- А ты бы не ругался на его месте? - сказал полковник.- Ему пассажиры сейчас "спасибо" говорят за такую езду… Не мог Яковенко хотя бы на полчасика пораньше позвонить.
- Он же его у кассы увидел, тот свободный билет брал. Всего за час до посадки. Пока дежурному сообщил… Успеем!
Мы миновали мост, проскочили, не снижая скорости, контрольный пункт ГАИ, где стояла дежурная машина. Инспектор засвистел нам вслед.
- Некогда!-сказал полковник.
Борис Борисович глянул в зеркальце:
- В машину садится.
Борис Борисович попытался обогнать колонну грузовиков, но шоссе было узкое, шли встречные машины. Оранжевые "Жигули" с синей полосой поравнялись с нами, инспектор показал на обочину.
Борис Борисович вопросительно глянул на полковника.
- Остановись!
Молоденький лейтенант не спеша выбрался из машины, направился к нам. Полковник Приходько вынул служебное удостоверение, нетерпеливо помахал им. Инспектор что-то сообразил, двинулся быстрее. Козырнул лихо.
- Вот что, лейтенант,- сказал полковник,- уж коли ты тут подоспел, включай свою "мигалку" и обеспечь нам "зеленую улицу" до аэропорта. Да торопись, милый, опаздываем!
Лейтенант уже бегом вернулся к машине. "Жигули" юзом выскочили на дорогу. Отчаянно завыла сирена. Все машины, как встречные, так и попутные, послушно прижались к обочинам, пропуская нас. Возле площадки аэропорта Борис Борисович свернул в сторонку за стоящий у обочины грузовик. Машина инспектора притормозила впереди.
- Хорошо, хоть догадался перед аэропортом сирену выключить. Перепугал бы тут всех.
Лейтенант подбежал к нам, но полковник сказал:
- Ладно, ладно, инспектор, не привлекай внимания. Можешь быть свободным. Теперь мы и одни управимся. Вот сюда, Евгения Сергеевна, сторонкой пойдем.
Он повел меня через боковые двери, один раз ему пришлось показать удостоверение, и мы вышли на летное поле, миновав толпу пассажиров, ожидающих посадки. Белая туша самолета стояла на полосе, посадочный трап уже подкатил к объемистому брюху, ожидая пассажиров. По громадному полю аэродрома разгуливал холодный ветерок, вполне уместно было поднять воротник куртки и натянуть берет.
Полковник огляделся.
- Где же нам пристроиться?
Возле железной решетки, ограждающей летное поле, стоял служебный автобусик. Шофер, присев на корточки у переднего колеса, затягивал гайки воротком. Лицо у шофера было красное и злое.
Полковник ласково потрепал его по плечу.
- Сынок!- сказал он.- Открой нам дверку, мы в твоем самокате посидим чуток.
Шофер медленно выпрямился, недоуменно моргнул, нахмурился, а увидя меня, изумился уже окончательно. Но сказать он ничего не успел, полковник показал ему удостоверение.
- Поторопись, пожалуйста!
Ничего еще не понимая, однако подчиняясь повелительному тону полковника, шофер послушно забрался в кабину, повернул рычаг, открывающий дверку.
- Полезайте, Евгения Сергеевна!
Полковник поддержал меня под локоть, поднялся сам, и тут же искаженный динамиком голос дежурного объявил посадку на самолет Новосибирск - Сочи. Мы присели на заднем сиденье, шофер, прямой и настороженный, остался на своем месте за рулем, ему очень хотелось обернуться и разглядеть нас повнимательнее, но он опасался показаться излишне любопытным. Удостоверение полковника сразу настроило его мысли на детективный лад, и фантазировать можно было сколько угодно.
Из дверей аэровокзала вышла девушка в голубой пилотке, за ней цепочкой потянулись пассажиры.
Когда я увидела Башкова, мне стали понятны сомнения оперативника Яковенко. В нахлобученной на глаза серой мохнатой шляпе, закутанный до ушей в цветной шарф, бухгалтер мало походил на то изображение, которое лежало в кармане дежурного… Надо было отдать должное зоркости оперативника: он сумел заметить Башкова в толпе пассажиров.
Полковнику Приходько было уже легче: он был готов его увидеть и узнал прежде, чем я успела показать.
- В серой шляпе?
- Да, это он.
Мой бухгалтер шел налегке, не нес с собой ни сумки, ни портфеля. Шел спокойно, заложив руки в карманы пальто. Не вертел головой, слегка сутулясь, глядел под ноги. Я могла догадаться, что он сейчас думает. Он знает, конечно, что в залах аэропорта дежурят работники милиции, что у них есть его старая фотография. Но вот опознали его по ней или нет - этого он пока не знал и мог ожидать, что события развернутся на самых последних минутах, при посадке в самолет.
Какая-то женщина, пробираясь вперед, нечаянно толкнула его. Он замер на мгновение, напряженно повернулся и последовал дальше, еще ниже опустив голову и еще глубже засунув руки в карманы.
Пассажиры один за другим поднимались по трапу к открытому люку, где их встречала голубая стюардесса. Она улыбалась пассажирам профессиональной "аэрофлотовской" улыбкой - пожалуй, самолеты у нас единственный вид транспорта, где пассажира встречают так приветливо. Она улыбнулась и моему бухгалтеру, кажется, даже сказала что-то. Но он, не повернувшись к ней, не задержавшись ни на секунду, шагнул через порог и исчез в недрах самолета.
Я взглянула на полковника.
Уже в машине я поняла: если это действительно окажется Башков, мы не будем его снимать с самолета, в таком случае полковник заранее прихватил бы с собой еще пару оперативников, чтобы исключить неожиданности при задержании. Следовательно, он уже согласился с тем, что Башков, покинув Новосибирск, выйдет из-под наблюдения работников местного ОБХСС.
Я не думала, что только мои соображения в отношении Башкова толкнули полковника на такой рискованный ход.
- Побаиваюсь, конечно! - сказал он задумчиво, как бы отвечая на мой немой вопрос.- А что делать? Будем продолжать, как начали. Пусть летит. В Сочи, кстати, у меня старый приятель в отделе работает, попрошу, чтобы сам последил. Интересно, все же, посмотреть, к кому ваш бухгалтер направился…
- У него жена в Краснодаре живет.
- Может быть, может быть… Что-то очень уж много ниточек от Аллаховой на юг потянулось. Щуркин с дочкой, опять же. И большие подозрения у меня к этому В. В. Щуркину появились. Сегодня появились.
- А почему сегодня?
- А потому, что вчера их еще не было.
Естественно, что у меня завертелись в голове всякие вопросы, но я вовремя прикусила язык. Шофер открыл нам дверку, полковник спустился первым, подал мне руку.
- Вы идите к машине. Борис Борисович вам пока наши новости расскажет.
- А вы?
Мое любопытство, видимо, не показалось полковнику неуместным.
- А я к здешней администрации загляну. С Яковенко поговорить. Надо нам узнать, под какой фамилией Башков билет получил.
Нашу "Волгу" я нашла на прежнем месте, за грузовиком. Борис Борисович открыл было переднюю дверку, но я опять забралась на заднее сиденье. Он включил отопление салона.
- Замерзли?
- Нет, мы в машине устроились.
- Узнали?
- Конечно.
- А что полковник?
- Пусть, говорит, летит. А сам к администрации направился. Он намекнул, что у вас вроде новости появились?
- Ну, новости не бог весть, но на какие-то размышления наводят.
- По-моему, размышлений у нас и так более чем достаточно.
- Да, размышлений много, вот фактов нет… Словом, пока ревизоры там бумажки перебирают, полковник решил к Аллаховой с другого боку подойти. Распорядился, чтобы дело ее передали другому следователю. Есть у нас такой, лейтенант Елистратов. Молодой, на вид простачок простачком. Полковник ему наказал, чтобы он Аллахову допросами не прижимал, вроде по неопытности. Лейтенант дело так тонко повел, что даже Аллахову убедил. Она и предложи ему взятку.
- Вот как. А за что?
- А пока ни за что. Намекнула ему, что если он её на девяносто третью тянуть не будет, то и она в долгу не останется. Десять тысяч обещала.
- Ничего себе.
- Следователь, конечно, возмутился. Но надежду у нее все-таки оставил.
- Думаете, поверила?
Так ведь, Евгения Сергеевна, это мы с вами не поверим. А она столько лет ворует, столько людей за деньги купила. У нее уже и психология соответственная выработалась, что любого купить можно. Дело только за ценой.
- Понимаю,- протянула я.- Теперь Аллаховой нужно где-то эти деньги достать.
- Правильно. А нам нужно за этим последить… Вот и наше начальство шагает.
Полковник Приходько уселся рядом с Борисом Борисовичем, хотел захлопнуть дверку, задержался.
- Забыл спросить, где самолет промежуточную посадку делает.
- В Оренбурге,- сразу сказал Борис Борисович.
- Как бы он не вздумал в Оренбурге сойти. Сколько до Оренбурга лететь будет?
- Часа два, не меньше.
- Тогда я из Управления позвоню. Поехали!
Борис Борисович выбрался на шоссе, обошел пару грузовиков, пристроился за вишневой "Ладой". Она шла быстро, на заднем ее стекле болталась на присоске пластмассовая розовая ладошка с надписью по-английски: "Вау! Вау!"
- Вот пижоны!- ворчал полковник.- Хлебом не корми, только дай какую-нибудь побрякушку к машине прицепить. Юмор, видите ли!
Поднимающийся самолет пролетел где-то над нами, затих надсадный рев реактивных моторов. Полковник повернулся вполоборота ко мне.
- Полетел ваш бухгалтер. Павлов - теперь его фамилия. Василий Васильевич Павлов. Достал-таки паспорт, как я и предполагал.
- А если он там спрячется?- предположила я.
- Если спрячется… Придется тогда нам с тобой, Борис Борисович, на пенсию идти. Заведем лодку, будем на море ездить, рыбку ловить.
- Рыбку?…- вздохнул Борис Борисович.- Забыл уже, за какой конец удилище держат.
- А ты Евгении Сергеевне наши новости рассказал?
- Новости рассказал.
- А про планы наши?
- Планы? А какие у вас планы? Нет, про планы ничего не говорил.
- Тогда я сам расскажу. Евгения Сергеевна, подвиньтесь поближе и дайте мне вашу руку… Борис Борисович, ты не на меня смотри, ты на дорогу смотри, а то как раз "Ладе" в "вау! вау!" въедешь… Это какая у вас рука, правая? А кольца на какой носят?
- Смотря какие.
- Ну, не обручальные же.
- Кажется, на левой.
- Кажется… Вы что, никогда колец не носили?
- Терпеть их не могу.
- И обручальное?
- Обручальное тем более.
- Ну-ну! Смотри, какая… Ладно, давайте вашу левую руку.
Полковник Приходько достал из кармана кителя бумажный пакетик, развернул осторожно… и надел мне на средний палец кольцо.
- Вот, носите на здоровье.
Совсем уже ничего не понимая, я присмотрелась к кольцу. Повертела его на пальце и так и этак. Оно было золотое и составлено из четырех тонких отдельных колечек, которые не были спаяны, а, хитро изогнутые, держались одно за другое.
Я пригляделась внимательнее.
- Интересно… где-то я его уже видела.
- Так-так…
- Конечно! Это же Аллаховой кольцо.
- Точно!
- Тогда…
- Почему оно появилось и зачем оно вам? А для представительства. Как пароль. Вроде: "У вас не продается славянский шкаф с шишечками?" Не догадываетесь?… Слава богу, хоть чем-то ее удивил. А то у нас с тобой, Борис Борисович, такой пронзительный оперативник, даже что-то и рассказывать ей неинтересно - все уже знает! А вот тут не знает. Ты про уборщицу ей ничего не говорил?
- Так я и сам еще ничего не знаю. Выпустили вы ее или нет?
- Выпустили, выпустили. А то как бы я это кольцо достал. Не снимать же его было у Аллаховой… Тут такое дело, Евгения Сергеевна. Аллахова в следственном изоляторе, как положено, отдельно от своей компании сидит. А мы с ее склада еще и уборщицу забрали - помогала она Аллаховой, по мелочи. И решили мы уборщицу пока выпустить. Сказали ей об этом, а пока документы оформляли, сунули ее, как бы по ошибке, в ту камеру, где Аллахова сидит. Та сразу к уборщице, а дежурная все это заметила. Вызвали мы уборщицу в следственный кабинет. Расплакалась она и достала вот это кольцо. Оказывается, Аллахова просила ее слетать в Сочи…
- К Щуркину?- догадалась я.
- Конечно! Показать ему кольцо - записку, мол, писать некогда было,- и пусть он срочно везет сюда пятнадцать тысяч, свою бывшую жену выручать. А кольцо признает, говорят, он его сам Аллаховой на день рождения подарил. И даже если он денег не привезет, то встревожится, конечно. Может, и с места стронется. Словом, проиграть нам нужно эту версию.
- Понятно,- уже сообразила я.- А когда лететь?
Тут полковник Приходько замолчал и вполне натурально вздохнул:
- Совестно мне, по правде сказать, посылать вас, Евгения Сергеевна. Только из одной передряги выпуталась, бюллетень еще не закрыт… врач узнает - меня живьем съест.
- Да что вы!- заторопилась я.- Сочи - это же юг, курорт! Одно удовольствие. А здесь я от безделья только хуже раскисну. Когда лететь?
- Ну, что нам торопиться…
- Нет, серьезно.
- А если серьезно, то чем скорее, тем лучше. Вот завтра и полетите. Успеете собраться?
- Чего мне собираться?
- Ну, там, платья - тряпочки. Курорт, все-таки. Чемодан-то у вас есть?
- Куплю я чемодан, долго ли.
- А зачем покупать. Борис Борисович, лежит у тебя в багажнике чемодан?
- Лежит. Я думал, вы себе купили.
- А мне зачем, я же на курорт не лечу. Чемодан, Евгения Сергеевна, видите, уже есть. Хороший чемодан, легкий, модный - в клеточку. С другими не спутаете.
- А билет?
- А билет… билет вот он. Место - возле окошка, специально просил. Жаль, сезон поздний, холодно. А то покупались бы там. Позагорали бы. Если повезет, своего Ромео встретите - совсем весело будет. Только вот что, Евгения Сергеевна, нас там рядом с вами не будет, так я очень прошу…
Петр Иваныч, узнав о поездке, заметно расстроился.
- Господи, опять!
- Что значит, опять?
- На бюллетене еще.
- Так я и еду отдыхать. Курорт, бесплатный проезд.
- Это за что же бесплатный?
- Как, за что?… За ударную работу. Посмотрю на море. Давно не видела.
- Море вы уже видели, положим.
- Это где же? Ах, здесь. Так здесь - не настоящее. А там - Черное! Есть разница?
- Может быть. Если с нашего ненастоящего моря вас привезли еле живой…
- Ну, не нужно, Петр Иваныч. Я больше не буду.
- Чего не будете?
- Кататься в лодке с посторонним мужчиной. Я прежде выйду за него замуж.
- Болтуша несчастная… Завтра обещал приехать Максим.
- Максим?-я чуть задумалась.- Что ж, Максим… Скажите ему "до свиданья!" и поцелуйте за меня.
- Она еще кокетничает… Где вы достали такой чемодан?
- Мне его подарили.
- Гм… сколько ему лет? Полтораста?
- Что вы, современный чемодан, на молниях, видите?
- Вижу. В клеточку. Как штаны у мистера Пиквика… Положите в него свитер.
- Зачем мне свитер. Я же еду не в Антарктиду, а в Сочи.
- Я бы меньше беспокоился, если бы вы ехали в Антарктиду. На море сейчас время штормов. Где вы будете жить?
- Я буду ездить. Загляну к вашей жене.
- К моей жене? Это еще зачем?
- Так просто, в гости. Она же меня приглашала, когда здесь была. А Краснодар - это рядом. У вас, конечно, есть ее адрес?…
ОПЯТЬ НОВЫЕ ЗНАКОМСТВА
1
Я летела в Сочи в гражданской одежде. Полковник Приходько на этот раз выдал мне служебное удостоверение - все же я направлялась в другой город, в другое Управление, где меня никто не знал. Но регистрацию в порту прошла, конечно, по паспорту.
Кольцо Аллаховой я так и оставила надетым на палец. Когда сняла его, оно рассыпалось на отдельные колечки, цепочку тонких, причудливо изогнутых звеньев - я кое-как собрала их опять в целое кольцо. Даже не могла запомнить, как мне удалось это сделать, поэтому решила больше кольцо не снимать. Кольцо - как кольцо. Только приглядевшись, можно было заметить необычность его конструкции.
Вчера, вечером же, мы перебрали с полковником Приходько несколько легенд для сочинского варианта. Поразмышляли над темой будущего разговора с бывшим мужем Аллаховой. Конечно, все это были приблизительные прикидки, все должно определиться на месте, все зависит от того, как меня встретит, как поведет себя Всеволод Витальевич Щуркин. Мы мало знали о нем,- смутные воспоминания бывших сослуживцев да фотография шестилетней давности. Щуркин был снят за городом, на фоне травки и березовых кустиков. Полный, лысоватый, с тонкими губами, тонким и острым носом и маленькими острыми глазками - внешность его была весьма несимпатичная.
В этом же альбоме нашлись и фотографии дочери Аллаховой Эмилии - Милочки. Несколько снимков в детстве и девичестве. Последняя фотография была уже из Сочи, пляжный снимок - тоненькая девушка в смелом "бикини". У меня не появилось к ней каких-либо претензий, даже к ее рискованному позированию перед фотоаппаратом… вот только лицом она уж очень походила на отца.
Полковник Приходько продолжил тему, начатую еще в машине:
- Вы поосторожнее там, Евгения Сергеевна, с вашими импровизациями. Всего предусмотреть, разумеется, нельзя, а в нашей работе часто присутствует и некоторая доля риска. Но у вас эта доля бывает слишком велика. Я понимаю, все от молодости, от нетерпения. Все же постарайтесь там больше думать и поменьше действовать. Надеюсь, вы правильно истолкуете мой совет. Подполковнику Григорьеву я уже звонил. Не давайте ему повода сказать: "Ну и ухари там у полковника Приходько работают!".
- Постараюсь.
- Не заставляйте нас здесь чрезмерно беспокоиться.
- А почему вы так тревожитесь?
- Признаться, не нравится мне физиономия этого Всеволода Витальевича. Да и по всему видно - человек он скользкий и вокруг пальца его, пожалуй, не обведешь. Как бы он сам вас не обвел…
Моей соседкой в самолете оказалась молоденькая девушка, она долго маялась, никак не могла застегнуть пряжки страховочных поясов - пальчики у нее были тоненькие, как птичьи лапки. Я помогла ей.
Самолет шел над облаками, земли не было видно, а облака походили на серую вату, и смотреть на них было неинтересно.
Я откинулась на спинку и собралась вздремнуть, но моя соседка - девушка - все время беспокойно возилась, на кого-то оглядывалась. Поэтому я уже не удивилась, когда возле нас возник энергичный молодой человек, который обратился ко мне:
- Я сижу в конце салона, не могли бы мы с вами поменяться местами. Правда, мое место возле прохода, но… Моя соседка хотя и молчала, явно ждала моего согласия. Мешать ей я не хотела. Молодой человек провел меня на свой ряд, а сам торопливо вернулся и, не теряя времени, пустился с девушкой в оживленную беседу.
А мой новый сосед - пожилой черноволосый мужчина - некоторое время наблюдал за молодой парой и сказал, как бы про себя, но достаточно громко, чтобы я могла, если пожелаю, поддержать разговор:
- Именно так у нас и происходит. Случайно встретимся, случайно разговоримся, а потом этот случай оказывается нашей судьбой.
- Может быть, они знают друг друга уже давно.
- Они познакомились полчаса тому назад. Мы все стояли на регистрации билетов, девушка что-то уронила, нагнулась, он нагнулся тоже, они стукнулись головами, рассмеялись, извинились. Обыкновеннейшая случайность.
- Чаще всего так и знакомятся.
- Да, к сожалению.
- Чего же здесь плохого?