- Я тож, миста Питт. И я ничё не хочу об ентом знать. Я куды больше боюсь того, хто енто исделал, чем даж ты! Твои приходы сюды - ерунда. Бог свидетель, они мешают мене и мешают бизнесу, и некоторые из вас иногда такие злючие! Но вы не безумцы - уж по-всякому, не носитесь с ножами по улицам и не выделываете такое! Я, мобыть, понимаю, с чего один человек убивает другого, с головой у мене порядок. Но ентого не понимаю и думаю, нихто не понимает!
Питт наклонился вперед, чуть не свалившись с ящика.
- Тогда помоги мне найти его, Визгун. Помоги избавиться от него!
- Ты хошь его вздернуть! - Визгун скорчил гримасу. - Я ничё не знаю и не хочу знать! Нет смысла спрашивать меня, миста Питт. Он не один из нас.
- Тогда кто эти чужаки? Какие новые люди появились в Акре?
Визгун покачал головой.
- Да откуль мене знать? Мобыть, он приходит тока ночью. Мобыть, он и не человек вовсе. Я думаю, нихто ничё об ентом не знает. Ни сутенеры, ни нищие, ни воры, которых я знаю, ничё такого ни в жисть не сделают… И те известно, шо такие, как мы, на мокруху не идем. Я художник, вот хто я есть. Какое там насилие! Только руки попорчу, а мене ими работать! - Он выразительно пошевелил пальцами, словно пианист. - Никода, - добавил он, подводя черту.
Питт смотрел на все это с улыбкой. Против своей воли он верил Визгуну. И все же предпринял еще одну попытку.
- А как насчет Амброза Меркатта? Макс забирал его бизнес.
- А то, - согласился Визгун. - У его получалось лучше, сечешь? Амброз, в натуре, мерзкий маленький ублюдок, когда злицца, енто те скажут его девки. Но он не псих! Если б хто поставил Макса на перо, а потом упрятал под воду или отправил плыть по течению, я бы сказал - да, енто Амброз, и к гадалке не ходи. - Визгун пожевал губу. - Но вы бы никода его не нашли. Макс бы просто ищщез, и вы ентого и не заметили бы. Тока дурак и псих привлекают к себе внимание, разрезая людей на куски и оставляя в канавах, где об них спотыкаются. - Его топорщащиеся брови поднялись. - Я спрашиваю тя, миста Питт, теперича, кода какой-то дурак оставляет труп перед приютом, в котором живут старухи, у его все в порядке с тыквой?
- Амброз предлагает детей в своем борделе, Визгун?
Тот скорчил гримасу.
- Мне енто не нравится. Енто грязно, во как. Нормальный мущщина хочет нормальную бабу, а не испуганного ребенка.
- Предлагает, Визгун?
- Хосподи! Откуль я знаю? Ты думаешь, у мене есть такие деньги?
- Предлагает, Визгун? - настаивал Питт, его голос стал жестче.
- Да! Использует! Маленький жадный гад! Поди и повесь его, миста Питт, все будут тока довольны! - От отвращения Харрис плюнул на пол.
- Спасибо. Очень тебе признателен. - Питт поднялся, и ящик под ним развалился.
Визгун посмотрел на обломки и тяжело вздохнул.
- Не след тебе на его садицца, миста Питт. Ты больно тяжек. А теперь, вона, гля, шо наделал! Я должен взять с тебя за поломку, ага!
Питт достал шестипенсовик и протянул Визгуну.
- Не хочу оставаться у тебя в долгу.
Харрис замялся, не донеся монету до рта.
Мысль о том, что Питт будет у него в долгу, очень ему понравилась, даже искушала. Но шестипенсовик лучше долга, о котором инспектор с его дырявой памятью мог и забыть.
- Енто прально, миста Питт, - согласился он. - Енто плохо - быть у кого-то в долгу. Потому как вернуть долг могут потребовать в самый неудобный момент. - Он вскинул на Питта искренние глаза. - Короче, коли я что-то услышу о том, хто енто сделал с ентими бедолагами, я обзально тебе сообчу.
- Да? - скептически спросил Питт. - Обязательно сообщи, Визгун.
Тот снова плюнул.
- Шоб я сдох, ага!.. Ох, Божже… зря я енто сказал! Черт! Пусть Господь поразит мене, ежли я не сообчу! - поправился он, полагая, что у Всевышнего ему будет проще испросить милосердия, чем у Акрского рубаки.
- Он сможет забрать тебя к себе после того, как я с тобой покончу. - Питт оглядел его с головы до ног. - Если он захочет возиться с тем, что останется.
- Не, миста Питт, вот енто некрасиво. Ты злопребляешь моим гостеприством. - Визгун вроде бы сердился, но как-то весело; похоже, ситуация ему нравилась. - Мы же не паримся, шо вы нас достаете.
Питт улыбнулся и направился к двери. Осторожно спустился вниз по лестнице, не наступая на прогнившие ступени. Вышел в холодный, зловонный воздух проулка. К следующему дню он рассчитывал заполучить нарисованное полицейским художником изображение Эрнеста Поумроя и показать рисунок в борделях Девилз-акр.
Когда он прибыл домой, Шарлотта его уже ждала - красивая, с сияющим лицом и мягкими, пушистыми волосами, расточая сладкий аромат духов. Она крепко прижалась к нему, бурля энергией.
- Где ты была? - спросил Томас, обнимая жену.
- Только повидалась с Эмили, - она вроде бы говорила о пустячке, но он прекрасно знала, зачем она туда ездила.
Шарлотта легонько поцеловала его и отстранилась.
- Ты замерз. Присядь и согрейся. Грейс подаст обед через полчаса. Твое пальто выглядит таким грязным… Где ты бродил?
- По Девилз-акр, - сухо ответил Питт, снимая башмаки и шевеля пальцами. Откинулся на спинку кресла. Протянул ноги к огню.
Шарлотта подала ему шлепанцы.
- Узнал что-нибудь?
- Нет, - солгал он. Если на то пошло, ничего определенного он и впрямь не узнал.
На ее лице отразилось сочувствие.
- Как жаль. - Но тут же она просияла, словно в этот самый момент ее осенила блестящая идея. - Может, заходить следует с другой стороны?
Против воли у него вырвалось:
- С какой еще другой стороны? - И он тут разозлился на себя за ротозейство.
Шарлотта ответила без запинки.
- Со стороны женщин Макса. Убийства эти совершены в ярости.
Томас кисло улыбнулся. Кто бы спорил! Но, сидя в собственном безопасном доме, что она могла знать об этом? А вот он видел трупы!
- Тебе надо бы поискать того, у кого загублена жизнь, - продолжила она. - Если Макс соблазнил какую-то женщину, а потом ее муж об этом узнал, и он мог люто возненавидеть его и убить так варварски… не только Макса, но и других, имеющих какое-то отношение к ее бесчестию.
- И как он мог это выяснить? - спросил Питт. Если она вознамерилась играть в полицейского, пусть отвечает на все трудные вопросы, которые обязательно задаст ему Этельстан. - Пока нет никакой связи между Максом и доктором Пинчином. Мы не можем найти человека, который знал их обоих.
- Может, Пинчин был доктором в заведении Макса, - предположила она.
- Хорошая идея. Но не был. Там трудился лишенный лицензии старый ворон… и получал неплохие деньги. Он бы не подпустил к этому борделю никого другого.
- Ворон? Так в преступном мире называют врача? - Но ответа она дожидаться не стала. - Допустим, муж пришел, как клиент, и обнаружил, что проститутка - его жена? При этом он уже знал, кто сутенер! - Очень здравое предположение, и Шарлотта это понимала. Она прямо-таки светилась, крайне довольная собой.
- А как насчет женщины? - язвительно спросил Питт. - Муж просто сгреб ее в охапку и притащил домой? Я уверен, она осталась для него желанной… и после такого!
- Естественно, не осталась, - фыркнула Шарлотта и бросила на него нетерпеливый взгляд. - Но он же не мог с ней развестись, так?
- Почему нет? Бог свидетель, причина более чем веская.
- Томас, ну что ты такое говоришь! Ни один мужчина не признается, что нашел жену в Девилз-акр, где та работала проституткой. Даже если полиция обратила бы на кого-то внимание, заикнувшись о мотиве убийства, для него все было бы кончено. Для мужчины хуже смерти только одно: когда над ним смеются и одновременно жалеют.
С этим Питт поспорить не мог.
- Это точно, - раздраженно бросил он. - Но он бы наверняка ее убил, только без лишнего шума, все тщательно подготовив.
Шарлотта побледнела.
- Ты так думаешь?
- Черт побери, Шарлотта! Откуда мне знать? Если он способен порезать в куски ее сутенера и любовников, что помешает ему оставить ее в какой-нибудь более респектабельной канаве, когда он к этому подготовится? Так что помни об этом и перестань вмешиваться в то, чего не понимаешь… где можешь только навредить, вызвав ненужные подозрения. Помни, если ты права, терять ему практически нечего.
- Я и не вме…
- Ради бога, ты думаешь, что я глупец? Я не знаю, что ты там делаешь с Эмили, но мне совершенно понятно почему!
Шарлотта сидела не шевелясь, лицо раскраснелось.
- Я и близко не подходила к Девилз-акр и, насколько мне известно, ни разу не говорила с человеком, который там бывал! - с обидой воскликнула она.
По блеску ее глаз Питт видел, что она говорит чистую правду. В любом случае, он не думал, что она станет ему лгать - по крайней мере, в таком вопросе.
- Но что-то ты старалась вызнать, - едко ответил он.
- Знаешь, ты сам не так-то далеко и продвинулся, - уколола она мужа. - А я могу назвать тебе с полдесятка женщин, с которыми надо бы разобраться. Скажем, Лавиния Хоксли! Она замужем за занудой, который на тридцать лет ее старше. Или Дороти Блендиш, и миссис Динфорд, и Люси Аберкорн, плюс новоиспеченная вдова Поумрой… Я слышала, она очень красива и знается с теми, кто любит погулять.
- Адела Поумрой? - удивление разом погасило злость.
- Именно, - в голосе Шарлотты, которая заметила, как изменилось его лицо, слышалась удовлетворенность. - И другие. Список я для тебя напишу.
- Напиши, а потом все забудь. Сиди дома! Это убийство, Шарлотта, отвратительное и насильственное убийство. И если ты по-прежнему будешь лезть в это дело, все может закончиться тем, что мертвой в канаве найдут тебя! Делай, что тебе велено!
Она промолчала.
- Ты меня слышишь? - Томасу этого не хотелось, но он повысил голос. - Если вы с Эмили будет по-прежнему что-то вынюхивать, одному Богу известно, какого психа вы потревожите… при условии, что сумеете подобраться к правде! Гораздо более вероятно, что это месть, какие-то деловые разборки между обитателями Акра, никак не связанные со светским обществом.
- А как же Берти Эстли? - спросила Шарлотта.
- Берти? Ему принадлежали дома в Акре, целая улица. Вот откуда шли деньги Эстли - из трущоб, которыми они владели!
- Ох, нет!
- Ох, да! Возможно, ему принадлежал также один из борделей, и его устранил конкурент.
- И что ты собираешься делать?
- Возвращаться туда и искать. Что же еще?
- Томас, пожалуйста, будь осторожен! - И Шарлотта замолчала, не зная, что сказать еще.
Питт знал, какие ему грозят опасности, но альтернатива выглядела похуже: еще одно убийство, ярость общественности, переходящая в истерику, Этельстан, опасающийся за свою должность, все сильнее давящий на Питта, требуя кого-нибудь арестовать, - кого угодно, лишь бы ублажить парламент, церковь, посетителей Акра и других публичных домов Лондона… Плюс ужас, ярость и чувство вины, которые вызовет очередное убийство.
Но, возможно, для него самого на первом месте стояло другое: он ощущал необходимость найти убийцу самому, и сделать это до того, как Шарлотта, выявив какую-то ниточку среди связей Эмили в светском обществе, двинется к убийце с другого конца и окажется в ситуации, которую не сможет контролировать. Он запретил ей вмешиваться в это дело не только потому, что она могла подвергнуть себя смертельной опасности. Ему также хотелось продемонстрировать, что в ее помощи он не нуждается.
- Разумеется, я буду осторожен, - пробурчал Томас. - Я же не дурак.
Она искоса глянула на него и придержала язык.
- А ты оставайся дома и держись подальше от этого, - добавил Питт. - Тебе есть чем заняться и без того, чтобы лезть туда, где тебя может поджидать только беда.
Тем не менее, отправившись на следующий день в Девилз-акр, Томас более внимательно отнесся к принимаемым мерам предосторожности: оделся в старье, а в его походке читались и уверенность того, кто знал, куда идет, и обреченность: поход этот - напрасный труд, и для него это не тайна.
День выдался холодным, тяжелые облака нависли над головой, с реки дул сильный ветер, так что Питт имел все основания надвинуть шляпу на самые уши и замотать шарфом лицо, оставив на растерзание ветру только узкую полоску кожи у глаз. Редкие газовые фонари Акра поблескивали в сумрачном утреннем воздухе, словно маленькие луны в затерянном мире.
Питт взял с собой рисунок с лицом Поумроя - полицейский художник удачно передал сходство - и теперь намеревался выяснить все о борделях, которые предлагали клиентам детей. Где-то в этой выгребной яме Томас намеревался найти причину, побуждавшую Поумроя приходить сюда, и он верил, что она связана с невозможностью удовлетворить какие-то свои потребности на Сибрук-уок. Ничто другое не могло заставить этого чопорного, педантичного до невозможности человека заглянуть в такой район.
Питт начал день в кабинете Паркинса, собрав всю информацию о борделях, в которых, по сведениям местной полиции, работали дети. Ему даже предложили имена стукачей и маленькие персональные секреты, которые помогли бы ему надавить на владельцев борделей и узнать правду. Но нигде ему так и не сказали, что знали Поумроя или даже обслуживали его.
К десяти вечера Томас весь продрог и смертельно устал: он собирался заглянуть еще в один бордель, а уж потом отправляться домой. На этот раз ему не пришлось лгать насчет того, кто он: лакей Амброза Меркатта его знал. Запоминать лица входило в круг его обязанностей.
- Чего хотите? - сердито спросил он. - Сейчас вы войти не можете, это рабочие часы!
- И я на работе! - рявкнул Питт. - Поэтому буду счастлив, если быстро уйду, не тревожа клиентов, при условии, что ты отнесешься ко мне почтительно и ответишь на несколько вопросов.
Мужчина задумался. Высокий, худой, лишившийся половины правого уха. В модно сшитом камзоле и с шелковым шейным платком.
- Сколько заплатите? - спросил он.
- Ничего, - тут же ответил Питт. - Но я скажу, что ты за это получишь. Останешься на прежней работе, и с шеей ничего не случится. Не появятся на ней отвратительные следы от веревки. Пеньковый воротник может порушить будущее человека, знаешь ли…
Мужчина фыркнул.
- Я никого не убивал. Давал пинка некоторым, которые оставались недовольными, получив то, что можно купить за их деньги. - Он рассмеялся, показав длинные зубы. - Но они жаловаться не стали. Джентльмены, которые приходят сюда, никогда не жалуются. И вы ничего не сможете сделать, чтобы заставить их. Они скорее умрут, чем напишут жалобу на сутенера, так-то! - Он принял картинную позу и заголосил фальцетом: - Пожалуйста, Ваша Честь, мистер Главнюк, я попользовался проституткой и хочу пожаловаться, что она не отработала заплаченные мной деньги! Я хочу, чтобы вы заставили ее более ответственно относиться к своей работе, мой друг! - Он переменил позу и уперся рукой в бедро. - Да, конечно, лорд Грязь-те-в-глаз. Вы только скажите мне, как много вы заплатили этой шлюхе, и я прослежу, чтобы она полностью удовлетворила вас, когда мы ее найдем!
- Никогда не пробовал выступать в мюзик-холле? - весело спросил Питт. - На такое народ повалит валом. Не останется мест и в проходах.
Мужчина замялся: в голове мельтешили мысли о радужных перспективах. Ему польстили слова Питта. Он ожидал ругани, а не одобрения, не говоря уже о том, что ему подбросили роскошную идею.
Питт достал рисунок лица Поумроя.
- Это что? - спросил лакей.
- Знаешь его? - Питт передал ему листок. В газетах фотоснимка Поумроя не было.
- Кто он? Зачем вам?
- Это не твое дело. Поверь, мне это нужно… так нужно, что я буду искать, пока не найду того, кто обслуживал этого клиента с особыми вкусами. И если я стану снова и снова приходить сюда, на пользу бизнесу это не пойдет, правильно?
- Еще бы, конечно, не пойдет… Да, мы его знаем. И что с того?
- Зачем он сюда приходил?
Мужчина вытащился на Питта.
- А вы не знаете? Вы придурок, или как? Неужто непонятно, зачем он сюда приходил? Он же совсем свихнулся, грязный мелкий мерзавец! Любил их совсем молоденькими: семи, там, восьми лет… Но вы этого никогда не докажете, я вам ничего не говорил. А теперь идите отсюда, пока я не испортил вам шею красным кольцом от одного уха до другого!
Питт ему поверил, и доказательств ему не требовалось. Он всегда знал, когда их не добыть.
- Благодарю. - Он коротко кивнул мужчине. - Не думаю, что побеспокою тебя вновь.
- И не надо! - крикнул мужчина вслед. - Вас здесь не любят. Для вас же лучше держаться отсюда подальше.
Питт и сам намеревался покинуть Девилз-акр как можно быстрее. Он двинулся быстрым шагом, засунув руки в карманы, чтобы хоть немного согреть их, обмотав лицо шарфом. Поумрой оказался педерастом. Неудивительно, Томас этого ожидал. Он искал лишь подтверждения. Берти Эстли принадлежала в Акре целая улица: мастерские, жилые дома, кабак. Занятие Макса ни для кого не составляло секрета. Оставалось только установить, что делал здесь Пинчин. А йотом, разумеется, найти общее звено - место или человека, - их связывающее. Мотив.
Холод пробирал до костей. От едкой канализационной вони, которую приносил с собой ветер, слезились глаза. Питт поднял голову, расправил плечи и еще прибавил шагу. Он чуть расслабился и, возможно, по этой причине не услышал догоняющие его шаги. Инспектор открыл тайну Поумроя, закончил на сегодня все дела и забыл, что еще не вышел за пределы Акра. Шагая, как счастливый человек, знающий, чего он хочет и как ему этого добиться, он сразу привлекал к себе внимание: белый кролик на только что вспаханном поле.
Первый удар ему нанесли сзади. Он почувствовал боль в пояснице, ноги внезапно заплелись, мостовая ударила по лицу. Он тут же перекатился на спину, согнул ноги в коленях и выпрямил их со всей силой. Удар попал в цель, кто-то отлетел в сторону и со стоном рухнул на землю. Но второй нападавший оставался рядом. Питт замахал кулаками, одновременно пытаясь подняться. Удар пришелся в плечо, но скользящий, не причинивший вреда. В ответный он вложил всю силу - и удовлетворенно услышал хруст кости. Тут же его ударили в бок. Целили в спину, но он повернулся и пнул нападавшего в момент удара.
После этого оставалось только одно: бежать со всех ног. Сто ярдов, максимум двести - и он добрался бы до границы Акра, где мог остановить кеб и обрести безопасность. Бок болел. Питт не сомневался, что там большущий синяк, но горячая ванна и примочка помогли бы это пережить. Ноги летели по брусчатке. Он не стеснялся того, что обратился в бегство: и дураку ясно, что жизнь куда как лучше героической смерти в уличной драке.
Ему не хватало воздуха, боль в боку усиливалась. Расстояние до освещенной улицы и проезжающей по ней кебов, похоже, не сокращалось. Далекие газовые фонари начали покачиваться перед глазами.
- Остановитесь! Куда это мы так торопимся? - Вытянутая рука легла ему на плечо.
Охваченный паникой, он попытался поднять руку и ударить остановившего его мужчину, но рука вдруг налилась свинцом.
- Что?
Путь ему преградил констебль, патрулировавший улицу.
- Слава богу!..