Перед уходом Вэд посоветовал начальнику участка вызвать резервы и пообещал через два часа прислать конвой за задержанным. Потом он позвонил в Скотленд-Ярд.
- Мне кажется, я наконец нашел баржу, которую искал. Она полна ящиков, но это лишь маскировка. Мне потребуется пятьдесят вооруженных полицейских. На второй барже, несомненно, множество китайцев.
Поручив одному из полицейских следить за баржами, Вэд занялся подготовкой облавы. Местная полиция разместилась в кустах, произраставших на берегу, у которого стояли баржи, и стала ждать подкрепления из Лондона, несколько запоздавшего из-за тумана. Как только подкрепление прибыло, полиция начала обыск на первой барже. В это время откуда-то донесся запах гари. Взглянув на вторую баржу, Вэд заметил язычки пламени, и вскоре вся баржа была охвачена огнем. Загорелась и первая баржа, но полицейским удалось потушить пожар и ознакомиться с ее устройством. Не было никакого сомнения в том, что таинственные обитатели двух судов успели заблаговременно сойти на берег, приняв меры к тому, чтобы баржи были уничтожены. Вэд спустился в трюм и обнаружил каюту, в которой могло разместиться несколько человек. Из нее вела дверца в другую маленькую каюту, убранную с небывалой роскошью. В ней явно держали Лилу. Даже если бы Джон не обнаружил у постели второй сафьяновой туфли, он об этом все равно догадался бы.
ЛИЛА НА НОВОЙ КВАРТИРЕ
Лила проснулась очень рано и попыталась занять себя чтением одной из книг, принадлежащих Голли. Неожиданно дверь отворилась, и вошел сам мистер Эйкс, сделав знак хранить молчание.
- Что случилось? - прошептала девушка.
- Ничего особенного, - так же тихо ответил он. - Там пришел некто, кто жаждет разыскать тебя, а я не хочу, чтобы его старания увенчались успехом. Нужно немедленно увезти тебя отсюда. Собирайся скорее!
Девушка все еще верила мистеру Эйксу. Она потянулась за своим пальто, но Голли подал ей мужской плащ, фуражку и велел их надеть, после чего потащил ее к двери. Там их встретили Айкнесс и еще двое неизвестных ей людей.
- А что с ней будем делать? - донесся до девушки шепот одного из них, и говоривший указал пальцем на соседнюю дверь. - Я бы не хотел, чтобы девчонка увидела ее. Ты поедешь с ней во втором автомобиле.
Голли поспешил увести Лилу наверх, на берег. В нескольких десятках шагов, на дороге, их ждал роскошный лимузин, на дверце которого красовался пышный герб. Вряд ли кто-то из полицейских рискнул бы остановить эту машину.
Едва Лила и ее спутник сели в автомобиль, как он тронулся. Голли схватил слуховую трубку и продиктовал шоферу маршрут. Потом, откинувшись на сиденье, удовлетворенно потер руки.
- Теперь можно все обсудить, - сказал он. - Ты уже слышала о "матушке"?
- О миссис Эйкс?
Он печально покачал головой:
- Она умерла.
Лила не поверила своим ушам.
- Умерла? - повторила она.
- Да. Покончила с собой. В некотором отношении она отличалась странностями: ничего не смыслила в искусстве и слишком часто бывала в дурном настроении.
- Но чего ради она решилась на самоубийство?
- О, ее вынудила полиция. Это дело рук инспектора Вэда. Она отравилась. Какое счастье, что меня там не было, а то бы сказали, что яд принес я.
- Когда это случилось?
- Вчера, - ответил мистер Эйкс. - Разумеется, я не могу прожить всю жизнь вдовцом. Ведь я еще не стар. Мне ведь всего сорок три года. Любая девушка была бы счастлива выйти за меня замуж. Охотнее всего я поселился бы в Южной Америке - там множество цветов, синее море, мрамор…
Все это настолько поразило Лилу, что она не знала, что ответить. Наконец она собралась с мыслями:
- Но ведь это ужасно! Тетушка Эйкс мертва! Неужели это вас не огорчило?
- Да, ужасно, - ответил, насвистывая, Голли.
Ему следовало отдать должное - насвистывал он лучше, чем пел.
- Видишь ли, наш брак не был браком по любви. Он целиком основывался на расчете. Но это не мешало мне быть хорошим мужем.
- Куда мы теперь направляемся? - осведомилась Лила, желая переменить тему.
- В Лондон, - сообщил он. - Я снял там жилье - дом Арбройта. Мы могли бы сразу там поселиться, но кто мог предположить, что полиция обнаружит мои баржи! Их перестраивали в Голландии в течение года. Каждая баржа обошлась мне в две с половиной тысячи фунтов. Я всегда знал, что рано или поздно "Печать Трои" где-нибудь задержат и что когда-нибудь мне придется спасать экипаж с барж. Именно на этот случай я припас автомобили.
- Разве на второй барже тоже были люди? - спросила девушка.
- Да. Там было два десятка отборных парней.
- Но почему нам приходится спасаться бегством? Разве мы совершили какое-нибудь преступление?
Мистер Эйкс закурил папиросу и ответил:
- Мы состоим на секретной службе. Работаем на одну иностранную державу. Разумеется, Англия недовольна этим - ведь она не хочет ссориться с… Италией.
Во время войны дом Арбройта был выстроен для мастерских, работавших на оборону. Потом нижний этаж превратили в гараж и ряд торговых помещений. Но здание продолжало пустовать, пока, наконец, на него не нашелся таинственный покупатель. Однако и при новом владельце в дом долго никто не въезжал. Порой появлялись желающие арендовать гараж или поставить в нем свою машину, но каждый раз возникали какие-то трудности, заставлявшие их отказаться от своего желания.
Окрестные жители предполагали, что новый владелец дома, вероятно, близок к банкротству и поэтому не хочет приводить его в порядок. Однако "несчастный домовладелец" был не кто иной, как Голли, у которого имелись свои соображения на сей счет.
Доставив Лилу к дому Арбройта, Голли поднялся с ней на лифте в квартиру.
- Это одна из мер предосторожности, - сказал он. - Я купил все здание за восемь тысяч фунтов и перестроил его сообразно с моим планом.
- Но откуда у вас столько денег, мистер Эйкс? - удивилась девушка, оглядывая уютную квартиру.
- Мне их одолжил приятель… Здесь очень спокойно, можно прожить много лет, не вызывая ни у кого подозрений.
Лила уже привыкла к мысли, что ей не следует ничему удивляться. Она чувствовала себя уставшей и была не прочь остаться одна.
- Ты можешь располагаться здесь как тебе угодно. Только не поднимай шторы, - сказал мистер Эйкс и удалился.
После его ухода Лила не устояла против соблазна - подошла к окну и увидела, как в гараж один за другим въезжают автомобили.
Вскоре снова появился Голли.
- Ты не слышала крика?
- Нет.
- У нас тут живет душевнобольная женщина… Она раньше работала у нас прислугой. И была совершенно спокойна, пока не увидела Айкнесса…
- А он тоже здесь?
- Мы все здесь. Эта женщина не видела Айкнесса двадцать лет. Встретив его, она пришла в ярость и назвала убийцей. Я посоветовал ему больше не показываться ей на глаза… Мне кажется, он когда-то вскружил ей голову. В прошлом он был большим проказником, можно сказать, донжуаном. Не брезговал даже служанками. Ее зовут Анна.
И Голли внимательно посмотрел на девушку, произнося это имя.
- Быть может, я могу быть ей чем-то полезной? - спросила Лила.
- Вот об этом я и подумал. Не вижу причин, почему бы ей не повидаться с тобой. Она вбила себе в голову, что знала тебя совсем маленькой… Ее имя тебе ни о чем не говорит?
Лила отрицательно покачала головой.
- Я приведу ее к тебе, - сказал Голли. - Она теперь успокоилась и не причинит тебе вреда. - И потом, отдавшись собственным мыслям, он задумчиво продолжил: - Мы совершили большую ошибку, выбрав лорда Синнифорда в наблюдательные советы наших предприятий. Вэд и его люди могут раскопать, членом каких именно обществ он был.
- Был? Разве его больше нет?
- Он уехал за границу. Пойду приведу Анну.
Через полчаса он вернулся в сопровождении высокой изможденной женщины:
- Я обещал вам, что вы ее увидите. Вот она.
Женщина уставилась на девушку и потом хрипло произнесла:
- Это Делила?
Эйкс кивнул. Женщина приблизилась к Лиле:
- Делила, дорогая моя девочка, неужели ты не узнаешь меня?
- Меня зовут Лила.
Эти слова произвели на старуху сильное впечатление. Глаза ее заблестели, щеки залились румянцем.
- Лила… разумеется. Ты всегда называла себя так. - И в следующее мгновение она заключила девушку в объятия.
Та не осмелилась противиться.
- Лила, малышка, неужели ты меня не узнаешь? Ведь я Анна!
ГОЛЛИ ВО ВЕСЬ РОСТ
У Лилы смутно забрезжило воспоминание о далеком детстве.
- Не хотите ли присесть? - предложила она больной.
Женщина не могла удержаться от слез.
- Неужели ты ничего не помнишь о той ужасной ночи, пожаре и госпоже? Ее больше нет в живых!
И снова Лила попыталась вспомнить то, о чем говорила Анна, но, увы, безуспешно. Она с мольбой посмотрела на Голли.
- Так и есть, милая, - ответил тот. - Она действительно знала тебя - она была твоей няней.
- Да благословит вас Господь за то, что вы сказали ей об этом, - не могла прийти в себя от радости Анна. - Все думали, что она погибла в огне. Они потом показали мне твое сгоревшее платье, но я всегда знала, что ты жива!.. Они спрятали меня в большом доме, и у меня так болела голова… А потом ужасные китайцы…
При этом воспоминании она задрожала всем телом.
- Ведь я смогу теперь остаться у тебя? Я буду ухаживать за тобой, как прежде, дорогая моя…
Голли покинул женщин и прошел в столовую, в которой его ожидал Айкнесс.
- Все в порядке, - сказал ему Эйкс.
Капитан Айкнесс поднялся с места, подошел к зеркалу и приложил платок к царапине на щеке.
- Я не был к этому готов, - проворчал он.
- И она не была к этому готова. У сумасшедших порой бывает изумительная память.
- Как она изменилась! - продолжал капитан. - Когда-то была очень хорошенькой.
Эйкс промычал в ответ что-то неопределенное и налил себе в стакан виски с содовой.
- Было время, когда и ты неплохо выглядел, - сказал он через минуту. - Иначе тебя не послали бы к ней в качестве приманки. Теперь у нас не осталось никого, кто сгодился бы для такой роли.
- В самом деле, она была очень хороша, и я был к ней неравнодушен. Кроме того, она была единственной разумной женщиной, которую мне довелось встретить на своем веку… Как ты решил поступить с Леном?
Голли закурил папиросу и задумался.
- Ты думаешь, что он нас выдаст? - продолжал расспросы Айкнесс.
- Нет, он нас не выдаст, - ответил Голли и взглянул в окно. - Но я знаю другого, кто мог бы нас выдать.
Капитан принужденно рассмеялся:
- В любом случае этот другой не я. Я слишком глубоко увяз в нашем деле.
- То же самое утверждала "матушка", и все же она чуть не заговорила.
Наступило тягостное молчание. Первым его нарушил капитан:
- Лила также создаст нам проблемы.
- Ты полагаешь? Об этом не может быть и речи… Она выйдет замуж и будет жить семейной жизнью. Но отдавать ее за моряка было бы глупо. Я ничего не имел против того, чтобы ты разыгрывал перед ней роль любящего отца, но тебе придется ограничиться только этой ролью. И если ты собирался выстроить себе дворец в Рио-де-Жанейро, то это будет не на ее деньги.
В течение нескольких секунд они молча смотрели друг на друга. Глаза Айкнесса выражали лютую ненависть, а Голли казался почти безучастным. Но за его внешним спокойствием таилась угроза.
- Я не знаю, чем все закончится, - после паузы сказал мистер Эйкс, - но господам полицейским я оставлю о себе хорошую память. При желании можно без особых затруднений улизнуть из Лондона, но для меня это - недостойный выход из положения. Я не какой-нибудь рядовой воришка, так что им придется со мной считаться. Десять лет я скупал краденое, чтобы сколотить капитал для нашего предприятия. Я добыл тебе деньги на покупку парохода. Я организовал банду - и теперь весь Лондон находится под моим контролем. Я знаю три с лишним тысячи сотрудников уголовной полиции. И если теперь меня вынуждают уйти на покой, то напоследок я устрою им блестящий спектакль. А потом на досуге мы сможем выяснить наши отношения и решить, с кем быть Лиле. Но если ты вздумаешь сейчас предъявить мне по этому поводу ультиматум, то советую тебе поскорее вынуть из кармана пистолет и попытаться пристрелить меня прежде, чем я отправлю тебя на тот свет.
Айкнесс нервно откинулся на спинку стула. Этот большой и сильный человек был трусом, и Голли знал об этом.
- При желании, капитан, я мог бы назвать тебе пароход, на котором мы отплывем, - продолжал Эйкс, - и изложить все детали нашего плана. Мог бы даже сказать тебе номер нашей каюты и имя человека, который обвенчает меня с Лилой…
- Тебя с Лилой! - вскрикнул Айкнесс, и у него вырвалось проклятие.
- Я ведь моложе тебя на целых десять лет, и мы с ней отлично уживемся. К тому же все документы, подтверждающие ее происхождение, находятся у меня. Часть бумаг досталась мне от Синнифорда, а остальные я раздобыл из банка.
Капитан смирил гнев и попытался улыбнуться:
- Ты отчаянный парень, Голли. Единственное, чего я не могу понять, так это то, как ты мог позволять старухе командовать тобой.
- Я не хочу дурно отзываться об умершей. Могу только сказать, что у нас с ней был уговор: в течение четырех часов она могла помыкать мной, но зато остальные двадцать распоряжался я. Двенадцать лет она спала, заперев дверь и положив под подушку заряженный револьвер. И все это потому, что как-то она позволила себе замечание, которое мне не понравилось: сказала, что у меня неприятный голос и что лучше бы мне не петь. Люди, хорошо знающие меня, очень осторожны со мной и не позволяют себе подобных замечаний. Надеюсь, и ты примешь это к сведению.
- Разумеется, Голли.
Под вечер работа закипела. В дом стали прибывать какие-то субъекты, которых Эйкс размещал в пустующих квартирах. Все они были иностранцами и с равным интересом изучали как план Лондона, так и расписание отхода пароходов в направлении Италии и Южной Франции. Один из иностранцев, некий Амброз, был известен Айкнессу как главарь мафии, и Голли поддерживал с ним связь.
В гараже имелся склад оружия. Голли с гордостью показал капитану свои запасы.
- Если уж за что-то берешься, лучше делать это как следует, - удовлетворенно заметил он.
Надо отдать должное Голли: его деятельность принесла соответствующие результаты. На счету в одном из бразильских банков у него лежала столь большая сумма, что даже без паттисоновского наследства он мог прожить с Лилой остаток дней в самой немыслимой роскоши. Примерно такие же крупные суммы лежали у него на счетах еще в двух банках.
Риггит Лен сидел в Брикстонской тюрьме и терпеливо ожидал чуда. Его вера в маленького человечка была безгранична. Но Голли решил, что Риггит останется в тюрьме и понесет наказание, - он больше не был заинтересован в том, чтобы Лен разгуливал на свободе.
Никто, даже покойная жена мистера Эйкса, не знал, что у него был альбом, в который он аккуратно вклеивал газетные сообщения обо всех своих делах. Не раз, просматривая этот альбом, он испытывал чувство удовлетворения. И каждое сообщение, недостаточно подробно и правильно освещавшее его преступление, заставляло его содрогаться от злобы. Он готов был сам написать в газету письмо с требованием внести соответствующие поправки, но знал, что непомерное честолюбие погубило не одного талантливого человека.
В тот же день капитан Айкнесс вторично побеспокоил Голли:
- Я должен тебе кое-что сказать.
Айкнесс закрыл за собой дверь и уселся напротив.
- Знаю, ты трусишь, - пренебрежительно перебил его Голли. - Ты все время бегаешь, словно ищешь вчерашний день.
- На суше мне всегда не по себе. Я моряк и привык быть на воде. Не мог бы ты отправить меня в Голландию, чтобы купить новый пароход? За него просят шестьдесят тысяч фунтов, но их устроит и меньшая сумма… Корабль занесен в реестр Голландии, его мощность - девять узлов.
- А минные крейсеры делают тридцать пять узлов, - спокойно ответил Голли. - Я не стану тратить шестьдесят тысяч фунтов только ради того, чтобы ты мог полюбоваться, как меня будет мучить морская болезнь.
- Где ты разместил китайцев? В последнее время мне ничего не сообщают.
- Они надежно спрятаны. На барже. Полагаю, какое-то время баржи обыскивать не будут.
- Не знал, что у тебя в запасе есть еще одна баржа, - удивился Айкнесс.
- Ты многого не знаешь, - процедил Голли. - Моя голова даже во сне лучше работает, чем твоя наяву.
- Что же мы будем делать? Быть может, я мог бы съездить в Геную…
- Тебе давно следовало бы избавиться от этой проклятой жажды путешествий. Ты останешься здесь, мой дорогой капитан. - И в его голосе прозвучала угроза. - У меня есть план - это не снилось даже Наполеону. Допустим, у тебя имеется пароход. Что ты можешь предпринять против крейсера, который делает тридцать пять узлов? Даже если ты отправишься на неделю раньше, тебя все равно настигнут в открытом море. А я собираюсь отплыть с добычей, о которой не смела мечтать ни одна банда… Что, если они нас поймают? - Голли сделал движение рукой вокруг шеи. - Нас ожидает петля. Нам не откупиться и не отвертеться. Только если мы сможем вынудить их…
- Вынудить?
- Да. Если нам удастся вынудить правительство оставить нас в покое. Мы им покажем, на что способны, и предложим сделку, которая обойдется им недешево. Прежде всего, нужно взять две ювелирные фирмы на Бонд-стрит. Там мы без труда сможем добыть сто пятьдесят тысяч фунтов. Затем последует второй удар, а потом нокаут. Они не осмелятся арестовать ни одного из моих людей, более того - будут рады, что мы наконец убрались в Бразилию, или Аргентину, или еще в какое-нибудь спокойное местечко.
Айкнесс подумал, что его товарищ сошел с ума. Должно быть, Голли уловил эту мысль, потому что хлопнул коллегу по плечу и непринужденно расхохотался:
- Ты думаешь, я сошел с ума? Плохо же ты меня знаешь. Ты уже однажды пришел к этой мысли во время дела в Леффберри. Ты решил, что я спятил, когда сказал тебе, что нам отдаст шкатулку сам директор банка.
Только теперь Айкнесс начал понимать, что представлял собой этот маленький и безобидный с виду человечек.
- Что же ты собираешься предпринять? - спросил он.
На самом деле Айкнесс хотел сменить тему разговора. Он опасался, что Голли угадает его намерения. А они у капитана были вполне определенные. Он только еще не решил, когда удобнее всего передать Голли в руки полиции.
- Главное - точно рассчитать время. В этом секрет успеха. А теперь взгляни… - И Голли стал набрасывать план местности. - Вот это Гринвич. Здесь, близ реки, есть уединенное место, где можно спрятать автомобиль. Отсюда ты увидишь световой сигнал, который будет подан… - Голли задумчиво поглядел на Айкнесса. - Теперь весь вопрос в том, когда начнется спектакль…
- Что начнется? - спросил удивленный Айкнесс.
- В Гринвиче по случаю прибытия минного крейсера, несомненно, состоится банкет или бал, и теперь мне надо выяснить, когда он начнется.
Голли набросал несколько строк и задумчиво добавил:
- Если бы это случилось в пятницу, мы могли бы выкинуть славную штуку. Несомненно, это произойдет в пятницу. - И он возбужденно похлопал себя по коленям. - Ведь ты служил во время войны во флоте? Умеешь управлять орудием?
- Ты о чем? Чего ради нам рассуждать о каком-то бале или банкете и пушках?
Голли улыбнулся.