- Действительно, не могу, - подтвердил принц, и, несмотря на то что он держался внешне совершенно спокойно и с достоинством, было заметно, что он глубоко встревожен и огорчен.
- Ну, я… - начал Раксоль и остановился.
Глава VII
Нелла и принц
Теодор Раксоль положительно отказывался понять, каким образом тело, перевозка которого создает столько трудностей, могло быть похищено из его отеля совершенно неслышно и незаметно, неизвестно кем и как. Первоначально охватившее его удивление вскоре сменилось напряженной, бессмысленной яростью. Он намеревался было уволить весь штат гостиничной прислуги, лично допрашивал ночных дежурных, горничных и всех, кто, по его мнению, мог или должен был хоть что-нибудь знать о происшествии, но это ни к чему не привело. Останки Реджинальда Диммока пропали бесследно, точно он был бестелесным духом. Правда, в дело вмешалась полиция, но Теодор Раксоль не особенно на нее полагался. Он давал показания, с терпеливой покорностью отвечал на вопросы, но не надеялся, что из этого что-нибудь выйдет. С принцем Арибертом Познанским у него также состоялось несколько свиданий, но, хотя принц являл собой воплощенную предупредительность и, без сомнения, был искренно опечален судьбой своего умершего секретаря, Раксолю казалось, что его высочайший гость что-то скрывает, будто не решаясь полностью высказаться. С отличавшей его проницательностью миллионер предполагал, что смерть Реджинальда Диммока была лишь малозначительным событием, намекавшим на существование некой более глубокой тайны. Поэтому он решил быть начеку и терпеливо выжидал, пока еще какой-нибудь случай не прольет света на все дело; до тех пор он принял лишь одну меру - позаботился, чтобы известие о похищении тела Диммока не попало в газеты. Тайна может быть прекрасно сохранена, если в обладателе ее сочетаются самоуверенность и твердость. Раксоль ловко повел дело, оно было нелегким, и успех тем более льстил его самолюбию.
Между тем миллионер сознавал, что временно превосходство оказалось за шайкой каких-то неизвестных ему заговорщиков, и подозревал, что во всей этой интриге Жюль играл не последнюю роль. Раксоль едва смел смотреть в глаза Нелле, очевидно ожидавшей, что отец разоблачит весь заговор одним взмахом своего волшебного жезла. Она привыкла, что у себя на родине он всегда выходил победителем из расставленных ему ловушек. Кроме того, он имел большой вес в обществе, имя его вызывало трепет, желания беспрекословно исполнялись; чтобы что-нибудь узнать, ему стоило только захотеть этого. Но здесь, в Лондоне, Теодор Раксоль оказался не тем, кем был в Нью-Йорке. Там он царил, тогда как Лондон, по всей видимости, не слишком им интересовался, и, без сомнения, тут нашлось бы немало личностей, готовых подстроить ему каверзу - ему, Теодору Раксолю. Ни он, ни дочь его не хотели с этим мириться.
Что до Неллы, то ведение дел в конторе отеля занимало не все ее время, и она с участием и интересом наблюдала за каждым шагом принца Ариберта. От нее не ускользнуло то, чего не замечал ее отец, - что за напускной сдержанностью его высочества скрывались тайная тревога и беспокойство, мучившие его. Она видела, что у бедного принца нет определенного плана действий и что даже спустя некоторое время после трагического происшествия он так и не решился поверить кому-либо свои опасения. До девушки дошли сведения, что он ежедневно в одиночестве и, по-видимому, совершенно бесцельно бродил взад-вперед по набережной Виктории. Наутро третьего дня Нелла решила, что она давно уже не правила лошадьми и что ей было бы полезно прокатиться. Приказав подать коляску и одевшись в изящную амазонку, она выехала на набережную. Нагнав принца около моста Блэкфрайерз, мисс Раксоль остановила лошадей у тротуара:
- Здравствуйте, принц. Уж не перепутали ли вы набережную с Гайд-парком?
Молодой человек поклонился и ответил с улыбкой:
- Обыкновенно я гуляю здесь по утрам.
- Вы меня удивляете. Я думала, что во всем Лондоне я одна предпочитаю набережную, с ее видом на реку, пыли Гайд-парка. Не понимаю, почему это лондонское общество избрало единственным местом для катания этот несчастный парк! Если бы он походил на нью-йоркский Централ-парк…
- По-моему, набережная - лучшее место для прогулок во всем Лондоне, - заметил принц.
Кокетливо улыбнувшись, Нелла промолвила:
- Кажется, у нас с вами родственные души. Оревуар, принц!
- Еще минутку, мисс Раксоль! - В его голосе слышалась просьба.
- Я очень тороплюсь, - сымпровизировала находчивая девица, - я ведь выехала не просто покататься. Вы даже не можете себе представить, сколько у нас дел!
- О, в таком случае не буду вас задерживать. Но сегодня я покидаю "Великий Вавилон".
- В самом деле? Быть может, ваше высочество окажет мне честь и позавтракает со мной в личных апартаментах моего отца? Папы дома не будет, он занят сегодня в Сити с какими-то маклерами.
- С восторгом! - согласился принц Ариберт, и лицо его просияло.
Нелла отправилась дальше. Своим успехом завтрак на этот раз был обязан не только Рокко, но и Нелле. Принц все время старался держаться в рамках обычной светской беседы. Хозяйка, наоборот, говорила много и красиво, но расшевелить гостя ей все не удавалось. После кофе он простился с ней почти официально.
- Прощайте, принц, - проговорила Нелла, - а я ведь думала… впрочем, нет, ничего. Прощайте!
- Вы думали, что я хотел поговорить с вами о чем-то… Я действительно намеревался, но раздумал, потому что не имею права обременять вас своими личными делами.
- Но представьте себе, что я сама этого желаю!
- Вы слишком добры.
- Сядьте, - отрывисто проговорила она, - и расскажите мне все, понимаете, все. Я обожаю секреты.
Почти помимо воли, горячо и порывисто, принц начал свой рассказ:
- Зачем мне докучать вам своими признаниями? Не знаю, я не отдаю себе отчета в этом, но чувствую, что должен вам сказать. Я чувствую, что вы поймете меня лучше, чем кто бы то ни было. А между тем почему вы должны меня понимать? Опять-таки не знаю. Мисс Раксоль, я выскажу вам все свои тревоги в одной фразе: принц Евгений, великий герцог Познанский, пропал. Четыре дня тому назад я должен был встретить его в Остенде. Он направлялся в Лондон по делу и желал, чтобы я сопровождал его. Я послал Диммока вперед, а сам остался дожидаться Евгения. Он не приехал. Я телеграфировал в Кельн, место последней его остановки, и узнал, что Евгений выехал оттуда, как мы и предполагали. Я узнал также, что он проезжал через Брюссель. След его пропал между Брюсселем и остендской гаванью. Его сопровождал только один адъютант, который также исчез. Мне нет надобности объяснять вам, мисс Раксоль, что в случае исчезновения особы, имеющей положение моего племянника, следует действовать крайне осмотрительно. О его розыске нельзя публиковать объявления в лондонском "Таймс". Подобное происшествие нужно держать в секрете. В Познани и Берлине все думают, что Евгений находится в Лондоне, в этом самом отеле, или, вернее, все так думали. Но сегодня утром я получил шифрованную телеграмму от его величества нашего императора, телеграмму очень странную, с вопросом, когда можно ожидать возвращения Евгения в Познань, и с предложением сначала заехать к нему в Берлин. Телеграмма эта пришла на мое имя. Далее, если бы император предполагал, что Евгений находится здесь, для чего бы ему было адресовать телеграмму на мое имя? Три дня я колебался, но молчать и дальше невозможно. Я должен лично явиться к государю и доложить о случившемся.
"Полагаю, вы вынуждены ему повиноваться", - чуть было не сказала Нелла, но удержалась и произнесла:
- Ведь император главенствует над вами. "Первый среди равных" - кажется, так вы его называете.
- Его величество - наш верховный владыка, - спокойно ответил Ариберт.
- Отчего же вы немедленно не предпримете чего-нибудь, чтобы разузнать о местонахождении вашего племянника? - простодушно спросила Нелла: дело это казалось ей таким простым и ясным.
- Да потому что могло случиться одно из двух: или Евгений в прямом смысле слова был похищен, или же у него могли возникнуть особые причины, заставившие изменить первоначальную программу и скрываться в медвежьих углах, вдали от телеграфа, почты и железных дорог.
- Что же это за причины? - недоуменно воскликнула девушка.
- Не спрашивайте. В истории каждой семьи есть страница… - Принц Ариберт не договорил.
- А какова же была цель приезда принца Евгения в Лондон?
Ариберт с секунду колебался, а затем наконец произнес:
- Деньги. Наш род очень беден, беднее, чем предполагают в Берлине.
- Принц Ариберт, хотите, я скажу вам, что я думаю?
Откинувшись на спинку кресла, Нелла смотрела на него из-под полуопущенных ресниц. Его бледное, худощавое изящное лицо, будто магнит, притягивало к себе ее взор. Этот человек, без сомнения, мог быть только принцем.
- Да, говорите, - ответил он.
- Ваш племянник, принц Евгений, - жертва заговора.
- Вы так думаете?
- Совершенно в этом уверена.
- Но почему? Для чего был нужен подобный заговор?
- Уж это вам лучше знать, - отрезала Нелла.
- Ах! Может быть, может быть, но, милая мисс Раксоль, откуда у вас такая убежденность?
- Несколько причин заставляют меня так думать, и все они имеют отношение к мистеру Диммоку. Не подозревали ли вы когда-нибудь, ваше высочество, что этот несчастный юноша был вам не вполне верен? - прямо спросила девушка.
- Он был предан мне абсолютно, - произнес Ариберт серьезно, с искренней убежденностью.
- Тысяча извинений, но это не так, - возразила юная американка.
- Мисс Раксоль, если бы это утверждал кто-нибудь другой, а не вы, я бы… я бы…
- Заточили бы его в самую мрачную темницу во всей Познани? - засмеялась она. - Слушайте же! - И девушка поведала гостю обо всех происшествиях ночи, предшествовавшей его приезду.
- И вы полагаете, мисс Раксоль, что между беднягой Диммоком и этим бездельником Жюлем существовало какое-то соглашение?
- Несомненно, существовало.
- Это невозможно!
- Ваше высочество, человеку, задавшемуся целью постичь всю глубину тайны, ничто не должно казаться невозможным. Но в пользу бедного Диммока я должна сказать следующее: мне кажется, что он раскаялся, в этом-то, возможно, и кроется причина его… внезапной смерти и исчезновения его тела.
- Почему прежде никто не говорил мне об этом! - горестно воскликнул Ариберт.
- Принцам редко доводится слышать правду, - ответила Нелла.
Молодой человек был изумлен хладнокровием и твердостью ее суждений, ее знанием жизни.
- Мисс Раксоль, - проговорил он, - позвольте мне сказать, что я еще ни разу в жизни не встречал женщины, подобной вам. Могу ли я рассчитывать на вашу симпатию и поддержку?
- На мою поддержку, принц? Но в чем? - изумилась девушка.
- Не знаю. Но вы могли бы помочь мне, если бы того пожелали. Если женщина умна, то она всегда превосходит мужчину.
- Ах, я вовсе не так умна! - Нелла вздохнула. - Но мне кажется, что я могла бы вам помочь.
Что заставило Неллу сказать это, она и сама не знала. Но какое-то предчувствие подсказывало девушке, что слова ее сбудутся, а как, благодаря какому счастливому случаю - для нее самой оставалось тайной.
- Поезжайте в Берлин, - заключила девушка, - я вижу, что вы должны это сделать. Ничего другого вам не остается. Что до всего прочего - мы посмотрим. Что-нибудь еще да случится. Я остаюсь здесь, отец мой также. Вы можете считать нас своими друзьями.
Поцеловав ей руку, принц Ариберт вышел, а Нелла, оставшись одна, принялась безостановочно целовать то место, к которому прикоснулись его уста. Теперь, спокойно обдумывая сложившуюся ситуацию, она находила все происшедшее странным, невероятным, фантастичным. Разве в наше время возможны заговоры? Разве теперь в Европе случаются загадочные происшествия? Да еще в лондонской гостинице?
В этот вечер мисс Раксоль обедала вдвоем с отцом.
- Я слышал, принц Ариберт уехал? - проговорил Теодор Раксоль.
- Да, - подтвердила она, но ни словом не обмолвилась о своем разговоре с принцем.
Глава VIII
Визит баронессы
На следующий день утром, перед самым завтраком, в отель "Великий Вавилон" приехала дама в сопровождении горничной и с большим багажом. Эта была маленькая, пухленькая пожилая женщина, седоволосая, в старомодной шляпке и с не сходившей с лица милой, наивной улыбкой. Тем не менее она производила впечатление аристократки, хотя и не англичанки по происхождению. В ее тоне, когда она на ломаном английском языке обращалась к горничной - девушка, несомненно, была англичанкой, - слышалась высокомерная небрежность, вообще присущая знати континента. На ее визитной карточке значилось "Баронесса Церлинская". Дама попросила комнаты на третьем этаже. Как раз в это время Нелла находилась в гостиничной конторе.
- На третьем этаже, сударыня? - переспросила Нелла с деловым видом гостиничного клерка.
- Да, я сказала на третьем, - повторила пухленькая дама.
- У нас найдется подходящее для вас помещение только на втором этаже.
- Мне хочется жить повыше, подальше от пыли и поближе к свету, - пояснила баронесса.
- У нас нет апартаментов на третьем этаже, сударыня.
- Ничего, все равно. Возможно, у вас найдутся две смежные комнаты?
Нелла довольно неловко заглянула в свои книги:
- Номера сто двадцать два и сто двадцать три соединяются между собой.
- А разве не сто двадцать один и сто двадцать два? - быстро вставила пожилая дама, но тотчас прикусила губу.
- Извините, я действительно должна была сказать сто двадцать один и сто двадцать два.
В тот момент девушка приняла поправку баронессы за простую случайность, но, после того как баронесса покинула контору и поднялась в лифте, Нелла задумалась над ее словами. Они показались девушке довольно необычными. Быть может, баронесса Церлинская прежде останавливалась в этом отеле? Для справок в гостинице хранился список постояльцев за последние тридцать лет. Просмотрев его, Нелла убедилась, что фамилии Церлинской в нем не было. Тут ей вдруг вспомнилось, что на первый взгляд лицо баронессы показалось ей знакомым. Не то чтобы она когда-нибудь видела эту даму, но где-то встречала лицо подобного типа. Ей пришло в голову заглянуть в "Готский альманах", этот генеалогический справочник, в котором упоминались все представители голубой крови континента, но и в "Альманахе" имя Церлинской не встретилось.
Нелла справилась, где желает завтракать баронесса, и, узнав, что для нее был оставлен столик в столовой отеля, сама решила позавтракать там же. Сидя в уголке, наполовину скрытая колонной, она могла свободно наблюдать за всеми посетителями и видеть каждого входившего и выходившего из обеденного зала. Вот наконец появилась и баронесса, вся в черном, несмотря на июньскую жару, закутанная в тонкую кружевную шаль, изящная, милая и улыбающаяся. Нелла принялась внимательно всматриваться в нее. Дама ела с аппетитом, неторопливо пробуя каждое блюдо из длинного меню завтрака. Нелла успела заметить ее прекрасные белые зубы. Вдруг произошло нечто необычное. На сладкое баронессе был подан сливочный крем, и, к удивлению девушки, гостья, сняв верхушку, спокойно вынула ложкой из середины что-то очень похожее на свернутый клочок бумаги. Эта проделка была настолько искусна, что не отличавшийся особой зоркостью человек ее не заметил бы - девяносто девять процентов из ста были за это. Но, к несчастью для баронессы, юная наблюдательница входила именно в оставшийся единственный процент. Нелла стремительно вскочила со своего места и, приблизившись к ней, сказала:
- Боюсь, что этот крем не особенно удачен, мадам.
- Благодарю вас, он восхитителен, - холодно ответила баронесса, улыбка с ее лица исчезла. - Кто вы такая? Я полагала, что вы клерк из конторы.
- Мой отец - владелец этой гостиницы. Мне почудилось, что в десерте оказалось нечто, чему там быть не следовало.
Нелла в упор смотрела на баронессу. Маленькая сложенная бумажка, к которой пристало немного крема, выглядывала из-под края тарелки.
- Нет, благодарю вас! - Баронесса уже вновь простодушно улыбалась.
Нелла отошла. Кроме сложенной бумажки, она заметила еще одну пустячную подробность, а именно то, что при желании баронесса прекрасно могла произносить английский звук "th".
После завтрака девушка долго сидела в раздумье у окна в своей комнате. Вдруг она вскочила с загоревшимися глазами.
- Да ведь это не кто иной, как переодетая мисс Спенсер! - вскрикнула она, захлопав в ладоши. - Как это сразу не пришло мне в голову!
Она вдруг вспомнила про принца Ариберта и, вздохнув, подумала: "Быть может, я буду в состоянии ему помочь!"
Спустившись в контору, Нелла осведомилась, не делала ли новая постоялица каких-либо распоряжений насчет обеда. Она догадывалась о существовании разработанного плана действий, в котором, несомненно, задействован и Рокко, несравненный Рокко. Необходимо было его уличить и подвергнуть допросу.
- Баронесса Церлинская покинула отель с четверть часа тому назад, - ответил лакей на вопрос управляющей гостиничной конторой.
- Но ведь она только сегодня приехала! - вырвалось у девушки.
- Горничная баронессы сообщила, что ее госпожа получила телеграмму и вынуждена была незамедлительно уехать. Баронесса уплатила по счету и уехала в карете.
- Куда?
- Сундуки ее были направлены в Остенде.
Под влиянием ли инстинкта или просто страсти к приключениям, Нелла в тот же вечер оказалась на пароходе, отходившем в одиннадцать часов из Дувра в Остенде. Она никому не сообщила о своих намерениях, даже отцу, которого в момент ее отъезда не оказалось в отеле. Она лишь наскоро набросала несколько слов, чтобы он ожидал ее через день или два, и опустила свое письмо в Дувре.
"Мария-Генриетта" - большой роскошный пароход, на который попала Нелла, - великолепной отделкой своих палубных кают мог смело соперничать с лучшими трансатлантическими пароходами. Главная из этих кают, очевидно, была занята, судя по тому, что на всех ее окнах занавески были заботливо опущены. Нелла не рассчитывала встретить баронессу на пароходе - по всей вероятности, та уже отплыла в Остенде с восьмичасовым вечерним рейсом. С другой стороны, легко могло случиться, что она вовсе туда не поехала, а направилась куда-нибудь в противоположную сторону. И тем не менее теперь у Неллы мелькнула слабая надежда, что дама, называвшая себя баронессой Церлинской, может оказаться за занавешенными окнами каюты, и все время пути по спокойному, освещенному луной морю мисс Раксоль не сводила глаз с дверей и окон этой каюты.
"Мария-Генриетта" вошла в остендскую гавань ровно в два часа ночи. Вдоль причала, как обычно, суетилась пестрая шумная толпа. Нелла продолжала стоять на своем посту, и наконец ожидание ее было вознаграждено: двери каюты распахнулись, и из нее вышли четверо джентльменов. Одного взгляда на каюту было достаточно, чтобы понять, что эти господа провели путешествие за картами.