Памела Поттер".
В тот же вечер Дафф показал письмо Хэйли. Хэйли решил, что в нем ничего важного нет. Дафф почувствовал приближение нового приступа меланхолии.
- Первый раз в жизни я доверился девушке и надеюсь, что последний.
- Но девушке, похоже, очаровательной?
- И что с того? Ее очарование не заставит раскаяться убийцу настолько, чтобы обратиться к ней со словами: "Простите, пожалуйста, это я убил вашего дедушку", А другого мне не надо.
- Когда Вельби к ним присоединится?
- Не скоро, - вздохнул Дафф. - А тем временем убийца греется на солнце, и никто за ним не следит, кроме девушки, которая понятия не имеет, что он это он.
Дафф действительно погрузился в меланхолию, словно в туман. С нетерпением он ожидал второго письма, а его не было. Каждый вечер инспектор изучал маршрут группы Лофтона.
И вдруг из Калькутты от Памелы Поттер прилетела таинственная телеграмма:
"Пусть кто-то ваших людей немедленно свяжется мной. Гостиница "Грейт-Эстерн" Калькутте, потом пароход "Малайя" Рангуна и Сингапура."
Даффа проняла нервная дрожь. Он тут же телеграфировал старому агенту в Калькутте, пересылая распоряжения для Вельби. Затем наступило молчание. Медленно тянулись дни без всяких известий.
Проклятая девчонка! Неужели она не отдает себе отчета в том, как все переживают за лело? Письмо пришло только из Рангуна.
Дафф прочитал следующее:
"Дорогой инспектор!
Я очень плохой корреспондент, знаю об этом. Безусловно, моя телеграмма довела вас до сердечного приступа, а недостаток информации заставил повыситься температуру. Тут уж вина расстояния и почты. Ведь подробности я не могла переслать по телеграфу! Шпионы прячутся всюду!
На чем я остановилась в предыдущем письме? Ага! Мы прибыли в Аден. Настроение у всех было какое-то неровное. Вы же понимаете: сначала доходящая до экстаза взаимная любовь. (Этот этап мы. прошли в Италии и Египте, все казались такими милыми и сердечными). Но по мере увеличения жары наши отношения стали портиться.
Приехав в Бомбей, мы распрощались с добрым старым пароходом и шатающейся походкой направились в гостиницу "Тадж-Махал". И кого же мы встретили в холле? Угадайте! Мистера Фенвика и его молчаливую сестру. Бросив нас в Ницце, теперь они решили закончить начатую экскурсию вокруг света. В Неаполе они купили билет на беспересадочный чудо-пароход для туристов, идущий вокруг света. Милейший мистер Фенвик немедленно поинтересовался, много ли убийств было у нас в дороге, а потом долго разглагольствовал на тему о превосходстве их способа путешествия.
Прожив несколько дней в Бомбее, мы отправились в Калькутту. И наконец добрались до места назначения, несколько разочарованные Индией, а также тем, что такое место вообще существует. А вот в Калькутте кое-что случилось! Теперь я подхожу к смыслу телеграммы. Утром, в последний день пребывания там, доктор Лофтон загнал нас в ювелирный магазин. Очевидно, он получает комиссионные от продажи, ибо чуть не на коленях нас уговаривал туда сходить. Владельца магазина зовут Имри Измаил. Но, побывав внутри, я не пожалела о потраченном времени. Там торговали самыми великолепными драгоценностями из всех, что мне приходилось видеть в жизни! Сапфиры, рубины, брильянты, топазы… Впрочем, вам это не интересно. Миссис Минчин просто обезумела! Даже Макс слегка побледнел, наблюдая за ее покупками. Тут я заметила одно бриллиантовое ожерелье и потеряла всю свою волю. Некий субъект, с крохотными как щелки глазками и отвратительным выражением лица, какое можно увидеть только в кошмарном сне, тут же прицепился ко мне, будто репейник. Я уже стояла на краю пропасти, когда ко мне подлетел Стюарт Вивьен и посоветовал воздержаться от покупки. Он подтвердил, что камни действительно хорошие, поскольку отлично в них разбирался, но этот пират-де намерен меня ограбить. После ожесточенного спора цена стала падать с удивительной быстротой, и наконец Вивьен заявил, что теперь покупку делать можно. В эту минуту появилась миссис Спайсер: похоже, она разыскивала Вивьена уже давно. И тогда - внимание, случилось нечто!..
Едва продавец освободил ожерелье от этикетки с фиктивной ценой, из-за перегородки вышел второй и быстро что-то ему сказал на незнакомом языке. Из всего потока непонятных слов я уловила только два: "Тим Эвер". Он произнес их так отчетливо, словно диктор по радио.
Сердце мое замерло. Первый продавец сверкнул глазами и заинтересованно взглянул в сторону двери. Посмотрела туда и я. Никого не было. Я поскорее уплатила за ожерелье и совершила большую ошибку, словно нехотя поинтересовавшись у типа с ужасным лицом: "Вы тоже знаете Тима Эвера?" Мне следовало спросить об этом прежде, чем я отдала деньги. Теперь сделка была закончена, и его уже ничто не волновало. Он притворился, что не понимает английского языка, и с поклонами выпроводил меня из магазина. В раздумье гуляя по городу, я решила вам телеграфировать. В тот день экскурсия уезжала из Калькутты. Поздним вечером вся группа собралась на палубе. А когда мы поднимались по трапу, за минуту перед отплытием, вниз, чуть не свалив нас с ног, сбежал продавец ювелирного магазина. Похоже, он с кем-то на пароходе прощался. Но с кем?
Прогуливаясь перед сном, я встретилась со стюардом, и тот сообщил, что некто из второго класса желает меня видеть. Сперва я растерялась, но потом вспомнила о своей телеграмме и вместе со стюардом спустилась на нижнюю палубу. Возле спасательной шлюпки стоял какой-то незнакомый человек. Им оказался ваш мистер Вельби. Он мне сразу понравился. Видно было, что это сообразительная и умная личность. Сержанта заинтересовал мой рассказ о приключении в ювелирном магазине. Когда же я поведала о столкновении с тамошним продавцом на трапе, Вельби даже присвистнул. А потом заявил, что во время отплытия разговаривал на верхней палубе со стюардом, который обратил его внимание на некоего индуса, посетившего одну из кают, занятую двумя членами группы Лофтона. Естественно, я захотела узнать, кто эти двое, но мистер Вельби лишь поблагодарил меня за информацию и спросил, действительно ли Вивьен показался мне знатоком бриллиантов. Я сказала, что совсем в этом не уверена, поскольку каждый мужчина считает себя знатоком в любом деле.
Вельби опять рассыпался в благодарностях и сообщил, что надеется получить место стюарда на пароходе, который увезет нас из Гонконга, а пока будет здесь простым пассажиром. Но я не должна его замечать, разве только он заговорит со мной сам. Я же заверила, что никогда первой не трогаю мужчин, и мы расстались. Вот такие дела!
Сейчас очень жарко. Стоим два дня в Рангуне. И снова ароматы Востока! По-моему, я насквозь пропиталась ими! Повсюду смрад от протухшей рыбы, различных мазей против комаров и множества людей, старательно пытающихся сконцентрироваться в одном месте. Впрочем, я уже привыкла к этому! Мой нос непобедим!
Может, я еще напишу из Сингапура. Хотя все зависит от обстоятельств. Извините за предлинное письмо, но я предупреждала о своей болтливости.
Ох, эта жара!
Памела Поттер"
Спустя час Дафф сидел в кабинете шефа. Тот не меньше инспектора заинтересовался информацией, полученной от мисс Поттер.
- Гм… Скверно, что Вельби охотится в одиночку, да еще и помалкивает, - недовольно пробурчал шеф.
- Возможно, пока ему не о чем сообщать, - вступился за сержанта Дафф. - Но полагаю, он даст о себе знать.
Шеф задумался.
- А почему Вельби интересовался Вивьеном?
- Понятия не имею. Наверное, что-то замыслил. Очевидно, у него уже есть какая-то версия.
Инспектор достал карманный календарик.
- Группа Лофтона сейчас в Гонконге. Задержится там на неделю. Если бы я сперва проверил в Штатах необходимые детали, а потом отправился в Гонолулу…- Инспектор замолчал, ожидая теперь очередной реплики своего шефа.
- Вам не сидится? - улыбнулся тот. - Хорошо. Когда вы сможете выехать?
- Да хоть сегодня, был бы подходящий теплоход, - заторопился Дафф.
- Ладно, предположим, завтра, - кивнул шеф.
На другой день, волнуясь оттого, что наступило время действовать, инспектор уехал в Саутхемптон. Его провожал Хэйли.
А ночью Дафф уже стоял на носу лучшего трансатлантического теплохода и наблюдал, как волны стремительно разбегаются перед ним. На сердце у инспектора было легко. Каждая минута приближала его к разгадке тайны…
Изучение прошлого супругов Хенвуд, сразу же начатое Даффом в Нью-Йорке, не принесло никаких результатов. Пятнадцать лет назад они поселились в Манхэттене, но никто из их друзей, фамилии которых инспектор получил от горничной Сибиллы Конвей, не знал, откуда Хенвуды приехали. Правда, инспектор подозревал, что ему просто не хотят отвечать, ибо вчерашний день никого не волнует. Каждый его вопрос о замшевых мешочках вызывал только удивленные взгляды. Дафф чувствовал себя обманутым.
С ключиком к сейфу под номером 3260 Дафф тоже потерпел поражение. При помощи нью-йоркской полиции он выяснил номера банковских сейфов Тэйта и Лофтона. Оба с номером ключика не совпали. А комиссар полиции объяснил Даффу, что каждый американец имеет право на любое количество сейфов в любых банках страны. Таким образом, этот след ничем не мог помочь Даффу.
Однако духом он не упал. Напротив, инспектор немедленно отправился в Бостон и проверил родственные связи Марка Кеннуэя. Затем побывал в Питсфилде, сливки общества которого оплакивали долгое отсутствие Фенвиков. В Акроне дышалось более свободно, но столь же свободным оказалось там и мнение о Бенбоу. Знакомые Макса Минчина проявили себя людьми весьма сдержанными. Они слушали инспектора, сжав губы и не произнося в ответ ни слова. Похоже, чикагские обыватели отнюдь не жаждали возвращения гангстера. Инспектор съездил и в Тахому. Джона Росса отрекомендовали ему как выдающегося специалиста в области торговли древесиной. Напоследок Дафф справился о Стюарте Вивьене в Сан-Франциско. Все без исключения в городе отзывались о нем с симпатией.
В один из теплых майских вечеров Дафф сидел в гостинице "Фермонт" и подводил итоги своего многотрудного вояжа. Никаких результатов. Он сумел познакомиться с окружением каждого члена группы экскурсии Лофтона мужского пола. Все они, кроме Макса Минчи-на, имели безупречную репутацию. Однако непохоже было, что именно чикагский гангстер замешан в тройном убийстве. Оставался еще Кин, проживающий якобы в Нью-Йорке. Никаких следов его обитания Дафф нигде не нашел.
Поднявшись, инспектор Дафф приблизился к окну. Он вспоминал о прошлом приезде в этот город и о знакомстве с Чарли Чаном. Его мысли прервал неожиданный стук в дверь: посыльный принес телеграмму от шефа.
"Известие Кубы. Вельби предвидит удачу. Выезжайте Гонолулу. Успеха."
Дафф ожил: похоже, Вельби напал на след! Очевидно, он раскопал такое, что сможет удовлетворить самых требовательных присяжных. Инспектор представил, как сержант указывает ему на убийцу, спускающегося по трапу: "Вот он, можете его арестовать". Такая перспектива была весьма приятна, хотя Даффу и не улыбалась роль исполнителя. Впрочем, в Скотленд-Ярде работают сообща.
Через два дня инспектор отплыл в Гонолулу, рассчитав, что прибудет туда почти на сутки раньше группы Лофтона. За это время он возобновит старое знакомство с Чарли Чаном и посвятит его в суть дела.
Дафф решил преподнести Чарли сюрприз, не извещая о приезде, и по теплоходу бродил окончательно примиренный с жизнью. Он прекрасно отдохнул и подготовился достойно выступить в последнем акте трагедии.
Но на второй день плавания, вечером, ему вручили радиограмму из Скотленд-Ярда:
"Вельби убит в Йокохаме. Тело нашли после отъезда группы Лофтона. Схватить Эвера живым или мертвым."
Стиснув радиограмму в кулаке, инспектор широко открытыми глазами тупо всматривался в темноту за бортом теплохода.
Бедный Вельби!
Еще совсем недавно инспектор видел его в Лондоне спокойного, улыбающегося, уверенного…
Бедного малыша, впервые в жизни покинувшего родной город, убили в Йокохаме!
- Живого или мертвого, - повторил Дафф сквозь зубы. - Если это будет зависеть от меня, то, наверное, мертвого.
Глава 13
Стук в дверь Чарли Чана
Спустя несколько дней в городском суде Гонолулу разбирали дело трех мужчин - португальца, корейца и филиппинца. Их обвиняли в занятии азартными играми на улице. На скамье для свидетелей сидел флегматичный, спокойный китаец. На Востоке тучность всегда была в почете: если китайский мандарин прибавляет в весе, то в престиже он выигрывает. Так вот, у китайца со свидетельской скамьи имелись все основания пользоваться уважением у своих сограждан.
- Пожалуйста, инспектор Чан, - произнес судья, - вам слово. Расскажите, как все было.
Свидетель, даже не шелохнувшись и лишь немного шире открыв глаза, заговорил:
- Иду вниз по аллее Паваа. Вместе с детективом Кашимо. Впереди, рядом с рыбной лавкой Тимо, замечаем толпу. Ускоряем шаг. С нашим приближением толпа редеет. Спустя минуту на месте остаются только обвиняемые. Стоя на коленях, они бросают кости. Их уста произносят заклятья…
- Ближе к делу, Чарли, - оборвал его общественный прокурор. - Простите, инспектор, но ваш язык слишком красочен для американского суда. Эти люди попросту играли в кости, верно?
- Да, - согласился Чан.
- Выходит, игра в кости вам знакома?
- Разве ребенок не узнает лица своей матери? - произнес Чан.
- И вы узнаете этих троих? Играли именно они, вы не сомневаетесь?
- Сомневаться имеет право каждый человек. Но у меня сейчас такого права нет. К несчастью людей, сидящих перед нами, на площади были они.
Защитник обвиняемых, коренастый японец, быстро вскочил с места.
- У меня возражение! - крикнул он. - Господин судья, я выражаю протест против слов "к несчастью…" Свидетель говорит так, словно мои клиенты уже осуждены и вина их доказана.
- Господин Чан, будьте любезны в дальнейшем воздерживаться от подобных комментариев!
Чан опустил голову.
- Мне очень жаль. Обещаю исправиться. Извините за то, что неизбежное назвал случившимся.
У адвоката вырвался слабый стон, но Чарли Чан спокойно продолжал:
- В следующую минуту эти трое поднимают взгляды и замечают меня с грозным Кашимо. Выражение их лиц резко меняется. Они вскакивают и бегут по улице, я за ними. Еще до поворота игроки становятся моими пленниками.
Уничтожающе посмотрев на Чарли Чана, защитник спросил, указывая на худеньких подсудимых:
- И вы намерены утверждать, что ваша туша догнала эти тонкие ноги?
Чан улыбнулся.
- Быстрее всех бежит человек с легкой совестью.
- А что в это время делал Кашимо? - спросил адвокат.
- Исполнял свои обязанности: остался на месте и собрал доказательства вины - брошенные кости.
- Хорошо, хорошо, - со скучающим видом прервал его лысый судья. - Где эти доказательства?
- Если не ошибаюсь, господин судья, то кости сейчас должны были появиться в зале вместе с бдительным полицейским Кашимо.
Суетливый невысокий японец Кашимо в эту минуту действительно входил в зал, но его грустное лицо заставило Чарли Чана смутиться. Остановившись у последнего за спиной, Кашимо начал что-то шептать ему на ухо. Чарли Чан поднял глаза.
- Я ошибался, господин судья, - произнес он, - Полицейский Кашимо потерял кости.
По залу прокатился взрыв смеха, судья лениво постучал по столу молотком. С виду спокойный, Чарли сидел неподвижно, но в душе его накапливалось чувство горечи. Как и всякий человек, он не любил становится предметом насмешек. Инспектор чувствовал себя в глупейшем положении. Тут с улыбкой заговорил защитник:
- Высокий судья, за неимением улик, я вношу предложение о прекращении дела. Очевидно, славный инспектор Чан тоже поддержит меня, когда обретет дар речи.
- Инспектор Чан, - хмуро заметил Чарли, глядя на косоглазого адвоката, - охотно бы внес предложение об обязательном поощрении всесторонне развитых японцев.
- Хватит, - коротко бросил судья. - Итак, время потрачено напрасно. Обвинение отклоняется. Следующее дело.
Сохраняя чувство собственного достоинства, насколько это было возможно, Чан поднялся и, легко прошагав через зал, столкнулся в дверях с Кашимо. Инспектор взял его за ухо и вывел в коридор.
- Из-за тебя мне снова пришлось погрузиться в озеро стыда! - проговорил он. - Где я должен набираться терпения, которое постоянно трачу на твои выходки?
- Мне так печально, - простонал Кашимо.
- Слова стекают с твоих уст столь же легко, как вода из крана. Почему ты потерял кости?
Кашимо тоскливо начал объяснять, что утром по дороге в суд зашел в парикмахерскую постричься и оставил плащ на вешалке.
- Предварительно продемонстрировав кости всем присутствующим? -добавил Чан.
- Нет, только мастеру, очень порядочному человеку. Но пока меня стригли, там постоянно сновали разные клиенты. Потом я оделся и поспешил в суд. А на лестнице обнаружил, что кости пропали.
Чарли грустно посмотрел на него.
- Новую главу жизни ты начал в роли растяпы, - заметил он. - Впрочем, я не теряю надежды, что ты еще исправишься. Представляю, как повеселились боги, прослышав о твоем желании стать детективом.
- Как печально, - во второй раз вздохнул Кашимо.
- Печалься сколько угодно, только не при мне.
Инспектор передернул плечами и зашагал вниз по лестнице: комиссариат полиции находился в том же здании суда. Чан отпер свой небольшой кабинет, подошел к открытому окну и посмотрел на улицу. В душе у него сохранился неприятный осадок, но с неудачей следовало примириться. Эпизод в суде стал кульминационной точкой целого года невезения. Когда-то он написал Даффу:
"Люди Востока говорят, что существует время для ловли рыбы и время для сушки сетей…"
Теперь Чарли признавался себе, что долгая сушка даром не проходит…
Последнее крупное дело он разбирал более года назад. С тех пор не случилось ничего достойного внимания. Он любил Гонолулу, но Гонолулу о нем не заботился. Так было всегда. Родина не обращает внимания на преданных ей сыновей. Первыми их замечают чужие люди. В Гонолулу к нему серьезно не относились.
А полчаса назад над ним смеялись. Тяжело вздохнув, он сел за стол.
В кабинет кто-то постучал. Чарли Чан нахмурился. Должно быть, Кашимо опять пришел оправдываться!
- Войдите! - крикнул Чан.
Дверь отворилась, и на пороге появился его друг, инспектор Дафф из Скотленд-Ярда.