- Я должна чем-то заняться, - сказала Барбара. - Не могу сейчас сидеть сложа руки.
- Может, тогда прогуляемся?
- О, Дайкон, что нас всех ждёт? - срывающимся голосом воскликнула девушка.
Дайкон задумался над ответом, а Барбара, не дождавшись, спросила:
- Вы ведь тоже считаете, что он мёртв, да?
- Да, - не задумываясь, ответил Дайкон.
- Думаете, его убили? - Взглянув ему в глаза, Барбара ответила сама: - Да, сама вижу, что думаете.
- Логических причин для этого нет, - возразил Дайкон. - Просто сам не пойму, в чём дело. И уж безусловно не верю в версию доктора Акрингтона. Он вконец помешался, пытаясь завербовать всех в свои сторонники. И упрям как целое стадо диких ослов.
- Да, дядюшка Джеймс обожает спорить, - вздохнула девушка. - По любому поводу, даже самому несерьёзному. И он ничего не может с собой поделать. Любая самая пустячная беседа может в мгновение ока перерасти у него в бурную свару. И тем не менее - хотя в это почти невозможно поверить, - его можно убедить. В конечном итоге. Только к тому времени вы уже настолько устаёте и выдыхаетесь, что напрочь забываете, из-за чего сыр-бор возник.
- Понятно. Он предпочитает пользоваться методом проб и ошибок.
- Да, как и любой настоящий учёный.
- Возможно.
- Вот о чём я хотела вас спросить, - произнесла Барбара, чуть помолчав. - Дело пустячное, но меня тревожит. А вдруг окажется, что Квестинга…
Она замялась.
- Убили? Да, трудно с непривычки выговорить это слово. Может, остановимся пока на несчастном случае?
- Нет, благодарю покорно. Убийство так убийство. Но… дело в том, что полиция станет интересоваться любыми мельчайшими подробностями. Расспрашивать про… прошлый вечер. Да?
- Должно быть. Довольно гнусная процедура. У меня уже заранее зубы ноют.
- Увы, - вздохнула Барбара. - Не сердитесь на меня, глупую, но скажите: должна ли я рассказывать им про своё новое платье?
У Дайкона отвисла челюсть.
- Э-ээ… А с какой стати? - проблеял он.
- Ну, я хотела сказать… Словом, рассказать ли им про Квестинга - как он подкатил ко мне и начал разговаривать в таком тоне, как будто подарок исходил от него.
Приведённый в ужас столь очевидной нелепицей, Дайкон воскликнул:
- Господи, что за дикая чушь!
- Вот видите! - укоризненно всплеснула руками Барбара. - Вы опять на меня злитесь. Не понимаю, почему всякий раз, как я упоминаю платье, вы взвиваетесь на дыбы. Да, я по-прежнему думаю, что подарил мне его Квестинг. Он - единственный из всех наших знакомых, кто мог бы позволить себе столь экстравагантную выходку.
Дайкон перевёл дыхание.
- Послушай, - сказал он. - Я все уши прозвонил Квестингу, что эти чёртовы тряпки прислала тебе твоя пресловутая тётка из Индии. Он заметил, что Индия находится на краю света и, вне сомнения, подумал, что может преспокойно сыграть роль добренького крёстного из сказки. Акции свои, словом, поднять. Но ведь в любом случае, - голос Дайкона внезапно треснул и препротивно задребезжал, - какое это имеет отношение к делу? Тебе вовсе ни к чему обсуждать с полицией проблемы своего гардероба. Не будь глупышкой. Отвечай на все вопросы, но сама не высовывайся. Хорошо, Барбара? Ты мне обещаешь?
- Я подумаю, - с сомнением произнесла Барбара, грызя ноготь. - Просто мне почему-то кажется, что рано или поздно история с моим платьем непременно всплывёт.
Дайкон был в замешательстве. Если Гаунта выведут на чистую воду, то дело примет совсем другой оборот. Тогда его размолвка с Квестингом уже не будет выглядеть столь невинной. Дайкон ругался, насмехался и молил. Барбара внимательно слушала и наконец пообещала, что не станет рассказывать про платье, не известив об этом Дайкона наперёд.
- Хотя, признаться, - добавила она, - мне непонятно, из-за чего вы так раскипятились. Ведь если, как вы сами говорите, платье не имеет никакого отношения к делу, чего на стенку-то лезть?
- Ты можешь заронить какие-нибудь нелепые подозрения в их дурацкие мозги. Всем ведь известно, что полицейские - народ крайне подозрительный. Брякнешь что-нибудь лишнее и - пиши пропало. Так что - лучше помалкивать. Не знают, и ладно.
Они ещё немного побродили. Дайкону показалось, что разговор про платье девушка завела случайно, в последнее мгновение переключившись на него с того, о чём на самом деле хотела сказать. Он несколько раз перехватывал её устремлённые на дверь Гаунта мечтательные взгляды. Вдруг Барбара остановилась и, переминаясь с ноги на ногу и пряча глаза, спросила:
- Вы, должно быть, мужчина очень опытный, да?
Сердце Дайкона ёкнуло.
- Признаться, ты застала меня врасплох, - выдавил он. - Что ты имеешь в виду? Что я погряз в грехах, что ли?
- Нет, конечно, - ответила девушка, густо покраснев. - Я имела в виду совсем другое. Вы, наверное, хорошо понимаете актёрскую душу.
- Ах, вот ты о чём. Да, ты права, актёрских страстей я навидался и наслушался предостаточно. А что?
Барбара затараторила, как пулемёт:
- Ведь чувствительные люди всегда очень ранимы, да? У них ведь такая тонкая натура! Они такие уязвимые. Прямо как дети, да?
Вдруг она подняла голову и посмотрела на Дайкона с сомнением.
"Вот, значит, чего этот старый фат наболтал ей тогда на берегу, - с горечью подумал Дайкон. - Пока я, как дурак, карабкался по скалам".
- В том смысле, - продолжила Барбара, - что они воспринимают все не так, как все остальные. Следовательно, и реагируют на случившееся совсем иначе. То, что кажется нам пустяком, может выбить их из колеи, верно?
- Вообще-то…
- Поэтому, - поспешно прервала его Барбара, - и обращаться с таким человеком следует, как с китайским фарфором, а не глиняным горшком.
- По-моему, это и так совершенно очевидно, - пожал плечами Дайкон.
- Значит, вы со мной согласны?
- За последние шесть лет, - осторожно произнёс Дайкон, - мне только и приходилось, что сталкиваться с различными бурными проявлениями ранимой актёрской натуры. В основном, они изливались на меня, поэтому, в отличие от тебя, я не могу говорить о них с восторженным придыханием. Однако в целом ты права.
- Надеюсь, - вздохнула Барбара.
- Актёров отличает от остальных людей умение давать выход своим чувствам. Они приучены не подавлять их, а выплёскивать наружу. Если актёр разгневан, то он говорит себе: "Черт, ну и зол же я. Вот каков я должен быть, когда рассвирепею. И вот как мне изобразить это состояние!". Это вовсе не значит, что он сердится иначе, чем ты или другая девушка, которая кусает губы или хватается за сердце, а потом, часов шесть спустя, соображает, что нужно было сказать. Нет, он просто все показывает и высказывает сразу. Он не привык сдерживаться. Если кто-то ему нравится, он это демонстрирует нежными речами и мурлыкающим голосом. При сильном огорчении или волнении у него срывается голос. А в остальном он ничем не отличается от простых смертных. Просто он делает все более взвешенно.
- Вы так цинично рассуждаете, - пробормотала Барбара. Глаза её наполнились слезами. Дайкон взял её за руку.
- А знаешь, почему я все это тебе сказал? - спросил он. - Будь я просто благовоспитанным и галантным рыцарем, я бы в ответ на твои слова только безропотно и согласно мычал. Выражая тем самым готовность принести нас обоих в жертву Великому актёру. Как секретарь Гаунта, я тоже должен был бы помалкивать в тряпочку, наблюдая, как ты сходишь по нему с ума. У меня же ничего этого не получается; а все потому, что я безумно влюблён в тебя… Ну вот, Уэбли и твой отец вышли на веранду, больше нам говорить нельзя. Я люблю тебя. И буду любить до последнего вздоха.
IV
Потрясённый собственной смелостью, Дайкон проводил Барбару глазами. Уже на веранде девушка на мгновение обернулась и наградила его смущённым и озадаченным взглядом. И - поспешно скрылась за дверью.
"Значит, я наконец решился, - подумал Дайкон. - И все испортил! Больше она не захочет со мной разговаривать. Начнёт избегать меня. Или наоборот - поднесёт мне дольку лимона на серебряном подносе и, мило улыбнувшись, предложит остаться добрыми друзьями. И поделом мне".
Приглядевшись, Дайкон заметил, что полковник и Уэбли держат какой-то странный предмет. С отдаления он напоминал раздвоенную вилочковую кость огромной птицы, увенчанную пушистым гребнем. Вот за этот гребень они его и держали, отведя от себя торчащие в разные стороны стержни, один из которых был деревянный, а второй тускло поблёскивал на солнце. Священный топор маори, догадался Дайкон!
Уэбли поднял голову и заметил Дайкона, который сразу смутился, как будто застигнутый на месте преступления. Чтобы избавиться от неприятного чувства, Дайкон быстро зашагал к веранде и поднялся по ступенькам.
- Привет, Белл, - кивнул полковник. - Здорово, да?
Он кинул быстрый взгляд на Уэбли.
- Сказать ему?
- Минуточку, полковник, - остановил его Уэбли. - Одну минуточку. Я бы хотел сначала спросить мистера Белла, приходилось ли ему уже видеть этот предмет.
- Нет, - покачал головой Дайкон. - Никогда.
- Вчера вечером вы заходили в комнату к мистеру Квестингу?
- Да, я заглядывал. Проверить, не вернулся ли он.
- А по ящикам, случайно, не шарили?
- Упаси Боже! - вскричал Дайкон. - С какой стати! Разве мы что-то искали? В любом случае, - неловко добавил он, глядя на бесстрастную физиономию Уэбли, - я никуда не лазил.
Уэбли осторожно положил топор на стол. Украшенная затейливой резьбой рукоятка была увенчана фигуркой гримасничающего карлика. Из основания фигурки, почти под прямым углом к деревянной рукоятке отходило до блеска отполированное обоюдострое каменное лезвие, закруглённое на конце.
- Вот этой штукой они тюкали друг дружку по башке, - сказал Дайкон. - Вы нашли её в комнате Квестинга?
Полковник заискивающе посмотрел на Уэбли, который, как ни в чём не бывало, сказал:
- Пожалуй, нам стоит показать его старому Руа, полковник. Вы можете переслать ему весточку? У моих парней сейчас, сами видите, руки повязаны. А пока я бы хотел, чтобы никто к топору не прикасался. До прихода старика, по крайней мере.
- Я схожу за ним, - вызвался Дайкон.
Уэбли смерил его задумчивым взглядом.
- Что ж, мистер Белл, это весьма любезно с вашей стороны, - произнёс он.
- Охотничьи трофеи, сержант? - внезапно послышался голос Фолса. Голова мистера Септимуса Фолса высунулась из окна, выходящего на веранду прямо над столом. - Прошу прощения, я не хотел вас подслушивать. Замечательный образчик первобытного искусства, да? Значит, говорите, вам мнение специалиста понадобилось… Если хотите, я готов сопроводить мистера Белла в селение маори. Заодно мы будем, так сказать, присматривать друг за другом. "Рука руку моет", как говорят. Вы не возражаете?
- Что ж, - медленно проговорил Уэбли, тщательно взвешивая слова, - я не против. Спасибо, вы меня очень выручите.
- Вот и прекрасно! - воскликнул мистер Фолс, потирая руки. - А можно мы пойдём кратчайшим путём? Так быстрее, к тому же Таупо-тапу охраняется вашими бдительными легионерами, которые не позволят нам прокипятить свои фраки и смокинги в его грязи. Можете заодно черкануть записочку своим людям.
К удивлению и даже некоторому разочарованию Дайкона, сержант Уэбли возражать не стал. Дайкон и Фолс отправились знакомой тропой к поселению маори. Мистер Фолс возглавлял шествие; он, как обычно, немного прихрамывал, но в остальном столь мучивший его до сих пор радикулит этим утром не давал о себе знать.
- Должен вас поздравить, - с улыбкой сказал он. - Мне очень понравилось ваше поведение на нашем импровизированном собрании. Вы быстро осознали, что наш уважаемый учёный несколько увлёкся и оторвался от реальности. Должен признаться, я был с вами солидарен.
- Не может быть! - воскликнул Дайкон. - Тогда мне непонятно, почему вы не воз…
Он осёкся на полуслове.
- А, вы собирались спросить, почему я ему не возразил? - на лету подхватил мистер Фолс. - Вы просто опередили меня, молодой человек. Избавили, так сказать, от неприятности.
- Откровенно говоря, мне даже трудно вам поверить, - признался Дайкон.
- Вот как? Что ж, вы правы. В ваших глазах я ведь - подозреваемый номер один, верно? Вполне естественно. Кстати, вы знаете, мистер Белл, что в том случае, если бы меня судили за убийство, вам бы досталась роль главного свидетеля обвинения? Вы ведь буквально застигли меня на месте преступления.
Если и лицо мистера Фолса было всегда непроницаемым, то его затылок казался непроницаемым вдвойне. Дайкон вконец растерялся, не зная, что и думать. Он попытался ответить в тон мистеру Фолсу:
- Совершенно верно. Хотя, будь вы виновны, вы бы скорее поддержали версию доктора Акрингтона. Раз никто не убит, то и убийцы нет. Тем более, что остальные ухватились за неё руками и ногами.
- Да, - усмехнулся мистер Фолс. - Я прямо кожей ощутил их облегчение. Но вот вы, обладатель самого несокрушимого алиби, проявили изрядный скепсис.
- А как вы сами считаете, мистер Фолс? - неожидано громко спросил Дайкон. - Он мёртв?
- Да.
- Его убили?
- Да. Безусловно. А вы так не считаете?
К тому времени они уже приблизились к термальным источникам. На вершине холма, возвышавшегося над Таупо-тапу, хлопотали люди сержанта Уэбли, без устали наклонявшиеся, снова разгибавшиеся и вытаскивающие свои нехитрые драги.
- Кто бы мог подумать, что такое случится, - произнёс себе под нос Дайкон.
Слух у мистера Фолса оказался отменным.
- Да, жуткая история, - подхватил он. И снова никто не догадался бы, услышав его голос, какие мысли бродят в голове этого странного человека. Фолс помахал по сторонам своей тростью. - Смотрите, какое удивительное место. Словно сошло с гравюр Доре.
Тропа и впрямь тянулась посреди жутковатого ландшафта. По обеим сторонам квакали и хлюпали грязевые источники, в отдалении в воздухе завис мистически-серебристый плюмаж гейзера.
- После всего случившегося меня ничего не трогает, - произнёс Дайкон. - Но мне и в самом деле трудно поверить, что тут могло обойтись без какого-то сверхъестественного вмешательства.
- А маори до сих пор в него верят.
"Ничего страшного, - твердил себе Дайкон, у которого после слов Фолса вдруг душа ушла в пятки. - Фолс передаст им слова Уэбли, и мы уйдём. Я не буду отрывать глаз от тропы и мы быстро минуем это место. Пустяки."
Однако, уже почти поднявшись на вершину холма, они задержались. Фолс о чём-то разговорился с людьми Уэбли. Чуть поотставший Дайкон зябко поёжился. Задрав голову, он увидел вровень со своими глазами сапоги полицейского.
- Может, пойдём? - нервно спросил он.
Вдруг один из полицейских, оттолкнув Дайкона, протиснулся мимо него по тропе и поспешил вниз.
- Подождите, Белл, - поспешно сказал Фолс.
За спиной Дайкона послышались сдавленные звуки. Полицейского жестоко вырвало.
Двое других людей Уэбли, оставшихся на вершине холма вместе с Фолсом, сидели на корточках. Вдруг один из них выпустил из рук вилы, и те соскользнули вниз по тропе. Фолс обернулся. Солнце находилось у него за спиной, но тем не менее Дайкон разглядел, как побледнело его красивое лицо.
- Пойдёмте, Белл, - хрипло позвал он.
Дайкон, которого так и подмывало броситься наутёк, послушно побрёл за ним.
Если бы не мешок, было бы ещё хуже. Однако, хотя и плотная, промокшая мешковина все же столь красноречиво обрисовывала контуры скрывавшегося под ней предмета, что пылкое воображение Дайкона даже нарисовало пустые глазницы и провалившуюся впадину носа.
Дайкон не помнил, как добрался до подножия холма и последовал за Фолсом к просвету в зарослях мануки. Проход в кустах охранял полицейский.
Даже отойдя далеко, Дайкон продолжал слышать характерное хлюпанье кипящей кастрюли Таупо-тапу.
Глава 13
Письмо от мистера Квестинга
I
Удивительно, но уже в следующую минуту Дайкона обуяло смущение. Как обратиться к Фолсу? "Вы не скажете, там и в самом деле голова Квестинга?" Или: "Теперь-то ясно, что теория доктора Акрингтона ни к черту не годится?" В мозгу роились мысли, упорно не желавшие складываться в правильную фразу. Дайкон настолько сосредоточился на своих затруднениях, что даже не заметил, как впереди вырос Эру Саул.
- Привет, - голос Фолса прозвучал настолько неожиданно, что Дайкон вздрогнул. - Вы можете проводить меня к дому мистера Руа Те-Каху?
Дайкон решил, что Эру пытался разглядеть через просвет в зарослях мануки, что происходит над Таупо-тапу. Он был без пиджака, в одной красноватой рубашке.
- А что, отсюда видно, как они работают? - поинтересовался мистер Фолс, ткнув концом трости в сторону холма. - Впрочем, да, - ответил он сам себе, прищурившись. Холм прекрасно просматривается.
Эру Саул промолчал.
Стряхнув с плеча парня веточку мануки, мистер Фолс произнёс:
- Проводите нас, пожалуйста, к дому мистера Те-Каху, мы должны передать ему послание от сержанта Уэбли.
- Они нашли его? - сдавленным голосом спросил Эру Саул.
- Часть его, если можно так выразиться. Чтобы быть совсем точным - череп.
- О Господи! - вырвалось у парня. Повернувшись спиной, он быстро зашагал по направлению к мараи. Престарелая миссис Те-Папа сидела на полу веранды клуба, прислонившись спиной к стене. Заметив приближающихся людей, она спросила что-то на гортанном языке маори, а Эру коротко ответил. Реакция женщины была поразительной. Воздев к небу руки, она накрыла лицо шалью и заголосила:
- Ауи! Ауи! Ауи! Те мамаи и ау!
- О Господи! - взволнованно воскликнул мистер Фолс. - Что с ней?
- Я ей все рассказал, - понуро признался Эру. - Она собирается танги.
- Оплакивать умершего, - перевёл Дайкон. - Причитать. Вроде ирландских поминок.
- Вот как? Чрезвычайно любопытно.
Миссис Те-Папа продолжала стенать, словно бэнши, а Эру провёл пришельцев к самой крупной из хибар, окружавших мараи. Как и другие лачуги, домишко находился в плачевном состоянии. Местами серные испарения проели металлическую кровлю почти насквозь.
- Вот его дом, - сказал Эру и поспешил прочь.
Привлечённые воплями миссис Те-Папа, из домиков повысыпали другие женщины и, громко перекликаясь, потянулись к клубу.
Мистер Фолс уже хотел было постучать в дверь, когда та отворилась, и на пороге возник старый Руа. Увидев его, миссис Те-Папа разразилась визгливым криком. Руа ответил ей на языке маори и вежливо поклонился гостям. Фолс передал ему просьбу Уэбли, и Руа тотчас ответил, что готов пойти вместе с ними. В ответ на его окрик, из дома выскочила маленькая девчушка, которая вынесла старику серую накидку-одеяло. Величественно набросив одеяло на плечи, патриарх двинулся к шоссе.
- Но сержант разрешил нам пройти через источники, - произнёс мистер Фолс.
- Лучше всё-таки по шоссе, - сказал Руа.
- Но так гораздо дальше, - напомнил Фолс.
- Тогда мы поедем на машине миссис Те-Папа.
Руа что-то прокричал и миссис Те-Папа, мигом перестав стенать и завывать, совершенно спокойно проговорила:
- Хорошо, можете её взять, только она всё равно не поедет.
- А вдруг поедет? - произнёс Руа.
- Если только Эру её заведёт, - заметила миссис Те-Папа и протяжно закричала. Дайкон разобрал только слово "Эру".
Эру Саул, отделившись от группы юнцов, крикнул в ответ и исчез за домиком.