. По крайней мере, сейчас.
– Вам решать.
– Повторяю, мы уже задействовали план в отношении "Марбро", посылали туда агентов еще вчера вечером, и у нас теперь имеются карты с указанием входов и выходов, пожарных лестниц и окружающих улиц. Как только позвонит миссис Сейдж, план начнет действовать.
– Почему бы вам не съездить в Пайн-Гроув и не проверить, дома ли сейчас Джонни. Или почему бы не устроить засаду в квартире Анны Сейдж?
Молчание. Мне показалось, что это было смущенное молчание.
– Геллер, это был план... начальника Пурвина, и... мистер Гувер его одобрил. Я доложу им об аресте на Пайн-Гроув. Но мне кажется, что нам следует довести до конца план Пурвина...
– Каким образом?
– У пожарных лестниц кинотеатра и по обеим сторонам от главного входа у нас расставлены агенты. Пурвин будет стоять с одной стороны, а Заркович – с другой.
Мне показалось, что так им будет удобно перестрелять друг друга и Диллинджера, если тот попытается скрыться.
– Мне показалось, вы говорили, что постараетесь поймать Диллинджера, а не пристрелить его, – сказал я.
– Геллер, вчера вечером мы встретились с миссис Сейдж в обстановке глубокой секретности. Мы ее подобрали на Норд-Сайд и повезли к потайному местечку у озера. Я был в одной машине с капитаном О'Нейлом, а начальник Пурвин и сержант Заркович с миссис Сейдж – в другой.
– Зачем вы мне это рассказываете?
– Дело в том, что теперь начальник Пурвин и сержант Заркович хорошо знают миссис Сейдж в лицо и смогут ее узнать... Меня не было с ними в машине.
– Боже мой! Вы представляете, сколько будет народу в кинотеатре, особенно в такую жару? Если вам придется стрелять, то под пули попадет не только Диллинджер, вы обязательно попадете в чью-то бабушку и пристрелите парочку десятилетних ребятишек!
– Геллер, я там буду и сам проконтролирую ситуацию. Даю вам слово.
– Коули, черт вас побери, я не ваша дерьмовая совесть! Делайте, что пожелаете.
– Мистер Геллер, извините меня... Мне нужно спешить на брифинг.
– Что? Малышка Мел будет объяснять вам, как он собирается обгадить все планы?..
– Мистер Геллер, мне не нравится ваша манера выражаться. Я – ревностный мормон...
– Мне все равно, но Мелвин Пурвин может загадить любую религию.
Коули прокашлялся.
– Сержант Заркович собирается представить нам полное описание внешности Диллинджера после его пластической операции.
– Ну да, может, заодно сержант Заркович объяснит, кто из его собственных "хирургов" из Восточного Чикаго отделал меня резиновыми дубинками?
Опять пауза.
– Я этому не верю.
– Конечно.
– Геллер, мне нужно идти. Вы уже лучше... себя чувствуете?
– Спасибо, лучше.
– Вам следует немного отдохнуть. Пусть на нас поработает полиция.
– Кстати, о полицейской работе. Какого черта вы не позволили капитану Стеги выполнять его идиотский план?
Снова тишина.
– Коули?
– Мы не желаем вмешивать в дело полицию Чикаго.
– Не вмешивать полицию Чикаго? Но Диллинджера собираются взять в Чикаго. Коули, это что-то новенькое. Как вы до этого додумались?
– Слишком много продажных полицейских, – ответил он. Но в его голосе уже не чувствовалось былой уверенности. – Мы не хотим, чтобы кто-то из них предупредил Диллинджера.
– Коули, не волнуйтесь по этому поводу.
– Почему?
– Если он прослышит о вашем плане, он не поверит.
Коули помолчал, потом хмыкнул. Я повесил трубку.
Почувствовав прохладную руку Салли у себя на плече, я посмотрел на нее.
– Все случится сегодня?
– Наверное.
– Но это действительно Диллинджер?
– Да.
– Иди ложись.
– Не знаю, смогу ли я снова заснуть.
– Кто говорил о сне?
Действительно, я чувствовал себя гораздо лучше, хотя телефонный разговор меня утомил, и я снова заснул. Когда проснулся, уже стемнело.
– Который час?
Салли, лежавшая рядом, посмотрела на часы.
– Седьмой час.
– Господи, я проспал всю жизнь.
– Ты должен выздороветь и нечего терзаться.
– Я не переживаю. Послушай, ты сегодня не работаешь?
– Работаю, мне придется уйти через час. Я отбросил покрывало.
– Пойдем в гостиную и послушаем радио. Мы сидели в гостиной и слушали радио, слушали все подряд, пока не начали передавать последние известия: жара, смерти людей от перегрева. Это были основные события дня.
– Когда ты изменил свое мнение? – спросила Салли.
– О чем?
– Что этот человек оказался не Диллинджером? Сначала ты думал по-другому.
– Я не был в этом уверен. Он лишь немного внешне напоминал Диллинджера, только немного.
– Тогда почему ты сейчас уверен, что он – Диллинджер?
– Потому что Фрэнк Нитти желает его смерти.
– Мне показалось, что ты говорил, что Диллинджер и Бойз были в хороших отношениях.
– Так было раньше, еще до того, как их припекло.
– Они смогут убить друг друга?
– В любое время, моя сладенькая.
– Но почему его собственный адвокат предал его?
– Пикет? Деньги. Страх наказания со стороны другого, более влиятельного клиента... Это Бойз, о котором ты говорила...
– Мне кажется, что адвокат и этот Бойз постараются найти способ избавиться от него, не убивая. Отправить, например, его в Мексику...
Я задумался.
– Что-то не так? – спросила Салли.
– Ты не устала от того, что пытаешься стать умнее меня?
Я встал, прошел в спальню и оделся.
Салли стояла в дверях и смотрела на меня. Она все еще была в брючном костюме.
– Что я такого сказала? – спросила она.
– Ты сказала, что, может, этот парень не Диллинджер.
– И?
– Может, ты и права.
Я поцеловал ее в щеку и выскочил из квартиры так быстро, как только смог.
17
Большая самодельная карта кинотеатра "Марбро" и его окрестностей была выполнена на оберточной бумаге жирным карандашом. Она висела на стене над столом Коули. Примерно дюжина агентов в рубашках с засученными рукавами и с кобурами под мышками столпились в большом офисе. Некоторые сидели на столах, многие курили, и электрические вентиляторы разгоняли дым по всему помещению. В распахнутые окна проникал прохладный вечерний воздух. Многие агенты провели здесь целый день, ожидая звонка Анны Сейдж.
Я придвинул стул и бросил шляпу на стол. Положив пиджак на колени, спросил:
– Еще не звонила?
Коули уставился на свой стаканчик с кофе.
На лице у него было написано разочарование, а глаза выражали усталость и скуку. Рукава рубашки были засучены, под мышкой торчала кобура, на шее болтался полосатый галстук.
– Хуже, она звонила.
– Черт. Когда?
– В шестом часу.
– И что же случилось? Он отпил кофе.
– Ничего. Нам пришлось послать людей в "Байограф".
– "Байограф"? Почему? Коули тяжело вздохнул.
– Она сообщила, что Диллинджер был у нее в гостях и что они выходят через пять минут и поедут или в "Марбро" или в "Байограф". Она не была уверена, куда именно.
– Вот дерьмо. "Байограф". Какие-то крапленые карты... Что вы думаете по этому поводу?
Коули рассказал, что сразу же отправил своих людей в "Байограф" в Норд-Сайд на разведку. Те вернулись, сделав план кинотеатра. Специальный агент поехал с Зарковичем в "Марбро", а Пурвин и другой агент устроили засаду в "Байографе". Каждая пара должна периодически звонить и докладывать, как идут дела.
– Все произошло полтора часа назад.
– Это самые долгие пять минут, – заметил я. – Если учесть, что они собирались пойти в кино пешком из квартиры Анны. Вы же знаете, что кинотеатр "Байограф" расположен рядом с ее домом.
– Знаю, – мрачно согласился Коули.
– Похоже, что сегодня ничего не случится.
– Похоже.
– Вот и хорошо.
– Почему?
– Я начал сомневаться, что Джимми Лоуренс – это Диллинджер.
Коули тяжело вздохнул. Казалось, ему хотелось сокрушенно вскинуть руки вверх, но сил для этого у него уже не оставалось.
– Вы что, снова начинаете свои сказки? Почему вы изменили мнение, Геллер?
– Я должен быть абсолютно уверенным, прежде чем спустить курок.
– Пока не возникнет необходимости, мы не собираемся никого убивать. Если это не Диллинджер, после ареста мы с этим разберемся.
– Мне казалось, что вы сами собирались проследить, чтобы никто не начал зря палить из пистолетов. Будучи опытным детективом, могу объяснить, почему вы отсиживаетесь здесь у себя за столом.
Коули отхлебнул кофе и сделал рукой успокаивающий жест.
– Я буду следить за тем, как его арестуют. Не волнуйтесь. Когда они выследят Диллинджера, то сообщат мне, и я сразу же поеду в тот кинотеатр, где он находится.
– Разве они не станут его брать?
– Наверное, нет.
– Наверное, нет?
– Если по обе стороны от входа будут стоять по два агента, мы предпочтем подождать, пока не прибудут все наши силы в нужный нам кинотеатр.
– И что? Будете его брать в темном зале?
– Возможно, если за ним окажутся свободные места; тогда мы сможем его схватить.
Я покачал головой.
– Не при такой жаре. Да сегодня ни в одном кинотеатре с кондиционером не останется ни единого свободного места.
Коули поднял брови.
– Тогда мы его арестуем при выходе из кинотеатра.
– Анна и Полли с ним?
– Да, и Анна Сейдж, и мисс Гамильтон.
– Полли знает о том, что происходит?
– Мы имели дело только с миссис Сейдж.
– Вы хотите сказать, что это делал Пурвин. Вы сами с ней не говорили.
Коули почесал уже седеющую голову. Не глядя на меня, сказал:
– Все так, но не в этом дело.
– Мне кажется, что, если сегодня что-нибудь произойдет, вам следует быть очень осторожным. Особенно, если разрешите парням из Восточного Чикаго принимать участие в задержании. Они будут частью вашей группы задержания? Все шестеро?
Коули посмотрел на меня с каменным выражением лица, потом медленно и недовольно кивнул головой.
– Я узнал об этом, заскочив сейчас в "Марбро". А где все остальные?
В его глазах появилась насмешка.
– В конференц-зале, в холле. С ними находятся некоторые мои люди. Они предложили им сандвичи. А что вы хотели бы побеседовать с кем-нибудь из присутствующих там?
– Да, эти двое в конференц-зале.
У меня вдруг страшно заболело тело.
– Им, наверное, там комфортно.
Коули попытался сделать вид, что ничего не понимает.
Я все же ему сказал:
– Думаю, они пойдут в "Байограф". В другом кинотеатре за девять миль к Вест-Сайду идет детский фильм. Конечно, если он предпочитает спать с Ширли Темпл, а не с Мирной Лой, тогда другое дело, и я во многом ошибаюсь.
Сексуальные ссылки на малышку Ширли Темпл не понравились порядочному мормону Коули. И вообще он показался мне раздраженным и усталым. Ему все надоело, а я – особенно.
– Мистер Геллер, вам здесь нечего делать. Почему бы не предоставить заниматься этим правительственным агентам.
– Прекрасная мысль. Мне как раз нужно отдохнуть и развлечься.
Я встал, надел шляпу и небрежно перебросил пиджак через плечо.
– Пойду, пожалуй, посмотрю кино, – сказал я, улыбнувшись.
Услышав это, он нахмурился.
18
Навес над входом в кинотеатр освещался гирляндой из маленьких белых лампочек, которые постоянно зажигались и гасли. Они шли рядами и образовывали круги, ярко освещая четкие крупные буквы:
БАЙОГРАФ
Ниже в свете других лампочек можно было прочитать главную приманку дня:
МЕЛОДРАМА НА МАНХЭТТЕНЕ
Звезды – Кларк ГЕЙБЛ и Вильям ПАУЭЛЛ
Рядом висел темно-синий плакат с надписью светло-синими буквами:
"Свежий прохладный воздух. Работает кондиционер".
Обещание прохладного воздуха в зале, а также приманка из голливудских звезд привлекли в кинотеатр много народу. Было восемь часов вечера, а следующий сеанс – в восемь тридцать. К кассе подходили парочки, целые семьи и иногда – одинокие мужчины и женщины. Купив билеты, они проходили в фойе, чтобы подождать начала сеанса в прохладе и отведать поп-корна и кока-колы.
На улице не было особого оживления. Уже стемнело, и над городом нависло небо с какими-то странными оранжевыми полосками. Вблизи кинотеатра не чувствовалось дуновения даже легкого ветерка с озера. Редкие машины проносились по Линкольн-авеню, прохлада забыла о городе. Холодком веяло, только когда двери кинотеатра открывались, впуская и выпуская зрителей.
У входа толпилось много народа. Люди, живущие в квартирах на втором этаже, над магазинчиками, расположенными вдоль улицы, открывали окна и высовывались, недоумевая, куда подевался знаменитый ветерок, дующий с озера в Чикаго. Рядом с кинотеатром было открыто кафе "Гетц кантри-клуб", чуть подальше торговали мороженым и прохладительными напитками. Все магазины, кроме тех, где торговали апельсиновым соком или мороженым и чем-нибудь освежающим, были уже закрыты. Разглядывая витрины, прогуливались подростки и молодежь. Парни были в рубашках с короткими Рукавами, а девушки в легких летних платьях. Гуляли парочками, но чаще можно было встретить небольшие группы девушек. Они хихикали, а за ними следовало такое же число развязных парней. Даже жара не могла пресечь их попытки познакомиться. Скорее, наоборот, жара вызывала какую-то лихорадочную активность молодых людей.
Я приехал с шиком на такси от Дрейка до "Бэнкерс билдинг", потом прошел пешком к своему офису, где сел в свою машину и доехал до Норт-Сайд. Я подумал было зайти в офис за оружием, но затем отказался от этой идеи, не хотелось навлекать на себя беду. У кинотеатра сегодня и так будет слишком много людей с оружием.
Я оставил машину на той же стороне, где был расположен кинотеатр, справа от входа в аллею. Чуть дальше по улице светилась реклама кинотеатра. Между ним и мною был бакалейный магазинчик, стоявший на углу у начала аллеи за кафе, что рядом с кинотеатром. Выйдя из машины, я вдруг вспомнил, что недалеко, в нескольких кварталах отсюда находится тот гараж, где на день святого Валентина происходила кровавая бойня. Как тесен наш мир!
Я шел за семейством – отец, мать, мальчик лет десяти и девочка примерно восьми лет. В такую жару родители взяли детей с собой в кино на поздний сеанс. Я как раз проходил мимо кафе "Гетц кантри-клуб", когда обратил внимание на странную машину, стоявшую у тротуара. Я заглянул в нее.
За рулем сидел Мелвин Пурвин.
Он прикуривал сигарету, рука дрожала. На нем были синий спортивный костюм и щегольская соломенная шляпа. Рядом с ним на пассажирском сиденье расположился агент из "Бэнкерс билдинг", который посмотрел на меня испуганными глазами.
Улыбнувшись, я приподнял руки на уровень груди и показал, что не вооружен.
Пурвин взглянул на меня, дымя сигаретой, нахмурился, словно хозяйка, у которой только что подгорел пирог, и подозвал меня. Я вплотную подошел к машине и улыбнулся ему.
– Привет, Мелвин.
– Геллер, какого черта вы здесь делаете? – выдавил он из себя, причем я заметил, что его южный акцент полностью исчез.
– Поскольку я оказался неподалеку, подумал, что стоит посмотреть на вас, – радостно заявил я. – На всякий случай сообщаю: я не Диллинджер.
Он открыл рот, а глаза загорелись злобой.
– Мне показалось необходимым подчеркнуть это, чтобы в меня не стреляли.
– Геллер, вы мешаете работе правительственных органов. Катись отсюда!
– Мелвин, мы живем в свободной стране. Мне захотелось сходить в кино.
Он посмотрел на своего компаньона, и вдруг в его речи снова зазвучали южные интонации.
– Агент Браун, почему бы вам не проводить отсюда мистера Геллера?
Я наклонился и, продолжая улыбаться, посмотрел прямо в лицо удивленному Пурвину.
– Правильно, пошли Брауна, я никогда еще не ломал пук правительственному агенту.
– Вы угрожаете...
– Обещаю вам скандал, какого никогда не показывали в фильмах, демонстрировавшихся в этом кинотеатре.
– Иди в кино. Иди к черту! – выдавил он из себя. Я пожал плечами.
– Где мне находиться и чем заниматься – это уже мое дело. Я могу стоять здесь и смотреть, как гуляет народ. Вы же понимаете, что детектив всегда может узнать что-то новенькое, если станет изучать людей.
– Сядь на боковое сиденье, – обратился Пурвин к Брауну.
Браун повиновался, Пурвин посмотрел на меня с перекошенным лицом и сказал:
– Садитесь со мной рядом, Геллер. Если вы тут оказались, – то лучше находиться под моим присмотром.
– Я после этого буду хорошо спать ночью, – сказал я.
Он показал мне пальцем.
– Садитесь в машину. Я сел.
– Мелвин, у вас хорошая машина.