- Повернись, - сказал сэр Томас. Я последовал его указанию. Они продолжали молчать. Чарльз держался на редкость спокойно. Сэр Томас встал, подошел ко мне и внимательно осмотрел. Потом взял со стула мою рубашку и отдал мне.
Я поблагодарил его, надел рубашку и застегнул пуговицы. Заправил ее в брюки и сел.
Минуты казались мне бесконечными. Но вот сэр Томас позвонил по внутреннему телефону и попросил свою секретаршу:
- Будьте добры, вызовите ко мне в офис капитана Вейнрайта.
Если у администрации еще были какие-то сомнения, то Лукас Вейнрайт их развеял. Он уверенно вошел в комнату, но, увидев меня, остановился И застыл, словно в его сознании произошел сбой и мускулы перестали ему повиноваться. Лицо Лукаса сделалось мертвенно-бледным Его оживляли лишь серо-карие глаза.
Вероятно, столкнувшись с Тревором Динсгейтом в ложе на скачках в Честере, я выглядел точно так же. Может быть, и Лукас, подобно мне, не чувствовал, как он ступает по ковру.
- Садись, Лукас, - проговорил сэр Томас, указывая на стул.
Вейнрайт прошел, не отрывая от меня глаз, как будто не мог поверить в мое присутствие и надеялся, что стоит ему взглянуть, и я исчезну.
Сэр Томас откашлялся:
- Лукас, Сид Холли рассказал нам одну историю, и ее необходимо разъяснить.
Лукас не расслышал его слов и обратился ко мне:
- Тебя не должно здесь быть.
- Почему же? - удивился я. Они ждали, что Лукас ответит, но он промолчал.
- Сид предъявил тебе серьезные обвинения, - начал сэр Томас. - Я задам ряд вопросов и полагаю, что ты будешь с нами откровенен.
Он повторил почти все, что я им сообщил, не волнуясь и без ошибок. У него строгий, аналитический ум, подумал я, он бесстрастен и допускает различные варианты. Лукас делал вид, что слушает, но продолжал смотреть на меня.
- Итак, мы ждем, - заключил сэр Томас. - Согласен ли ты с версией Сида или станешь ее опровергать?
Лукас отвернулся от меня и оглядел комнату.
- Конечно, все это ерунда, - отозвался он.
- Ну, ну, давай, - подбодрил его сэр Томас.
- Он сочинил это от начала до конца. - Лукас обдумывал ситуацию. Его сознание словно пробудилось, и к нему вернулась прежняя решительность. - Я никогда не просил его проверять синдикаты. Я не говорил ему, что усомнился в Эдди. Я никогда не разговаривал с ним о каком-то вымышленном Мэсоне. Повторяю, он все придумал.
- А зачем мне это было надо? - спросил я.
- Откуда мне знать?
- Я не придумывал, что дважды приходил сюда и делал выписки из документов о синдикатах, - возразил я. - Мне не для чего было сочинять, будто Эдди пожаловался руководству, что я видел докладные записки. Я не придумывал, что вы четыре раза звонили на квартиру и разговаривали с Чико. Я не сочинял, что вы высадили нас на стоянке и бросили. Я не придумывал Питера Раммилиза, которого могут заставить… заговорить. Я даже смогу отыскать этих двух шотландцев, если понадобится.
- Как? - поинтересовался он.
Я спрошу у маленького Марка, решил я. Он многое узнал об этих типах. Надо признать, мальчишка умеет хорошо слушать.
- Вы хотите сказать, что я сейчас, на ходу сочинил байку про шотландцев?
Он оцепенело уставился на меня.
- Я также мог бы докопаться до истинных причин всей этой истории, неторопливо проговорил я. - Проследить, как зародились слухи о коррупции. Выяснить, кто еще, кроме Питера Раммилиза попросил вас остаться в "Мерседесе".
Лукас Вейнрайт молчал. Я не знал, удастся ли мне осуществить то, о чем я только что сказал, но понимал - он не станет спорить. Он полагал, что я сумею разобраться, в противном случае он бы не пытался от меня избавиться. Я рассуждал согласно его логике, а вовсе не своей.
- Ты готов к этому, Лукас? - спросил его сэр Томас.
Лукас вновь пристально поглядел на меня и не ответил.
- С другой стороны, - произнес я, - если вы подадите в отставку, то все кончится само собой Он отвернулся от меня и посмотрел на главного распорядителя.
Сэр Томас кивнул.
- Вот так, Лукас. Садись и пиши заявление об отставке. Мы подпишем его, и никакого суда не будет.
О подобной развязке можно было только мечтать, но в этот момент Лукасу показалось, что его постиг полный крах Его лицо вытянулось и побледнело, а губы задрожали.
Сэр Томас взял со стола лист бумаги и вынул из кармана ручку с золотым пером.
- Садись сюда, Лукас.
Он поднялся и жестом указал Вейнрайту на свое место.
Капитан с трудом добрел до стола и сел, не переставая трястись. Он написал несколько слов, которые я прочел чуть позже.
"Я ухожу в отставку с поста директора службы безопасности Жокейского Клуба
Лукас Вейнрайт".
Он оглядел застывшие лица собравшихся. Эти люди хорошо знали его и привыкли ему доверять.
Они работали с ним изо дня в день. Он не сказал ни слова в свою защиту. Я подумал, должно быть, им всем странно видеть, как он легко уступил и сдался.
Человек с волосами цвета перца и соли встал и направился к двери.
По пути он остановился и смерил меня ничего не выражающим взглядом, словно так и не разобрался в смысле происшедшего.
- Как я теперь смогу тебя остановить? - проговорил он.
Я не ответил.
То, что он имел в виду, лежало у меня на колене. Большой палец, четыре остальных и свобода действий.
Глава 20Чарльз отвез нас в Эйнсфорд.
- Теперь ты просто не вылезешь из зала суда, - сказал он мне, - то Никлас Эш, то Тревор Динсгейт.
- Но не так уж плохо быть обычным свидетелем.
- Тебе виднее.
- Да, - подтвердил я.
- Любопытно, что станет делать Лукас Вейнрайт.
- Это одному Богу известно. Чарльз посмотрел на меня.
- Неужели тебе не хочется немного позлорадствовать?
- Позлорадствовать? - изумленно переспросил я.
- Над поверженным врагом.
- А что вы делали в морских сражениях, когда ваш противник шел ко дну?
Злорадствовали? Помогали топить?
- Возьми его в плен, - предложил Чарльз.
- Да его жизнь и без того превратится в тюрьму, - немного помедлив, отозвался я.
Чарльз таинственно улыбнулся и через минуту проговорил:
- Значит, ты готов его простить?
- Не задавайте таких сложных вопросов. Люби поверженного врага. Прощай.
Умей забывать обиды. Нет, наверное, я плохой христианин, подумал я. Может быть, Лукас сам по себе и не внушал мне ненависти, но я вряд ли смогу его простить.
Мы приехали в Эйнсфорд и столкнулись в холле с миссис Кросс. Она несла поднос наверх, в свою комнату, и сообщила мне, что Чико проснулся, почувствовал себя лучше и спустился на кухню. Я прошел туда и застал его сидящим за столом.
Перед ним стояла чашка с горячим чаем.
- Привет, - сказал я.
- Привет.
С ним я мог и не притворяться. Я тоже налил себе чай и сел напротив.
- Ну и влип же я, - произнес он. - Ты согласен? Похоже, что я был в шоке.
- М-м-м.
- А вот ты не был. Ты еще легко отделался. Какое-то время мы сидели молча.
В его глазах застыла тоска, и причиной тому была уже не контузия.
- Разве ты не понял, что они пощадили тебя одного? - сказал он.
- Я не знаю.
- Им просто не удалось?
Я кивнул. Мы не спеша пили чай.
- Ну, и как они сегодня отреагировали? - поинтересовался он. - Эти боссы.
- Они выслушали меня. А Лукас подал в отставку. Вот и все.
- Но не для нас.
- Нет.
Я немного передвинулся.
- Что мы будем делать? - задал он вопрос, - Посмотрим.
- Я не смогу… - Он осекся. Я заметил, как он устал и выдохся.
- И я тоже не смогу, - откликнулся я.
- Сид. Я решил… С меня хватит.
- Ну, и что тогда?
- Буду преподавать дзюдо.
А я стану зарабатывать игрой на бирже, коммерцией, страховкой и на дивидендах. Так можно будет просуществовать… но для меня это не жизнь.
Мы допили чай и оба приуныли. Мы чувствовали себя проигравшими, и нам было стыдно. Если он откажется, я не смогу действовать в одиночку, подумал я. Он был идеальным напарником. Его проницательность, уравновешенность, легкий характер, чувство юмора, как я нуждался во всем этом. Да, по целому ряду причин я не сумел бы без него обойтись.
Я помолчал минуту-другую и заметил:
- Тебе это быстро надоест.
- Чемпионаты в Уэмбли и мои маленькие оболтусы?
Я потер лоб, и у меня зачесался шрам.
- Во всяком случае, - сказал он, - это ты на прошлой неделе собирался бросить свои расследования.
- Да, пойми. Я не люблю, когда меня… - Я оборвал себя.
- Бьют, - закончил он мою фразу. Я убрал руку со стола и взглянул ему в глаза. В их выражении я уловил чувство, минутой раньше прозвучавшее в его голосе. Двойной смысл любого сказанного слова. Иронию, смешанную с недоумением.
Сознание неудавшейся жизни.
- Да. - Я криво усмехнулся. - Мне не нравится, когда меня бьют. И никогда не нравилось.
- Выходит, что ты класть на них хотел? Я кивнул.
- Именно класть.
- Ладно.
Мы по-прежнему сидели за столом, но после этого разговора нам стало гораздо легче.
Через три дня, в понедельник вечером, мы вернулись в Лондон, и Чико, подтрунивая над прежними страхами, зашел ко мне в квартиру.
Жара спала и сменилась обычной погодой, иначе говоря, теплым моросящим дождем. Дороги сделались скользкими от маслянистых, разогретых шин, и в садах западного Лондона буйно распустились розы. До скачек в Дерби оставалось две недели. Возможно, Три-Нитро сумеет их выиграть, если окончательно поправится.
В квартире было пусто и тихо.
- Я же тебе говорил, - произнес Чико, втащив мой чемодан в спальню. Хочешь, я осмотрю шкафы?
- Раз уж ты здесь…
Он удивленно приподнял брови и принялся дотошно исследовать шкафы.
- Там только пауки, - сообщил он. - Они поймали всех мух.
Мы вышли из дома, сели в машину, и я отвез Чико на его квартиру.
- Сегодня пятница, - заметил я. - Мне нужно уехать на несколько дней.
- В самом деле? Хочешь развлечься? Подозрительный уик-энд.
- Трудно сказать. Когда вернусь, я тебе позвоню.
- Теперь у тебя на очереди всякая мелюзга.
Я угадал?
- Да, с крупными мошенниками я больше не связываюсь, - отозвался я.
Он улыбнулся, помахал мне рукой, и мы расстались. Я снова отправился к себе. Смеркалось. Огни уже зажглись. Я объехал дом и притормозил у гаражей. В одном из них, нанятом совсем недавно, я и решил поставить свой "Шимитар". Этот гараж стоял в глубине и не бросался в глаза.
Я отпер дверь и с силой толкнул ее. Зажег свет-. Ввел машину. Вышел из нее. Запер дверцу и положил ключи в карман.
- Сид Холли, - окликнул меня какой-то голос.
Голос. Его голос.
Тревора Динсгейта.
Я стоял, глядя на дверцу "Шимитара", которую только что запер, и не мог повернуть голову.
- Сид Холли.
Полагаю, я знал, что рано или поздно это случится. Когда-нибудь, где-нибудь, как он и говорил. Его угроза была нешуточной. Он ждал, что ему поверят. И я ему поверил.
О, Боже, подумал я. Так быстро. Это всегда слишком быстро. Лишь бы он не заметил моего испуга. Я не должен показывать вида. Господи, дай мне силы и мужество.
Я медленно повернулся к нему.
Он стоял на ступеньке у двери гаража. Тонкая сетка дождя, освещенная фонарем, висела широкой темно-серой гардиной за его спиной.
Он поднял ружье и прицелился.
Слева и сзади от меня были кирпичные стены, а справа стояла машина.
Поблизости, у других гаражей я никого не заметил, да и само это место никогда не было людным. Если кто-то и пройдет мимо, то ни за что не остановится под дождем.
- Я вас ждал, - произнес он.
Тревор Динсгейт, как и всегда, был в дорогом костюме. И его по обыкновению окружала аура власти.
Не отрывая от меня глаз и крепко держа ружье, он стремительно откинул назад левую руку и нашарил засов. Потом резко дернул его и потянул вниз. Мы оказались взаперти. Прошла еще секунда, его холеные руки сжимали ружье.
- Я ждал вас несколько дней. С прошлого четверга.
Я ничего не ответил.
- В прошлый четверг ко мне явились два полицейских. Мне позвонил Джордж Каспар. В Жокейском Клубе меня предупредили, что они все знают. Мой адвокат сказал, что я лишусь лицензии. Меня не допустят к скачкам, и я могу угодить в тюрьму. Вот почему я и ждал вас с прошлого четверга.
Его низкий, рокочущий голос сам по себе нес угрозу. Такой голос мог возникнуть лишь в каменных джунглях большого города.
- Полиция побывала в лаборатории. Моего брата уволили с работы. На его карьере поставлен крест. А ведь он успел многого достичь.
- Чего же теперь плакать, - проговорил я. - Вы оба играли по-крупному и проиграли. Вам чертовски не повезло.
Его глаза сузились, а ружейный ствол передвинулся на несколько дюймов.
- Я пришел сюда и сделаю, как я сказал.
Он проиграл… и выбит из колеи. Но ведь и я тоже.
- Я сидел в машине и ждал тут, неподалеку от гаражей, - продолжил он. - Я знал, что вы когда-нибудь вернетесь. Я провел здесь массу времени. И сегодня вечером вы приехали со своим другом. Но мне были нужны только вы… И я продолжал ждать. А затем вы вернулись. Я знал, что так будет. Я ничего ему не сказал.
- Я пришел сюда выполнить свое обещание. Прострелить вам руку. - Он сделал паузу. - Что же вы не просите меня о пощаде? Почему, черт возьми, вы не становитесь на колени и не умоляете вас простить?
Я не отвечал и по-прежнему стоял неподвижно.
Он усмехнулся.
- Но моя угроза вас не остановила. Вскоре вы вновь взялись за свое. А я-то думал, она на вас подействует. Я полагал, что никто не захочет терять вторую руку. Пусть даже ценой моего банкротства. Уж больно неравны ставки. Но вы настоящий осел.
В общем, я был с ним согласен. Меня трясло, и я надеялся, что он этого не видит.
- Вы что, совсем не боитесь? - удивленно осведомился он.
Он играет со мной, подумал я. Он должен знать, что я испуган.
В таких обстоятельствах любой испугается до смерти. Он заставил меня вспотеть… Он хочет, чтобы я его просил, а я этого… никогда не сделаю.
- Я от своих слов не отступлю, - заявил он. - Я провел тут несколько дней и многое обдумал. Я представил себе, как вы будете жить без рук… с обрубками… с двумя протезами.
Класть я на тебя хотел, мелькнуло у меня в голове.
- А сегодня, - продолжил он, - я начал думать и о себе. Допустим, я прострелю Сиду Холли правую руку, и что со мной случится? - Он пристально поглядел на меня. - Я добьюсь своего, сделаю вас настоящим калекой, а пока вы так, середка на половинку. Я отомщу… я вам страшно отомщу. Ну и что взамен?
Наверное, мне дадут десять лет. А вас обеспечит общество инвалидов, если вы не сможете работать. Лишиться двух рук… это и впрямь тяжело. Вот о чем я сегодня размышлял. Я думал о том, что меня многие возненавидят и не простят, что я изувечил вам вторую руку. Я говорю о ваших дружках. Уж лучше я вас прикончу.
Вот о чем я подумал.
Мне пришло в голову, что конец моей жизни близок.
- Сегодня вечером, когда вы заглянули домой на десять минут и снова уехали, - сказал он, - я представил себе, как буду гнить в тюряге. А ведь этого можно избежать, оставь я вас в покое. Вот я и решил, что игра не стоит свеч и мне незачем терять годы в заключении. Пусть я даже добьюсь своего. И перед вашим приходом я понял - мне незачем вас убивать. Мне нужно, чтобы вы упали на колени и взмолились о пощаде. Тогда я буду отомщен, а вы запомните мой урок на всю жизнь. Я расскажу, как вы ползали передо мной. Уверяю вас, все славно посмеются.
Господи, подумал я.
- Но я забыл, что вы за человек, - добавил он. - У вас вместо нервов стальные канаты. Я не стану вас убивать. Я уже сказал, что это мне ничего не даст.
Он резко повернулся и, согнувшись, просунул руку под дверь гаража. К счастью, она приподнялась и открылась.
Теплые капли дождя падали с неба, как мелкая серебристая рыбешка. В гараж стал понемногу проникать теплый вечерний воздух. Какое-то время Тревор Динсгейт постоял у входа, продолжая размышлять и держа ружье наготове, а потом вернул мне все взятое им еще в сарае.
- Теперь вам нечего бояться, - с горечью произнес он.
Примичания
Примечания
1Флэт - скачки по ровной поверхности (англ.).
2
Стипль-чез скачки с препятствиями.
3
Bones - кости (англ.).
4
Стоун (англ) - мера веса, около 6,35 кг.
5
Фарлонг - 1/8 мили (англ.).