- Домашние интересы? - повторил он. - Доморощенные кретинизмы - так бы я это назвал! Мне плевать на все это! Они тут про себя мыслят своими дуплистыми мозгами и каждый день выдают по новой версии. И Эйб Помрой еще не самый худший из этих старцев… Есть тут и другие эксперты: Джордж Нарк и компания, вот он, корень зла-то! Нарк уже накатал три письма в "Иллингтонский Курьер"… Сперва он требовал снять отпечатки пальцев с бутылочки с ядом. Я плюнул, снял отпечатки с него самого и обнаружил, что кое-где в комнате они имеются. Это его просто возмутило… Тогда он сочинил еще пару пасквилей, в которых чуть ли не с Адольфом Гитлером меня сравнивал. Вот так вот. А редактор газеты, который знает грамоту ничуть не лучше самого фермера, пишет убойную передовицу про мое преступное бездействие…
Аллейн и Фокс поспешили издать сочувственные восклицания.
- Прежде чем смотреть документы, хотелось бы услышать ваше собственное мнение о деле, - осторожно начал Аллейн. - В принципе, мы уже читали бумаги по судебному расследованию…
- Мое мнение? - повторил мистер Харпер. - Если уж спрашивать меня, то, конечно, здесь не могло быть никакого несчастного случая!
- Вот те раз? Неужели? И вы так с ходу это решили?
- Нет, я много думал. Как могло это произойти? Наверное, старик Эйб уже докладывал вам свои опасения? Блеял о своих невзгодах трактирщика, которому перекрыли кислород? Плакался, что в "Перышки" опасаются ездить курортники? Ладно, с ним все ясно. В любом случае, я не понимаю, как он мог случайно отравить дротик, ежели спрятал бутылочку с ядом в буфет еще за сутки до того? На склянке есть только его собственные отпечатки. И все.
- А как много его отпечатков на дверце буфета? - спросил Аллейн.
- Много. На одной только ручке - штуки четыре. И на ключе, которым он запирал буфет, тоже его отпечатки. А трюк с открыванием замка с помощью карандаша там не проходит - это я уже проверял…
- Самое важное тут - это дверца буфета…
- Разве? Ладно, пойдем дальше. Когда он вскрывал коробку с дротиками, он взломал печати. Я осмотрел остатки упаковки и обломки печатей - все в порядке, на них стоит штамп магазина.
- Прекрасно, Ник, - подбодрил его Аллейн, но Харпер не выглядел слишком довольным.
- Таким образом, - продолжил Харпер, - когда коробку вскрыли, дротики были в порядке. Молодой Помрой и Периш достали дротики, а Легг их испробовал. А с другой стороны, стоило одному из этих дротиков воткнуться в палец Уочмену, как через пять минут получили свеженький труп.
- Ну и каков вывод?
- А черт его знает! На дротике нашли цианид, но каким образом он туда попал - загадка! Думаю, старый Помрой намекал вам на Легга?
- Точно.
- Ну так вот, Легг был без пиджака, а рукава рубашки закатал по локоть. Кьюбитт и Билл Помрой клянутся, что Легг брал дротики левой рукой за оперение, пока их пробовал. Просто пошвырял их в доску, сказал, что дротики нормальные, и у них началась игра. Как видите, все они следили за Леггом.
- Угу.
- А что насчет остальных пяти дротиков? - спросил Фокс. - Ведь Легг использовал для своего фокуса шесть штук, не так ли?
- То есть одному из них могла прийти в голову мысль капнуть ядом на лежащие в коробочке дротики, пока Легг прицеливался?
- Это полная чушь! - воскликнул Аллейн. - И к тому же как могли знать Помрой или Кьюбитт, что Легг по ошибке пришпилит своего клиента Уочмена?
- Верно, - согласился Харпер. - Значит, это должен был сделать только Легг, хотя Легг и не мог… Это - несчастный случай, хотя явно таковым быть не может. Смешно получается, правда?
- Очень.
- Идем дальше. Флакон из-под йода в полном порядке и коньячная бутылка - тоже.
- А стакан из-под коньяка был-таки разбит?
- Расколот в мелкую крошку, за исключением донышка, всего - больше тридцати кусочков… На осколках цианида не обнаружено.
- А на каком именно месте дротика обнаружен яд?
- На кончике и чуть выше по стальной иголке. Там везде отпечатки Легга. Вот тут отчет аналитика…
- Хорошо. Вы не уловили какой-нибудь возможный мотив?
- Деньги Уочмена по завещанию отходят на две трети к Перишу и на одну треть - к Кьюбитту. Ну, не считая нескольких мелких наследников… Периш его ближайший родственник, так что все понятно. Адвокат покойного неразговорчив, как садовая улитка, но мне удалось выяснить, что от Уочмена осталось что-то около пятидесяти тысяч фунтов… В общем-то, нам не потребовалось знать больше, чем знают все вокруг. Себастьяна Периша все видят на экране, а Кьюбитт - довольно известный художник.
- Ну и?
- Так вот, известно, что дела Периша в последнее время шли не блестяще и он обращался к ростовщикам. У Кьюбитта была небольшая сумма, вложенная в банк, который лопнул. Так что вот вам мотивы, пожалте…
- Еще что-нибудь нашли? Помрой? Или этот загадочный Легг?
- У Помроя и близко не могло быть мотивов, дорогой мой. А вот Легг, по всеобщим отзывам, вызывал у покойного странные нападки… Судя по всему, у них случилось столкновение на дороге в тот день, когда Уочмен приехал в Оттеркомб. Легг плохо водит, это всем известно. И при первой же встрече Уочмен высказал Леггу все, что думал о нем, его машине и его водительском мастерстве… Но к тому же и взгляды Легга вроде как здорово раздражали покойного.
- Взгляды?
- Легг рьяный коммунист, не к ночи будь помянут… Секретарь и казначей Оттеркомбского отделения Левого Движения, в одной компании с мисс Мур и Биллом Помроем. Уочмен пытался поиздеваться над Леггом и его убеждениями, верно, но ведь вы не станете убивать человека только за то, что он выставил вас на посмешище, правда?
- Да, всякий раз за это не станешь убивать, точно… А что это за птица, Легг? Давно в этих краях?
Харпер стянул с носа очки и положил на стол перед собой.
- Нет, - сказал он. - Легг здесь чужак. Мы попытались выяснить кое-что о нем, но продвинулись недалеко. Сам он говорит, что приехал сюда подправить здоровье. Открыл небольшой счет в Иллингтонском банке. Примерно на триста пятьдесят фунтов… В "Перышках" появился десять месяцев назад. Он получает кучи писем, сам пишет по разным адресам по всему западному полушарию, а также рассылает массу бандеролей. Похоже на то, что занимается коллекционированием почтовых марок. Причем мне удалось выяснить, что при этом он действует в качестве агента некоего "Общества филателистов Филипса". Я послал одного нашего парня проследить за ихней штаб-квартирой в Лондоне. Кроме того, Легг сдружился с молодым Помроем и около трех месяцев назад получил место казначея в штате этого Левого Движения. По правде говоря, мне вовсе не нравится эта личность. Странный он какой-то. И я бы сказал, что вид у него нездоровый. Что-то с ушами не то… В его комнате я обнаружил аптекарскую бутылочку и пипетку. Он вводит себе в уши какую-то дрянь - лечится то есть. Короче, я попробовал закапать себе в ухо эту микстуру. Гадость шипучая! Пришлось вернуть вместе с пипеткой. В других комнатах, правда, ничуть не лучше. У художника все завалено красками и трудно пройти мимо стульев так, чтобы не запачкать брюки. А уж что говорить про Периша, - вдруг скривился Харпер. - Периш употребляет ужасный одеколон, точнее, злоупотребляет им! Я чуть с копыт не слетел, только нюхнул… Одним словом, мне действительно не нравится Легг, но мисс Мур сообщила, что Уочмен говорил, будто никогда раньше не видел этого человека. Так что все странно…
- Пойдем дальше по списку, - устало кивнул Аллейн, выслушав проникновенный монолог Харпера. - Что скажете о молодом Помрое?
- Помрой… - Харпер, тупо моргая, уставился на список. - Билл Помрой говорит, что Уочмен никогда ему не нравился. Он совершенно не скрывает этого. Периш утверждает, что Билл ссорился с Уочменом из-за этого Легга. Не то чтобы у них там случился крутой спор, но ясно, что у Билла вырос зуб на Уочмена.
- А эта, как ее… Как там звать эту девушку? Мисс Мур? Что она?
- Тоже ничего. Водит дружбу с Биллом Помроем. Ее отец фермер, содержит ферму Кэри Эдж. Мать происхождением повыше и все никак не может забыть, что после замужества она, так сказать, опустилась по социальной лестнице. Сама мисс Мур обучалась в Оксфорде, получила хороший диплом. Они с мистером Уочменом немножко спорили на темы политики. Вот и все! Ничего больше.
- Получается пять человек, - заметил Аллейн. - Считая старого Помроя, шесть. Но мы забыли о мисс Виолетте Даррах и об этом старом склочнике, Джордже Нарке.
- Забыли - и ладно, все одно, - махнул рукой Харпер. - Эта Виолетта Даррах - старая дева из Ирландии, которая пытается научиться малевать холсты. Когда все это произошло, она сидела в уголке и строчила письма. Я говорил с ней - она чудачка, причем чертовски смешная. Готова говорить о чем угодно часами. То же самое - этот дурень Джордж Нарк. Он слишком глуп, чтобы быть убийцей.
- А кто из них пока еще в Оттеркомбе?
- Да все они там.
- Боже мой! - воскликнул Аллейн. - Я думал, им всем не терпится поскорее смыться из этого печального местечка!
- С одной стороны, это так, - кивнул Харпер. - Но вот, например, Кьюбитт начал писать серию пейзажей и хочет их закончить. Да еще портрет мистера Периша. А до того - суета с похоронами и поминками. Все это устроили прямо здесь. У покойного не было других близких родственников, кроме Периша, а Периш заявил, что его покойный кузен предпочел бы, чтобы его похоронили в тихой сельской местности. Из Лондона приехали несколько весьма лощеных джентльменов… Венки были потрясающие! Просто шедевры! Так что Кьюбитт все еще рисует, причем не особенно торопится. Хладнокровный он клиент, надо сказать…
- А сколько еще они здесь пробудут?
- Ну, еще недельку, наверное. Приезжали, во всяком случае, на три недели. С момента смерти Уочмена уже прошло две. Отдельный зал в баре пока еще закрыт и запечатан. У самого покойного ничего в карманах не обнаружено. Курил он какие-то привозные египетские сигареты - "Даха" что ли, или как они там… Мы изучили его передвижения здесь. Приехал вечером в четверг и никуда не выходил. В пятницу утром отправился прогуляться - неизвестно куда, - возможно, пошел по тоннелю. В пятницу после ленча поднялся к себе в комнату. Его видела там кухарка миссис Ивз, когда в половине четвертого поднялась к нему закрыть окна и застала его спящим на постели. В четыре часа его видел также Кьюбитт, когда возвращался со своего сеанса рисования на причале. В четверть шестого - или около того - Уочмен спустился в отдельный кабинет бара и находился там все время до самой смерти. Вот и все. Кажется, я ничего не пропустил.
- Я вам полностью доверяю, - сказал Аллейн.
Харпер кисло улыбнулся:
- Вообще-то чистая мистика эта смерть. Я понимаю, что это был не несчастный случай, но доказать ничего не могу. Мне говорят, что Уочмен умер от цианидного отравления, а я отвечаю - тогда покажите мне, кто мог нанести на дротик этот самый цианид? Теперь дальше. Эйб Помрой, когда морил крыс, отливал из бутылочки цианид в китайскую чашечку, и он клянется, что отлил ровно одну полную чашку. А я взял точно такую же посудину и измерил количество жидкости. Оказывается, в бутылке недостает примерно четверти унции от того, сколько в ней должно было бы быть.
- Так-так… - заинтересовался Аллейн. - А сколько времени флакончик с ядом оставался открытым?
- Старик Эйб клянется, что, пока он манипулировал с чашкой, куда отлил яд, флакон он поставил на полку рядом с собой. Кроме того, он божится, что ни капли не пролил. И никто, кроме него, не мог трогать бутылочку. А те, кто за ним наблюдал, все толпились в дверях.
- Значит, бутылочка оставалась открытой пару минут?
- Думаю, что так.
- Хорошо, а дальше?
- Ну, потом он встал с пола и заткнул флакон, естественно! - пожал плечами Харпер. - Мне следовало бы отдать содержимое бутылочки на анализ, но в любом случае у нас нет оснований подозревать старого Эйба Помроя. Потом, заметьте, мистер Аллейн, яд был обнаружен на дротике и больше нигде. И если именно этот дротик и убил Уочмена, то нам надо вязать Легга, потому что только Легг мог нанести яд на острие - никто другой с дротиками не имел дела.
- Дурацкий способ убийства! - заметил Аллейн. - Мне кажется, все это не слишком убедительно…
- Ну, может быть, он надеялся, что у него будет время вытереть дротик начисто? - предположил Харпер.
- У него такой шанс был, - тут же возразил Аллейн. - Ведь он помогал констеблю Оутсу искать этот самый дротик, правда? И что же он его не вытер как следует? Значит, он был ни при чем.
- А вот и наш полковник! - объявил Харпер.
* * *
Главный констебль был старым знакомым Аллейна. И Аллейн любил полковника Браммингтона - колоритного чудака, чьи манеры скорее забавляли, чем раздражали Аллейна. Браммингтон был так резко непохож на обычного провинциального главного констебля, что его назначение на эту должность можно было считать волшебством. Он подъехал к участку на своей патрульной машине, которая выглядела словно престарелый ветеран всех войн. О ее приближении можно было догадаться издалека, и Харпер с глубоким вздохом сказал:
- Ну вот, едет! А ведь мотор у этой колымаги - чистое наказание господне, и жители нам постоянно жалуются! Жалобы сыпятся просто со всех сторон, не говоря уже о собаках, которые носятся рядом и норовят цапнуть колесо! Но он не желает чинить ее…
Прибытие полковника было ознаменовано тяжким скрипом шин и диким визгом тормозов. Полковник, отдуваясь, вылез из машины. Жесткие рыжие волосы торчали во все стороны, глаза навыкате весело блестели - их громогласный обладатель был явно в приподнятом настроении, хотя, судя по одежде, ему не раз пришлось по дороге валяться в пыли под машиной…
Браммингтон приветственно крикнул Харперу, пожал руку Аллейну с осторожностью, словно в рукаве у того была спрятана бомба, а пальцы служили спусковым крючком взрывателя, удивленно заморгал на Фокса, после чего рухнул в изящное плетеное креслице с таким решительным видом, словно намеревался пробить его своим чугунным задом.
- Я собирался быть здесь уже полчаса назад! - загремел полковник Браммингтон. - Все этот автомобиль, будь он проклят! Вот погань-то!
- А что случилось, сэр? - кротко спросил Харпер.
- Дорогой Харпер, разве я что-нибудь в этом понимаю? К счастью, неподалеку был гараж и мастерская… А в гараже их парнишка засунул голову прямо в дымящийся мотор, произнес какие-то заклинания насчет "патрубков" и "дросселей", совершил ритуальные обряды с водой и маслом, после чего этот обрубок жести снова заработал. Ф-фу!
Полковник поудобнее устроил свою тушу в кресле, которое жалобно пискнуло под тяжестью, и уставился на Аллейна.
- Очень благородно с вашей стороны, Аллейн, что вы откликнулись на наш призыв! - весело крикнул полковник. - Теперь у нас работа закипит! Перемирие закончено!
- На вашем месте, сэр, я бы так не ликовал, - сказал Аллейн осторожно. - По-моему, перед нами вырисовывается весьма запутанное дело.
- Ну, бросьте, у вас же всегда озарение приходит неожиданно, как удар молнии! У вас есть сигареты, Харпер?
Аллейн протянул полковнику свою пачку.
- Спасибо! - заорал полковник. - Но боюсь, у меня нет даже спичек!
Аллейн щелкнул зажигалкой. Полковник с удовлетворением затянулся и выпустил клубящееся облако дыма изо рта, ноздрей и даже, кажется, ушей и глаз.
- Надеюсь, Харпер вам уже все рассказал?
- И даже вручил письменный отчет. Думаю, мы с Фоксом заберем бумаги в Оттеркомб, чтобы как следует переварить.
- Ну да. Впрочем… Ах, ладно. Но… Вы не обсуждали с ним дело?
- Обсудили, сэр. Харпер представил нам великолепный обзор местных типажей и нравов.
- Да, народ у нас тут особенный живет - потомки пиратов, что делать! И что же вы решили - несчастный случай или убийство?
- Думаю, это не несчастный случай, - сказал Аллейн.
- О господи! - Полковник вскочил с кресла и, скрипя половицами, забегал из угла в угол. - Ну что ж, я с вами согласен! Он был убит! И притом убит самым бессовестным образом! С помощью мерзкой стальной палочки, обмазанной ядом! И как вы думаете выследить этого субчика?
- Какого субчика, сэр?
- Убийцу, дорогой Аллейн, кого же еще? Если есть убийство, обычно бывает и убийца, ведь верно? А в нашем случае все яснее ясного. Он смазал дротик ядом. Потом прицелился и метнул в руку жертвы…
- Харпер сказал мне, что все свидетели в один голос утверждают, что у Легга - если вы имеете в виду именно его - не было ни малейшей возможности отравить дротик, - заметил Аллейн.
- Да все они были пьяны! - громыхнул полковник так, что едва не треснуло оконное стекло. - Пьяны в стельку! В дым! Этот коньяк любого собьет с колес! Вот мое мнение!
- Может быть, и так, сэр.
- Так и только так! И это было бы ясно и раньше, если бы наш маразматик Язвент не завалил дело и не объяснил все суду честь по чести! Впрочем, поступайте как считаете нужным…
- Спасибо, сэр, - сдержанно и мрачно поблагодарил Аллейн.
- Ваша вежливость просто горы способна свернуть! Во всяком случае, такую гору, как я! - захохотал полковник Браммингтон и, тяжело поднявшись, направился к выходу. - Поужинаете завтра со мною? Оба?
- Конечно… Я могу вам позвонить?
- Ну да, - гаркнул полковник уже от дверей. - Вы покрутитесь, покрутитесь и поймете, что я прав! - объявил он Аллейну. - Готов биться об заклад, что вы перемените свое мнение!
- На данный миг у меня нет собственного мнения по данному вопросу, - дипломатично отвечал Аллейн.
Полковник вышел во двор и вставил ключ в зажигание. Когда заработал мотор, всем показалось, что во дворе началось извержение средних размеров вулкана.
- Ну что ж, посмотрим, - пробормотал Аллейн минут через десять, когда грохот наконец стал затихать вдалеке.
Глава девятая
Аллейн приезжает в "Перышки"
Солнце уже садилось, когда Аллейн с верным Фоксом подъезжали к Оттеркомбскому тоннелю. Вечер стоял ясный, прозрачный; вдали, у скалистого пляжа, золотилась пена на гребнях волн. Впереди показалась табличка "Оттеркомб. Осторожно, опасный поворот. Сбавьте скорость", и Аллейн послушно сбросил обороты.
- Это и следовало ожидать… - Аллейн покосился на совершенно отвесный обрыв впереди…
Внизу, в седловине между двух скал, скульптурно высвеченных розовым заходящим солнцем, виднелась усадьба "Перышки".
- М-да, неудивительно, что Кьюбитт приехал сюда писать на природе, - протянул Аллейн. - Какой чудный вид, не правда ли, Братец Лис? Эти боковые крылья дома, с центром в форме пивного зала. А перед домом на завалинке, как средневековый стражник, засел наш Помрой…
- Как часть пейзажа? - саркастически усмехнулся Фокс.
- Да вы посмотрите своими глазами вокруг, старина! Вдохните запах моря - соленый, йодистый… Ладно, убийство там или не убийство, я очень рад, что мы сюда приехали.
- Хоть один человек из нас двоих доволен, - пробурчал прозаичный Фокс.
- Не гасите моего экстаза, Братец Лис! Добрый вечер, мистер Помрой!
- Добрый вечер, сэр. Рад приветствовать вас у нас в "Перышках".
Помрой сказал те же слова, с тем же жестом, как двумя неделями раньше приветствовал тут Уочмена.
- Билл! - позвал старик Эйб. - Билл!