Его буднично представили мне как "Призрака" - "Нет, не "мистер Призрак", просто "Призрак". И Джон Руперт спокойно попросил меня повторить то, что я рассказал ему накануне.
- Что, все сначала? - возмутился я.
- Все сначала, но по-другому. Пусть Призрак обдумает то, что услышит в первый раз, а мне станет понятнее положение вещей.
Я тяжело вздохнул.
- Ну что ж… Скажем так: некая папка с бумагами была по ошибке забыта на острове в Карибском море. На острове нет ни радио, ни телефона, ни почты, ни людей, но зато есть довольно приличная взлетно-посадочная полоса.
Я рассказывал, изредка прерываясь, чтобы собраться с мыслями и дать Призраку время переварить услышанное.
- Скажем так: вам очень важно получить папку обратно.
Пауза.
- Скажем, у вас есть подходящий самолет, но нет пилота, на которого можно положиться, поскольку ваш пилот погиб в автокатастрофе.
Еще пауза.
- А потом на званом обеде в Англии вы встречаетесь с летчиком, который мечтает пролететь сквозь "глаз" урагана. Летчик - метеоролог, а в Карибском море как раз зародился подходящий тайфун - Никки, - и вообще, сейчас как раз сезон тайфунов. И вы предлагаете ему пролететь сквозь ураган, а взамен просите всего-навсего забрать папку с бумагами.
- Справедливо, - заметил Призрак.
- Угу. Летчик берет с собой еще одного приятеля-метеоролога в качестве штурмана и помощника…
- И это были вы? - уточнил Джон Руперт.
Я кивнул.
- Наш полет сквозь ураган завершился в морских волнах. Пилота подобрал вертолет, а меня занесло течением обратно на остров. Я нашел эту папку - случайно, - но не догадался, насколько важны эти бумаги, по крайней мере, поначалу. Они были составлены на разных языках и написаны разными алфавитами.
- И они у вас?
Призрак сильно занервничал и принялся дергаться и ерзать на стуле, почти как Оливер Квигли. Мне пришлось его разочаровать.
- Нет. Я пытался их прочесть, как мог, но я не знаю ни одного из этих языков.
Я рассеянно повертел пальцами и уверенно добавил:
- Один из языков был русский.
Джон Руперт, который сидел на краю стола, болтая ногой, с интересом спросил:
- А почему именно русский? И вообще, откуда вы знаете?
- В бумагах постоянно встречалось сочетание буквы с тремя цифрами, которое сразу бросается в глаза любому, кто хоть немного разбирается в физике. U-235. А на одной странице это сочетание было написано "У-235". "У" - это русское обозначение урана.
Я написал на бумажке "У-235", показал им и продолжал:
- Этот изотоп урана получают из урана-238 путем обогащения с помощью процесса, который называется газовой диффузией. А плутоний-239 - это обогащенный Pu-240. Они являются сырьем для изготовления ядерного оружия. Руперт и Призрак нахмурились.
- Ну так вот, - я чуть заметно улыбнулся, - оба этих сочетания, либо U-235, либо Ри-239, встречаются на каждой странице в той папке. Я бы рискнул предположить, что те бумаги, которые я поначалу принял за письма, тоже были списками. На греческом, на немецком, на арабском, на русском, возможно, также на иврите. Что же до прочих… я могу только догадываться, но там очень много цифр. Возможно, это даты либо цены.
- И как вы думаете, что это за списки?
- Списки ингредиентов ядерных взрывных устройств. Не та ли это деликатная информация, о которой вы упоминали?
Но они не спешили раскрывать передо мной свои тайны.
- Насколько я понял, - сказал я, - эти бумаги - что-то вроде списка товаров. В части из них сказано, где и какие расщепляющиеся материалы можно приобрести. А в других записано, что требуется. Если эти бумаги представляют собой списки необходимых товаров и товаров на продажу, это означает, что "Объединенная торговая компания" в основном посредник.
Я умолк, ожидая реакции. Ни Призрак, ни Джон Руперт не высказали никаких возражений против моей версии, так что я продолжил:
- Мир испытывает нужду в разнообразных расщепляющихся материалах - то есть в сырье для ядерных бомб. Существует множество суверенных государств и просто сумасшедших террористов, которые знают, как изготовить ядерную бомбу. Это ведь на самом деле не так уж сложно. Только, слава богу, в мире слишком мало обогащенного урана и плутония. А потому спрос очень велик. И бумаги в той папке - я в этом практически уверен - это сведения о том, что сейчас имеется на рынке. До конца холодной войны немалая часть соответствующих материалов находилась в России. Бывшим Советам не больше нашего хочется, чтобы кто попало изготовлял ядерные бомбы, и потому они стерегут эти материалы пуще глаза, но воры и мошенники есть везде. Я подозреваю, что, если кому-то вроде вас удастся вывести из игры "Объединенную торговую компанию", их место очень скоро займет кто-то еще.
- Одной меньше - и то хлеб, - с достоинством возразил Призрак.
У него были бесцветные серые глаза, в которых отражались угрюмые серые тучи, плывущие в окне. Я подумал, что вряд ли ему хватит энергии написать захватывающую книгу о бурях.
- То есть вы полагаете, что нелегальных фирм вроде этой "Объединенной компании" очень много и все они работают как посредники и, видимо, получают немалые проценты со сделок? - поинтересовался Джон Руперт.
- Не знаю, - ответил я. - Мое дело - предсказывать погоду. Я впутался в эту историю с ураном совершенно случайно и хочу как можно скорее из нее выпутаться.
Мой протест упал на каменистую почву и сгинул незамеченным.
- Все эти бумаги в папке скоро устареют, - добавил я. - Если это действительно списки, если они предназначены для того, чтобы свести людей, имеющих доступ к урану-235, с теми, кто хочет и может его приобрести… Каких-нибудь полгода, и все переменится.
Призрак тонко улыбнулся.
- Мы довольны уже тем, что вы держали в руках свежие списки… э-э… скажем так, товаров, имеющихся в продаже. Обычно мы действуем по принципу: "Это все, что вам следует знать" - и иногда не сообщаем людям того, что для них действительно жизненно важно. Однако в вашем случае то, о чем я спрошу, и, быть может, то, что я сообщу, может вам пригодиться, а может и нет. Это ясно?
"Яснее некуда", - угрюмо подумал я. И посмотрел на часы. По утрам автобусы ходят не слишком-то регулярно, а на улице дождь… "Бегом бежать придется, - подумал я. - Бедные мои ноги!"
- Насчет времени не беспокойтесь, - отреагировал на мой жест Джон Руперт. - Я распоряжусь, чтобы вас доставили на машине.
- Подумайте, - сказал Призрак. - Постарайтесь вспомнить. Из сведений, содержащихся в папке, нам важнее всего знать имена покупателей и продавцов. Вы не могли бы вспомнить хоть одно из них?
Я сказал, что, увы, не могу - только часть одного из имен.
- Хоть что-нибудь, что угодно.
- Ну, - сказал я, - в одной из рубрик мне встретилось слово "hippostat".
Я написал это слово на бумажке.
- Возможно, это значит "ипподром". А может, я и ошибаюсь.
- Возможно, - кивнул Призрак. - У вас есть какие-нибудь соображения относительно того, где может находиться папка в настоящее время?
Передо мной как наяву встал Майкл Форд, возвращающийся из деревни со счетчиком Гейгера в одной руке и папкой в другой. Он сел с ними в самолет, и больше я их не видел.
Но одновременно с этим я вспомнил, как тщательно Майкл Форд позаботился о том, чтобы им не пришлось меня уничтожить. А возможно, это Эми придумала завязать мне глаза. А может, даже Робин, мозговитый толстячок.
И я ответил Призраку:
- Где папка сейчас, я не знаю.
Это была правда, и все же я покривил душой - и мне сделалось стыдно.
В голове у меня блуждали смутные идеи о том, что я, возможно, сумею убедить эту компанию бросить свое противозаконное занятие - вроде как бросить курить. Я еще не успел как следует обдумать ничего, кроме собственного спасения.
Джон Руперт был несколько разочарован мной. Он, видимо, догадался, что я в последний момент пошел на попятный. Однако обещание сдержал: вызвал машину с шофером, и меня отвезли на Вуд-лейн.
Во второй половине дня, между выходами в эфир, я позвонил ему. Руперт был любезен, но держался со мной довольно холодно.
- Призрак считает, что вы вдруг ни с того ни с сего переметнулись на другую сторону. Мне хотелось бы знать почему.
- Понимаете, эта компания вполне могла со мной расправиться. Однако же они этого не сделали. Я это ценю.
- А-а, старая дилемма, - сказал он устало. - Если вы стоите за правое дело, станете ли вы убивать друга, который против него?
- Н-нет…
- Вспомните того человека из Мексики. Вспомните болото с аллигаторами. Его, между прочим, не пощадили. Когда будете готовы, позвоните мне. И не тяните слишком долго.
- Я прямо сейчас могу объяснить… - начал я, потом запнулся и начал снова: - Если вас это, конечно, все еще интересует… насчет радиации. Насчет альфа-частиц на острове Трокс.
Судя по голосу, Руперт немного оживился.
- Я вчера спрашивал про это у своих детей. Вы были правы: они действительно проходят радиоактивность в школе.
- Угу, - сказал я. - Но те тридцать с лишним человек, которые жили на Троксе, не знали, что можно заставить счетчик Гейгера работать как сумасшедший, не подвергаясь при этом особой опасности. Люди услышали, как он трещит, и им это подали под соответствующим соусом: "Спасайтесь все, эти экзотические грибы радиоактивные, а из-под фундаментов ваших домов сочится газ радон! Но мы, ваши благодетели, "Объединенная торговая компания", гарантируем, что вы сами не будете заражены радиацией, радиоактивны только здания и грибы, а мы пришлем отличный корабль, который переправит вас в безопасное место".
- Вы хотите сказать, "Объединенная компания" нарочно заставила людей покинуть остров?
Я улыбнулся.
- Да что вы, заставила! Люди сами не чаяли, как унести ноги. Радиации все жутко боятся, потому что она невидима и неощутима. И из-за этого люди зачастую думают, что она куда опаснее, чем на самом деле. Но в конце концов все успокоятся, потому что лучевой болезни ни у кого не обнаружат.
Джон Руперт поблагодарил меня за лекцию, но все еще довольно прохладно.
- Полагаю, вы понимаете, что главный вопрос так и остался без ответа? - сказал он.
Я кивнул, хотя мой собеседник и не мог меня видеть, и высказал этот вопрос:
- Зачем, собственно, компании понадобилось получить весь остров в свое распоряжение?
ГЛАВА 8К концу томительного вечера тучи наконец разошлись, и самые упорные поклонники фейерверков выбежали на улицу взрывать цветные хлопушки и огненные фонтаны в садиках, где с ветвей шлепались тяжелые капли.
Я знал, что к тому времени, как я уйду с работы, бабушка и Джет уже будут спать. К тому же я не мог напрашиваться ночевать вторую ночь подряд. Один раз был мне действительно необходим, ну а дважды - это уже наглость. Бабушка никогда не верила в длительные приступы депрессии.
Я прошел пешком полмили, отделяющие здание Би-би-си от моего дома. Меня ждали мансарда, телескоп, хронометр и тапочки. Я полной грудью вдыхал сырой ночной воздух и клятвенно обещал себе, что отныне в моем календаре пятого ноября не будет.
Когда я стоял на пороге, мой пейджер, лежавший в кармане брюк, внезапно ожил, невзирая на поздний час. Он у меня настроен на виброрежим, потому что мне часто приходится бывать в местах, требующих тишины. Я перезвонил по указанному телефону, и Белладонна тут же сняла трубку, хотя время шло к полуночи. На мой вопрос: "Где ты?" - она захихикала.
- В спальне Джорджа Лорикрофта. Только Крису не говори!
- Полагаю, миссис Лорикрофт где-то рядом?
- Ой, Перри, какой ты нудный! - недовольно проворчала Белл. - Ее зовут Гленда. Она хочет с тобой поговорить.
Гленду Лорикрофт я смутно помнил со времен того злосчастного ленча как роскошную блондинку в бледно-голубом свитере, чересчур тесном для ее пышного бюста. Ее голос и тон пришелся бы впору девушке из провинции - откуда-нибудь из Ланкашира. Она сообщила, что ее Джордж уехал в Баден-Баден - по крайней мере, он так сказал, - и она желает знать, какая там погода, будьте так любезны…
Я попросил дать мне Белл и сказал, что желаю знать, с какой это стати я должен посреди ночи переться обратно в метеоцентр из-за такой ерунды.
- Ой, Перри, ну ты прямо как маленький! - воскликнула Белл. - Гленда думает, что Джордж развлекается с какой-нибудь незадекларированной фройляйн. Если я скажу тебе точное время и место, ты сможешь узнать, какая там на самом деле погода, чтобы потом сравнить с тем, что скажет ее благоверный?
- Белл, это не пройдет. Абсолютно. Он всегда может отговориться тем, что забыл или просто спал в это время.
- Гленда говорит, его никогда не бывает там, куда он собирался. Сегодня ему положено быть на скачках в Баден-Бадене, а завтра он даже не будет знать, что там мела метель.
- Слушай, Белл, отвяжись. Попроси Криса. Я буквально с ног валюсь.
- Ни черта Крис не сделает. Он только и говорит, что о поездах.
- Где он? - встревожился я. - И почему он говорит о поездах?
- Он зациклился на каких-то переключателях топлива, - беспечно сказала Белл. - Я в этом ничего не понимаю. По-моему, только ты один и разбираешься, что у него на уме.
- Слушай, найди его!
До нее внезапно дошло, что дело нешуточное.
- Да он и не терялся!
- А где он тогда?
- Говорит, что у тебя на крыше.
Я, расстроенный, вышел через черный ход на пятачок пожухлой травы на задах и задрал голову. Точно, вон он, голубчик. Крис сидел верхом на коньке шиферной крыши, прислонясь спиной к мертвой, полуобвалившейся каминной трубе.
- Слазь! - крикнул ему я. - Я за тобой гоняться не стану.
- Слушай, отсюда видны фейерверки над всем Лондоном! - отозвался он. - Забирайся сюда!
- Я спать пошел.
- Джордж Лорикрофт вовсе не в Баден-Бадене, - пропел Крис, - и Оливер Квигли не поехал ни в Берлин, ни в Гамбург, и даю руку на отсечение, что мой будущий тесть слинял из Колони.
- В смысле? - не понял я.
- Робин Дарси в Ньюмаркете.
Я все еще слышал в трубке отдаленный голос Белл. Поэтому я прижал трубку к уху и спросил, слышала ли она, что говорит Крис.
- Он говорит, что Робин Дарси в Ньюмаркете. Ну да, так и есть: он остановился в "Гербе Бедфорда". А что такого? Когда Робин приезжает в Англию по делам, он часто заглядывает в гости к папе. А завтра они поедут на скачки в Донкастер. Это последние скачки нынешнего сезона. Половина Ньюмаркета там будет. Мой шеф, Джордж, выставляет лошадь моего отца в Ноябрьском гандикапе, главной скачке дня. А в Баден-Бадене завтра никаких скачек вообще нет, так что Джордж просто врет как сивый мерин.
- Ничего, к завтраку вернется, - успокаивающе сказал я. Гленда жалобно взвыла. Белл обвинила меня в бессердечии.
"Ну, хватит!" - подумал я.
- Белл и Гленда, будьте так любезны, слезьте с моего телефона. Крис, слезь, пожалуйста, с моей крыши. До завтра, господа.
Как это ни удивительно, немедленно воцарилась тишина. Я вернулся в дом, поднялся в мансарду и несколько часов подряд проспал как убитый. Рано утром я проснулся и обнаружил в своей кухонной нише зевающего Криса, который поливал тайским карри тофу, очередное омерзительное увлечение Криса.
- Приветик! - сказал Крис.
- Ты как сюда попал?
Крис состроил оскорбленную мину.
- Ты ж мне сам дал ключ на Рождество!
Теперь я вспомнил.
- Ах да, ты должен был дождаться человека, который чинит холодильники.
- Тебе его вернуть, ключ то есть? - спросил Крис, читая этикетки на бутылках с чили, которые он доставал из бумажного пакета. Он сообщил, что еще вчера затоварился тайской едой, а также лимонным сорго и сухими специями.
Я сказал, что ему дозволяется оставить мой ключ себе. Кроме того, ему дозволяется пользоваться моим душем (собственно, он уже воспользовался: все полотенца были мокрые) и смотреть мой телевизор (телевизор работал, но звук был отключен). Направляясь к двери - мне нужно было подготовить субботний утренний выпуск, включая прогноз для спортивных состязаний (на скачках в Донкастере - сухо, прохладно и солнечно, во время международного футбольного матча в Уэмбли - проливной дождь), - я заметил, что Крис уже делает пометки на спортивных страницах моей газеты и заполняет мой кроссворд.
Я натянул утепленную куртку. Мною временно овладело благодушие, так что, отворив входную дверь, я на прощание сказал ему только, чтобы не забыл запереть квартиру, когда будет уходить.
- Кстати, - сказал Крис, - я смотрел твой график. Завтра после спортивного прогноза ты весь день свободен. Я лечу на скачки в Донкастер. Там есть аэродром недалеко от ипподрома. Полетишь со мной?
Я захлопнул дверь, не потрудившись ответить, и стал спускаться по лестнице. Однако… Если я с ним не полечу, он решит, что это из-за той катастрофы и забытого переключателя. А при его неустойчивой психике с него станется вообразить, что я его бросил и у него не осталось друзей. Но разве я сторож брату моему? Увы, иногда да. Пожалуй, даже слишком часто.
Миновав два этажа, я решил вернуться. Когда открыл дверь квартиры, Крис уже стоял на пороге и ждал меня.
- Заберешь меня с Вуд-лейн в четверть одиннадцатого, - сказал я. - И не забудь: Белл сказала, что Робин Дарси будет на скачках вместе с ее отцом.
Криса это, похоже, ничуть не встревожило.
- В четверть одиннадцатого! - повторил я и побежал вниз. Ну… по правде говоря, не побежал, а захромал. Но со вчерашнего дня с ногами все-таки стало получше.
Перелет из Уайт-Уолтема в Донкастер прошел без сучка без задоринки. Крис тщательно, даже чересчур тщательно проверил все системы. Если это он передо мной выставлялся, то зря: я уже понял (хотя ему я этого говорить не собирался), что он прекрасный пилот до тех пор, пока его не охватит паника. А когда его зашкалит, он делается смертельно опасен. Но поскольку новой встречи с Троксом и Одином нам не предстояло, лететь с ним было абсолютно безопасно. По крайней мере, теперь я знал, чего ждать.
Погода в Донкастере была такая, о какой бедняга Гай Фокс мог только мечтать.
Мы с Крисом опоздали к началу первой скачки: соревнования начались раньше обычного из-за того, что в ноябре рано темнеет. Зато вторую мы смотрели под ясным жемчужно-голубым небом, которое само по себе порождало улыбки, хорошее настроение и делало фаворитов победителями.
Крис и Белл весь день то сближались, то расходились в замысловатом брачном танце. Каспар Гарви угрюмо наблюдал за ними. Джордж Лорикрофт расхаживал взад-вперед, его супруга Гленда семенила за ним по пятам и не умолкая ныла насчет Баден-Бадена.
Оливер Квигли трепетал от одного владельца к другому, извиняясь за проигрыши прежде, чем лошади успевали зайти в стартовые кабинки.
Кучки зрителей брали автографы у Криса.
- А тебе не обидно, что у него автографы берут чаще? - спросила Белл.
- Да бога ради!
Сегодня, как обычно на шестое ноября, мне чаще приходилось встречаться с укоризненными детскими взглядами, нежели с восторженными охотниками за автографами. В тот день, когда это начнет меня задевать, я уволюсь с работы.
Я огляделся и спросил у Белл:
- А ты приехала с отцом и Робином Дарси? Что-то Робина нигде не видно.