Содержание:
-
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ - Загадка ночи 1
-
ЧАСТЬ ВТОРАЯ - Тигр из Сан-Педро 4
Артур Конан-Дойль
ПОСЛЕДНИЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ШЕРЛОКА ХОЛМСА,
знаменитого английского сыщика
Убийство в Окзотте
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Загадка ночи
В моей памятной книжке записано, что это произошло в ненастный, туманный день, в марте месяце тысяча восемьсот девяносто второго года. Мы сидели за завтраком, когда Холмс получил телеграмму, на которую сейчас же написал ответ. Он не обмолвился ни словом по поводу ее, хотя все время думал о ней, так как после завтрака стоял задумчиво перед камином, покуривая трубку и изредка поглядывая на телеграмму. Вдруг он повернулся ко мне, и в глазах его сверкнул лукавый огонек.
- Ватсон, - сказал он, - вас, кажется, можно считать в некотором роде литератором? Не объясните ли вы мне значение слова "необычайный"?
- Удивительный, необыкновенный, - заметил я.
Но он отрицательно покачал головой и сказал:
- Нет, слово это имеет другое значение; оно заключает в себе нечто трагическое, страшное. Если вы вспомните некоторые из ваших рассказов, которыми вы так долго испытывали терпение читающей публики, вы должны будете сознаться, что часто из необычайных случаев возникали уголовные дела. Слово "необычайный" всегда возбуждает во мне живой интерес, я чувствую, что надо быть очень осторожным.
- Вы разве встретили теперь это слово? - спросил я.
Он прочел вслух содержание телеграммы:
"Произошел удивительный, необычайный случай. Можно посоветоваться с вами? Скотт Эклс. Почтовое отделение. Чаринг-Кросс".
- Кто же это: мужчина или женщина? - спросил я.
- Конечно, мужчина. Никогда женщина не пошлет телеграмму с оплаченным ответом. Скорее, она сама приедет.
- Вы думаете принять его?
- Дорогой Ватсон, вы ведь знаете, как я скучал с тех пор, как нам удалось передать в руки правосудия полковника Каррутера. Жизнь стала такой серой, газеты лишены всякого интереса; в мире преступников точно забыли, что существуют мужество и благородный риск. Неужели, после этого, вы можете еще спрашивать, возьмусь ли я за эту новую проблему, как бы легка она ни была? Но, если не ошибаюсь, вот и наш клиент.
На лестнице послышались спокойные, уверенные шаги, и минуту спустя в комнату вошел полный господин высокого роста с седыми усами, очень солидной наружности. По его лицу и манере держать себя не трудно было угадать в нем консерватора, члена англиканской церкви, человека, пользующегося всеобщим уважением. Но какой-нибудь необычайный случай нарушил его обычное самообладание. Об этом говорили его растрепанные волосы, красные, пылающие щеки, весь его возбужденный вид. Он сразу приступил к делу.
- Со мной случилось крайне неприятное и необыкновенное приключение, мистер Холмс, - начал он. - Никогда еще в жизни мне не приходилось бывать в подобном положении. Я непременно должен найти разъяснение этой загадки.
Он почти задыхался от ярости.
- Пожалуйста, присядьте, мистер Скотт Эклс, - мягко сказал Холмс. - Прежде всего, позвольте спросить, что вас побудило обратиться именно ко мне?
- Видите ли, по некоторым причинам мне не хотелось мешать в это дело полицию, а оставить его так, как оно есть, я не мог. Я вообще не особенно люблю сыщиков, но вы пользуетесь такой громкой славой…
- Прекрасно, но в таком случае, почему вы сразу не обратились ко мне?
- Что вы хотите этим сказать?
Холмс посмотрел на свои часы.
- Теперь четверть третьего, - сказал он, - телеграмму же вы послали ровно в час. Однако, стоит только посмотреть на ваш туалет, чтобы убедиться в том, что неприятный случай произошел с вами рано утром, в то время, когда вы вставали с постели.
Наш клиент невольно провел рукой по своему небритому подбородку и растрепанным волосам.
- Вы правы, мистер Холмс. Я так торопился как можно скорее выбраться из этого дома, что даже забыл о своем туалете. Затем я все утро бегал по городу и наводил разные справки. Я посетил домовую контору и узнал, что мистер Гарсия заплатил за свою квартиру вперед, и что все дела его в порядке.
- Подождите, подождите, - перебил его Холмс, смеясь. - Вы похожи в эту минуту на моего друга Ватсона, который всегда начинает свои рассказы с конца. Пожалуйста, соберитесь с мыслями и последовательно расскажите мне, как произошли события, заставившие вас покинуть дом непричесанным и небритым, с криво застегнутыми пуговицами, в поисках за помощью и советом.
Наш клиент в смущении оглянул свой небрежный туалет и сказал:
- Вы опять правы, мистер Холмс. Мой вид не вполне приличен, но, смею уверить вас, что это случилось со мною первый раз в жизни. Когда я расскажу вам все по порядку, вы согласитесь со мной, что испытанное мной волнение оправдывает мою рассеянность.
Но в самом начале рассказ его был прерван раздавшимся на лестнице шумом. Миссис Гудсон отворила дверь и ввела в комнату двух представителей полицейской власти атлетического сложения. Один из них оказался инспектором Грегсоном из Скотланд-Ярда, которого мы знали за очень энергичного, вежливого и опытного сыщика. Он поздоровался с Холмсом и представил ему своего товарища, инспектора Байнеса.
- Мы преследовали вместе с ним одну дичь, - сказал Грегсон, - и она привела нас к вам, - при этом его большие круглые глаза остановились на нашем посетителе.
- Вы - мистер Джон Скотт Эклс из Потем Гуаза Ли?
- Да, это я.
- Мы ищем вас все это утро.
- Вероятно, вы напали на след этого господина, благодаря его телеграмме? - спросил Холмс.
- Совершенно верно. Сведения о нем мы получили в почтовом отделении Чаринг-Кросса и сейчас же поехали к вам.
- Но почему вы искали меня, и что вам угодно от меня?
- Вы единственный человек, мистер Скотт Эклс, который может сообщить нам подробности относительно смерти мистера Гарсиа из Вистариа-Лоджа, близ Эшера.
Наш клиент смертельно побледнел и удивленными глазами взглянул на полицейского.
- Какой смерти? Разве он умер?
- Да, он умер.
- Так, значит, с ним случилось какое-нибудь несчастие?
- Его убили. В том, что это убийство, не может быть никаких сомнений.
- Боже мой! Это ужасно!.. Но, ведь, не хотите же вы этим сказать, что считаете меня убийцей!..
- В одном из карманов убитого найдено ваше письмо, из которого мы узнали, что вы имели намерение провести эту ночь у него.
- Так и было на самом деле, я остался у него на ночь.
- Да? Вы, действительно, ночевали там?!
И, говоря это, Грегсон вынул свою записную книжку.
- Не торопитесь, Грегсон, - если не ошибаюсь, вы хотите узнать от мистера Скотта только, как было дело?
- Да, но я должен предупредить мистера Скотта, что его слова могут впоследствии служить против него уликой.
- Мистер Эклс собирался сам рассказать нам все перед тем, как вы вошли в комнату. Как вы думаете, Ватсон, было бы хорошо дать нашему клиенту стакан содовой воды. А теперь, сударь, постарайтесь забыть, что здесь есть еще свидетели вашего рассказа и продолжайте его так, как будто вас никто не прерывал.
Наш гость отпил немного воды, и краска снова вернулась к нему. Он бросил подозрительный взгляд на записную книжку сыщика и затем приступил к своему рассказу.
- Я холост, - начал он, - сильно люблю общество и имею очень много друзей и знакомых. В числе их есть семья Мельвиль, которая живет в Кенсингтоне. Несколько недель тому назад, обедая у них, я познакомился с одним молодым человеком по фамилии Гарсиа, испанцем по происхождению, имевшим какое-то отношение к испанскому посольству. Он был очень красив собой, обладал прекрасными манерами и отлично говорил по-английски.
Вышло как-то так, что мы очень скоро подружились друг с другом. По-видимому, он с первого раза почувствовал ко мне какое-то особенное влечение, и дня через два после нашей встречи навестил меня в моем доме в Ли. Затем он пригласил меня на несколько дней к себе, в Вистариа-Лодж, где-то между Эшером и Окзоттом. Я дал слово и вчера вечером отправился к нему. Раньше он говорил мне, как живет, и я знал, что у него есть слуга, говорящий по-английски, и вполне ему преданный. Он ведет все хозяйство и заботится о всех его удобствах. Кроме того, в доме есть повар вывезенный им из тропических стран, что, однако, не мешает ему превосходно готовить. Я помню еще, как сам Гарсиа при этом рассмеялся и заметил, что странно видеть подобных слуг в самом сердце Сюррея. Тогда я вполне согласился с ним, но, увидя вблизи, нашел их еще более странными, чем думал. Гарсиа жил в двух милях от Эшера, в довольно большом доме, который стоял немного в сторони от дороги. Широкая аллея, обсаженная высоким кустарником, вела к старому зданию, давно уже нуждавшемуся в ремонте. Когда мой экипаж подъехал по заросшей травой дороге к грязной старой двери, я невольно подумал, удобно ли с моей стороны ехать в гости к человеку, которого я почти совсем не знаю. Но он сам встретил меня в дверях и, видимо, очень обрадовался моему приезду. Он сдал меня на руки своему слуге, смуглому, мрачному человеку, и тот проводил меня в мою комнату. Все кругом производило удручающее впечатление. Мы обедали вдвоем, и хотя хозяин дома всячески старался занимать меня, было ясно видно, что мысли его витают где-то далеко; он говорил так отрывисто и рассеянно, что понимать его можно было с большим трудом. Он поминутно барабанил пальцами по столу, кусал себе ногти и вообще казался очень озабоченным. Обед был сервирован очень плохо и еще хуже приготовлен, а присутствие молчаливого, угрюмого слуги действовало на меня прямо угнетающим образом. Уверяю вас, что я несколько раз подымался под каким-нибудь предлогом распроститься с хозяином и в тот же вечер вернуться к себе домой. Теперь я припоминаю еще одно обстоятельство, которое, быть может, прольет свет на темное дело, которое вам предстоит разобрать, господа. К концу обеда слуга подал своему господину какую-то записку, и я заметил, что, прочитав ее, Гарсиа сделался еще более рассеянным и странным, чем прежде. Он перестал вовсе занимать меня и весь ушел в свои мысли, выкуривая папироску за папироской. Я был рад, когда, наконец, в одиннадцать часов мог уйти к себе в комнату. Несколько времени спустя, когда в комнате у меня было темно, Гарсиа заглянул ко мне и спросил, не я ли звонил? Я сказал, что нет, и он извинился, что беспокоит меня так поздно, так как уже час ночи. Вскоре после этого я заснул и крепко проспал всю ночь. Теперь я перехожу к самой странной части своего рассказа. Я проснулся, когда было уже совсем светло и, взглянув на часы, увидел, что уже девять часов. Накануне я просил разбудить меня непременно в восемь часов и очень удивился подобной небрежности. Вскочив, я позвонил слугу, но ответа не было. Я позвонил еще раз и, так как никто не являлся, решил, что звонок испорчен. Я поспешно оделся и в самом скверном настроении духа спустился вниз, чтобы приказать подать мне горячей воды. Представьте мое удивление, когда внизу я никого не нашел. Я вышел в переднюю и стал кричать, но опять безуспешно. Тогда я принялся осматривать комнату за комнатой. Дом был пуст. Гарсиа накануне указал мне свою спальню и думая, что он там, я направился к нему. Я постучал в дверь, но ответа не было. Я открыл дверь и вошел в комнату. В ней никого не было, и постель была не смята. По-видимому, он исчез вместе со всеми остальными: сам хозяин, его слуга и его повар пропали бесследно за ночь. Так окончился мой визит в Вистариа-Лодж.
Шерлок Холмс в волнении потирал руки и радостно улыбался, слушая этот странный рассказ, который должен был увеличить число его удивительных приключений.
- Действительно, очень странный случай, - сказал он. - Однако, что же вы предприняли дальше?
- Я был вне себя. Мне казалось, что надо мной просто зло посмеялись. Я собрал вещи, захлопнул за собою двери, и, с чемоданом в руке, отправился пешком в Эшер. В местной домовой конторе на мой вопрос мне сообщили, что вилла, в которой жил Гарсиа, принадлежала именно ему. Тогда я подумал, что едва ли Гарсиа хотел пошутить надо мной; вернее было предположить, что он просто удрал совсем, чтобы не заплатить за наем виллы. Был уже март, и срок платежа за вторую треть приближался. Но, оказалось, что я ошибся. Агент заявил мне, что плата за виллу получена вперед за целую треть. Оттуда я поехал в Лондон и зашел в испанское посольство, но там даже не подозревали о существовании Гарсиа и не могли сообщить о нем никаких сведений. Тогда я направился к Мельвилю, в доме которого мне представали Гарсиа, но оказалось, что он знал о нем еще меньше, чем я. Наконец, получив от вас ответ на свою телеграмму, я поспешил к вам, зная от других, что вы всегда сумеете подать совет в трудную минуту жизни. Но, как оказывается, эти господа знают более меня, и им известно продолжение истории, которую я только что рассказал вам, и которая закончилась драмой. Это все, что я знаю; но я готов всеми силами помогать вам в раскрытии этого таинственного дела.
- Я не сомневаюсь в этом, мистер Скотт, - любезно заявил Грегсон. - Я должен вам сказать, что ваш рассказ почти во всем отвечает тем фактам, которые нам пока удалось установить. Так, например, вы сказали правду относительно этой записки. Но не знаете ли вы, какая участь постигла ее?
- Знаю, мистер Гарсиа скомкал ее и бросил в огонь.
- Что вам известно по этому поводу, мистер Байнес?
Местный агент сыскной полиции, - полный, краснощекий господин с обыкновенным лицом и большими проницательными глазами, почти скрытыми заплывшими жиром щеками, - слегка улыбнулся и достал из кармана измятый, обуглившийся клочок бумаги.
- Он бросил записку так неловко, что она упала не в огонь, а за каминную решетку, мистер Холмс, - сказал он как бы в объяснение.
- Я вижу, что вы тщательно осмотрели весь дом, Байнес. От вашего внимания не ускользнул даже этот клочок бумаги.
- Это мое правило, мистер Холмс. Прикажете прочесть, мистер Грегсон?
Инспектор кивнул головой.
- Записка написана на четвертушке белой почтовой бумаги без всяких водяных знаков и украшений и с двух сторон обрезана маленькими ножницами. Она была сложена три раза и наскоро запечатана красным воском, который сверху прижали каким-то плоским, овальным предметом. Она адресована мистеру Гарсиа в Вистариа-Лодж и заключает в себе следующее: "Наши собственные цвета: зеленый и белый. Зеленый открыт, белый скрыт. Главная лестница, первый корридор, седьмая налево, зеленая байка. Бог в помощь. Д." Почерк женский, писано заостренным на конце пером, но адрес написан другим пером или другой рукой. Это видно из того, что почерк на нем тверже и смелее.
- Замечательная записка, - заметил Холмс после внимательного осмотра. - Я должен признаться, что вы изучили ее во всех подробностях, мистер Байнес, так что я, с своей стороны, могу прибавить самые пустяки. Печатью послужила обратная сторона запонки: какой другой предмет может иметь подобную форму? Что же касается ножниц, то они были кривые, какие обыкновенно употребляются для ногтей. Вы видите, что бумага отрезана с обеих сторон чуть-чуть округло.
- Я был уверен, что изучил эту записку в совершенстве, - заметил Байнес, - но, оказывается, что ошибся. Во всяком случае, по моему мнению, записка эта доказывает, что затевалось какое-то дело и в него, как всегда, была замешана женщина.
Мистер Скотт Эклс, видимо, с нетерпением слушал весь этот разговор; наконец, он не выдержал и сказал:
- Я очень рад, что вы нашли эту записку, так как она подтверждает мои слова, но, тем не менее, я должен напомнить вам, что вы ничего еще не сказали о несчастии, которое постигло мистера Гарсиа и его слуг.
- Я уже говорил вам, - начал Грегсон, - что он убит. Сегодня утром его нашли мертвым на дороге, ведущей в Окзотт, в расстоянии одной мили от его дома. Голова его была раздроблена каким-то тяжелым орудием и представляла одну неопределенную массу. Место, где произошло убийство, очень пустынно, ближайший дом отстоит от него не менее, как на четверть мили. По моим предположениям, первый удар был нанесен сзади, но затем убийца продолжал наносить удары еще некоторое время после того, как тот был уже мертв. По-видимому, убийца нападал с большой яростью. Кругом не оказалось никаких следов и никаких улик.
- Он был ограблен?
- Насколько я мог заметить, нет.
- Все это ужасно грустно, - заметил мистер Скотт недовольным тоном, - но еще ужаснее то, что я замешан в это дело. Чем я виноват, что человек, к которому я приехал в гости, вздумал отправиться в какое-то ночное путешествие и там найти свою смерть? Почему я должен фигурировать в этом деле?
- По очень простой причине, - ответил Байнес, - Единственный документ, найденный на покойном, ваше письмо, в котором вы его уведомляете о том, что приедете к нему ночевать именно в ту ночь, когда он был убит. Только благодаря этому письму, мы узнали имя и адрес вашего знакомого. Около девяти часов мы отправились к нему в дом, но не нашли там ни вас, ни его слуг. Я дал телеграмму мистеру Грегсону, чтобы он задержал вас, пока я не окончу осмотра Вистариа-Лоджа. Затем я приехал в город, встретился с мистером Грегсоном и вместе с ним отправился сюда.
- Я думаю, - заметил Грегсон, - что теперь самое лучшее нам всем прямо ехать в полицейское управление, чтобы мистер Скотт Эклс мог дать письменные показания относительно этого дела.
- Я охотно поеду с вами, но только попрошу вас, мистер Холмс, принять и дальнейшее участие в этом деле; я не остановлюсь ни перед какими затратами, чтобы только добиться истины.