Алан повернулся к проводнику. Было бы побольше места, он показал бы ему на дверь тем драматическим жестом, которым отец в старинных мелодрамах изгоняет из дома детей, а так он только ударился рукой о вентилятор. Проводник понял его.
- Значит, все в порядке, сэр. Спокойной ночи, - он улыбнулся. - Может, она и не будет такой уж тяжелой…
- Что вы этим хотите сказать? - резко спросила Кетрин.
- Ничего, мисс. Спокойной ночи. Приятных… в общем, спокойной ночи.
Алан и Кетрин вновь поглядели друг на друга и одновременно уселись на противоположные концы койки. Разговорчивые за минуту до этого, сейчас, когда дверь за проводником закрылась, они смущенно замолчали.
Поезд медленно катился вперед, готовый в любой момент набрать скорость, по-видимому, где-то неподалеку кружил вражеский самолет. В вентилятор шел свежий воздух, и в купе стало прохладнее. Кетрин первой нарушила натянутое смущенное молчание. На ее лице появилась улыбка, и через мгновение она неудержимо хохотала. Алан вторил ей.
- Тс-с! - прошептала она. - Не будем мешать соседям. Но до чего же мы все-таки смешны!
- Не согласен. Хотя впрочем… Кетрин сняла очки и нахмурила лоб.
- А зачем вы едете на север, доктор Кемпбелл? Или, может быть, называть вас кузен Алан?
- Возможно, по той же причине, что и вы. Я получил письмо от некоего Данкена - носителя очаровательного титула хранителя печати.
- В Шотландии, - ироническим поучающим тоном сказала Кетрин, - хранитель печати значит адвокат. Какое невежество! Вы никогда не были в Шотландии, доктор Кемпбелл?
- Нет. А вы?
- Только в детстве, но я потрудилась навести справки, особенно о своих родственниках. А что еще было в письме?
- Только то, что неделю назад умер старый Энгус Кемпбелл, о чем уведомляются все известные члены семьи, и не найду ли я возможным приехать в замок Шайра возле Инверари на семейное совещание… Из письма совершенно очевидно, что о наследстве нет речи, а вот что понимать под "семейным совещанием"? Во всяком случае, у меня оказался отличный предлог получить давно заслуженный отпуск.
Кетрин состроила гримасу:
- Фи, доктор Кемпбелл! А голос крови?
Алан почувствовал, что опять начинает злиться.
- Послушайте! Я в жизни не слыхал об Энгусе Кемпбелле. Я изучил наше ужасно запутанное родословное древо и установил, что он был двоюродным братом моего отца, но я-то никогда не был знаком ни с ним, ни с другими родственниками. А вы?
- Ну…
- Собственно, я и о замке-то Шайра не слыхал. Сейчас мне пришло в голову, что я даже толком не знаю, как туда добираться.
- Пересядете в Глазго на гурокский поезд, а из Гурока паромом переправитесь в Данун. В Дануне наймете такси и в объезд Лох Файна поедете в Инверари. Раньше туда можно было добраться и на катере, но с начала войны этот рейс отменен.
- А этот замок Шайра, - продолжал расспрашивать Алан, - действительно что-то вроде крепости?
- В Шотландии, - ответила Кетрин, - замок - понятие растяжимое. Конечно, он поменьше, чем замок герцогов Аргайльских. Он стоит у входа в Шайрское ущелье, невдалеке от Инверари, на берегу озера. Довольно запущенное каменное здание с высокой башней и богатой историей. Но это прошлое. Вы как историк о нем, разумеется, понятия не имеете. Сейчас вопрос о том, как умер Энгус Кемпбелл.
- Да? И как же он умер?
- Покончил самоубийством, - хладнокровно ответила Кетрин. - Или был убит.
Книга, которую Алан захватил в дорогу, была детективом. Такого сорта книги он читал редко, только во время отпуска, чтобы развлечься. Он посмотрел на книгу, потом снова на Кетрин.
- Простите, как вы сказали?
- Был убит. Энгус Кемпбелл то ли выпрыгнул, то ли был выброшен из окна верхнего этажа башни.
Алан оторопел.
- А каково мнение коронера?
- В Шотландии их нет. Если обстоятельства смерти внушают подозрения, прокурор назначает так называемое открытое расследование, разумеется, если нет веских оснований предполагать убийство. Я всю неделю следила за газетами, в них ничего не было о расследовании. Хотя, конечно, это еще не значит, что его не было.
Алан порылся в кармане.
- Сигарету? - он протянул ей пачку.
- Спасибо. Не знала, что вы курите сигареты, думала - трубку.
- С какой стати? - не очень дружелюбно спросил Алан.
- Пепел падает на бороду, - объяснила Кетрин. - И вообще рассыпан всюду… Даже страшно представить… И все из-за этой большегрудой шлюхи!
- Большегрудой шлюхи?! Какой?
- Герцогини Кливлендской.
Алан только удивленно заморгал.
- Но, мисс Кемпбелл, до сих пор мне казалось, что вы боретесь за честь этой дамы! Целых два с половиной месяца вы клеймили меня, утверждая, что я ее оклеветал.
- Ну да. Похоже было, что у вас зуб на нее, значит, я должна была стать на ее сторону, разве нет?
Алан посмотрел на девушку.
- И это, - сказал он, хлопнув себя по колену, - это вы называете честным интеллектуальным подходом?
- А вы, наверно, считаете честным, когда книгу чернят и поносят только потому, что ее написала женщина?
- Да откуда же я знал, что вы женщина? Я все время ссылался на вас как на "мистера Кемпбелла" и…
- Только чтобы ввести всех в заблуждение.
- Постойте-ка, - произнес Алан, чуть дрожащими руками подал огонь Кетрин, а потом закурил сам. - Давайте разберемся. Я не имею ничего против женщин-ученых, среди наиболее уважаемых мною в науке имен есть и женские.
- Какая снисходительность!
- Суть в том, мисс Кемпбелл, что для науки безразлично - написана книга мужчиной или женщиной. Ошибка остается ошибкой, кто бы ее ни сделал.
- Да?
- Да. И ради истины признайтесь по секрету, между нами, что ошиблись, утверждая, будто герцогиня Кливлендская была невысокой шатенкой!
- И речи быть не может! - упорствовала Кетрин. Она вновь надела очки и постаралась придать своему лицу самое суровое выражение.
- Да послушайте же! - в отчаянии воскликнул Алан. - Взгляните на факты! Возьмем, например, историю, о которой я не мог упомянуть в газете. Я имею в виду рассказ Пеписа…
Кетрин удивленно посмотрела на него.
- Так-так, мистер Кемпбелл! Вы считаете себя серьезным историком и верите сплетне, которую Пепис услышал от третьих лиц, от какого-то цирюльника?
- Нет, нет. Вы постоянно все путаете. Важно не то, правдива история или выдумана, хотя Пепис, часто видевший эту леди, верил в нее. Пепис пишет, что Карл Второй и герцогиня Кливлендская (тогда она еще была леди Кастлмен) мерились весом и "леди оказалась тяжелее, ибо носила в чреве дитя". Если мы вспомним, что Карл был хотя и худощавым, но высоким и мускулистым мужчиной, то леди могла быть только очень крупной женщиной.
- Чистое предположение.
- Предположение, согласен, но основанное на фактах Возьмем затем свидетельство Рерсби…
- Штейнман говорит…
- Рерсби ясно утверждает…
- Эй! - прервал их сердитый голос из соседнего купе, сопровождавшийся стуком в металлическую перегородку - Эй!
Спорщики притихли. Наступило долгое виноватое молчание, которое нарушал лишь перестук колес.
- Погасите свет, - шепнула Кетрин, - поднимите штору и гляньте, что там снаружи.
- Хорошо.
Щелчок выключателя, по-видимому, успокоил воинственного соседа.
Алан отодвинул чемодан Кетрин и поднял штору.
Поезд мчался сквозь будто вымерший мир, вокруг была тьма, лишь на пурпурном горизонте лучи прожектора, переплетаясь, двигались то вправо, то влево, согласованно, как танцоры. Стук колес заглушал жужжание летавших где-то бомбардировщиков.
- Как вы думаете, они нападут на поезд?
- Не знаю.
Стесняющее и одновременно волнующее чувство интимности овладело Аланом Кемпбеллом. Их головы тесно прижались к окну, две сигареты отразились в стекле красными точечками, дернулись вверх-вниз и снова погасли. Он успел мельком увидеть лицо Кетрин.
Внезапно они заговорили шепотом.
- Герцогиня Кливлендская…
- Лорд Вильям Рассел…
Поезд набирал скорость.
3
В три часа мягкого, как бархат, теплого дня лучшего в Шотландии времени года Кетрин и Алан Кемпбелл медленно поднимались в гору по единственной улице Дануна.
Поезд, прибывавший по расписанию в Глазго в половине седьмого утра, пришел только около часу дня. К тому времени они уже чувствовали зверский голод, но пообедать им так и не удалось.
Приветливый носильщик, говоривший на жаргоне, который Кемпбеллы понимали с трудом, сообщил им, что поезд на Гурок уходит через пять минут. Они втиснулись в вагон и, голодные, отправились дальше.
Для Алана было немалым потрясением, проснувшись после неудобного сна на вагонном сиденье, увидеть дремлющую на его плече миловидную девушку. Однако, поразмыслив, он решил, что ситуация, скорее, приятная. Приключение неожиданно взволновало его начинающую черстветь душу. Нет лучшего способа прогнать неловкость, чем провести с девушкой ночь под одной крышей. Выглянув в окно, Алан был немного разочарован тем, что пейзаж ничем не отличался от английского: не было ни гранитных утесов, ни тучных нив, а он так искал какого-нибудь предлога, чтобы вспомнить Бернса.
Молодые люди умылись и переоделись, продолжая спорить через дверь, перекрикивая шум текущей воды, о финансовой политике герцога Денби в 1679 году. По дороге в Гурок им еще удавалось скрывать свой голод, но, узнав, что на нижней палубе пароходика с закопченной трубой, переправлявшего их в Данун, можно пообедать, они жадно набросились на шотландский бараний суп и жаркое.
Данун с его белыми, серыми и коричневыми крышами лежал на берегу серо-стального озера, окаймленного лиловым холмом. Он был похож на более удачный вариант одного из тех халтурных пейзажей Шотландии, которые можно увидеть во многих квартирах, разве что там, как правило, изображен еще и олень.
- Теперь я понимаю, откуда берется вся эта мазня, - заметил Алан. - Плохой художник просто не может устоять перед Шотландией. Всего и дела - мазнуть лиловым и желтым, а потом для контраста пририсовать воду.
Кетрин заявила, что он говорит ерунду. Кроме того, когда пароход остановился, стукнувшись бортом о причал, она заметила, что сойдет с ума, если Алан не прекратит немедленно насвистывать "Лох Ломонд".
Они оставили чемоданы на причале и вошли в пустынную контору на другой стороне улицы - узнать, нельзя ли нанять машину до Шайра.
- Шайра? - переспросил клерк с унылым лицом и хорошим английским произношением. - Начинает становиться популярным. - Он бросил на них странный взгляд, но Алан понял это только много позже. - Сегодня туда отправляется еще один клиент. Если не возражаете разделить с ним машину, обойдется дешевле.
- Плевать на расходы! - это были первые слова Алана в Дануне, и упоминания они заслуживают лишь потому, что от их звука чуть не сорвались со стен плакаты. - Не будем, однако, невежами. Он что - тоже Кемпбелл?
- Нет, - ответил клерк, заглянув в блокнот, - его зовут мистер Сван. Чарльз Э. Сван. Он был здесь минут пять назад.
- Никогда о нем не слыхал. - Алан посмотрел на Кетрин. - Это, случайно, не наследник?
- Чушь! - отрезала Кетрин. - Наследник - доктор Колин Кемпбелл, брат Энгуса.
Клерк бросил на них еще более странный взгляд.
- Да. Мы вчера перевозили его - очень решительный джентльмен. Так как, сэр, поедете вместе с мистером Сваном или наймете отдельную машину?
Вмешалась Кетрин:
- Разумеется, мы поедем вместе, если он не будет возражать. Что за разговор! Так сорить деньгами! Когда он едет?
- В половине четвертого. Возвращайтесь сюда через полчаса, он уже будет ждать вас. До свидания, мадам, до свидания, сэр! Благодарю вас.
Они беззаботно прогуливались под мягким солнцем, разглядывая витрины. Магазины торговали в основном сувенирами, и в глазах рябило от национальных костюмов в крупную шотландскую клетку. Были и клетчатые галстуки, клетчатые пледы, переплетенные в клетчатую ткань книги, чайные сервизы в клетку, одетые в клетчатые платья куклы и разрисованные в клетку пепельницы, как правило, в цвета Стюартов - самые яркие.
Аланом овладел азарт покупок, перед которым не устоит ни один путешественник. Кетрин пыталась удерживать его, пока сама не увидела магазинчик, В витрине которого были выставлены щиты с гербами шотландских кланов (Кемпбеллы из Аргайла, Гордоны, Мак-Леоды, Мак-Интоши, Мак-Квины). Щиты, которые можно повесить на стене.
- Чудесно, - не выдержала она. - Давайте зайдем. Колокольчик в дверях звякнул, но его никто не
услышал из-за шума у стойки. За прилавком стояла, сложив крест-накрест руки, невысокая женщина с суровым лицом, а перед ней молодой человек лет тридцати с загорелой дубленой кожей, в сдвинутой на затылок мягкой шляпе. Перед ним кучей лежали клетчатые галстуки всевозможных расцветок.
- Очень красивы, - вежливо говорил он. - Но не то, что мне нужно. Я хочу галстук цветов клана Мак-Пуфферов. Понятно? Мак-Пуффер. М-а-к П-у-ф-ф-е-р. Можете показать мне их цвета?
- Нет Мак-Пуфферов, - отвечала продавщица.
- Послушайте, - Настаивал молодой человек, опираясь локтями о прилавок и размахивая костлявым указательным пальцем перед носом женщины. - Я канадец, но в моих жилах течет шотландская кровь, и я этим горжусь. Когда я был мальчишкой, отец всегда говорил мне: "Чарли, если когда-нибудь попадешь в Шотландию и будешь в Аргайлшире, разыщи клан Мак-Пуфферов. Я много раз слышал от своего дедушки, что мы родом из Мак-Пуфферов".
- Могу только сказать, что клана Мак-Пуфферов не существует.
- Но ведь их так много! - доказывал молодой человек. - Почему не быть и клану Мак-Пуфферов? Столько кланов, почему не может быть и клана Мак-Пуфферов?
- Может-то может, но такого нет.
На лице молодого человека появились такая растерянность и уныние, что продавщица сжалилась.
- Как ваша фамилия?
- Сван. Чарльз Э. Сван.
Женщина подняла глаза к небу и задумалась.
- Сван… Точно, это будет клан Мак-Квинов.
Мистер Сван радостно ухватился за надежду:
- Вы думаете, что я в родстве с Мак-Квинами?
- Это уж я не знаю. Может, да, а может, и нет. Но родичи Сваны у них есть.
- У вас есть цвета Мак-Квинов?
Продавщица вытащила галстук. В его броской расцветке преобладал ярко-алый цвет, и это сразу же вызвало одобрение мистера Свана.
- Вот это да! - воскликнул он восторженно и повернулся к Алану. - Что вы о нем скажете, сэр?
- Чудесно! Только, пожалуй, чуть ярковато для галстука, как вы думаете?
- Да, но мне все-таки очень нравится, - задумчиво сказал мистер Сван, держа галстук в вытянутой руке, словно картину, которую нужно рассматривать в перспективе. - Да, это мне подходит. Попрошу у вас дюжину.
Продавщица уставилась на него.
- Дюжину?
- Ну да. А что?
- Три шиллинга шесть пенсов штука! - предупредила она покупателя.
- Неважно. Заверните - я беру.
Пока продавщица рылась на полках, мистер Сван дружелюбно повернулся к Кетрин и галантно приподнял шляпу, обнажив густую, жесткую рыжую шевелюру.
- Знаете, - сказал он доверительным тоном, - я в своей жизни немало поездил, но в такой занятной стране еще не бывал.
- Да?
- Точно. Все как будто только тем и занимаются, что рассказывают шотландские анекдоты. Я заглянул в бар гостиницы, и там какой-то местный шутник срывал аплодисменты исключительно на шотландских анекдотах. И еще - я здесь всего несколько часов, приехал утром из Лондона, а ко мне уже четыре раза приставали с одной и той же шуткой.
- Нам еще этого не пришлось испытать.
- А мне пришлось. Понимаете, они слышат мой акцент и спрашивают: "Вы американец, да?" Я отвечаю: "Нет, канадец", но это их не смущает, они все равно продолжают: "Вы уже слыхали о моем дядюшке Энгусе Банке, который никогда никому не давал денег?"
Он умолк, ожидая реакции. Лица слушателей оставались непроницаемыми.
- Не поняли? - спросил Сван. - Банк, и никогда никому не давал денег.
- Соль остроты, - ответила Кетрин, - довольно тривиальна, но…
- О, так я же не говорю, что это смешно, - поспешил успокоить их Сван. - Я только сказал, что это чудно. Ведь, например, никогда не увидишь тещ, которые только и знали б, что рассказывать друг дружке последние анекдоты о тещах. Англичане обычно не рассказывают историй об английской привычке вечно перевирать суть анекдота.
- А что, по общему мнению, англичане всегда ее перевирают? - с любопытством спросил Алан.
- Ну да, в тех историях, которые ходят о них в Канаде и Штатах. Только в этом нет ничего обидного. Знаете, вроде как вместо "Возлюби отца и мать свою, и продлятся дни твои" они говорят: "Возлюби дни свои, и продлятся отец и мать твоя". Да постойте же! Я ведь и слова не сказал, что это смешно. Я только…
- Ничего, ничего, - успокоил Алан. - Я, собственно, хотел только спросить, не тот ли вы мистер Сван, который нанял машину до замка Шайра?
Странное, недоверчивое выражение промелькнуло на загорелом лице Свана в мелких морщинах вокруг глаз и рта. Он, казалось, принял оборонительную стойку.
- Да, это я. А что?
- Мы тоже туда направляемся и подумали, не согласитесь ли вы ехать вместе. Меня зовут Кемпбелл, доктор Кемпбелл. Эта девушка - моя кузина мисс Кетрин Кемпбелл.
Сван поклонился ей, выражение его лица изменилось: теперь оно светилось доброжелательностью.
- Естественно! Это будет честью для меня, - проговорил он сердечно. Светло-серые глаза его быстро бегали по сторонам. - Вы члены семьи?
- Дальние родственники. А вы?
Настороженное выражение появилось вновь.
- Ну, раз вы знаете мое имя и что я в родстве с Мак-Пуфферами или Мак-Квинами, вряд ли я могу назвать себя членом семьи, верно? Но скажите, - он понизил голос, - вы могли бы мне что-нибудь рассказать о мисс или миссис Элспет Кемпбелл?
Алан только покачал головой, но Кетрин пришла ему на помощь.
- Тетя Элспет, - объяснила она, - собственно, не настоящая тетя, и она не Кемпбелл, хотя все ее так зовут. Никто не знает толком, кто она и откуда взялась. В один прекрасный день, лет сорок назад, она появилась в доме и с тех пор стала чем-то вроде домоправительницы Шайра. Сейчас ей, наверняка, лет девяносто, и говорят, что она настоящий деспот. Я с ней никогда еще не встречалась.
- Ага, - сказал Сван, но ничего больше не добавил. Продавщица протянула ему пакет с галстуками, и Сван расплатился.
- Пожалуй, пора идти, - поспешил он, - если не хотим опоздать. Он весьма галантно распрощался с продавщицей и распахнул перед Кемпбеллами дверь.
- Дорога довольно длинная, и мне хотелось бы попасть туда до темноты: я остановлюсь не в замке, а здесь тоже, наверно, затемнение. Надо же, наконец, как следует выспаться, прошлой ночью в поезде я не сомкнул глаз.
- Не можете спать в поезде?
- Не в том дело. В соседнем купе ехала супружеская пара, и они всю ночь отчаянно бранились из-за какой-то кливлендской шлюхи.
Кетрин и Алан обменялись быстрыми виноватыми взглядами, но, к счастью, Сван был слишком поглощен своими огорчениями.